Он никогда не выказывал раздражения или явного удивления.
У него с годами выработалась интересная манера вести разговор: сначала неторопливая беседа, вопросы, ответы, а потом вдруг неожиданный вопрос, сформулированный так, что при любом ответе на него была отчетливо видна позиция отвечающего.
Вряд ли можно назвать опытным разведчиком, асом разведки человека, который сам ни разу не работал «в поле», не встречался с агентурой в боевых условиях, не вербовал агентов и не докладывал добытую самим информацию в центр. Пейтон был убежден, что тот, кто не нюхал настоящей разведывательной работы, страдает, как правило, комплексом неполноценности, а отсутствие конкретного опыта пытается компенсировать показной строгостью, жесткими подходами и неразумной мелочной требовательностью. Такие люди могут быть хорошими организаторами, неплохими аналитиками, но понять душу и проблему «полевого» работника им не дано.
Приученный долгой службой в разведке выяснять все подробности, он привык взвешивать каждое сказанное слово и не давать произвольного выхода своим эмоциям.
Однако весьма мощная проверка его привычек состоялась, когда в Вашингтон приехала своевольная дочь его любимых друзей. В Кембридже, штат Массачусетс, где она училась, с ней жестоко однажды обошлись, и она решила посвятить свою жизнь — иди часть жизни — борьбе с ненавистью и насилием, раздиравшими на части страны Средиземноморья.
Девушка была хорошо образованна, свободно владела английским и французским — так же, как арабским. Теперь она изучала идиш и одновременно иврит. Эм-Джей предложил ей поступить в Корпус мира.
— Ну уж нет! Я не ребенок, дядя Митч. И у меня начисто отсутствуют благотворительные поползновения. Меня волнует только моя родина. Если ты не найдешь мне применения, найдутся другие...
— Возможно, и найдутся... Но куда они тебя заведут, вот вопрос!
— Тогда возьми меня к себе на работу!
— Придется посоветоваться с твоими родителями.
— Ни в коем случае! Они на пенсии, тихо живут себе под Балтимором. Будут только тревожиться за меня и понаделают кучу проблем. Дай мне переводы или работу по консультированию экспортеров... Ты же можешь это устроить! Боже мой, дядя Митч, ты же работал на неполной ставке консультанта в университете и мы никогда ничего не говорили!
— Моя милая, ты всего не знала...
— Не знала?! Да ты что! Сколько раз приходилось сидеть в своей комнате, когда к тебе кто-то приезжал. А один раз, помнишь, ввалились трое с пистолетами у пояса... Конечно, я ничего этого не видела...
— Эти визиты были вызваны чрезвычайными обстоятельствами. Твой отец понимал...
— Тогда и ты пойми меня! Дядя Митч, я хочу получить хоть какую-то работу.
— Ну хорошо, — сдался Митчелл Пейтон. — Теперь твоя очередь понять меня. Придется пройти курс интенсивного обучения в Фэрфаксе. Это в штате Вирджиния. В городишке, которого, между прочим, нет ни на одной карте. Если не выдержишь, помочь тебе не смогу.
— Договорились, — сказала Адриенна Калейла Рашад. — Хочешь пари? — Она улыбнулась.
— Только не с тобой, юная вымогательница. Пошли-ка, пообедаем. Ты, кажется, не пьешь?
— Вообще-то нет.
— А я, пожалуй, выпью...
И то, что Пейтон не заключил с ней пари, обернулось пользой для его кошелька. Кандидат за номером 1344 оказалась первой по результатам прохождения изнурительного десятинедельного курса в тренировочном лагере. К черту женскую эмансипацию! Она, условно говоря, положила на обе лопатки двадцать шесть курсантов. Митчелл Пейтон тогда подумал, что у нее есть на то основание, какого нет у остальных. Калейла Рашад была наполовину арабкой.
Все это происходило более девяти лет назад. Но в нынешний вечер в пятницу Митчелл Джарвис Пейтон пришел в смятение. Оперативная разведчица Калейла Рашад, выполняющая задание на западе Средиземноморья, только что позвонила с телефона-автомата из отеля «Хилтон». Что она делает здесь, в Вашингтоне? Почему самовольно покинула свой пост? Офицеры, приданные Отделу спецопераций, не имеют права действовать без его одобрения. В особенности это касается офицера Рашад. Это просто немыслимо! Почему-то остерегается появиться в Лэнгли, настаивает на встрече с ним в какой-то забегаловке в Арлингтоне. Видите ли, для нее жизненно важно не налететь на кого-либо из знакомых... Дядя Митч, дядя Митч... Она не называла его так лет пять. Что-то случилось. Но что?..
