Поняла?
– Я просто подумала, что здорово было бы увидеть врага. Мне хочется встретиться с ними лицом к лицу, Макс. Правда, хочется. Очень.
Они пошли пешком.
Иногда это делается, чтобы спасти лицо, подумал Джерри. Иногда – потому, что ты считаешь, что не довел дело до конца, если не напугался до смерти. Иногда ты идешь, чтобы напомнить себе, что жизнь – это подарок судьбы. Но чаще всего ты идешь просто потому, что другие идут, идешь, чтобы доказать, что ты мужчина, чтобы не отрываться от остальных. Раньше, возможно, Джерри шел по более утонченным причинам. Например, чтобы, по Хемингуэю, познать самого себя. Чтобы поднять свой порог страха. Потому что в битве, как и в любви, желание нарастает. Когда ты побывал под автоматным огнем, одиночные выстрелы кажутся несущественными. Если прошел бомбежку – автоматные очереди для тебя детская игра, хотя бы потому, что при выстреле в упор твои мозги остаются на месте, а при попадании снаряда – вылетают через уши. Существует мир, об этом Джерри не забывал. В самые тяжелые времена, когда уходило все – деньги, дети, женщины, – у него оставалось ощущение мира. Он понимал, что его единственная обязанность – оставаться живым. Но на этот раз, подумал он, причина – глупее не придумаешь: найти обкуренного наркотиками летчика, который знал человека, любовницей которого была Лиззи. Они шли медленно, потому что девушка в короткой юбке с трудом пробиралась по скользкой колее.
– Великолепная девочка, – пробормотал Келлер.
– Что надо, – покорно согласился Джерри.
Он со смущением припомнил, как в Конго они стали задушевными приятелями, рассказывали друг другу все о своих привязанностях и слабостях. Девушка взмахнула руками, чтобы удержаться на неровной земле.
Н е н а ц е л и в а й с я, подумал Джерри, Б о г а р а д и, н е н а ц е ли в а й с я. В о т т а к, ф о т о г р а ф ы и п о п а д а ю т с я.
– Шагай дальше, дуреха, – резко бросил Келлер. – Не думай ни о чем. Шагай. Уэстерби, хочешь вернуться?
Они обошли маленького мальчика, который, как ни в чем не бывало, играл в пыли с камешками. Джерри пришло в голову, что малыш, должно быть, оглох от стрельбы. Он обернулся. «Мерседес» стоял под деревьями. Впереди, среди валунов, он увидел людей, приготовившихся к стрельбе; их было больше, чем он ожидал. Внезапно грохот стал громче. На противоположном берегу взорвались две бомбы. Два «Д-28» пытались расширить зону пожара. У них под ногами, взметнув клубы мокрой глины и пыли, в берег врезался отскочивший рикошетом осколок. Мимо на велосипеде безмятежно проехал крестьянин. Он приблизился к деревне, медленно пробрался среди развалин и направился к деревьям. Никто в него не выстрелил, никто не окликнул. Может, он на их стороне, а может, на нашей, подумал Джерри. Например, прибыл в город вчера вечером, швырнул в кинотеатр пластиковую бомбу, а теперь едет восвояси.
– Господи! – со смехом воскликула девушка – Как же мы не подумали о велосипедах?
Застучали осколки кирпича – автоматная очередь прошила развалины вокруг них. Господь смилостивился над ними – под ногами, на речном берегу, темнели какие-то пятна, похожие на шкуру леопарда, – покинутые огневые позиции, вырытые в глине. Джерри давно их заметил. Он схватил девушку и бросил ее на землю. Келлер тоже растянулся. Лежа рядом с ней, Джерри ощутил полное отсутствие интереса к происходящему. Лучше получить пулю-другую здесь, чем вытерпеть то, что выпало на долю Фрости. Пули со свистом пролетали над дорогой и вздымали фонтанчики грязи. Они лежали неподвижно, ожидая, пока огонь стихнет. Девушка восторженно смотрела на другой берег реки и улыбалась. Глаза у нее были арийские, светло-голубые, как цветки льна. У самой воды позади них упала мина, и Джерри во второй раз прижал Лоррейн к земле. Над ними прокатилась взрывная волна; после нее сверху, умиротворяюще медленно, начали опускаться султаны мелкой земли. Но девушка, не переставая улыбаться, поднялась на ноги. Когда в Пентагоне говорят о цивилизации, подумал Джерри, они подразумевают тебя. Бой внезапно разгорелся с новой силой. Грузовики исчезли, все заволокло густым дымом. Сверкая вспышками, непрестанно ухали минометы, все быстрее и яростнее строчили автоматы. Над краем окопа появилось белое как смерть, изрытое оспинами лицо Келлера.
