В общем, одна грязная рука моет другую.
Роджерс поставил машину и торопливо направился к входным дверям. Встреча была назначена на половину девятого, а на часах уже было 8.25. Сенатор обычно приезжала раньше времени и выражала крайнее недовольство, если тот, с кем она должна была встретиться, не поступал так же.
Вероятно, это будет первое очко не в мою пользу, подумал Роджерс, спускаясь на лифте вниз. Вторым окажется особенно плохое настроение леди.
Когда генерал вышел из лифта, одного взгляда на симпатичное лицо Аниты Мьюи, охранявшей нижний уровень, оказалось достаточно, чтобы понять, что счет-таки был ноль : два.
Что ж, подумал он, направляясь вдоль коридора, я должен отыскать способ справиться с ситуацией. Командирам приходится это делать, а Роджерсу нравилось быть командиром. Ему нравилось инспектировать «Страйкер», ему нравилось руководить Оперативным центром в отсутствие Худа. Он любил сам процесс, в результате которого происходило что-то такое, что пошло бы на пользу Америке. Даже сознание того, что он является всего лишь маленьким зубчиком в одной из шестеренок этой огромной машины, переполняло его особой гордостью.
И одна из обязанностей этого зубчика — взаимодействие с другими такими же зубчиками, сказал он себе. Даже если это политики.
Проходя мимо кабинета Марты Маколл, он резко остановился. Дверь в кабинет была распахнута, а внутри восседала сенатор Фокс. По угрюмому выражению ее лица Роджерс понял, что он получил «удаление с площадки» еще до того, как успел туда ступить.
Генерал посмотрел на свои часы — те показывали 8.32.
— Прошу прощения, — извинился он перед Фокс.
— Заходите, генерал Роджерс, — ответила сенатор. Ее голос звучал сдержанно и несколько отрывисто. — Мисс Маколл как раз мне рассказывала про своего отца. Моя дочь была большой поклонницей его музыки.
Роджерс переступил порог.
— Мы все были поклонниками его таланта, — согласился он, прикрывая за собой дверь. — Во Вьетнаме мы звали его «душой Сайгона».
Лицо Марты выражало деловую озабоченность. Генералу была хорошо знакома эта маска. Маколл неизменно принимала позицию тех, кто могли повлиять на успех ее карьеры. И если сенатор Фокс станет нападать на Роджерса, Марта не упустит случая сделать то же самое. И даже усердней обычного.
Роджерс присел на краешек письменного стола хозяйки кабинета. Раз уж сенатор захотела воспользоваться преимуществом игры на своем поле, пусть посмотрит на него снизу вверх.
— К сожалению, генерал, — заговорила Фокс, — я приехала сюда не для того, чтобы беседовать о музыке. Я приехала, чтобы обсудить ваш бюджет. Вчера я была в некоторой растерянности, когда мне позвонил помощник вашего директора и сообщил, что у мистера Худа есть более неотложные дела — тратить деньги, которых он еще не получил. Однако я решила к вам заехать в любом случае.
— Мы с Полом практически работали над бюджетом вместе, — возможно мягче проговорил Роджерс. — И я готов ответить на любой из вопросов, которые у вас, возможно, возникли.
— У меня есть только один вопрос, — сообщила сенатор. — С каких это пор машинописное бюро правительства перепечатывает фантастику?
Роджерс ощутил нестерпимое жжение внутри желудка. Маккаски оказался прав: этим должен был заниматься Пол.
Фокс положила портфель к себе на колени и щелкнула замками.
— Вы просите об увеличении своего бюджета на восемнадцать процентов, в то время как остальные государственные организации поголовно заняты всеобщим сокращением расходов.
Она передала Роджерсу его же собственный трехсотстраничный документ.
— Это бюджет, который я собираюсь представить в финансовый комитет. В нем вы найдете мои исправления, сделанные синей ручкой, которые сокращают ваш бюджет в целом на тридцать два процента.
— Сокращают?! — Взгляд генерала переметнулся с документа на лицо сенатора.