* * *
Милош Варак сошел с самолета в Дуранго, небольшом городе на юго-западе штата Колорадо. В зале прилета он сразу направился к стоике агентства проката и аренды автомобилей. Предъявив фальшивое водительское удостоверение и, соответственно, фальшивую кредитную карточку, он подписал договор о прокате машины, получил ключи и был направлен на стоянку, где его дожидался «форд». У него в портфеле лежала детальная карта штата Колорадо с указанием отелей, мотелей и ресторанов, большинство из которых находились в окрестностях таких городов, как Кортес, Хесперас, Марвел и далее на восток города Дуранго. Местечко под названием Меса-Верде воспринималось сознанием как просто географическая точка. Вся индустрия развлечений, как нынче принято говорить, состояла из универсального магазина, парикмахерской, небольшого частного аэропорта за пределами городка и кафе под названием «Пальчики оближешь!».
Меса-Верде жил-поживал для удобства фермеров, сезонных рабочих и заядлых путешественников, которые неминуемо теряли дорогу, колеся по Нью-Мексико и Аризоне. Аномалия в виде аэропорта существовала для комфорта десятка зажиточных граждан, обустроивших для себя житье-бытье в глуши. Эти провинциальные ротшильды редко наезжали в Меса-Верде. Все необходимое им доставляли самолетами.
Конгрессмен Эван Кендрик представлял собой исключение. Он вдруг ударился в политику. Многие пришли к заключению, что он дал маху, решив, будто здесь можно собрать голоса избирателей. Это было бы справедливо, проводись выборы среди населения к югу от реки Рио-Гранде.
Вараку, однако, очень хотелось увидеть ту часть дороги, которую местные называли Меса-Верде. Или просто Верде, как ее прозвал Эммануил Вайнграсс. Его интересовало все — как здесь одевались, как повлиял сельский труд на телосложение местных жителей. Работа, которую ему предстояло проделать, в каком-то смысле удручала, но ее надо было сделать, и все тут! Если именно здесь обитал предатель дела общества «Инвер Брасс», он, Милош Варак, обязан найти его... или ее.
После полуторачасовой езды на машине он увидел вывеску кафе «Пальчики оближешь!» Припарковав машину, Милош снял пиджак и направился не в кафе, а в соседний магазин.
— Что-то я вас раньше тут не видел! — сказал престарелый владелец магазина, расставлявший на полке пакеты с рисом. — Всегда приятно поболтать с новеньким. В Нью-Мексико путь держите? Хотите, покажу дорогу, можете даже ничего здесь не покупать. Я всем это говорю, но почему-то те, кто за рулем чувствуют себя обязанными расстаться с наличностью, а им всего-то и надо, что узнать, в какую сторону ехать.
— Сэр, вы очень любезны! — ответил Милош. — Но я-то непременно расстанусь с денежками... Только не со своими, а с хозяйскими. Надо купить у вас риса. Из Денвера продукты получили, а риса там не оказалось. Забыли, надо думать...
— А-а-а, вон оно что! Возьми, сынок, что тебе нужно. Правда, я уже не тащу товар к машине. Силы не те...
— Я и не думал об этом.
— А вы небось иностранец?
— Я из Скандинавии, — сказал Варак, — я здесь временно. Шофер болен, так я за него. — Милош взял три пакета риса, отнес их к кассе. Старикан последовал за ним.
— А рис-то кому?
— Кендрику, но он меня еще не видел...
— Имеете в виду Эвана? Это наш собственный конгрессмен... Герой Омана. Им можно гордиться, как говорит президент. Кендрик наведывался сюда пару раз. Хороший человек. Он вам понравится. Крепко стоит на ногах.
— Не имел возможности познакомиться с ним.
— Ну да! Но если бываете у него дома, должны знать Мэнни. Это уж точно! Настоящий сорвиголова, правда? Я вам скажу, этот сумасшедший еврей — это что-то...
— Согласен.
— Вся покупка, сэр, шесть долларов и тридцать один цент. Если нет мелкой монетки, не страшно. Можете не искать.
