Хотя я понимаю, ты боялся в меня влюбиться, да? Ну скажи, так, да? Эх ты, кудесник!
Они совершенно забыли про Ольгу, которая временами подходила к лестнице и слушала обрывки их разговора. Нет, она не ревновала, как это ни странно, она, наоборот, питала надежду, что "Лена вправит Афе мозги", потому как давно оценила жизненную хватку и ум соседки. Возможно небезосновательно она полагала, что ни Афанасий, ни она сама попросту не те люди, которые могут в одиночку уживаться со сверхъестественным.
А Елена решила следующее:
- Нам нужно проанализировать всех этих "абонентов" с "листами-близнецами" и отсечь все ненужное. У меня впечатление, что кто-то умышленно создает множество связей, всяческих ответвлений, дабы повести по ложному пути, отвлечь от основного, перегрузить информацией.
- Да, да... Но знаешь, тут есть одна серьезная проблема... Нужно формулировать свои желания, - Афанасий внезапно испытал мучительный стыд, а я не знаю, чего хочу.
- Ерунда! - безоблачно оборвала Лена, - покопаешься - найдешь. Ты просто устал, тебе столько пришлось пережить! Бедняжка, я представляю, каково тебе было, когда ты прятался под елью.
Он удивлялся перемене, произошедшей с ней. В ней появилась поразительная детская беспечность, так что и ему все страхи и тупики стали казаться пустяками. Но все-таки он понимал, что со своими желаниями можно нагородить кучу новых проблем и напастей, поэтому убедил её не приступать к бумагам, пока не появится этот Игореша, с которым нужно было как-то определиться.
И в 17-00 у калитки появился гость. Афанасий поджидал Игорешу во дворе, а увидел этого незнакомца, направившегося к дому. Это был не Игореша, а мужчина лет тридцати пяти - лицо его казалось напряженным и суровым, но светлые серые глаза смотрели по-доброму.
- Игорек, - подал он руку Афанасию. - Это я вам черканул послание.
- А где... Игореша?
- Александр Сергеевич Пушкин - ты хотел сказать? Уехал. Устал пьянствовать. Моделирует.
- А кто вы?
- Я, в некотором роде, сценарист.
- Но как вы узнали?
- О бумагах? Мы с Игорешей, в некотором роде, родственники, доверяем друг другу безраздельно, он - это я, если угодно.
Они топтались на холоде, и было видно, что Игорьку в его легкой одежде зябко.
- Пройдемте в дом, - решился Афанасий.
Лена и Ольга поздоровались, Игорек сказал:
- Я о вас знаю, - и первым прошел наверх.
Там он уселся на диван и попросил ("Если это не трудно") чаю. Чай был принесен Ольгой, а гость с любопытством разглядывал убранство мансарды.
- Так я себе и представлял. Неплохо, неплохо.
Афанасий открыл было рот, но Игорек опередил:
- Мне чертовски неловко с тобой объясняться. Кстати, зови меня на ты, мы в некотором роде давно с тобой знакомы.
Странное дело, но Афанасий и теперь испытал некое чувство родства с незнакомцем, как и при общении с Игорешей. И этот Игорек был ему интересен и нисколько не раздражал, даже чувства настороженности к нему не возникало.
- А куда уехал Игореша? - не зная зачем, спросил он.
- В прошлое, - очень просто ответил Игорек, - если, конечно признавать линейность времени, ну а если считать время объемным, то он ушел в глубину или в ширину, что, собственно, не столь важно. Он неплохой парень, вот разве горяч немного, если учесть, что вы с ним напортачили.
- А чего мы напортачили?
Ни с того ни с сего в разговор вмешалась Ольга. Можно было понять, что она жалуется на поведение Афанасия, который совсем её довел до ручки всеми этими опытами. Она жаловалась так, как жалуются дети взрослым скороговоркой и сумбурно. И так же внезапно, как начала, умолкла.
- А что мы напортачили? - повторил Афанасий.
- Ну, пожар этот и ваша борьба с мафией.
- Так пожар из-за этого?
- Ну конечно. Игореша идеалист. Он иногда хочет быть инспектором, но на самом дело инспектор - это я, потому что я - наблюдатель. И я видел очень многое, не впадая в эмоции, не очаровываясь и не увлекаясь. Вы тут с ним испереживались за Россию, а общую картинку мировой истории не замечаете. Мафию собрались извести, а на кой черт она вам сдалась? Поправят бандиты Россией, впитает она их и дальше покатится мир потрясать. К тому же, все, что происходит, Россия сама востребовала.
