– Добрый день, – сказал он. – Меня зовут Тедди Ритц. Добро пожаловать в Канзас-Сити. Откуда вы, ребята?
Хейди подумала: смешно. Почти старик, а называет себя Тедди, как мальчишка. Да еще и жует резинку.
– А хотя бы и с Северного полюса, Тедди, – ответила она. – Вам-то что за дело?
Джек успел заметить второго пижона, стоявшего у «ла саля», – молодого парня, водителя или телохранителя Тедди, – и понял: Тедди не из тех, кто стерпит хамство со стороны заезжей девчонки. Тедди Ритц перестал жевать резинку и уставился на Хейди сквозь стекла своих круглых очков без оправы.
– Деточка, – сказал он, – я вице-президент Демократического клуба и главный над всеми полицейскими участками округа Джексон. Другими словами, я подчиняюсь непосредственно самому Боссу, – потом он повторил: – Добро пожаловать в Канзас-Сити.
На сей раз Хейди промолчала, а Джек сказал:
– Рад познакомиться, мистер Ритц. – Он пожал визитеру руку и заявил, что они с Хейди оба – демократы из Талсы. Они приехали осмотреться и поглядеть на Канзас-Сити.
Тедди спросил, все ли у них в порядке с коммунальными услугами и с арендной платой. Джек ответил: все в порядке, вот только телефон еще не подключили.
– Позвольте мне вам помочь, – предложил Тедди. – Чтобы вас включили в списки избирателей, вы должны назвать свои имена. – Он записал их имена в книжке с черной кожаной обложкой; услышав фамилию Белмонт, внимательно посмотрел на Джека.
Хейди, стоявшая у окна, заметила пижона на улице. Предложила Тедди:
– Может, ваш друг зайдет, а не будет стоять на жаре? Могу сварить вам, джентльмены, кофе по-французски.
– Лу всегда меня дожидается, – махнул рукой Тедди. – Такая у него работа.
– Вы вроде похожи, – заметила Хейди. – Я решила, что он ваш сын.
Тедди смерил ее удивленным взглядом:
– Я что, похож на макаронника? Он мой телохранитель, Лу Тесса.
Джек улыбнулся:
– Она не хотела вас обидеть.
– И я пошутил, – ответил Тедди и вышел.
– Он вернется, – сказал Джек, глядя вслед отъезжающему «ла салю», – как только наведет обо мне справки.
– Когда он сообщил, кто он такой, – заметила Хейди, – мне показалось, ты сейчас поцелуешь его в зад.
– По дороге я рассказывал тебе о Томе Пендергасте – ты что, меня не слушала? Том заправляет всеми делами в Канзас-Сити. Я говорил тебе, что в городе всего полно? Двадцать четыре часа в сутки ты можешь делать все, что хочешь! Пить, играть, проводить весь день в борделе! Их здесь сто пятьдесят. Пендергаст получает со всех дань, «долю», как они это называют, и откупается от полиции. У него все куплены – и полиция, и судьи, и политики. Он сам назначает судей и прокуроров.
– Как ему это удается?
– Помнишь, Тедди обещал, что подключит нам телефон? Вот и Том действует так же – оказывает людям услуги. Завтра у нас будет телефон, а я проголосую за их кандидата. И не важно, скоро ли выборы, у них тысячи фамилий избирателей; владельцы некоторых уже давно отдали концы.
– Ты когда-нибудь голосовал?
– Еще нет.
– Откуда же ты обо всем знаешь?
– Детка, мне некуда было спешить. Зэки любят почесать языком, похвастать тем, что им известно, а я помалкивал и слушал. Если ты в бегах и тебе нужно залечь на дно, езжай в Канзас-Сити. Почему, по-твоему, город называют «криминальной столицей»? Ты в безопасности, если голосуешь за нужного кандидата и не похищаешь жену судьи. Если система Пендергаста тобой довольна, можешь развлекаться как хочешь. Вот, например, что делать, если тебе в центре города захочется выпить, а ты не знаешь, где ближайший подпольный кабак? Спроси у копа!
– Да ладно тебе!
– Детка, говорю тебе, в Канзас-Сити можно все. Как по-твоему, почему все пуритане и святоши, попадая сюда, сходят с ума? И почему мы здесь, как ты думаешь?
Хейди не спешила с ответом.
– Тебе позволят грабить банки?
– Мы это скоро выясним, – усмехнулся Джек. – Мы с тобой залегли на дно.