— Думаю, найду... — Варак пошарил по карманам. — А мистер... Мэнни здесь бывает?
— Два-три раза в месяц. Приезжает с одной из своих сиделок... А как только та отвернется, он уже в кафе... Вот сдача, сынок.
— Благодарю вас, сэр! — Милош забрал пакеты с рисом и направился было к выходу, но старикан окликнул его:
— Сэр, сиделки-медсестры за Мэнни углядеть не поспевают, а его не мешало бы приструнить, как-никак при конгрессмене, а то тяпнет стаканчик-другой... Да вы сами знаете!
— Да уж! — Варак с улыбкой оглянулся на владельца магазина. — А что, частенько он позволяет себе?
— Да вот хоть вчера... Я увидел его, крикнул, мол, привет домашним, а он гаркнул в ответ что-то вроде «дорогуша», отмахнулся и в кафе. Тут-то я и заметил машину... Прямо стелется по улице, а парень за рулем что-то в трубку говорит, говорит... В машинах теперь кое у кого есть телефоны. А потом машина встала напротив кафе через улицу, а парень за рулем, смотрю, наблюдает за входной дверью. Потом он опять поговорил по телефону и пошел к Гонсалесу. В кафе больше никто не входил, тут-то до меня и дошло, что парень за рулем шпионит за Мэнни.
— Спасибо, обязательно предупрежу, чтобы были поосторожнее, — сказал Милош. — А у этого, что за рулем, волосы темные?
— Нет! Он рыжий, как лисица... Весь такой прилизанный.
— Ах, этот! — воскликнул Варак. — Моего роста, да?
— Не сказал бы, — покачал головой старикан. — Повыше...
— Это уж как водится! — улыбнулся Милош. — Мы склонны считать, что все кругом пигмеи, одни мы — великаны. Он такой худощавый, да?
— Вот-вот! — кивнул старик. — Мяса-то у него на костях совсем немного.
— А он, случайно, не на коричневом «линкольне»?
— Машина большая и синяя, а какая марка... уже не различаю.
— Ну, спасибо! Обязательно передам у Кендрика, чтобы там держали ушки на макушке. Не стоит все-таки обижать Мэнни.
— Не думайте, будто я ничего не петрю. Мне кажется, Мэнни с Кендриком заодно, так что если Эван сочтет, что за Мэнни надо присмотреть, я готов. Знаете, ведь этот Мэнни — сущий дьявол. Гонсалес у себя в кафе, когда удается, разбавляет ему виски водой.
— Еще раз спасибо! Проинформирую конгрессмена о вашем предложении насчет сотрудничества.
— А я-то подумал, будто вы незнакомы с ним.
— Это когда я встречусь с ним. До свидания.
Милош Варак включил зажигание, а спустя пару минут он, выехав на дорогу, сбросил скорость и поехал медленно, посматривая по сторонам.
* * *
— Этого не может быть! — сказал с расстановкой Митчелл Джарвис Пейтон. — Не могу в это поверить!
— Придется, — возразила Калейла, глядя на своего названого дядюшку в упор. — А что вообще ты знал об Омане?
Они сидели за столиком, покрытом скатертью в красно-белую клеточку, в глубине итальянского ресторана в Арлингтоне.
— Ну, во-первых, то, что операция «4-0» на федеральном уровне. Во-вторых, что связь осуществляет Лестер Кроуфорд. Ему потребовался перечень наших людей со списком всех их контактов в Юго-Западной Азии. Пожалуй, это все, что мне было известно.
— Ты не упомянул, что вся страна стояла на ушах, чтобы спасти жизнь заложников.
— А я, между прочим, оказался меж двух огней по причине твоей дружбы с султаном Ахматом и его женой. Понимаешь, мне не хотелось сдавать тебя Лестеру, но этого требовала твоя прошлая работа в Отделе спецопераций и твои контакты с семьей султана Омана. Кроме того, я понимал, что, если не включу тебя в перечень, а ты об этом узнаешь, я окажусь у тебя на крючке.
— Это уж точно!
— Однако хочу признаться в маленьком грехе, — печально улыбаясь, сказал Пейтон. — Когда кризис с заложниками благополучно разрешился, я зашел к шефу всего управления, этому Кроуфорду, и довел до сведения, что правила игры я принимаю, но мне необходимо знать, что с тобой все в порядке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120
У него с годами выработалась интересная манера вести разговор: сначала неторопливая беседа, вопросы, ответы, а потом вдруг неожиданный вопрос, сформулированный так, что при любом ответе на него была отчетливо видна позиция отвечающего.
