Он тихо постучал.
Голос, раздавшийся из-за двери на арабском, пригласил войти, но не одного человека, а нескольких.
Странно, подумал Эван, потянувшись к дверной ручке, почему хозяин комнаты считает, что посетителей должно быть несколько? Он повернул ручку и прижался к стене, затем пинком распахнул дверь.
Тишина. Сжимая в руках ненавистное, но необходимое оружие, Кендрик шагнул в комнату. То, что он увидел, заставило его вздрогнуть от ужаса. Тело Азрака было распростерто у стены, из шеи торчал нож, остекленевшие глаза широко раскрыты, из раны тонкими ручейками на грудь стекает кровь.
— Твой приятель, эта свинья, мертв, — произнес тихий голос из-за спины Эвана.
Он резко повернулся. Перед ним стоял молодой, весь в крови мужчина. Раненый убийца прислонился к стене, едва держась на ногах, руки сжимали автомат «узи».
— Кто ты такой? — прошептал Кендрик и затем, переходя на крик, добавил: — Что ты наделал?
Мужчина добрался до двери и закрыл ее, не спуская дула автомата с Эвана.
— Я убил человека, который, не задумываясь, убил бы меня.
— Боже правый, ты израильтянин!
— А ты — американец.
— Зачем ты сделал это? Что ты вообще делаешь здесь?
— Я так захотел.
— Это не ответ!
— Мне приказано не давать никаких ответов.
— А его убивать было необходимо? — Кендрик бросил взгляд на мёртвого палестинца.
— Говоря его словами, почему бы и нет? Они убивают наших детей на игровых площадках, взрывают самолеты и автобусы с гражданами нашей страны, уничтожают ни в чем не повинных спортсменов в Мюнхене, стреляют в стариков просто потому, что те евреи. Почему они делают это? Потому что мы, евреи, наконец можем жить на скудном клочке бесплодной земли, которую мы отвоевали. Мы! А не другие.
— У него не было возможности...
— Ах, избавь меня от нравоучений! Я знаю, что бы ни случилось, люди всегда во всем винят евреев. После всего, что сделали с нами, мы же еще и виноваты. Слушай ты, дилетант, нам не нужны ни твои слова, ни твоя жалость. Нам нужно то, что принадлежит нам! Мы прошли через лагеря, мы умирали в газовых камерах за то, что принадлежит нам.
— Черт тебя возьми! — выкрикнул Эван и махнул рукой на лежащий у стены труп Азрака. — Ты говоришь в точности как он! Когда вы остановитесь?
— А тебе-то что за дело? Отправляйся в свой кондоминиум, в свой роскошный загородный клуб, американец. Оставь нас в покое. Возвращайся туда, откуда явился.
Что так подействовало на него: слова, те самые, что были сказаны ему по телефону чуть больше часа назад; внезапно вставшие перед глазами жуткие картины взрыва в Маскате, унесшего жизни дорогих ему людей; ощущение, что ненавистный Махди ускользает из его рук, — он не знал. Эван знал лишь то, что был не в силах совладать с охватившей его яростью и набросился на раненого, изумленного его реакцией израильтянина:
— Высокомерный подонок! — Эван вырвал из его рук автомат, швырнул его в сторону, а израильтянина пригвоздил к стене. — Какое право ты имеешь говорить мне, что делать и где находиться! Мы видим, как вы убиваете друг друга во имя каких-то идиотских принципов. Мы тратим силы и деньги, чтобы внушить вам немного здравого смысла, но нет! Никто и пальцем не желает пошевелить! Может, нам оставить вас в покое и позволить уничтожать друг друга до тех пор, пока не найдется хоть один умный человек! — Кендрик пересек комнату, схватил автомат «узи» и, повернувшись к израильтянину, направил на него оружие: — Кто ты такой и почему здесь находишься?
— Мое кодовое имя Синий. Больше я не скажу тебе ничего.
— Какое имя?
— Синий.
— О Боже... — прошептал Эван и посмотрел на Азрака. Затем повернулся к израильтянину и сунул ему в руки автомат. — Давай, — тихо проговорил он, — перестреляй всех, мне наплевать. — С этими словами он подошел к двери и исчез за ней.
Иаков пошел следом за американцем, добрался до закрытой двери и прислонился к стене. Достав переговорное устройство, включил его.