– И что ты станешь делать – спросишь у них разрешения? Тедди, можно грабануть один из твоих банков?
– Мы выберем банк подальше от города, а потом сразу слиняем – откуда они узнают, что это мы?
* * *
Зазвонил звонок. Хейди выглянула в окно, подошла к двери и увидела на обочине «ла саль». У двери стоял телохранитель. Он подмигнул ей:
– Как сегодня делишки? – спросил он с акцентом и направился в кухню.
– Чем я могу вам помочь?
– Джек дома?
– Его сейчас нет.
Он прошел мимо нее – в черном костюме, галстук Заколот булавкой. Проследовал в холл, заглянул в спальни, ванную, на застекленную веранду – и вернулся.
– Вы правы. Я его не вижу, – сказал он. Подошел к двери, которая оставалась открытой, и махнул рукой своему начальнику, приглашая его войти. Потом с довольным видом повернулся к ней и сказал: – Я Лу Тесса.
Он был чисто выбрит, от него хорошо пахло, но на подбородке все равно пробивалась щетина. «Слишком быстро растут волосы, – подумала Хейди. – Когда целует, наверное, щекотно».
– Провели вам телефон? – спросил телохранитель.
– Завтра обещали подключить.
– Что, если я как-нибудь позвоню вам?
Хейди нравились смуглые парни. Она подняла руку и провела пальцами по его щетине. Кожа у него на щеках оказалась гладкой.
– Когда?
– Когда-нибудь, – ответил он, уступая дорогу Тедди Ритцу. – Им провели телефон, – сообщил он боссу.
Хейди улыбнулась:
– Джек вам очень признателен. Сказал, если бы не вы, мы бы ждали целую вечность.
Тедди покосился на Лу Тессу, и телохранитель вышел, прикрыв за собой дверь.
– Его папаша – Орис Белмонт, – сказал Тедди, – так почему Джек не живет в лучших отелях?
– Он скромный, – объяснила Хейди. – Но проблема в том, что они с папашей не очень-то ладят.
– Почему? – удивился Тедди. – Потому, что скромняга Джек грабит банки, или потому, что он торгует виски?
Хейди громко расхохоталась:
– Вижу, вы быстро все о нас разузнали.
– Только о Джеке. Никто не слыхал ни о какой Хейди Белмонт. Ведь вы с ним не женаты?
– Собираемся пожениться. Нет, я по-прежнему Хейди Уинстон.
– Что умеешь делать? Танцуешь стриптиз?
Хейди могла бы сказать, что она, несмотря на молодой возраст, управляла борделем, но решила промолчать о том, что она профессионалка. Заметила, как он разглядывает низкий вырез ее блузки в крестьянском стиле, и решила, что может надеяться на лучшее. Не всю же жизнь ей возиться со шлюхами!
– Могу работать в первоклассном ночном клубе, – сообщила Хейди, – и привлекать постоянных клиентов.
– Да? И как тебе это удается?
– Я знаю, как обращаться с джентльменами.
– Показываешь им свои прелести?
– Очень осторожно. Наклоняюсь над столом, а клиент краснеет как рак, думает: вот сейчас мои сиськи упадут прямо на его костюм.
Тедди улыбнулся; от него пахнуло резинкой «Джуси фрут».
– Да, понимаю.
– Только я хочу работать в шикарном клубе, а не в забегаловке, куда заходят деревенские олухи. Вы, случайно, не знаете такое местечко?
– Конечно знаю, милочка. Оно тебе точно понравится.
– Как называется?
– Клуб «Мишка Тедди», – захохотал Тедди. – На углу Восемнадцатой и Центральной.
* * *
Через несколько дней Джек и Хейди ехали по городу в двухместном «форде», угнанном у репортера из «Настоящего детектива». Они направлялись в Северный Канзас-Сити – другой город с тем же названием, расположенный на противоположном берегу реки Миссури. Джек собирался показать Хейди банк, который наметил. Они ездили в фордике Тони с тех пор, как угнали его от придорожного борделя.
Хейди теперь работала на Тедди с десяти вечера до утра. Она называлась официанткой коктейль-бара. В клубе был администратор-мужчина, итальянец по имени Джонни, славный парень, иногда он выходил на заднее крыльцо выкурить косячок и Хейди давал затянуться. После первого рабочего дня Хейди спросила Джека:
– Угадай, какая у нас рабочая одежда?
– Какой-нибудь игривый пеньюарчик?
– Даю подсказку. Как называется клуб?
– На вас что, только плюшевые мишки?!