– Красные кхмеры взяли их за жабры, – прокричал он. – Переправились через реку, двинули вперед и теперь заходят с другого фланга. Нам надо было выбрать местечко потише!
Воспоминания одно за другим возвращались к Джерри. Господи, подумал он, когда-то мы с Келлером дрались из-за девчонки. Он попытался вспомнить, как ее звали и кто победил.
Они продолжали ждать. Выстрелы утихли. Они вернулись в машину и добрались до развилки как раз вовремя, чтобы столкнуться с отступающей автоколонной. Вдоль обочины были грудами свалены убитые и раненые, возле них, обмахивая лица пальмовыми листьями, скорчились на земле отупевшие от горя женщины. Они снова вышли из машины. Беженцы гнали перед собой буйволов, подгоняли друг друга, катили ручные тележки, вопили на свиней и детей. Какая-то старуха завизжала, увидев в руках девушки фотоаппарат: она приняла его за ствол ружья. Одни звуки, например, треск велосипедных звонков и жалобные вопли, раздавались со всех сторон, и Джерри не мог понять, откуда они доносятся; другие слышались с вполне определенного направления – влажные всхлипы умирающих и приближающийся грохот минометного огня. Келлер бежал рядом с грузовиком и пытался найти хоть одного офицера, говорящего по-английски; Джерри ковылял рядом с ним и выкрикивал те же вопросы по-французски.
– А, к черту, – заявил Келлер; ему внезапно все опротивело. – Поехали домой. Ну и н а р о д, ну и ш у м, – пожаловался он тоном английского лорда.
Они вернулись в «мерседес».
Какое-то время им не удавалось выбраться из колонны. Грузовики оттесняли их на обочину, беженцы вежливо стучали в окно и просили подвезти. Один раз Джерри померещилось, что на заднем сиденье армейского мотоцикла он увидел Ганса Призывающего Смерть. На следующей развилке Келлер велел шоферу повернуть налево.
– Там спокойнее, – пояснил он и опять положил здоровую руку на колено девушке.
Но у Джерри из головы не выходило тело Фроста в морге, его белые щеки, распахнутый в крике рот.
– Моя матушка в с е г д а мне говорила, – заявил Келлер с простонародным протяжным выговором. – «Сынок, – говорила она, – никогда не возвращайся в джунглях той же дорогой, которой приехал». Дурочка, а дурочка!
– А?
– Дуреха, ты просто потеряла невинность. Прими смиренные поздравления. – Его рука скользнула чуть выше.
Внезапно хлынул проливной дождь. Со всех сторон доносился шум льющейся воды, словно прорвались тысячи водопроводных труб. Они проехали поселок, по улицам которого в панике куда-то неслись ошалевшие куры. Под дождем мокло пустое кресло цирюльника. Джерри повернулся к Келлеру.
– Так что там говорят об экономике страны в осадном положении, – снова начал разговор Джерри, когда оба уселись поудобнее. – О движущих силах рыночной экономики и тому подобном. Ты считаешь, эта штука сработает?
– Может сработать, – весело откликнулся Келлер. – И не раз уже срабатывала. Но разговоры не стихают.
– Кто действует активнее всех? Келлер назвал несколько компаний.
– А «Индочартер»?
– И «Индочартер» в том числе, – ответил Келлер. Джерри решил рискнуть:
– У них летает один парень по имени Чарли Маршалл, наполовину китаец. Говорят, ему есть о чем рассказать. Ты его не знаешь?
– Нет.
Джерри решил, что дальше идти не стоит.
– И на чем они летают?
– Кто что достанет. «DC-4», ты сам их называл. Нужно по крайней мере два: один летает, другой разбирается на запчасти. Дешевле держать самолет на земле и постепенно общипывать его, чем подкупать таможенников, чтобы пропускали самолетный инвентарь.
– И какая прибыль?
– Не выговоришь.