- Как это? - у Афанасия в голове будто лампочка мигала - то становилось ясно и светло, то мутно и темно.
- Да так уж - творческими опусами. Доигрались классики с огнем, понапророчили, накликушествовали. Слово, Афанасий, не хухры-мухры н не для зарабатывания богатства и славы.
В этот момент Елена хотела вмешаться, но Игорек неожиданно показал ей язык.
- Да, Россия исковеркана, как говорится - духовные и культурные идеалы искажены, многие десятилетия ушли коту под хвост, правят шалопаи и хапуги и так далее. Так что мыслящему человеку здесь стало жить тошновато и страшновато. Ну и что, а разве другие столетия не шли коту под хвост? Ну, какие-то там евреи подменили дворянство и пролезли во властные и культурные структуры. Ну, взялись они за руки, чтобы не пропасть по одиночке. Ну, заговор у них сидит в самой крови - владеть земным миром. Ну, пускаются некоторые из них в свой клоунский пляс, пируют посреди разрухи и нищеты. Ну, не дают они Игореше донести свои открытия до соплеменников и братьев по разуму. Да наплевать! Пусть хоть всей землей управляют. Может быть, они, как потомки вечно гонимых предков, заслужили этого, хотели этого и получили. Но, собственно, что получили? - "их знают в лицо" и обычные земные утехи. За духовную убогость их пожалеть нужно. Скоро они поймут это сами, и уныние и пустота войдут в их сердца. А вы собрались русских сплачивать в какие-то сообщества. Да это же одна из черт русского характера - не сбиваться в стаи, разве только когда война.
- А что, завоевание всегда с пушками и самолетами? - не выдержала Елена. - Раба из человека можно сделать и без явного физического насилия.
- Это верно, но и это опыт. На Земле все меняется, всегда идет грызня за место послаще и потеплее. Только опытным путем достигаются знания и возникают идеи. Хотя, - пожал плечами оракул, - может быть, Игореша и прав, что приложил руку к земному переустройству - это тоже опыт. А я лишь хотел сказать, что незачем так уж концентрироваться на земных проблемах, а стоит похлопотать и о своем личном будущем, а не об этническом, так сказать.
И в этот момент Афанасий понял, о чем говорит Игорек.
- Но как это осуществлять? - с жаром вопросил он.
- Спроси чего-нибудь полегче, - гость подлил себе чаю.
- А кто вы? - не выдержала Елена.
- Я бы сказал, но боюсь, что ответ будет обидным для вас обоих. Быть может скажу позже, но не сегодня.
Тогда она спросила о другом:
- Откуда у вас лист "близнецов"?
Он постучал пальцем по лбу:
- Отсюда. Я понимаю, что выгляжу личностью загадочной, что так и есть, но в этом виноват я сам. И я, возможно, порчу сценарий своим появлением. Это от того, что меня утомило действие. Да и помочь захотелось.
Лену не удовлетворил такой ответ.
- Вы охотитесь за бумагами Иоанна Грозного? - бесстрашно спросила она.
Тут сдержанный Игорек заразительно расхохотался.
- Я уже слышал эту байку, - повеселев, объяснил он, - этот сундук действительно можно было бы назвать "сундуком мертвеца", но Грозный к нему не имеет отношения.
- Ты что, все рассказал? - спросила она Афанасия.
- Да нет, я рассказывал Игореше.
- А он мне, - подхватил Игорек и пояснил ей: - Игореша, в некотором роде, мне родственник, а меня зовут Игорек.
Лена недовольно смотрела на него, Афанасий глупо улыбался, а Ольга укоризнено сжала губы и покачивала головой.
- Ситуация зашла слишком далеко, - тихо проговорил гость, - и мне кажется - бумаги непосильная ноша для вас. Они, как бы сказать, могут надломить вашу психику. Афанасий совсем замотался, за вами охотятся, все может закончится печально...
- Заберите их, - прошептала Ольга.
- Да что вы нас пугаете, кто вы такой! Уселся тут и важности на себя напустил! Что, крутой что ли? - Елена все больше заводилась. - Кто бы ты не был - бумаг не получишь! Не слушай его, Афанасий, мы лучше уничтожим бумаги, но он их не получит!
