Они предпринимали неуклюжие попытки подкупить портовых грузчиков и докеров, которых они считают сочувствующими левым взглядам. Их тоже арестовывали, допрашивали, пресса расписывала во всех подробностях несостоятельность их замыслов, и затем их должным образом препровождали назад, на корабль, запрещая покидать его до самого отплытия.
Парнишка привел еще несколько примеров, когда попытки были такими же смехотворными и наивными. Всех стало клонить в сон в ожидании, когда же он наконец закончит.
– Наша политика во всех этих случаях была абсолютно одинаковой. Как только их арестовывали, это становилось достоянием общественности. Господа журналисты желают сфотографировать их? Сколько вам будет угодно. Съемки для телевидения? Пожалуйста, начинайте устанавливать камеры. В результате чего мы добились? Пекин похвалил нас за то, что мы помогаем сдерживать советский империалистический экспансионизм. – Придя в сильнейшее возбуждение, юноша осмелел настолько, что теперь обращался прямо к Смайли: – Поэтому вы сами понимаете, что, когда вы говорите о столь любезных вашему сердцу сетях нелегальных агентов, мы, честно говоря, просто не считаем их существование возможным. Легальные, нелегальные: мы считаем, что Цирк сейчас занимается этим делом, чтобы привлечь к себе внимание и снова выйти на арену!
Уже готовый открыть рот, чтобы дать достойную отповедь, Гиллем вдруг почувствовал, что Смайли прикоснулся к его локтю, жестом призывая к сдержанности.
Последовало довольно долгое молчание, Уилбрахем был смущен больше остальных.
– Ты знаешь, Крис, – сухо сказал Эндерби, – на мой взгляд, это больше похоже на дымовую завесу.
– На что он намекает? – нервно и требовательно спросил он.
– Я просто отвечаю на тот аргумент, который с твоего позволения, изложил твой уверенный в своей правоте помощник, Крис. Дымовая завеса. Обман. Русские размахивают саблями там, где вы можете хорошо их видеть, а когда все ваши головы повернуты в другом направлении, они продолжают свое грязное дело на другом конце острова. За вашу изобретательность, брат Ко! Ты согласен со мной, Джордж?
– Ну, пожалуй, да, мы тоже так считаем, – согласился Смайли. – И, наверное, мне следует напомнить вам – об этом написано и в докладной, – сам Хейдон очень любил повторять тезис о том, что русские практически не имеют никакой агентуры и не ведут работы в Гонконге.
– Обед, – объявил Мартиндейл без большого оптимизма.
Они в угрюмом молчании пообедали наверху. Блюда прибыли на фургончике расфасованными в пластиковые подносы с перегородками. Они были очень низкие, и у Гиллема сладкий крем, предназначавшийся на десерт, попал в мясо.
Подкрепившись, Смайли использовал послеобеденное оцепенение, чтобы использовать на полную катушку то, что Лейкон назвал «фактором паники». Если говорить точнее, он попытался заставить участников совещания увидеть и поверить в тот факт, что Советы не могут не стремиться к расширению своего присутствия в Гонконге и что в этом есть своя внутренняя логика, даже если, как он сам выразился, Ко не является примером такого присутствия.
– Через Гонконг, самый большой порт континентального Китая, идет сорок процентов внешней торговли этой страны.
По оценкам, каждый пятый житель Гонконга каждый год на законном основании ездит в Китай и возвращается назад: правда, в среднем, а эта средняя цифра, несомненно, завышена из-за тех, кто совершает такие путешествия многократно. Красный Китай незаконно, но с молчаливого согласия властей держит в Гонконге целые команды первоклассных специалистов, экономистов и инженеров, обеспечивающих интересы Пекина в области торговли, морских перевозок и экономического развития; и абсолютно каждый из них представляет собой совершенно естественный объект для того, чтобы склонить к сотрудничеству или в иной форме завербовать для тайной работы на разведку, – заверял Смайли. – Весь рыболовный флот и флотилия джонок Гонконга имеют по два порта приписки: в Гонконге и на побережье Китая, и свободно плавают в прибрежных водах туда и обратно…
Прервав его, Эндерби неторопливо задал вопрос, который должен был помочь Смайли:
– А ведь у Ко есть достаточно много джонок. Ты, кажется, говорил, что он – один из последних мореплавателей?