– А с опиумом часто работают?
– Господи помилуй, в Бассаке есть целая перерабатывающая фабрика. Заведение словно из времен «сухого закона». Если это то, что тебе надо, могу устроить поездку.
Лоррейн сидела у окна и смотрела на дождь.
– Макс, нигде не видно детей, – объявила она. – Ты говорил, нужно смотреть, не исчезли ли дети. Я все время ищу их и не вижу ни одного. – Шофер остановил машину. – Идет дождь, а я где-то читала, что азиатские дети любят гулять и играть под дождем. Ты не знаешь, куда делись дети? – спросила она.
Но Джерри не расслышал, что она там читала. Он выглянул через ветровое стекло и увидел то же, что и шофер, и от этого у него мгновенно пересохло в горле.
– Дружище, ты здесь хозяин, – тихо сказал он Келлеру. – Твоя машина, твоя война и твоя девочка.
В зеркале Джерри с болью увидел похожее на пемзу рябое лицо Келлера. На нем отразились противоречивые чувства: он понимал, что им грозит, но не мог ничего сделать.
– Езжай на них как можно медленнее, – сказал Джерри, когда ждать стало уже нечего. – L e n t e m e n t (Медленно ( ф р.)).
– Правильно, – поддержал Келлер. – Делай, как он говорит.
Примерно в пятидесяти метрах впереди них за сплошной завесой дождя поперек колеи застрял серый грузовик. Дорога оказалась перекрыта, В зеркале они увидели, что сзади, отрезая путь к отступлению, подползает второй грузовик.
– Нужно показать им руки, – хрипло прошептал Келлер. Здоровой рукой он опустил стекло.
Девушка и Джерри последовали его примеру. Джерри протер запотевшее ветровое стекло и положил обе руки на панель управления. Водитель держал руль за самый верх.
– Не улыбайтесь им, не разговаривайте, – приказал Джерри.
– Господи Боже, – проговорил Келлер. – Боже пресвятой.
Во всей Азии, подумал Джерри, журналисты рассказывают свои излюбленные истории о том, что делают с человеком красные кхмеры, и в большинстве своем эти рассказы – правда. В эту минуту даже Фрост поблагодарил бы судьбу за свой относительно мирный конец. Джерри знал, что кое-кто из репортеров держит при себе яд или даже прячет пистолет на случай именно таких непредвиденных встреч. Если вас поймали, выбраться можно только в первую ночь, вспомнил он, потом у вас отнимают ботинки, здоровье и Бог знает какие еще части вашего тела. Первая ночь – ваш последний шанс, говорится в народе. Он не знал, стоит ли рассказывать это девушке, но не хотел ранить чувства Келлера. Они тащились вперед на первой передаче, мотор надсадно ревел. Дождь потоками заливал машину, грохотал по крыше, стекал на капот и стрелами влетал в раскрытые окна. Если увязнем, нам конец, подумал он. До переднего грузовика оставалось всего метров пятнадцать. Железное чудовище сверкало в потоках ливня. Из темной кабины грузовика на них взирали худые лица. В последнюю минуту грузовик чуть отполз назад, в заросли, освобождая им для проезда узенькую полоску дороги. «Мерседес» накренился. Чтобы не упасть на водителя, Джерри вцепился в дверную стойку. Два правых колеса с воем забуксовали, капот покачнулся, и машина едва не опрокинулась на предохранительную решетку грузовика.
– Машина без номерных знаков, – выдохнул Келлер. – Боже милосердный.
– Не спеши, – предупредил Джерри водителя. – Toujours lentement (Все время медленно ( ф р.)). Не включай фары. – Он посмотрел взеркало.
– Эти были в черных пижамах? – взволнованно спросила девушка. – И вы даже не дали мне сфотографировать?
Никто не произнес ни слова.
– Чего они хотели? На кого устроили засаду? – не отставала она.
– На кого-то еще, – ответил Джерри. – Не на нас.
– На какого-нибудь придурка, который едет за нами, – сказал Келлер. – Кто знает?
– Разве нам не нужно кого-нибудь предупредить?
– Телефона нет, – ответил Келлер.
Позади они услышали выстрелы, но не остановились.
– Проклятый дождь, – пробормотал Келлер скорее про себя. – Угораздило же нас под него попасть.
