Смутился Татум, не я. Я сказал:
— Смотреть гольф по телевизору можно без рук, ног и ушей. Откуда ваш редактор взял, что нас можно найти здесь?
— Он не сказал. Это не имеет значения.
— Как раз в этом вся суть дела, — возразил Татум.
— Это интересно, — сказал я, — потому что все началось с «Памп», которая подняла шум о покалеченных пони в Кенте. Поэтому я и связался с Кевином Миллсом. Мы установили «горячую линию» под девизом из серии «Спасем Asarum europaeum».
— Как вы сказали? — спросила Индия.
— Asarum europaeum, — удивленно повторил Татум. — Так в ботанике называют копытень, полевой цветок.
— Откуда вы это узнали? — свирепо спросила она.
— Я участвовал во всем этом.
— Ох.
— Как бы то ни было, но стоило мне связать Эллиса Квинта, пусть даже мимолетно, с покалеченными жеребцами и с пони Рэчел Фернс, как «Памп» резко сменила направление и начала терзать меня на части в праведном гневе. И я уж точно могу спросить вас, Индия, почему вы писали обо мне так жестоко?
Это ваша обычная манера? Вы так привыкли орудовать топором, что просто не можете иначе? Я не ожидал доброжелательности, но вы... каждую неделю... доходили до крайности.
Судя по виду, ей было неуютно. И она совершила то же самое, за что в одной из еженедельных статеек обозвала меня «размазней»: она начала оправдываться.
— Мой редактор дает мне указания. — Она почти склонила голову.
— Вы имеете в виду, он говорит вам, что писать?
— Да. Нет.
— Так да или нет?
Она переводила взгляд с меня на Татума и обратно. Потом сказала:
— Он требует, чтобы мои статьи вписывались в общую политику.
Я промолчал. Татум тоже. Индия с каким-то отчаянием произнесла:
— Только святые могли дать сжечь себя на костре.
Татум жестко сказал:
— Если я увижу какую-либо ложь или инсинуацию о моем разговоре с Сидом Холли в свете предстоящего суда над Квинтом, я привлеку к суду также лично вас, мисс Кэткарт, и буду настаивать на возмещении морального ущерба.
Так что сами выбирайте свой костер. Гореть вам так или иначе.
Я почти почувствовал к ней жалость. Она встала, ошеломленная, широко открыв глаза.
— Скажите, что нас здесь не было, — посоветовал я. Я не смог понять выражение ее застывшего лица. Она пошла прочь по направлению к лестнице.
— Смутили молодую даму, — заключил Татум. — Но откуда она — или ее газета — узнала, что наша встреча произойдет здесь?
Я спросил:
— Вы ввели данные о том, куда направляетесь, в свой компьютер?
Он нахмурился:
— Я не делаю это сам. Это делает мой секретарь. У нас существует система, которая в случае крайней необходимости может сообщить, где находятся все партнеры. Она сообщает, где можно найти любого из нас. Я сказал своему секретарю, что иду сюда, но не то, с кем я собираюсь встретиться.
Это по-прежнему необъяснимо...
Я вздохнул.
— Вчера вечером вы звонили мне на мой сотовый телефон.
— Да, и вы перезвонили мне.
— Кто-то прослушивает частоту моего телефона. Кто-то засек, что вы звонили мне.
— Черт! Но вы же перезвонили мне. Они не слышали почти ничего.
— Вы назвали свое имя... Насколько защищен компьютер в вашем офисе?
— Мы меняем пароль каждые три месяца.
— Вы используете пароли, которые каждый может легко запомнить?
— Ну...
— Существуют люди, которые взламывают пароли просто ради шутки. А другие выискивают тайны. Вы можете не поверить, насколько беспечно некоторые фирмы обращаются со своей самой секретной информацией. Кто-то недавно залез в мой собственный сетевой компьютер — в прошлом месяце. У меня есть следящая программа, которая сообщила мне об этом. Ничего полезного хакеры найти там не могли, поскольку я не держу в этом компьютере ничего личного.
Но сочетание сведений с моего сотового телефона и вашего офисного компьютера должно было доказать возможность того, что вы встречаетесь именно со мной, кто-то в «Памп» понял это. Поэтому они послали Индию сюда... и вот мы здесь. И поскольку они добились успеха, мы теперь знаем, что они пытались.