– Да, у него их немало.
– Но он сам не ездит в континентальный Китай?
– Никогда. Такие поездки совершает его помощник, но, насколько мы можем судить, сам Ко этого не делает.
– Помощник?
– У него есть управляющий по имени Тиу. Они вместе уже двадцать лет. Даже дольше. Они родом из одних мест, и в судьбе у них много общего: Хакка, Шанхай и так далее. Тиу является номинальной фигурой, возглавляющей несколько его компаний.
– И он регулярно ездит в континентальный Китай?
– По крайней мере, раз в год.
– По всей стране?
– Есть сведения о поездках в Кантон, Пекин, Шанхай. Но очень может быть, что этот перечень далеко не полон.
– А Ко не выезжает из Гонконга. Любопытно.
Когда вопросы и комментарии на эту тему были исчерпаны, Смайли возобновил свою речь о привлекательности Гонконга для русских шпионов, что немного напоминало рекламные проспекты туристического агентства Кука, живописующего привлекательность Новой Зеландии.
– Гонконг абсолютно уникален, – просто и без затей сказал Джордж. – Ни одно другое место на Земле не предлагает и десятой доли возможностей для проникновения в Китай, которыми обладает Гонконг.
– Возможностей! – эхом отозвался Уилбрахем. – Точнее было бы назвать их соблазнами.
Смайли пожал плечами.
– Пусть будут соблазны, если хотите, – согласился он. – Советская разведка отнюдь не отличается стойкостью в преодолении таких соблазнов.
И под аккомпанемент смешков со стороны некоторых посвященных он перешел к перечислению известных им фактов о попытках действий Центра против Китая в целом – изложению сводного краткого доклада, подготовленного совместно Конни и ди Салисом. Он описал усилия Центра по организации кампании с севера, используя широкомасштабную вербовку и проникновение в Китай советских этнических китайцев. Попытка не удалась. Он описал огромную сеть постов радиоперехвата по всей длине сухопутной китайско-советской границы протяженностью более семи тысяч километров – план не сработал, поскольку он давал возможность получать военную информацию, в то время как угроза была политической. Он перечислил слухи о попытках Советов установить контакты с Тайванем, когда предлагалось объединить усилия в интересах противодействия китайской угрозе путем организации совместных действий и дележа прибыли, – эти предложения были отвергнуты. И вполне возможно, что они задумывались больше для того, чтобы вбить клин между Тайванем и Китаем, и вызвать раздражение Пекина, чем для того, чтобы установить серьезные контакты. Он привел примеры, как русские «охотники за талантами» пытались вести работу в китайских общинах Лондона, Амстердама, Ванкувера и Сан-Франциско, и коснулся завуалированного предложения Центра Кузенам несколько лет назад о создании организации, в которую могли бы входить те, для кого Китай был общим врагом. Попытка оказалась тщетной. Кузены не захотели играть в эти игры. И наконец, он упомянул многолетнюю историю операций по жесточайшему шантажу и подкупу должностных лиц Пекина, занимающих посты за границей. Подкупить никого не удалось.
Когда Смайли закончил, он откинулся на спинку стула и еще раз повторил основное положение, которое вызывало сильнейшую тревогу:
– Рано или поздно Московский Центр обязательно обратит свои взоры на Гонконг.
Это снова вернуло присутствовавших к Ко. Родди Мартиндейл под орлиным взглядом Эндерби начал новый раунд этой, не обещавшей быть легкой схватки.