Дождь и не думал прекращаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116
– Я просто подумала, что здорово было бы увидеть врага. Мне хочется встретиться с ними лицом к лицу, Макс. Правда, хочется. Очень.
Они пошли пешком.
Иногда это делается, чтобы спасти лицо, подумал Джерри. Иногда – потому, что ты считаешь, что не довел дело до конца, если не напугался до смерти. Иногда ты идешь, чтобы напомнить себе, что жизнь – это подарок судьбы. Но чаще всего ты идешь просто потому, что другие идут, идешь, чтобы доказать, что ты мужчина, чтобы не отрываться от остальных. Раньше, возможно, Джерри шел по более утонченным причинам. Например, чтобы, по Хемингуэю, познать самого себя. Чтобы поднять свой порог страха. Потому что в битве, как и в любви, желание нарастает. Когда ты побывал под автоматным огнем, одиночные выстрелы кажутся несущественными. Если прошел бомбежку – автоматные очереди для тебя детская игра, хотя бы потому, что при выстреле в упор твои мозги остаются на месте, а при попадании снаряда – вылетают через уши. Существует мир, об этом Джерри не забывал. В самые тяжелые времена, когда уходило все – деньги, дети, женщины, – у него оставалось ощущение мира. Он понимал, что его единственная обязанность – оставаться живым. Но на этот раз, подумал он, причина – глупее не придумаешь: найти обкуренного наркотиками летчика, который знал человека, любовницей которого была Лиззи. Они шли медленно, потому что девушка в короткой юбке с трудом пробиралась по скользкой колее.
– Великолепная девочка, – пробормотал Келлер.
– Что надо, – покорно согласился Джерри.
Он со смущением припомнил, как в Конго они стали задушевными приятелями, рассказывали друг другу все о своих привязанностях и слабостях. Девушка взмахнула руками, чтобы удержаться на неровной земле.
Н е н а ц е л и в а й с я, подумал Джерри, Б о г а р а д и, н е н а ц е ли в а й с я. В о т т а к, ф о т о г р а ф ы и п о п а д а ю т с я.
– Шагай дальше, дуреха, – резко бросил Келлер. – Не думай ни о чем. Шагай. Уэстерби, хочешь вернуться?
Они обошли маленького мальчика, который, как ни в чем не бывало, играл в пыли с камешками. Джерри пришло в голову, что малыш, должно быть, оглох от стрельбы. Он обернулся. «Мерседес» стоял под деревьями. Впереди, среди валунов, он увидел людей, приготовившихся к стрельбе; их было больше, чем он ожидал. Внезапно грохот стал громче. На противоположном берегу взорвались две бомбы. Два «Д-28» пытались расширить зону пожара. У них под ногами, взметнув клубы мокрой глины и пыли, в берег врезался отскочивший рикошетом осколок. Мимо на велосипеде безмятежно проехал крестьянин. Он приблизился к деревне, медленно пробрался среди развалин и направился к деревьям. Никто в него не выстрелил, никто не окликнул. Может, он на их стороне, а может, на нашей, подумал Джерри. Например, прибыл в город вчера вечером, швырнул в кинотеатр пластиковую бомбу, а теперь едет восвояси.
– Господи! – со смехом воскликула девушка – Как же мы не подумали о велосипедах?
Застучали осколки кирпича – автоматная очередь прошила развалины вокруг них. Господь смилостивился над ними – под ногами, на речном берегу, темнели какие-то пятна, похожие на шкуру леопарда, – покинутые огневые позиции, вырытые в глине. Джерри давно их заметил. Он схватил девушку и бросил ее на землю. Келлер тоже растянулся. Лежа рядом с ней, Джерри ощутил полное отсутствие интереса к происходящему. Лучше получить пулю-другую здесь, чем вытерпеть то, что выпало на долю Фрости. Пули со свистом пролетали над дорогой и вздымали фонтанчики грязи. Они лежали неподвижно, ожидая, пока огонь стихнет. Девушка восторженно смотрела на другой берег реки и улыбалась. Глаза у нее были арийские, светло-голубые, как цветки льна. У самой воды позади них упала мина, и Джерри во второй раз прижал Лоррейн к земле. Над ними прокатилась взрывная волна; после нее сверху, умиротворяюще медленно, начали опускаться султаны мелкой земли. Но девушка, не переставая улыбаться, поднялась на ноги. Когда в Пентагоне говорят о цивилизации, подумал Джерри, они подразумевают тебя. Бой внезапно разгорелся с новой силой. Грузовики исчезли, все заволокло густым дымом. Сверкая вспышками, непрестанно ухали минометы, все быстрее и яростнее строчили автоматы. Над краем окопа появилось белое как смерть, изрытое оспинами лицо Келлера.