Вряд ли можно назвать опытным разведчиком, асом разведки человека, который сам ни разу не работал «в поле», не встречался с агентурой в боевых условиях, не вербовал агентов и не докладывал добытую самим информацию в центр. Пейтон был убежден, что тот, кто не нюхал настоящей разведывательной работы, страдает, как правило, комплексом неполноценности, а отсутствие конкретного опыта пытается компенсировать показной строгостью, жесткими подходами и неразумной мелочной требовательностью. Такие люди могут быть хорошими организаторами, неплохими аналитиками, но понять душу и проблему «полевого» работника им не дано.
Приученный долгой службой в разведке выяснять все подробности, он привык взвешивать каждое сказанное слово и не давать произвольного выхода своим эмоциям.
Однако весьма мощная проверка его привычек состоялась, когда в Вашингтон приехала своевольная дочь его любимых друзей. В Кембридже, штат Массачусетс, где она училась, с ней жестоко однажды обошлись, и она решила посвятить свою жизнь — иди часть жизни — борьбе с ненавистью и насилием, раздиравшими на части страны Средиземноморья.
Девушка была хорошо образованна, свободно владела английским и французским — так же, как арабским. Теперь она изучала идиш и одновременно иврит. Эм-Джей предложил ей поступить в Корпус мира.
— Ну уж нет! Я не ребенок, дядя Митч. И у меня начисто отсутствуют благотворительные поползновения. Меня волнует только моя родина. Если ты не найдешь мне применения, найдутся другие...
— Возможно, и найдутся... Но куда они тебя заведут, вот вопрос!
— Тогда возьми меня к себе на работу!
— Придется посоветоваться с твоими родителями.
— Ни в коем случае! Они на пенсии, тихо живут себе под Балтимором. Будут только тревожиться за меня и понаделают кучу проблем. Дай мне переводы или работу по консультированию экспортеров... Ты же можешь это устроить! Боже мой, дядя Митч, ты же работал на неполной ставке консультанта в университете и мы никогда ничего не говорили!
— Моя милая, ты всего не знала...
— Не знала?! Да ты что! Сколько раз приходилось сидеть в своей комнате, когда к тебе кто-то приезжал. А один раз, помнишь, ввалились трое с пистолетами у пояса... Конечно, я ничего этого не видела...
— Эти визиты были вызваны чрезвычайными обстоятельствами. Твой отец понимал...
— Тогда и ты пойми меня! Дядя Митч, я хочу получить хоть какую-то работу.
— Ну хорошо, — сдался Митчелл Пейтон. — Теперь твоя очередь понять меня. Придется пройти курс интенсивного обучения в Фэрфаксе. Это в штате Вирджиния. В городишке, которого, между прочим, нет ни на одной карте. Если не выдержишь, помочь тебе не смогу.
— Договорились, — сказала Адриенна Калейла Рашад. — Хочешь пари? — Она улыбнулась.
— Только не с тобой, юная вымогательница. Пошли-ка, пообедаем. Ты, кажется, не пьешь?
— Вообще-то нет.
— А я, пожалуй, выпью...
И то, что Пейтон не заключил с ней пари, обернулось пользой для его кошелька. Кандидат за номером 1344 оказалась первой по результатам прохождения изнурительного десятинедельного курса в тренировочном лагере. К черту женскую эмансипацию! Она, условно говоря, положила на обе лопатки двадцать шесть курсантов. Митчелл Пейтон тогда подумал, что у нее есть на то основание, какого нет у остальных. Калейла Рашад была наполовину арабкой.
Все это происходило более девяти лет назад. Но в нынешний вечер в пятницу Митчелл Джарвис Пейтон пришел в смятение. Оперативная разведчица Калейла Рашад, выполняющая задание на западе Средиземноморья, только что позвонила с телефона-автомата из отеля «Хилтон». Что она делает здесь, в Вашингтоне? Почему самовольно покинула свой пост? Офицеры, приданные Отделу спецопераций, не имеют права действовать без его одобрения. В особенности это касается офицера Рашад. Это просто немыслимо! Почему-то остерегается появиться в Лэнгли, настаивает на встрече с ним в какой-то забегаловке в Арлингтоне. Видите ли, для нее жизненно важно не налететь на кого-либо из знакомых... Дядя Митч, дядя Митч... Она не называла его так лет пять. Что-то случилось. Но что?..