– А как ты думаешь, Джордж, для чего предназначаются эти деньги? Я хочу сказать, мы слышали множество заявлений, для чего они наверняка не предназначены. Нам говорят, что деньги со счета никто не снимает и не тратит. И это все. Мы не смогли продвинуться ни на шаг дальше, спаси и помилуй нас Господь. Ведь мы же ничего н е з н а е м наверняка. Мы снова вынуждены задавать все тот же набивший оскомину вопрос: за что кому-то платят эти деньги, как их тратят и что нам следует д е л а т ь ?
– Это не один вопрос, а три, – вполголоса сурово произнес Эндерби.
– Именно потому, что мы не знаем ответов, – бесстрастно ответил Смайли, – мы и просим разрешения на то, чтобы найти их.
Кто-то из сотрудников Министерства финансов спросил:
– А полмиллиона – это много?
– На моей памяти – беспрецедентно много, – ответил Смайли. – Московский Центр, – старательно избегал он упоминания имени Карлы, – вообще очень не любит, когда ему приходится покупать преданность тех, кто с ними сотрудничает. А платить такие огромные суммы – это просто неслыханно.
– Но чью преданность они покупают? Ведь мы этого таки не знаем, – недовольно проговорил кто-то.
Мартиндейл, выступавший сегодня в роли гладиатора, снова бросился в бой:
– Ты явно недоговариваешь, Джордж. Я в этом уверен. Поделись с нами тем, что знаешь. Не будь таким скрытным.
– Да, ты не мог бы высказать хотя бы какие-то предположения? – поддержал Лейкон с просьбой в голосе.
– Наверняка ты мог бы хоть чуть-чуть приоткрыть свои карты, – присоединился Хаммер.
Но Смайли устоял даже перед этим трехсторонним натиском. Наконец-то начал срабатывать фактор паники. Смайли сам умело подготовил для этого почву. Сейчас все ждали от него решающего слова – как испуганные пациенты ждут диагноза врача А Смайли отказывался ставить диагноз на том основании, что у него нет необходимых данных.
Поверьте, я действительно ничего больше не могу вам сказать, кроме как перечислить факты такими, как они есть. Было бы абсолютно бессмысленно высказывать разные предположения на этой стадии.
Впервые с начала заседания дама в коричневом из Колониального ведомства задала вопрос. У нее был мелодичный и умный голос.
– А если посмотреть на прецеденты, господин Смайли? – Голова его как-то странно дернулась и наклонилась, как будто он пытался уклониться от удара. – Существуют ли прецеденты, когда русские тайно переводили деньги на счет какого-то посредника? Например, в других странах?
Смайли ответил не сразу. Гиллем, сидевший всего в нескольких сантиметрах от него, готов был поклясться, что вдруг ощутил, как тот напрягся, словно по нему прошел заряд энергии большой силы. Но когда взглянул на его бесстрастный профиль, он увидел, что начальник еще больше погрузился в дремотное состояние и веки у него устало опустились.
– Было несколько случаев, когда выплачивались так называемые а л и м е н т ы, – неохотно признал он.
– Алименты, господин Смайли? – эхом отозвалась дама в коричневом, а ее рыжеволосый спутник устрашающе нахмурился, словно давая понять, что развод – это еще одно явление, к которому он относится с большим неодобрением.
Отвечая, Смайли с величайшей осторожностью подбирал слова, как будто при прогулке по минному полю, где каждый шаг грозит опасностью.
– Вполне понятно, что есть агенты, работающие во враждебных с точки зрения Советов странах, которые из-за конспирации не могут получать плату за услуги и использовать деньги, пока продолжают работать. – Дама в коричневом слегка кивнула, показывая, что разъяснения ей понятны. – Традиционная практика в таких случаях такова: деньги кладутся на банковский счет в Москве, и агент получает доступ к ним, когда обстоятельства позволяют ему тратить их. Или их получают его иждивенцы, если…
– Если ему не повезло, – закончил Мартиндейл с некоторым злорадством.