– Красные кхмеры взяли их за жабры, – прокричал он. – Переправились через реку, двинули вперед и теперь заходят с другого фланга. Нам надо было выбрать местечко потише!
Воспоминания одно за другим возвращались к Джерри. Господи, подумал он, когда-то мы с Келлером дрались из-за девчонки. Он попытался вспомнить, как ее звали и кто победил.
Они продолжали ждать. Выстрелы утихли. Они вернулись в машину и добрались до развилки как раз вовремя, чтобы столкнуться с отступающей автоколонной. Вдоль обочины были грудами свалены убитые и раненые, возле них, обмахивая лица пальмовыми листьями, скорчились на земле отупевшие от горя женщины. Они снова вышли из машины. Беженцы гнали перед собой буйволов, подгоняли друг друга, катили ручные тележки, вопили на свиней и детей. Какая-то старуха завизжала, увидев в руках девушки фотоаппарат: она приняла его за ствол ружья. Одни звуки, например, треск велосипедных звонков и жалобные вопли, раздавались со всех сторон, и Джерри не мог понять, откуда они доносятся; другие слышались с вполне определенного направления – влажные всхлипы умирающих и приближающийся грохот минометного огня. Келлер бежал рядом с грузовиком и пытался найти хоть одного офицера, говорящего по-английски; Джерри ковылял рядом с ним и выкрикивал те же вопросы по-французски.
– А, к черту, – заявил Келлер; ему внезапно все опротивело. – Поехали домой. Ну и н а р о д, ну и ш у м, – пожаловался он тоном английского лорда.
Они вернулись в «мерседес».
Какое-то время им не удавалось выбраться из колонны. Грузовики оттесняли их на обочину, беженцы вежливо стучали в окно и просили подвезти. Один раз Джерри померещилось, что на заднем сиденье армейского мотоцикла он увидел Ганса Призывающего Смерть. На следующей развилке Келлер велел шоферу повернуть налево.
– Там спокойнее, – пояснил он и опять положил здоровую руку на колено девушке.
Но у Джерри из головы не выходило тело Фроста в морге, его белые щеки, распахнутый в крике рот.
– Моя матушка в с е г д а мне говорила, – заявил Келлер с простонародным протяжным выговором. – «Сынок, – говорила она, – никогда не возвращайся в джунглях той же дорогой, которой приехал». Дурочка, а дурочка!
– А?
– Дуреха, ты просто потеряла невинность. Прими смиренные поздравления. – Его рука скользнула чуть выше.
Внезапно хлынул проливной дождь. Со всех сторон доносился шум льющейся воды, словно прорвались тысячи водопроводных труб. Они проехали поселок, по улицам которого в панике куда-то неслись ошалевшие куры. Под дождем мокло пустое кресло цирюльника. Джерри повернулся к Келлеру.
– Так что там говорят об экономике страны в осадном положении, – снова начал разговор Джерри, когда оба уселись поудобнее. – О движущих силах рыночной экономики и тому подобном. Ты считаешь, эта штука сработает?
– Может сработать, – весело откликнулся Келлер. – И не раз уже срабатывала. Но разговоры не стихают.
– Кто действует активнее всех? Келлер назвал несколько компаний.
– А «Индочартер»?
– И «Индочартер» в том числе, – ответил Келлер. Джерри решил рискнуть:
– У них летает один парень по имени Чарли Маршалл, наполовину китаец. Говорят, ему есть о чем рассказать. Ты его не знаешь?
– Нет.
Джерри решил, что дальше идти не стоит.
– И на чем они летают?
– Кто что достанет. «DC-4», ты сам их называл. Нужно по крайней мере два: один летает, другой разбирается на запчасти. Дешевле держать самолет на земле и постепенно общипывать его, чем подкупать таможенников, чтобы пропускали самолетный инвентарь.
– И какая прибыль?
– Не выговоришь.