* * *
Милош Варак сошел с самолета в Дуранго, небольшом городе на юго-западе штата Колорадо. В зале прилета он сразу направился к стоике агентства проката и аренды автомобилей. Предъявив фальшивое водительское удостоверение и, соответственно, фальшивую кредитную карточку, он подписал договор о прокате машины, получил ключи и был направлен на стоянку, где его дожидался «форд». У него в портфеле лежала детальная карта штата Колорадо с указанием отелей, мотелей и ресторанов, большинство из которых находились в окрестностях таких городов, как Кортес, Хесперас, Марвел и далее на восток города Дуранго. Местечко под названием Меса-Верде воспринималось сознанием как просто географическая точка. Вся индустрия развлечений, как нынче принято говорить, состояла из универсального магазина, парикмахерской, небольшого частного аэропорта за пределами городка и кафе под названием «Пальчики оближешь!».
Меса-Верде жил-поживал для удобства фермеров, сезонных рабочих и заядлых путешественников, которые неминуемо теряли дорогу, колеся по Нью-Мексико и Аризоне. Аномалия в виде аэропорта существовала для комфорта десятка зажиточных граждан, обустроивших для себя житье-бытье в глуши. Эти провинциальные ротшильды редко наезжали в Меса-Верде. Все необходимое им доставляли самолетами.
Конгрессмен Эван Кендрик представлял собой исключение. Он вдруг ударился в политику. Многие пришли к заключению, что он дал маху, решив, будто здесь можно собрать голоса избирателей. Это было бы справедливо, проводись выборы среди населения к югу от реки Рио-Гранде.
Вараку, однако, очень хотелось увидеть ту часть дороги, которую местные называли Меса-Верде. Или просто Верде, как ее прозвал Эммануил Вайнграсс. Его интересовало все — как здесь одевались, как повлиял сельский труд на телосложение местных жителей. Работа, которую ему предстояло проделать, в каком-то смысле удручала, но ее надо было сделать, и все тут! Если именно здесь обитал предатель дела общества «Инвер Брасс», он, Милош Варак, обязан найти его... или ее.
После полуторачасовой езды на машине он увидел вывеску кафе «Пальчики оближешь!» Припарковав машину, Милош снял пиджак и направился не в кафе, а в соседний магазин.
— Что-то я вас раньше тут не видел! — сказал престарелый владелец магазина, расставлявший на полке пакеты с рисом. — Всегда приятно поболтать с новеньким. В Нью-Мексико путь держите? Хотите, покажу дорогу, можете даже ничего здесь не покупать. Я всем это говорю, но почему-то те, кто за рулем чувствуют себя обязанными расстаться с наличностью, а им всего-то и надо, что узнать, в какую сторону ехать.
— Сэр, вы очень любезны! — ответил Милош. — Но я-то непременно расстанусь с денежками... Только не со своими, а с хозяйскими. Надо купить у вас риса. Из Денвера продукты получили, а риса там не оказалось. Забыли, надо думать...
— А-а-а, вон оно что! Возьми, сынок, что тебе нужно. Правда, я уже не тащу товар к машине. Силы не те...
— Я и не думал об этом.
— А вы небось иностранец?
— Я из Скандинавии, — сказал Варак, — я здесь временно. Шофер болен, так я за него. — Милош взял три пакета риса, отнес их к кассе. Старикан последовал за ним.
— А рис-то кому?
— Кендрику, но он меня еще не видел...
— Имеете в виду Эвана? Это наш собственный конгрессмен... Герой Омана. Им можно гордиться, как говорит президент. Кендрик наведывался сюда пару раз. Хороший человек. Он вам понравится. Крепко стоит на ногах.
— Не имел возможности познакомиться с ним.
— Ну да! Но если бываете у него дома, должны знать Мэнни. Это уж точно! Настоящий сорвиголова, правда? Я вам скажу, этот сумасшедший еврей — это что-то...
— Согласен.
— Вся покупка, сэр, шесть долларов и тридцать один цент. Если нет мелкой монетки, не страшно. Можете не искать.