— Это невероятно.
— Кто издает «Памп»? Кто определяет политику?
Татум задумчиво произнес:
— Редактор там — Джордж Годбар. Владелец — лорд Тилпит.
— Существует ли какая-либо связь с Эллисом Квинтом?
Он обдумал вопрос и покачал головой:
— Насколько мне известно — нет.
— Есть ли у лорда Тилпита интерес в телевизионной компании, которая делает программу Эллиса Квинта? Думаю, мне стоит это выяснить.
Дэвис Татум улыбнулся.
Рассудив, что поскольку прошло уже почти тридцать часов с той минуты, как Гордон Квинт набросился на меня на Пойнт-сквер, то маловероятно, что он по-прежнему околачивается поблизости с намерением убить меня (следствие по делу о смерти Джинни должно было отвлечь его внимание не в последнюю очередь), а также чувствуя, что я и так прятался постыдно долго, по выходу из бара я взял такси и поехал домой, попросив водителя два раза медленно объехать по кругу находящийся в центре площади скверик.
Все было спокойно. Я расплатился, без малейших неприятностей взошел на крыльцо к парадной двери, открыл ее своим ключом, поднялся на второй этаж и укрылся в тихой гавани своего дома. Никакой засады. Ни единого скрипа. Тишина. Я вынул из почтового ящика несколько запечатанных конвертов и обнаружил послание на факсе. Мне казалось, что минуло много времени с тех пор, как я ушел отсюда, хотя это было только прошлым утром.
Моя сломанная рука болела. Что ж, так и должно быть. Мне случалось с переломами участвовать в скачках — и побеждать; конечно, приходилось это скрывать, поскольку публика склонна ставить только на здоровых жокеев.
Странно, но в пылу скачки повреждения не ощущались. И только когда угасал азарт, возвращалась боль.
Лучшим способом отвлечься от страданий было сосредоточиться на чем-то другом. Я вспомнил номер телефона и позвонил знакомому умельцу, который устанавливал мне компьютеры.
— Дуг, — сказал я, когда жена оторвала его от ремонта машины, расскажи мне о прослушивании мобильных телефонов.
— Я весь в масле, — недовольно отозвался он. — Нельзя было выбрать другое время?
— Кто-то подслушивает мой мобильный телефон.
— Ого, — фыркнул он. — И ты хочешь узнать, как прекратить это?
— Ты чертовски прав.
Он снова фыркнул.
— Мне некогда, — заявил он. — Вот-вот должна пожаловать к обеду теща, а у меня маслосборник забит.
Я не смог удержаться от смеха.
— Пожалуйста, Дуг.
Он смилостивился.
— Я полагаю, что у тебя аналоговый сотовый телефон. Их радиосигналы можно поймать и прослушать. Хотя и трудно. Средний завсегдатай пивнушки сделать этого не сможет.
— А ты?
— Я не средний завсегдатай пивнушки. Я ходячая кризисная служба, оторванная от проверки маслосборника. Я смог бы это сделать, если бы у меня было соответствующее оборудование.
— Что мне с этим делать?
— Все до смешного просто. — Он чихнул и яростно фыркнул. — Мне нужен носовой платок. — В трубке настало неожиданное молчание, затем послышался отдаленный звук безжалостно прочищаемого носа, а потом хриплый голос вновь начал излагать мне премудрости дела:
— Значит, так. Выкидываешь аналоговый телефон и приобретаешь цифровое устройство.
— Что?
— Сид, ремесло жокея явно не дает современному человеку умения выжить в завтрашнем мире.
— Сам вижу.
— Любой, у кого есть хоть немного здравого смысла, — фыркнул он, просто обязан обзавестись цифровым устройством.
— Научи меня.
— Цифровая система, — сказал он, — базируется на двух цифрах, единице и нуле. Единица и ноль пребывают с нами с самой зари компьютерной эры, и никто еще не изобрел ничего лучше.
— Разве?
Он прочувствовал иронию в моем голосе.
— Разве кто-нибудь изобретает заново колесо? — спросил он.
— Э, нет.
— Верно. Никто не может улучшить то, что и так совершенно.
— Это святотатственные речи. — Я всегда получал удовольствие от разговора с ним.