- Если бы... - скорбно улыбнулся Игорек, - но их невозможно уничтожить. - И поднялся: - Ну ладно, пойду я, спасибо за чай.
Они не ожидали такого финала. Афанасий заспешил за гостем.
- Как, почему, ты уже уходишь?
- А ты хочешь, чтобы я ещё пришел?
- Я чувствую, что ты не желаешь мне зла. И потом, я тебя узнал, ведь это ты связывался со мной через листы под кодом "Н.К." или "Федор-2", да?
- Можно сказать, что это был я, хотя может быть это были Игореша, или Игорь, или Игоречек, Гоша, Игорюня, Горя, Гарик, Готя, Егор... Мы, в некотором роде, родственники.
Афанасий взял его за рукав куртки и просительно посмотрел в глаза.
- Ну скажи мне - что происходит? Я, когда просыпаюсь, каждый раз не могу поверить, что эти бумаги существуют. Я совсем перестал ощущать себя реальным, весь мир мне кажется сном. Что это за бумаги, откуда они?
- А какого черта, - неожиданно раздраженно спросил Игорек, - ты думаешь, что я тебе могу дать ответ?
- Не даешь, значит, ответа? - грустно усмехнулся Афанасий. - А я думал, мы вместе займемся этой тайной.
- Нет, Афанасий, в данном случае как с женщиной - только ты сам можешь её оплодотворить, ты и она - третий лишний.
И Игорек быстро пошел к калитке.
- Да иди ты к черту и не появляйся больше! Тоже мне - нашелся ангел-хранитель!
Последняя фраза Афанасия ввергла Игорька в замешательства, было видно, как он резко замер, но все же не обернулся и, пытаясь казаться выдержанным, скрылся за забором.
- Что происходит, кто он такой? - спрашивала Елена.
А Ольга уже ничему не удивлялась, а только горестно усмехалась, поглаживая безмятежного Гарика. "Бумажный человечек, бумажный человечек", напевала она.
- Игореша, Игорек - чепуха какая-то. Ведет себя, как пуп земли. Афанасий, давай его изолируем, чтобы он не совал свой нос в наши дела. Он опасен.
- Перестань, Лена! Если бы он хотел, он давно бы завладел бумагами. Они ему, по-моему, совсем не нужны.
- Да он просто слабак, чтобы их понять. Давай отсюда переедем. У тебя же куча денег, моих в том числе, - добавила она со значением. И посмотрела на встревоженную Ольгу. - И тебя, Оля, возьмем.
Ольга встала и молча вышла из комнаты.
- Ты бы думала, прежде...
- Ну пойдем, пойдем что-нибудь совершим! Я хочу жить долго и счастливо, я хочу быть молодой и красивой, я хочу стать знаменитой художницей! И ты, Афанасий, станешь великим ученым, самым мудрым и всемогущим!
- Еще недавно ты грезила смыслом жизни, - заметил он.
- Так мы и его будем искать, разве одно другому мешает?
- По-моему, ещё как!
Она его не услышала.
- У нас в руках огромный источник знаний! Нет, я до сих пор не могу этому поверить! Я так счастлива!
Ему вновь передалось её возбужденное беспечное состояние.
"А что, приободрился он , - может быть она и права, жить нужно широко и ярко. А то залазишь со своим самокопанием в глухую дыру и терзаешь себя бесконечным чувством вины неизвестно перед кем".
Но, конечно, совсем вытеснить таинственные события он не мог. Какая-то часть его сознания была погружена во мрак. Он это физически ощущал. Бумаги были реальны, но вот откуда они? - этот вопрос мучил его. И даже не так его сознание не могло смириться с их всемогуществом - какие-то обычные листки могли сделать все, что угодно, - этого волшебства он не мог усвоить. И ещё он чувствовал, будто кто-то не то с ним, не то в нем борется. Или из-за него... А может поступить так: заявить вовсеуслышанье, что существуют на свете таинственные чудотворные бумаги и что теперь жизнь можно сделать лучше и веселее. Всем отныне будет хватать еды и крова, ибо можно разумно планировать, делить и все учитывать, короче, можно сделать жизнь на планете, быть может, райской. Главное, чтобы бумаги были в порядочных руках. Но опять же, из темных закоулков его сознания выскакивала мысль:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
Они совершенно забыли про Ольгу, которая временами подходила к лестнице и слушала обрывки их разговора. Нет, она не ревновала, как это ни странно, она, наоборот, питала надежду, что "Лена вправит Афе мозги", потому как давно оценила жизненную хватку и ум соседки. Возможно небезосновательно она полагала, что ни Афанасий, ни она сама попросту не те люди, которые могут в одиночку уживаться со сверхъестественным.