— Думаю, найду... — Варак пошарил по карманам. — А мистер... Мэнни здесь бывает?
— Два-три раза в месяц. Приезжает с одной из своих сиделок... А как только та отвернется, он уже в кафе... Вот сдача, сынок.
— Благодарю вас, сэр! — Милош забрал пакеты с рисом и направился было к выходу, но старикан окликнул его:
— Сэр, сиделки-медсестры за Мэнни углядеть не поспевают, а его не мешало бы приструнить, как-никак при конгрессмене, а то тяпнет стаканчик-другой... Да вы сами знаете!
— Да уж! — Варак с улыбкой оглянулся на владельца магазина. — А что, частенько он позволяет себе?
— Да вот хоть вчера... Я увидел его, крикнул, мол, привет домашним, а он гаркнул в ответ что-то вроде «дорогуша», отмахнулся и в кафе. Тут-то я и заметил машину... Прямо стелется по улице, а парень за рулем что-то в трубку говорит, говорит... В машинах теперь кое у кого есть телефоны. А потом машина встала напротив кафе через улицу, а парень за рулем, смотрю, наблюдает за входной дверью. Потом он опять поговорил по телефону и пошел к Гонсалесу. В кафе больше никто не входил, тут-то до меня и дошло, что парень за рулем шпионит за Мэнни.
— Спасибо, обязательно предупрежу, чтобы были поосторожнее, — сказал Милош. — А у этого, что за рулем, волосы темные?
— Нет! Он рыжий, как лисица... Весь такой прилизанный.
— Ах, этот! — воскликнул Варак. — Моего роста, да?
— Не сказал бы, — покачал головой старикан. — Повыше...
— Это уж как водится! — улыбнулся Милош. — Мы склонны считать, что все кругом пигмеи, одни мы — великаны. Он такой худощавый, да?
— Вот-вот! — кивнул старик. — Мяса-то у него на костях совсем немного.
— А он, случайно, не на коричневом «линкольне»?
— Машина большая и синяя, а какая марка... уже не различаю.
— Ну, спасибо! Обязательно передам у Кендрика, чтобы там держали ушки на макушке. Не стоит все-таки обижать Мэнни.
— Не думайте, будто я ничего не петрю. Мне кажется, Мэнни с Кендриком заодно, так что если Эван сочтет, что за Мэнни надо присмотреть, я готов. Знаете, ведь этот Мэнни — сущий дьявол. Гонсалес у себя в кафе, когда удается, разбавляет ему виски водой.
— Еще раз спасибо! Проинформирую конгрессмена о вашем предложении насчет сотрудничества.
— А я-то подумал, будто вы незнакомы с ним.
— Это когда я встречусь с ним. До свидания.
Милош Варак включил зажигание, а спустя пару минут он, выехав на дорогу, сбросил скорость и поехал медленно, посматривая по сторонам.
* * *
— Этого не может быть! — сказал с расстановкой Митчелл Джарвис Пейтон. — Не могу в это поверить!
— Придется, — возразила Калейла, глядя на своего названого дядюшку в упор. — А что вообще ты знал об Омане?
Они сидели за столиком, покрытом скатертью в красно-белую клеточку, в глубине итальянского ресторана в Арлингтоне.
— Ну, во-первых, то, что операция «4-0» на федеральном уровне. Во-вторых, что связь осуществляет Лестер Кроуфорд. Ему потребовался перечень наших людей со списком всех их контактов в Юго-Западной Азии. Пожалуй, это все, что мне было известно.
— Ты не упомянул, что вся страна стояла на ушах, чтобы спасти жизнь заложников.
— А я, между прочим, оказался меж двух огней по причине твоей дружбы с султаном Ахматом и его женой. Понимаешь, мне не хотелось сдавать тебя Лестеру, но этого требовала твоя прошлая работа в Отделе спецопераций и твои контакты с семьей султана Омана. Кроме того, я понимал, что, если не включу тебя в перечень, а ты об этом узнаешь, я окажусь у тебя на крючке.
— Это уж точно!
— Однако хочу признаться в маленьком грехе, — печально улыбаясь, сказал Пейтон. — Когда кризис с заложниками благополучно разрешился, я зашел к шефу всего управления, этому Кроуфорду, и довел до сведения, что правила игры я принимаю, но мне необходимо знать, что с тобой все в порядке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120