– Но Гонконг – не Москва, – с улыбкой напомнила ему дама в коричневом.
Смайли стал еще медлительнее – он буквально засыпал на ходу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116
Парнишка привел еще несколько примеров, когда попытки были такими же смехотворными и наивными. Всех стало клонить в сон в ожидании, когда же он наконец закончит.
– Наша политика во всех этих случаях была абсолютно одинаковой. Как только их арестовывали, это становилось достоянием общественности. Господа журналисты желают сфотографировать их? Сколько вам будет угодно. Съемки для телевидения? Пожалуйста, начинайте устанавливать камеры. В результате чего мы добились? Пекин похвалил нас за то, что мы помогаем сдерживать советский империалистический экспансионизм. – Придя в сильнейшее возбуждение, юноша осмелел настолько, что теперь обращался прямо к Смайли: – Поэтому вы сами понимаете, что, когда вы говорите о столь любезных вашему сердцу сетях нелегальных агентов, мы, честно говоря, просто не считаем их существование возможным. Легальные, нелегальные: мы считаем, что Цирк сейчас занимается этим делом, чтобы привлечь к себе внимание и снова выйти на арену!
Уже готовый открыть рот, чтобы дать достойную отповедь, Гиллем вдруг почувствовал, что Смайли прикоснулся к его локтю, жестом призывая к сдержанности.
Последовало довольно долгое молчание, Уилбрахем был смущен больше остальных.
– Ты знаешь, Крис, – сухо сказал Эндерби, – на мой взгляд, это больше похоже на дымовую завесу.
– На что он намекает? – нервно и требовательно спросил он.
– Я просто отвечаю на тот аргумент, который с твоего позволения, изложил твой уверенный в своей правоте помощник, Крис. Дымовая завеса. Обман. Русские размахивают саблями там, где вы можете хорошо их видеть, а когда все ваши головы повернуты в другом направлении, они продолжают свое грязное дело на другом конце острова. За вашу изобретательность, брат Ко! Ты согласен со мной, Джордж?
– Ну, пожалуй, да, мы тоже так считаем, – согласился Смайли. – И, наверное, мне следует напомнить вам – об этом написано и в докладной, – сам Хейдон очень любил повторять тезис о том, что русские практически не имеют никакой агентуры и не ведут работы в Гонконге.
– Обед, – объявил Мартиндейл без большого оптимизма.
Они в угрюмом молчании пообедали наверху. Блюда прибыли на фургончике расфасованными в пластиковые подносы с перегородками. Они были очень низкие, и у Гиллема сладкий крем, предназначавшийся на десерт, попал в мясо.
Подкрепившись, Смайли использовал послеобеденное оцепенение, чтобы использовать на полную катушку то, что Лейкон назвал «фактором паники». Если говорить точнее, он попытался заставить участников совещания увидеть и поверить в тот факт, что Советы не могут не стремиться к расширению своего присутствия в Гонконге и что в этом есть своя внутренняя логика, даже если, как он сам выразился, Ко не является примером такого присутствия.
– Через Гонконг, самый большой порт континентального Китая, идет сорок процентов внешней торговли этой страны.
По оценкам, каждый пятый житель Гонконга каждый год на законном основании ездит в Китай и возвращается назад: правда, в среднем, а эта средняя цифра, несомненно, завышена из-за тех, кто совершает такие путешествия многократно. Красный Китай незаконно, но с молчаливого согласия властей держит в Гонконге целые команды первоклассных специалистов, экономистов и инженеров, обеспечивающих интересы Пекина в области торговли, морских перевозок и экономического развития; и абсолютно каждый из них представляет собой совершенно естественный объект для того, чтобы склонить к сотрудничеству или в иной форме завербовать для тайной работы на разведку, – заверял Смайли. – Весь рыболовный флот и флотилия джонок Гонконга имеют по два порта приписки: в Гонконге и на побережье Китая, и свободно плавают в прибрежных водах туда и обратно…
Прервав его, Эндерби неторопливо задал вопрос, который должен был помочь Смайли:
– А ведь у Ко есть достаточно много джонок. Ты, кажется, говорил, что он – один из последних мореплавателей?