— Слушаю, — раздался голос Черного, находящегося за пределами отеля.
— Ты связывался с остальными?
— Красный связался. Они здесь. Вижу, как они идут по Вади-эль-Ахд. Наш старший коллега сейчас с Красным, Серый — с пожилым. С последним что-то неладное. Серый поддерживает его. Что у тебя?
— От меня сейчас мало толку.
— Как Оранжевый?
— Погиб.
— Что?
— Нет времени. Убит и свинья. Объект двигается к выходу, он в красно-синей форме. Следуйте за ним. Он не в себе. Звоните мне в номер, я буду там.
* * *
Словно в тумане, Эван перешел Вади-эль-Ахд и направился прямиком к тому месту, где бросил пакет с одеждой. Там он или нет, Эвану было все равно, хотя без яркой униформы он чувствовал бы себя привычнее. Он не может сейчас повернуть назад, слишком много событий произошло. Есть один человек, и он обязан встретиться с ним — с Махди! Он должен его отыскать!
Пластиковый пакет лежал там, где он его оставил, кусты отбрасывали достаточно густую тень. Присев, Эван стал переодеваться. Вскоре он вышел и направился на запад, в сторону улицы Шейх-Иса и мечети Джума.
* * *
— Слушаю, — сказал Иаков, поднеся к губам переговорное устройство. Он лежал на постели в своем номере, крепко перетянув раны полотенцами.
— Это Серый, — последовал ответ. — Как ты?
— Терпимо. В основном порезы, потерял немного крови, но справлюсь.
— В таком случае ты согласишься передать руководство мне?
— Так и должно быть в случае необходимости.
— Я хотел услышать это от тебя.
— Ты это услышал.
— Хочу услышать еще кое-что. Сейчас, когда свинью убрали, не пора ли вернуться в Маскат? Если ответ положительный, я могу ускорить события.
Иаков лежал, уставившись в потолок, слова американца не выходили у него из головы.
— Нет, — наконец проговорил он. — Он зашел слишком далеко. Риск чересчур велик. Оставайтесь с ним.
— Насчет В. — хочу оставить его где-нибудь, может, у тебя?
— Он не согласится. Его сын в опасности, забыл?
— Ты прав. Ладно, забудь. Я мог бы добавить, что он невыносим.
— Скажи мне то, чего я не знаю...
— Скажу. — Голос Серого изменился. — Объект переоделся и только что прошел мимо нас. В. узнал его. Он идет, словно покойник.
— Возможно, так оно и есть.
— Отбой.
* * *
Кендрик решил изменить свой маршрут и направился в сторону мечети Джума. Инстинкт подсказывал ему смешаться с толпой. После того как он свернул на север, на широкую Баб-эль-Бахрейн, он направился к огромному парку и дальше, к улице эль-Калифа. В голове теснились мысли, разрозненные кусочки мозаики, которые он никак не мог сложить в единую картину. Он словно плутал в лабиринте, но он знал наверняка: где-то в этой путанице ходов находится человек — люди, высматривающие, ждущие погибшего Азрака. У него было одно, но очень существенное преимущество: он знал, кого эти люди ждут, однако сам оставался для них неизвестен. Он будет обходить условленное место встречи снова и снова до тех пор, пока не заметит кого-то, в чьих глазах увидит страх перед возможностью провала задания, человека нервничающего, кого-то выискивающего. Так или иначе, он выдаст себя, возможно, даже станет останавливать людей, заглядывать им в лица, волнуясь с каждой минутой все больше. Эван найдет его и схватит, заставит расколоться... А может, он просто обманывает себя? Одержимость идеей найти Махди ослепила его? Не важно, все это сейчас не важно, один шаг за другим в толпе, среди людей на пути к мечети.
Толпа. Он чувствовал, как она сгущается вокруг него. Его окружают какие-то люди. Кто-то коснулся его плеча! Он мгновенно развернулся, чтобы скинуть руку наглеца. И в этот самый момент почувствовал укол иглы, вонзившейся в спину. Его поглотила темнота.
* * *
Зазвонивший телефон разбудил Иакова.
— Да!
— Они схватили американца, — сообщил Серый. — Более того, они существуют!
— Где это произошло? Как?
— Это не важно, я все равно не знаю названий улиц. Главное, нам известно, куда его привезли!
— Что? Каким образом? Только не говори мне, что это не имеет значения.