– Вот именно! Розовые или персиковые.
– Ничего себе! Куда же вы складываете чаевые?
– В подвязки чулок. Если кто дает мелочь, сжимаю ее в кулаке, обливаю жмота презрением и швыряю ее на стол. В нашем клубе умеют давать щедрые чаевые. Есть там несколько богатых старичков – постоянные клиенты. Их шестеро. Они приезжают в смокингах – после деловой встречи или симфонического концерта. Высаживаются из лимузинов, а шоферы развозят их жен домой и возвращаются за мужьями. Они курят кубинские сигары и пьют коньяк – и всегда заказывают отдельный кабинет.
– А что еще им нужно?
– Главное – не «что», а «как», – заметила Хейди. – Джонни вызывает меня в отдельный кабинет: круглый стол, мягкие кресла. Говорит: «Джентльмены, сегодня у нас особая программа. Вас обслужит Хейди; она приехала из самой Швейцарии». Он заранее предупредил меня: больше всего старичкам нравится, когда коктейли им подает совершенно голая девушка в одних черных шелковых чулках и туфлях на высоком каблуке.
– Да?..
– Я приседаю.
– И?..
– Отстегиваю мишку и обхожу всех по очереди: разливаю коньяк, прикуриваю сигары.
– А они тебя лапают?
– Они говорят о делах или рассказывают, анекдоты.
– Пока пялятся на твои прелести?
– Говорю тебе, наши старички – настоящие джентльмены. Я их обслуживаю, они наклоняются ко мне, когда я зажигаю им сигары, моя киска почти у них на носу, а им как будто все равно! Бывает, раз-другой хлопнут по попке. Выпивают по паре бокалов, выкуривают сигары и расходятся по домам. Но! Каждый из них перед уходом целует меня в щечку и дает не меньше пяти баксов!
– Ты заработала сегодня тридцать долларов?
– Сорок к концу смены. Они пожелали, чтобы я всегда их обслуживала, когда они приезжают в клуб.
– Нужно заглянуть в «Мишку Тедди», – сказал Джек.
– Клуб занимает целый особняк, – продолжала рассказывать Хейди. – Мистер Ритц выкупил чью-то старую усадьбу. Огромный дом, весь обшит темным деревом: бар, столовые на первом этаже, отдельные кабинеты наверху, бальная зала на третьем этаже...
– Какая у них музыка?
– Вначале играет белый оркестр, но его никто не слушает. Когда они заканчивают, посетители помоложе бегут наверх, чтобы послушать черных джазменов. Я их знаю только по кличкам: Каунт, Папочка, Скорый... Жаркие Губы...
Джек поморщился:
– Я не разбираюсь в негритянской музыке.
– Они начинают с песенки вроде «Веди себя хорошо», и каждый вступает на саксофоне или на трубе. Они играют джаз, но каждый импровизирует, а заканчивают вместе. Это называется джем. Играют без нот!
– Вот чего я совсем не понимаю, – пожал плечами Джек.
– А тебе и не нужно понимать, – ответила Хейди. – Нужно просто чувствовать, притопывать ногой и двигаться в такт. Есть там одна цветная девчонка по имени Джулия Ли. Она поет «Приходи ко мне, дружок, только ко мне и больше ни к кому», и тебе кажется, что она на самом деле чувствует то, о чем поет. Еще одна исполняет «Титаунский блюз». Кстати, Джулия родом из Талсы – жила в Гринвуде.
– Ниггервиль, – опять поморщился Джек. – Лет десять назад мы спалили Гринвуд дотла. А они, значит, опять отстроились.
– Это – настоящий блюз, – вздохнула Хейди. – А еще в «Мишке Тедди» работает одна девушка из Оклахомы, устроилась примерно в одно время со мной. Такая рыжая милашка из Саллисо. Ты там бывал?
Нет, ответил Джек. В Саллисо вроде бы жил Красавчик Флойд – там или неподалеку.
* * *
Джек переехал мост, ведущий в Северный Канзас-Сити, и сказал:
– Я прочел все, что написано о Красавчике, но не почерпнул ничего нового о ремесле налетчика. И у Эммета Лонга я тоже ничему не научился. Можно подумать, есть только один способ ограбить банк. Входишь, показываешь пушку и требуешь денег.
Они ехали по Армор-авеню, в самом центре города. Джек сказал:
– Вот он, Национальный банк, рядом с бакалеей Крогера. – Ему пришлось завернуть за угол, на Свифт-авеню, чтобы найти место для стоянки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43