А Елена решила следующее:
- Нам нужно проанализировать всех этих "абонентов" с "листами-близнецами" и отсечь все ненужное. У меня впечатление, что кто-то умышленно создает множество связей, всяческих ответвлений, дабы повести по ложному пути, отвлечь от основного, перегрузить информацией.
- Да, да... Но знаешь, тут есть одна серьезная проблема... Нужно формулировать свои желания, - Афанасий внезапно испытал мучительный стыд, а я не знаю, чего хочу.
- Ерунда! - безоблачно оборвала Лена, - покопаешься - найдешь. Ты просто устал, тебе столько пришлось пережить! Бедняжка, я представляю, каково тебе было, когда ты прятался под елью.
Он удивлялся перемене, произошедшей с ней. В ней появилась поразительная детская беспечность, так что и ему все страхи и тупики стали казаться пустяками. Но все-таки он понимал, что со своими желаниями можно нагородить кучу новых проблем и напастей, поэтому убедил её не приступать к бумагам, пока не появится этот Игореша, с которым нужно было как-то определиться.
И в 17-00 у калитки появился гость. Афанасий поджидал Игорешу во дворе, а увидел этого незнакомца, направившегося к дому. Это был не Игореша, а мужчина лет тридцати пяти - лицо его казалось напряженным и суровым, но светлые серые глаза смотрели по-доброму.
- Игорек, - подал он руку Афанасию. - Это я вам черканул послание.
- А где... Игореша?
- Александр Сергеевич Пушкин - ты хотел сказать? Уехал. Устал пьянствовать. Моделирует.
- А кто вы?
- Я, в некотором роде, сценарист.
- Но как вы узнали?
- О бумагах? Мы с Игорешей, в некотором роде, родственники, доверяем друг другу безраздельно, он - это я, если угодно.
Они топтались на холоде, и было видно, что Игорьку в его легкой одежде зябко.
- Пройдемте в дом, - решился Афанасий.
Лена и Ольга поздоровались, Игорек сказал:
- Я о вас знаю, - и первым прошел наверх.
Там он уселся на диван и попросил ("Если это не трудно") чаю. Чай был принесен Ольгой, а гость с любопытством разглядывал убранство мансарды.
- Так я себе и представлял. Неплохо, неплохо.
Афанасий открыл было рот, но Игорек опередил:
- Мне чертовски неловко с тобой объясняться. Кстати, зови меня на ты, мы в некотором роде давно с тобой знакомы.
Странное дело, но Афанасий и теперь испытал некое чувство родства с незнакомцем, как и при общении с Игорешей. И этот Игорек был ему интересен и нисколько не раздражал, даже чувства настороженности к нему не возникало.
- А куда уехал Игореша? - не зная зачем, спросил он.
- В прошлое, - очень просто ответил Игорек, - если, конечно признавать линейность времени, ну а если считать время объемным, то он ушел в глубину или в ширину, что, собственно, не столь важно. Он неплохой парень, вот разве горяч немного, если учесть, что вы с ним напортачили.
- А чего мы напортачили?
Ни с того ни с сего в разговор вмешалась Ольга. Можно было понять, что она жалуется на поведение Афанасия, который совсем её довел до ручки всеми этими опытами. Она жаловалась так, как жалуются дети взрослым скороговоркой и сумбурно. И так же внезапно, как начала, умолкла.
- А что мы напортачили? - повторил Афанасий.
- Ну, пожар этот и ваша борьба с мафией.
- Так пожар из-за этого?
- Ну конечно. Игореша идеалист. Он иногда хочет быть инспектором, но на самом дело инспектор - это я, потому что я - наблюдатель. И я видел очень многое, не впадая в эмоции, не очаровываясь и не увлекаясь. Вы тут с ним испереживались за Россию, а общую картинку мировой истории не замечаете. Мафию собрались извести, а на кой черт она вам сдалась? Поправят бандиты Россией, впитает она их и дальше покатится мир потрясать. К тому же, все, что происходит, Россия сама востребовала.