– Да, у него их немало.
– Но он сам не ездит в континентальный Китай?
– Никогда. Такие поездки совершает его помощник, но, насколько мы можем судить, сам Ко этого не делает.
– Помощник?
– У него есть управляющий по имени Тиу. Они вместе уже двадцать лет. Даже дольше. Они родом из одних мест, и в судьбе у них много общего: Хакка, Шанхай и так далее. Тиу является номинальной фигурой, возглавляющей несколько его компаний.
– И он регулярно ездит в континентальный Китай?
– По крайней мере, раз в год.
– По всей стране?
– Есть сведения о поездках в Кантон, Пекин, Шанхай. Но очень может быть, что этот перечень далеко не полон.
– А Ко не выезжает из Гонконга. Любопытно.
Когда вопросы и комментарии на эту тему были исчерпаны, Смайли возобновил свою речь о привлекательности Гонконга для русских шпионов, что немного напоминало рекламные проспекты туристического агентства Кука, живописующего привлекательность Новой Зеландии.
– Гонконг абсолютно уникален, – просто и без затей сказал Джордж. – Ни одно другое место на Земле не предлагает и десятой доли возможностей для проникновения в Китай, которыми обладает Гонконг.
– Возможностей! – эхом отозвался Уилбрахем. – Точнее было бы назвать их соблазнами.
Смайли пожал плечами.
– Пусть будут соблазны, если хотите, – согласился он. – Советская разведка отнюдь не отличается стойкостью в преодолении таких соблазнов.
И под аккомпанемент смешков со стороны некоторых посвященных он перешел к перечислению известных им фактов о попытках действий Центра против Китая в целом – изложению сводного краткого доклада, подготовленного совместно Конни и ди Салисом. Он описал усилия Центра по организации кампании с севера, используя широкомасштабную вербовку и проникновение в Китай советских этнических китайцев. Попытка не удалась. Он описал огромную сеть постов радиоперехвата по всей длине сухопутной китайско-советской границы протяженностью более семи тысяч километров – план не сработал, поскольку он давал возможность получать военную информацию, в то время как угроза была политической. Он перечислил слухи о попытках Советов установить контакты с Тайванем, когда предлагалось объединить усилия в интересах противодействия китайской угрозе путем организации совместных действий и дележа прибыли, – эти предложения были отвергнуты. И вполне возможно, что они задумывались больше для того, чтобы вбить клин между Тайванем и Китаем, и вызвать раздражение Пекина, чем для того, чтобы установить серьезные контакты. Он привел примеры, как русские «охотники за талантами» пытались вести работу в китайских общинах Лондона, Амстердама, Ванкувера и Сан-Франциско, и коснулся завуалированного предложения Центра Кузенам несколько лет назад о создании организации, в которую могли бы входить те, для кого Китай был общим врагом. Попытка оказалась тщетной. Кузены не захотели играть в эти игры. И наконец, он упомянул многолетнюю историю операций по жесточайшему шантажу и подкупу должностных лиц Пекина, занимающих посты за границей. Подкупить никого не удалось.
Когда Смайли закончил, он откинулся на спинку стула и еще раз повторил основное положение, которое вызывало сильнейшую тревогу:
– Рано или поздно Московский Центр обязательно обратит свои взоры на Гонконг.
Это снова вернуло присутствовавших к Ко. Родди Мартиндейл под орлиным взглядом Эндерби начал новый раунд этой, не обещавшей быть легкой схватки.