— Мы могли бы поговорить о перераспределении оставшихся семидесяти процентов, — продолжила Фокс, — но само сокращение — дело уже решенное.
Первым побуждением Роджерса было швырнуть бюджет в лицо сенатору. Выждав время, чтобы едва сдерживаемое желание немного схлынуло, он обернулся и положил документ на стол Марты.
— Вы отчаянная женщина, сенатор.
— Да и вам этого качества не занимать, генерал, — парировала Фокс без тени обиды.
— Знаю, — ответил тот. — Мою отчаянность испытали и вьетнамцы, и иракцы, и северокорейцы.
— Все мы тут имели удовольствие лицезреть ваши награды, — вежливо подтвердила она. — Однако это еще не справка о мужестве.
— В самом деле, — тихо согласился Роджерс. — Зато ваша отчаянность граничит со смертным приговором. Мы имеем организацию высочайшего класса, но это все же не уберегло нас от утраты База Мура в Северной Корее и Чарли Скуайрза в России. Если вы нам урежете деньги, я не смогу обеспечить своим людям необходимую поддержку.
— Поддержку в чем? — уточнила сенатор. — В очередных приключениях за океаном?
— Нет, — ответил он. — Последнее время наше правительство слишком сосредоточилось на электронных средствах разведки. Шпионские спутники. Радиоперехват. Фоторазведка. Компьютеры. Да, это прекрасные инструменты, но этого недостаточно. Лет так тридцать-сорок назад наши агенты были разбросаны по всему свету. Агентурная разведка. Оперативники, которые проникали в иностранные правительства и разведывательные структуры, внедрялись в террористические группировки и использовали все свои аналитические способности, всю свою инициативу, изобретательность и мужество, чтобы добывать необходимую нам информацию. Ни одна самая лучшая камера в мире не сможет достать чертежи из ящика стола. Только человек способен забраться в компьютер, который не подключен к внешней сети. Спутник-шпион не заглянет в глаза террористу и не подскажет, действительно ли он или она являются фанатиками или их можно еще переубедить. И нам необходимо восстанавливать это направление.
— Прекрасно сказано! — восхитилась сенатор. — Однако вы меня не убедили. Чтобы защитить интересы Америки, нам не нужна эта ваша агентурная разведка. «Страйкер» не позволил корейским лунатикам разбомбить Токио. Они спасли администрацию русского президента, который до сих пор так и не доказал, является ли он по-настоящему нашим союзником. С какой стати, почему американским налогоплательщикам следует тратить деньги на выполнение международных полицейских функций?
— Да потому, что мы — единственные, кто могут их выполнить! — горячо ответил Роджерс. — Мы сражаемся с раком, сенатор. И нам приходится его лечить, где бы ни обнаружилась опухоль.
— Я согласна с сенатором Фокс, — услышал он за спиной голос Марты. — Существуют иные организации, которым Соединенные Штаты могли бы переадресовать международные заботы. ООН и Международный суд предназначены именно для таких целей и соответствующим образом финансируются. А еще есть НАТО.
— Ну, и где же они были? — не оборачиваясь, спросил Роджерс.
— Простите?
— Где же была эта самая ООН, когда ракета «нодонг» стартовала из Северной Кореи? Именно мы оказались теми хирургами, которые не допустили, чтобы японцы подцепили лихорадку с температурой эдак тысяч восемнадцать градусов по Фаренгейту.
— Еще раз повторяю, это была отличная работа, — сказала сенатор. — Но это была работа, которую вам не следовало взваливать на свои плечи. Соединенные Штаты пережили столкновение Советского Союза с Афганистаном, войну Ирана с Ираком, переживут они и другие конфликты.
— Скажите это семьям американцев, ставших жертвами террористов, — не сдавался Роджерс. — Сенатор, мы не просим у вас игрушек или дорогих безделиц. Я прошу вас о безопасности американских граждан.
— Будь этот мир совершенным, мы имели бы возможность обезопасить каждое здание, каждый самолет, каждую жизнь. — Фокс застегнула портфель. — Но наш мир далек от совершенства, и бюджет придется урезать так, как я уже сказала. Дебатов и слушаний по этому вопросу проводиться не будет.