— Это сделал Вайнграсс, чертов Вайнграсс. Он знал, что не сможет долго держаться на ногах, и дал сумасшедшему арабу десять тысяч долларов за разбитое такси! Этот алкаш месяцев шесть будет пить! Мы залезли в машину и сели им на хвост. Видели все, что произошло. Черт бы побрал этого Вайнграсса!
— Умерь свой воинственный пыл, — сказал Иаков, чуть улыбнувшись. — Где объект, черт, Кендрик сейчас?
— Здание называется «Сахалхуддин» на улице Туджар.
— Кому оно принадлежит?
— Дай нам время. Синий. Дай Вайнграссу время. Он обзванивает всех в Бахрейне, кто ему что-нибудь должен. Черт, как подумаю, что нам скажут в Иерусалиме, когда узнают, что связались с ним...
— Ответь мне!
— Пока мы выяснили, что в здании располагаются офисы шести компаний.
— Пусть кто-нибудь приедет за мной, — отдал распоряжение Иаков.
* * *
— Ну вот, конгрессмен, ты и нашел Махди, — сказал темнокожий араб в белоснежном одеянии и белой шелковой готре, украшенной несколькими крупными сапфирами.
Они находились в большой комнате со сводчатым потолком, украшенным мозаикой, высокими узкими окнами, редкой черного дерева мебелью, огромным столом, похожим не то на алтарь, не то на трон. Интерьер чем-то напоминал убранство мечети, покои верховного священнослужителя неизвестной, но весьма влиятельной секты в стране, оторванной от остального мира.
— Доволен теперь? — продолжал Махди, сидящий за столом. — Или напротив, разочарован узнать, что я такой же человек, как ты? Нет, не такой, как ты или кто-либо другой, но все же человек.
— Ты убийца, сукин ты сын! — Эван вскочил со стула и тут же был усажен обратно двумя стражами, стоявшими по обе стороны от него. — Ты убил семьдесят восемь невинных людей. Мужчины, женщины, дети были погребены под обломками взорванного тобой здания. Ты мразь!
— Это было началом войны, Кендрик. Сторонам во время военных действий не возбраняется наносить противнику удары, несущие за собой неизбежные потери. Признаю, я выиграл то крайне важное для меня сражение. Ты убрался из страны на целых четыре года, а я за это время весьма преуспел. Это было бы невозможно, останься ты здесь. Ты или тот мерзкий еврей с длинным языком.
— Мэнни?.. Он постоянно говорил о тебе, предостерегал нас!
— Людей, которые слишком много говорят, я усмиряю с помощью чудовищно быстрого меча. Выражение образное, конечно, можешь понимать это как пулю в голове... Когда я услышал о тебе, я понял, что ты вернешься из-за той первой схватки пять лет назад. Ты пытался найти меня, устроил настоящую охоту, однако девять часов назад ситуация изменилась, Амаль Бахруди.
Эван вопросительно вскинул бровь.
— Среди советских есть люди, которые не прочь заиметь дополнительные доходы. Бахруди, этот евро-араб, был убит несколько дней назад в Восточном Берлине... Тут всплыло имя Кендрик. Погибший араб с голубыми глазами и чертами лица, выдающими в нем европейца, внезапно появляется в Маскате — задачка невероятная, составляющие, какие и вообразить трудно, однако вполне укладывающиеся в достаточно просто решаемое уравнение. Тебе наверняка помогли, ведь ты в таких делах не эксперт.
Эван пристально вглядывался в лицо Махди. Поразительное лицо, высокие скулы, горящие глаза, неотрывно сверлящие его взглядом.
— Твои глаза... — Эван тряхнул головой, пытаясь прийти в себя после действия отключившего его сознание препарата, введенного ему на улице. — Я где-то видел тебя раньше.
— Конечно, Эван, видел. Подумай. — Махди медленно снял с головы готру.
Тугие кольца темных волос Махди были чуть посеребрены сединой. Высокий лоб, темные дуги бровей — такое лицо нелегко забыть.
— Возможно, ты видел меня в иранском шатре? А может, на Среднем Западе, на складе оружия?
— Боже правый! — прошептал Кендрик: картина начала проясняться. — Мы встречались в Басре семь или восемь лет назад, ты говорил тогда, что озолотишь нас, если мы свернем свою деятельность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120
Голос, раздавшийся из-за двери на арабском, пригласил войти, но не одного человека, а нескольких.