— Ничего святотатственного, — ответил он. — Некоторые истины совершенны с самого начала. E = mc2 и все тут.
— Преклоняюсь. Как насчет моего телефона?
— Сигнал, посланный на цифровой телефон, — продолжил он лекцию, это не один сигнал, как в случае с аналоговым, а восемь взаимодополняющих сигналов каждый из которых несет одну восьмую того, что ты слышишь.
— Вот как? — сухо переспросил я.
— Ты можешь хихикать, сколько влезет, — отозвался он, — но я даю тебе именно то, что нужно. Цифровой телефон принимает одновременно восемь сигналов, их невозможно декодировать — никому, кроме принимающего телефона. Ну, поскольку сигнал поделен на восемь частей, прием не всегда совершенен. Не то чтобы ты слышал треск или звук становился то громче, то тише, как бывает с аналоговыми телефонами, но иногда кусочки слов могут доходить до тебя в перепутанном виде. И все же никто не подслушает тебя: Даже полиция не может прослушивать цифровой абонентский номер:
— Так где я могу взять его? — спросил я, совершенно очарованный.
— Зайди в «Харродс», — посоветовал он.
— В «Харродс»?
— "Харродс" сразу за углом твоего дома, не так ли?
— Более или менее.
— Значит, зайди туда. Или куда-нибудь еще, где продаются телефоны.
Ты можешь оставить тот же номер, по которому тебе звонят сейчас. Тебе надо только сообщить в сотовую службу. И, конечно, тебе нужна SIM-карта. Она, естественно, у тебя есть?
— Нет, — смиренно ответил я.
— Сид! — протестующе воскликнул Дуг. Он снова чихнул. — Прошу прощения. SIM карта — это Subscriner's Identity Module, личный модуль абонента. Ты не можешь без нее жить.
— Не могу?
— Сид, я от тебя в отчаянии. Проснись же наконец, вокруг конец двадцатого века! Технология!
— Я гораздо лучше понимаю, о чем думает лошадь.
Он терпеливо просветил меня:
— SIM карта — это как кредитная карточка. На самом деле это и есть кредитная карточка. В ней проставлено твое имя, номер мобильного телефона и другие детали, и ты можешь вставить ее в любой мобильный телефон, который примет ее. Например, ты у кого-нибудь гостишь в Афинах и у него сотовый телефон, который принимает SIM карты, тогда ты можешь вставить свою карту в его телефон, и тогда оплата будет идти за твой счет, не за его.
— Ты серьезно? — спросил я его.
— Стал бы я шутить, когда у меня такие проблемы?
— А где мне получить SIM карту?
— Спроси в «Харродс». — Он чихнул. — Спроси кого-нибудь, кто путешествует, чтобы зарабатывать на жизнь. Пусть служба поставки обеспечит тебя. — Он фыркнул. — Пока, Сид.
Изумленный и признательный, я занялся своей почтой. Я решил сперва просмотреть, что прислали по факсу.
Там было только написано от руки: «Позвони мне» — и дан длинный номер.
Почерк был Кевина Миллса, но факс, с которого он анонимно послал эту записку, не был факсом «Памп».
Я набрал указанный номер, по которому должен был попасть на сотовый телефон, но в ответ получил только раздражающую инструкцию: «Пожалуйста, перезвоните позже».
Еще был десяток посланий, которые мне не очень-то хотелось бы получать, а также изрядный кусок информации, которую я совсем не желал получать, в большом коричневом конверте, пришедшем из Шропшира.
В конверте был местный иллюстрированный журнал; я заказывал его, потому что мне говорили, что в нем помещен репортаж с празднества у наследника герцогства. Действительно, там было четыре страницы фотографий, в основном цветных, сопровождаемых многословным описанием происходившего, а также полным списком гостей.
Впечатляющие краски фейерверка заполняли половину страницы, а среди группы уставившихся в небо зрителей, в белом смокинге и во всем своем блеске, красовался фотогеничный Эллис Квинт.
Сердце мое подпрыгнуло. Фейерверк начался в три тридцать. В три тридцать, когда луна была высоко, Эллис был за сто миль к северовостоку от местонахождения жеребенка из Винвардского конезавода.
Было много фотографий танцев и целая страница черно-белых снимков гостей, имена были написаны под фотографиями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40