— Прекрасно! — воскликнул Роджерс. — Когда Пол возвратится, можете начинать прямо с моей зарплаты. Фокс устало прикрыла глаза.
— Пожалуйста, генерал, давайте обойдемся без рисовки.
— Я вовсе и не пытаюсь драматизировать, — заверил ее Роджерс. — Просто я убежден, что нельзя что-либо делать, не продумав всего как следует. Вы изоляционистка, сенатор. И вы стали ею с того времени, когда произошла трагедия во Франции.
— Это не имеет никакого отношения к...
— Конечно же, имеет. И я понимаю ваши чувства. Убийцу вашей дочери французы так и не отыскали, и их это, похоже, мало волнует. Так с какой стати мы будем им помогать? И вы позволяете себе привносить это в более крупные вопросы, такие, как вопрос национальной безопасности.
— Генерал, — заговорила Марта, — у меня за границей никто не погиб, но я тоже согласна с сенатором. Оперативный центр был создан для того, чтобы оказывать помощь другим госучреждениям, а не другим государствам. Мы как-то упустили это из виду.
Роджерс обернулся и посмотрел на Марту сверху вниз.
— У вашего отца была песня «Мальчик, потушивший огни», о белом пареньке, который выключил в клубе свет, чтобы там смог спеть чернокожий певец...
— Не надо мне цитировать моего отца, — оборвала его Маколл, — и не надо намекать, что мне повезло с вашим клубом, генерал. Мне никто не помогал получить этот ангажемент...
— Если вы позволите мне закончить, — перебил ее Роджерс, — то я имел в виду совершенно не это.
Голос генерала сохранил спокойствие. Миссис Роджерс не так воспитала сына, чтобы тот позволил себе повысить голос на женщину.
— Я всего лишь пытался объяснить: того, что Гошен называл «прекрасным одиночеством», просто больше не существует. Ни в мире музыки, ни в мире политики. Если развалится Россия, это повлияет на Китай, Прибалтику и Европу. Если пострадает Япония...
— Про теорию «домино» я узнала еще в начальной школе, — заявила Маколл.
— Да, мы все ее учили, генерал, — подтвердила сенатор Фокс. — Неужели вы и вправду верите, что Оперативный центр с генералом Майклом Роджерсом являет собой те самые подпорки, на которых и держится крыша палатки?
— Мы выполняем свою часть дела, — ответил ей Роджерс. — Но нам необходимо работать еще больше.
— А я говорю, мы и так уже наворочали слишком много! — воскликнула Фокс. — Когда я еще только начинала работать в Сенате, самолетам США не позволили пролет транзитом над Францией, чтобы разбомбить Триполи и Бенгази. А ведь считается, что французы — наши союзники. Я тогда же заявила перед всем нашим Сенатом, что, похоже, мы бомбили не ту столицу. Не так давно русские террористы взорвали туннель в Нью-Йорке. Так ли усердно искали убийц русские органы? А эти ваши новые друзья из русского Центра оперативного реагирования, они что, предупредили нас о взрыве? Даже сегодня, разве их оперативники охотятся за своими бандитами по эту сторону океана? Нет, генерал, им до этого нет дела.
— Пол ездил в Россию, чтобы установить отношения с их Центром оперативного реагирования, — пояснил им Роджерс. — Мы уверены, что сможем рассчитывать на их сотрудничество.
— Знаю, я читала его отчет, — сказала сенатор. — А вы знаете, когда начнется это сотрудничество? После того, как мы вложим десятки миллионов долларов в этот их центр, чтобы он стал таким же современным и эффективным, как наш. Но это случится уже после того, как генерал Орлов уйдет в отставку. Его место займет кто-то другой, кто не так дружественно относится к США, и мы снова останемся наедине с врагом, которому сами же и помогли стать сильнее.
— В американской истории полно как удачно использованных шансов, так и досадных потерь, — философски заметил Роджерс. — И еще в ней немало взаимоотношений, которые выстраивались и поддерживались.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70