– А с опиумом часто работают?
– Господи помилуй, в Бассаке есть целая перерабатывающая фабрика. Заведение словно из времен «сухого закона». Если это то, что тебе надо, могу устроить поездку.
Лоррейн сидела у окна и смотрела на дождь.
– Макс, нигде не видно детей, – объявила она. – Ты говорил, нужно смотреть, не исчезли ли дети. Я все время ищу их и не вижу ни одного. – Шофер остановил машину. – Идет дождь, а я где-то читала, что азиатские дети любят гулять и играть под дождем. Ты не знаешь, куда делись дети? – спросила она.
Но Джерри не расслышал, что она там читала. Он выглянул через ветровое стекло и увидел то же, что и шофер, и от этого у него мгновенно пересохло в горле.
– Дружище, ты здесь хозяин, – тихо сказал он Келлеру. – Твоя машина, твоя война и твоя девочка.
В зеркале Джерри с болью увидел похожее на пемзу рябое лицо Келлера. На нем отразились противоречивые чувства: он понимал, что им грозит, но не мог ничего сделать.
– Езжай на них как можно медленнее, – сказал Джерри, когда ждать стало уже нечего. – L e n t e m e n t (Медленно ( ф р.)).
– Правильно, – поддержал Келлер. – Делай, как он говорит.
Примерно в пятидесяти метрах впереди них за сплошной завесой дождя поперек колеи застрял серый грузовик. Дорога оказалась перекрыта, В зеркале они увидели, что сзади, отрезая путь к отступлению, подползает второй грузовик.
– Нужно показать им руки, – хрипло прошептал Келлер. Здоровой рукой он опустил стекло.
Девушка и Джерри последовали его примеру. Джерри протер запотевшее ветровое стекло и положил обе руки на панель управления. Водитель держал руль за самый верх.
– Не улыбайтесь им, не разговаривайте, – приказал Джерри.
– Господи Боже, – проговорил Келлер. – Боже пресвятой.
Во всей Азии, подумал Джерри, журналисты рассказывают свои излюбленные истории о том, что делают с человеком красные кхмеры, и в большинстве своем эти рассказы – правда. В эту минуту даже Фрост поблагодарил бы судьбу за свой относительно мирный конец. Джерри знал, что кое-кто из репортеров держит при себе яд или даже прячет пистолет на случай именно таких непредвиденных встреч. Если вас поймали, выбраться можно только в первую ночь, вспомнил он, потом у вас отнимают ботинки, здоровье и Бог знает какие еще части вашего тела. Первая ночь – ваш последний шанс, говорится в народе. Он не знал, стоит ли рассказывать это девушке, но не хотел ранить чувства Келлера. Они тащились вперед на первой передаче, мотор надсадно ревел. Дождь потоками заливал машину, грохотал по крыше, стекал на капот и стрелами влетал в раскрытые окна. Если увязнем, нам конец, подумал он. До переднего грузовика оставалось всего метров пятнадцать. Железное чудовище сверкало в потоках ливня. Из темной кабины грузовика на них взирали худые лица. В последнюю минуту грузовик чуть отполз назад, в заросли, освобождая им для проезда узенькую полоску дороги. «Мерседес» накренился. Чтобы не упасть на водителя, Джерри вцепился в дверную стойку. Два правых колеса с воем забуксовали, капот покачнулся, и машина едва не опрокинулась на предохранительную решетку грузовика.
– Машина без номерных знаков, – выдохнул Келлер. – Боже милосердный.
– Не спеши, – предупредил Джерри водителя. – Toujours lentement (Все время медленно ( ф р.)). Не включай фары. – Он посмотрел взеркало.
– Эти были в черных пижамах? – взволнованно спросила девушка. – И вы даже не дали мне сфотографировать?
Никто не произнес ни слова.
– Чего они хотели? На кого устроили засаду? – не отставала она.
– На кого-то еще, – ответил Джерри. – Не на нас.
– На какого-нибудь придурка, который едет за нами, – сказал Келлер. – Кто знает?
– Разве нам не нужно кого-нибудь предупредить?
– Телефона нет, – ответил Келлер.
Позади они услышали выстрелы, но не остановились.
– Проклятый дождь, – пробормотал Келлер скорее про себя. – Угораздило же нас под него попасть.
Дождь и не думал прекращаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116