Странно, подумал Эван, потянувшись к дверной ручке, почему хозяин комнаты считает, что посетителей должно быть несколько? Он повернул ручку и прижался к стене, затем пинком распахнул дверь.
Тишина. Сжимая в руках ненавистное, но необходимое оружие, Кендрик шагнул в комнату. То, что он увидел, заставило его вздрогнуть от ужаса. Тело Азрака было распростерто у стены, из шеи торчал нож, остекленевшие глаза широко раскрыты, из раны тонкими ручейками на грудь стекает кровь.
— Твой приятель, эта свинья, мертв, — произнес тихий голос из-за спины Эвана.
Он резко повернулся. Перед ним стоял молодой, весь в крови мужчина. Раненый убийца прислонился к стене, едва держась на ногах, руки сжимали автомат «узи».
— Кто ты такой? — прошептал Кендрик и затем, переходя на крик, добавил: — Что ты наделал?
Мужчина добрался до двери и закрыл ее, не спуская дула автомата с Эвана.
— Я убил человека, который, не задумываясь, убил бы меня.
— Боже правый, ты израильтянин!
— А ты — американец.
— Зачем ты сделал это? Что ты вообще делаешь здесь?
— Я так захотел.
— Это не ответ!
— Мне приказано не давать никаких ответов.
— А его убивать было необходимо? — Кендрик бросил взгляд на мёртвого палестинца.
— Говоря его словами, почему бы и нет? Они убивают наших детей на игровых площадках, взрывают самолеты и автобусы с гражданами нашей страны, уничтожают ни в чем не повинных спортсменов в Мюнхене, стреляют в стариков просто потому, что те евреи. Почему они делают это? Потому что мы, евреи, наконец можем жить на скудном клочке бесплодной земли, которую мы отвоевали. Мы! А не другие.
— У него не было возможности...
— Ах, избавь меня от нравоучений! Я знаю, что бы ни случилось, люди всегда во всем винят евреев. После всего, что сделали с нами, мы же еще и виноваты. Слушай ты, дилетант, нам не нужны ни твои слова, ни твоя жалость. Нам нужно то, что принадлежит нам! Мы прошли через лагеря, мы умирали в газовых камерах за то, что принадлежит нам.
— Черт тебя возьми! — выкрикнул Эван и махнул рукой на лежащий у стены труп Азрака. — Ты говоришь в точности как он! Когда вы остановитесь?
— А тебе-то что за дело? Отправляйся в свой кондоминиум, в свой роскошный загородный клуб, американец. Оставь нас в покое. Возвращайся туда, откуда явился.
Что так подействовало на него: слова, те самые, что были сказаны ему по телефону чуть больше часа назад; внезапно вставшие перед глазами жуткие картины взрыва в Маскате, унесшего жизни дорогих ему людей; ощущение, что ненавистный Махди ускользает из его рук, — он не знал. Эван знал лишь то, что был не в силах совладать с охватившей его яростью и набросился на раненого, изумленного его реакцией израильтянина:
— Высокомерный подонок! — Эван вырвал из его рук автомат, швырнул его в сторону, а израильтянина пригвоздил к стене. — Какое право ты имеешь говорить мне, что делать и где находиться! Мы видим, как вы убиваете друг друга во имя каких-то идиотских принципов. Мы тратим силы и деньги, чтобы внушить вам немного здравого смысла, но нет! Никто и пальцем не желает пошевелить! Может, нам оставить вас в покое и позволить уничтожать друг друга до тех пор, пока не найдется хоть один умный человек! — Кендрик пересек комнату, схватил автомат «узи» и, повернувшись к израильтянину, направил на него оружие: — Кто ты такой и почему здесь находишься?
— Мое кодовое имя Синий. Больше я не скажу тебе ничего.
— Какое имя?
— Синий.
— О Боже... — прошептал Эван и посмотрел на Азрака. Затем повернулся к израильтянину и сунул ему в руки автомат. — Давай, — тихо проговорил он, — перестреляй всех, мне наплевать. — С этими словами он подошел к двери и исчез за ней.
Иаков пошел следом за американцем, добрался до закрытой двери и прислонился к стене. Достав переговорное устройство, включил его.