– А как ты думаешь, Джордж, для чего предназначаются эти деньги? Я хочу сказать, мы слышали множество заявлений, для чего они наверняка не предназначены. Нам говорят, что деньги со счета никто не снимает и не тратит. И это все. Мы не смогли продвинуться ни на шаг дальше, спаси и помилуй нас Господь. Ведь мы же ничего н е з н а е м наверняка. Мы снова вынуждены задавать все тот же набивший оскомину вопрос: за что кому-то платят эти деньги, как их тратят и что нам следует д е л а т ь ?
– Это не один вопрос, а три, – вполголоса сурово произнес Эндерби.
– Именно потому, что мы не знаем ответов, – бесстрастно ответил Смайли, – мы и просим разрешения на то, чтобы найти их.
Кто-то из сотрудников Министерства финансов спросил:
– А полмиллиона – это много?
– На моей памяти – беспрецедентно много, – ответил Смайли. – Московский Центр, – старательно избегал он упоминания имени Карлы, – вообще очень не любит, когда ему приходится покупать преданность тех, кто с ними сотрудничает. А платить такие огромные суммы – это просто неслыханно.
– Но чью преданность они покупают? Ведь мы этого таки не знаем, – недовольно проговорил кто-то.
Мартиндейл, выступавший сегодня в роли гладиатора, снова бросился в бой:
– Ты явно недоговариваешь, Джордж. Я в этом уверен. Поделись с нами тем, что знаешь. Не будь таким скрытным.
– Да, ты не мог бы высказать хотя бы какие-то предположения? – поддержал Лейкон с просьбой в голосе.
– Наверняка ты мог бы хоть чуть-чуть приоткрыть свои карты, – присоединился Хаммер.
Но Смайли устоял даже перед этим трехсторонним натиском. Наконец-то начал срабатывать фактор паники. Смайли сам умело подготовил для этого почву. Сейчас все ждали от него решающего слова – как испуганные пациенты ждут диагноза врача А Смайли отказывался ставить диагноз на том основании, что у него нет необходимых данных.
Поверьте, я действительно ничего больше не могу вам сказать, кроме как перечислить факты такими, как они есть. Было бы абсолютно бессмысленно высказывать разные предположения на этой стадии.
Впервые с начала заседания дама в коричневом из Колониального ведомства задала вопрос. У нее был мелодичный и умный голос.
– А если посмотреть на прецеденты, господин Смайли? – Голова его как-то странно дернулась и наклонилась, как будто он пытался уклониться от удара. – Существуют ли прецеденты, когда русские тайно переводили деньги на счет какого-то посредника? Например, в других странах?
Смайли ответил не сразу. Гиллем, сидевший всего в нескольких сантиметрах от него, готов был поклясться, что вдруг ощутил, как тот напрягся, словно по нему прошел заряд энергии большой силы. Но когда взглянул на его бесстрастный профиль, он увидел, что начальник еще больше погрузился в дремотное состояние и веки у него устало опустились.
– Было несколько случаев, когда выплачивались так называемые а л и м е н т ы, – неохотно признал он.
– Алименты, господин Смайли? – эхом отозвалась дама в коричневом, а ее рыжеволосый спутник устрашающе нахмурился, словно давая понять, что развод – это еще одно явление, к которому он относится с большим неодобрением.
Отвечая, Смайли с величайшей осторожностью подбирал слова, как будто при прогулке по минному полю, где каждый шаг грозит опасностью.
– Вполне понятно, что есть агенты, работающие во враждебных с точки зрения Советов странах, которые из-за конспирации не могут получать плату за услуги и использовать деньги, пока продолжают работать. – Дама в коричневом слегка кивнула, показывая, что разъяснения ей понятны. – Традиционная практика в таких случаях такова: деньги кладутся на банковский счет в Москве, и агент получает доступ к ним, когда обстоятельства позволяют ему тратить их. Или их получают его иждивенцы, если…
– Если ему не повезло, – закончил Мартиндейл с некоторым злорадством.
– Но Гонконг – не Москва, – с улыбкой напомнила ему дама в коричневом.
Смайли стал еще медлительнее – он буквально засыпал на ходу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116