— Слушаю, — раздался голос Черного, находящегося за пределами отеля.
— Ты связывался с остальными?
— Красный связался. Они здесь. Вижу, как они идут по Вади-эль-Ахд. Наш старший коллега сейчас с Красным, Серый — с пожилым. С последним что-то неладное. Серый поддерживает его. Что у тебя?
— От меня сейчас мало толку.
— Как Оранжевый?
— Погиб.
— Что?
— Нет времени. Убит и свинья. Объект двигается к выходу, он в красно-синей форме. Следуйте за ним. Он не в себе. Звоните мне в номер, я буду там.
* * *
Словно в тумане, Эван перешел Вади-эль-Ахд и направился прямиком к тому месту, где бросил пакет с одеждой. Там он или нет, Эвану было все равно, хотя без яркой униформы он чувствовал бы себя привычнее. Он не может сейчас повернуть назад, слишком много событий произошло. Есть один человек, и он обязан встретиться с ним — с Махди! Он должен его отыскать!
Пластиковый пакет лежал там, где он его оставил, кусты отбрасывали достаточно густую тень. Присев, Эван стал переодеваться. Вскоре он вышел и направился на запад, в сторону улицы Шейх-Иса и мечети Джума.
* * *
— Слушаю, — сказал Иаков, поднеся к губам переговорное устройство. Он лежал на постели в своем номере, крепко перетянув раны полотенцами.
— Это Серый, — последовал ответ. — Как ты?
— Терпимо. В основном порезы, потерял немного крови, но справлюсь.
— В таком случае ты согласишься передать руководство мне?
— Так и должно быть в случае необходимости.
— Я хотел услышать это от тебя.
— Ты это услышал.
— Хочу услышать еще кое-что. Сейчас, когда свинью убрали, не пора ли вернуться в Маскат? Если ответ положительный, я могу ускорить события.
Иаков лежал, уставившись в потолок, слова американца не выходили у него из головы.
— Нет, — наконец проговорил он. — Он зашел слишком далеко. Риск чересчур велик. Оставайтесь с ним.
— Насчет В. — хочу оставить его где-нибудь, может, у тебя?
— Он не согласится. Его сын в опасности, забыл?
— Ты прав. Ладно, забудь. Я мог бы добавить, что он невыносим.
— Скажи мне то, чего я не знаю...
— Скажу. — Голос Серого изменился. — Объект переоделся и только что прошел мимо нас. В. узнал его. Он идет, словно покойник.
— Возможно, так оно и есть.
— Отбой.
* * *
Кендрик решил изменить свой маршрут и направился в сторону мечети Джума. Инстинкт подсказывал ему смешаться с толпой. После того как он свернул на север, на широкую Баб-эль-Бахрейн, он направился к огромному парку и дальше, к улице эль-Калифа. В голове теснились мысли, разрозненные кусочки мозаики, которые он никак не мог сложить в единую картину. Он словно плутал в лабиринте, но он знал наверняка: где-то в этой путанице ходов находится человек — люди, высматривающие, ждущие погибшего Азрака. У него было одно, но очень существенное преимущество: он знал, кого эти люди ждут, однако сам оставался для них неизвестен. Он будет обходить условленное место встречи снова и снова до тех пор, пока не заметит кого-то, в чьих глазах увидит страх перед возможностью провала задания, человека нервничающего, кого-то выискивающего. Так или иначе, он выдаст себя, возможно, даже станет останавливать людей, заглядывать им в лица, волнуясь с каждой минутой все больше. Эван найдет его и схватит, заставит расколоться... А может, он просто обманывает себя? Одержимость идеей найти Махди ослепила его? Не важно, все это сейчас не важно, один шаг за другим в толпе, среди людей на пути к мечети.
Толпа. Он чувствовал, как она сгущается вокруг него. Его окружают какие-то люди. Кто-то коснулся его плеча! Он мгновенно развернулся, чтобы скинуть руку наглеца. И в этот самый момент почувствовал укол иглы, вонзившейся в спину. Его поглотила темнота.
* * *
Зазвонивший телефон разбудил Иакова.
— Да!
— Они схватили американца, — сообщил Серый. — Более того, они существуют!
— Где это произошло? Как?
— Это не важно, я все равно не знаю названий улиц. Главное, нам известно, куда его привезли!
— Что? Каким образом? Только не говори мне, что это не имеет значения.
— Это сделал Вайнграсс, чертов Вайнграсс. Он знал, что не сможет долго держаться на ногах, и дал сумасшедшему арабу десять тысяч долларов за разбитое такси! Этот алкаш месяцев шесть будет пить! Мы залезли в машину и сели им на хвост. Видели все, что произошло. Черт бы побрал этого Вайнграсса!
— Умерь свой воинственный пыл, — сказал Иаков, чуть улыбнувшись. — Где объект, черт, Кендрик сейчас?
— Здание называется «Сахалхуддин» на улице Туджар.
— Кому оно принадлежит?
— Дай нам время. Синий. Дай Вайнграссу время. Он обзванивает всех в Бахрейне, кто ему что-нибудь должен. Черт, как подумаю, что нам скажут в Иерусалиме, когда узнают, что связались с ним...
— Ответь мне!
— Пока мы выяснили, что в здании располагаются офисы шести компаний.
— Пусть кто-нибудь приедет за мной, — отдал распоряжение Иаков.
* * *
— Ну вот, конгрессмен, ты и нашел Махди, — сказал темнокожий араб в белоснежном одеянии и белой шелковой готре, украшенной несколькими крупными сапфирами.
Они находились в большой комнате со сводчатым потолком, украшенным мозаикой, высокими узкими окнами, редкой черного дерева мебелью, огромным столом, похожим не то на алтарь, не то на трон. Интерьер чем-то напоминал убранство мечети, покои верховного священнослужителя неизвестной, но весьма влиятельной секты в стране, оторванной от остального мира.
— Доволен теперь? — продолжал Махди, сидящий за столом. — Или напротив, разочарован узнать, что я такой же человек, как ты? Нет, не такой, как ты или кто-либо другой, но все же человек.
— Ты убийца, сукин ты сын! — Эван вскочил со стула и тут же был усажен обратно двумя стражами, стоявшими по обе стороны от него. — Ты убил семьдесят восемь невинных людей. Мужчины, женщины, дети были погребены под обломками взорванного тобой здания. Ты мразь!
— Это было началом войны, Кендрик. Сторонам во время военных действий не возбраняется наносить противнику удары, несущие за собой неизбежные потери. Признаю, я выиграл то крайне важное для меня сражение. Ты убрался из страны на целых четыре года, а я за это время весьма преуспел. Это было бы невозможно, останься ты здесь. Ты или тот мерзкий еврей с длинным языком.
— Мэнни?.. Он постоянно говорил о тебе, предостерегал нас!
— Людей, которые слишком много говорят, я усмиряю с помощью чудовищно быстрого меча. Выражение образное, конечно, можешь понимать это как пулю в голове... Когда я услышал о тебе, я понял, что ты вернешься из-за той первой схватки пять лет назад. Ты пытался найти меня, устроил настоящую охоту, однако девять часов назад ситуация изменилась, Амаль Бахруди.
Эван вопросительно вскинул бровь.
— Среди советских есть люди, которые не прочь заиметь дополнительные доходы. Бахруди, этот евро-араб, был убит несколько дней назад в Восточном Берлине... Тут всплыло имя Кендрик. Погибший араб с голубыми глазами и чертами лица, выдающими в нем европейца, внезапно появляется в Маскате — задачка невероятная, составляющие, какие и вообразить трудно, однако вполне укладывающиеся в достаточно просто решаемое уравнение. Тебе наверняка помогли, ведь ты в таких делах не эксперт.
Эван пристально вглядывался в лицо Махди. Поразительное лицо, высокие скулы, горящие глаза, неотрывно сверлящие его взглядом.
— Твои глаза... — Эван тряхнул головой, пытаясь прийти в себя после действия отключившего его сознание препарата, введенного ему на улице. — Я где-то видел тебя раньше.
— Конечно, Эван, видел. Подумай. — Махди медленно снял с головы готру.
Тугие кольца темных волос Махди были чуть посеребрены сединой. Высокий лоб, темные дуги бровей — такое лицо нелегко забыть.
— Возможно, ты видел меня в иранском шатре? А может, на Среднем Западе, на складе оружия?
— Боже правый! — прошептал Кендрик: картина начала проясняться. — Мы встречались в Басре семь или восемь лет назад, ты говорил тогда, что озолотишь нас, если мы свернем свою деятельность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120