- Как это? - у Афанасия в голове будто лампочка мигала - то становилось ясно и светло, то мутно и темно.
- Да так уж - творческими опусами. Доигрались классики с огнем, понапророчили, накликушествовали. Слово, Афанасий, не хухры-мухры н не для зарабатывания богатства и славы.
В этот момент Елена хотела вмешаться, но Игорек неожиданно показал ей язык.
- Да, Россия исковеркана, как говорится - духовные и культурные идеалы искажены, многие десятилетия ушли коту под хвост, правят шалопаи и хапуги и так далее. Так что мыслящему человеку здесь стало жить тошновато и страшновато. Ну и что, а разве другие столетия не шли коту под хвост? Ну, какие-то там евреи подменили дворянство и пролезли во властные и культурные структуры. Ну, взялись они за руки, чтобы не пропасть по одиночке. Ну, заговор у них сидит в самой крови - владеть земным миром. Ну, пускаются некоторые из них в свой клоунский пляс, пируют посреди разрухи и нищеты. Ну, не дают они Игореше донести свои открытия до соплеменников и братьев по разуму. Да наплевать! Пусть хоть всей землей управляют. Может быть, они, как потомки вечно гонимых предков, заслужили этого, хотели этого и получили. Но, собственно, что получили? - "их знают в лицо" и обычные земные утехи. За духовную убогость их пожалеть нужно. Скоро они поймут это сами, и уныние и пустота войдут в их сердца. А вы собрались русских сплачивать в какие-то сообщества. Да это же одна из черт русского характера - не сбиваться в стаи, разве только когда война.
- А что, завоевание всегда с пушками и самолетами? - не выдержала Елена. - Раба из человека можно сделать и без явного физического насилия.
- Это верно, но и это опыт. На Земле все меняется, всегда идет грызня за место послаще и потеплее. Только опытным путем достигаются знания и возникают идеи. Хотя, - пожал плечами оракул, - может быть, Игореша и прав, что приложил руку к земному переустройству - это тоже опыт. А я лишь хотел сказать, что незачем так уж концентрироваться на земных проблемах, а стоит похлопотать и о своем личном будущем, а не об этническом, так сказать.
И в этот момент Афанасий понял, о чем говорит Игорек.
- Но как это осуществлять? - с жаром вопросил он.
- Спроси чего-нибудь полегче, - гость подлил себе чаю.
- А кто вы? - не выдержала Елена.
- Я бы сказал, но боюсь, что ответ будет обидным для вас обоих. Быть может скажу позже, но не сегодня.
Тогда она спросила о другом:
- Откуда у вас лист "близнецов"?
Он постучал пальцем по лбу:
- Отсюда. Я понимаю, что выгляжу личностью загадочной, что так и есть, но в этом виноват я сам. И я, возможно, порчу сценарий своим появлением. Это от того, что меня утомило действие. Да и помочь захотелось.
Лену не удовлетворил такой ответ.
- Вы охотитесь за бумагами Иоанна Грозного? - бесстрашно спросила она.
Тут сдержанный Игорек заразительно расхохотался.
- Я уже слышал эту байку, - повеселев, объяснил он, - этот сундук действительно можно было бы назвать "сундуком мертвеца", но Грозный к нему не имеет отношения.
- Ты что, все рассказал? - спросила она Афанасия.
- Да нет, я рассказывал Игореше.
- А он мне, - подхватил Игорек и пояснил ей: - Игореша, в некотором роде, мне родственник, а меня зовут Игорек.
Лена недовольно смотрела на него, Афанасий глупо улыбался, а Ольга укоризнено сжала губы и покачивала головой.
- Ситуация зашла слишком далеко, - тихо проговорил гость, - и мне кажется - бумаги непосильная ноша для вас. Они, как бы сказать, могут надломить вашу психику. Афанасий совсем замотался, за вами охотятся, все может закончится печально...
- Заберите их, - прошептала Ольга.
- Да что вы нас пугаете, кто вы такой! Уселся тут и важности на себя напустил! Что, крутой что ли? - Елена все больше заводилась. - Кто бы ты не был - бумаг не получишь! Не слушай его, Афанасий, мы лучше уничтожим бумаги, но он их не получит!
- Если бы... - скорбно улыбнулся Игорек, - но их невозможно уничтожить. - И поднялся: - Ну ладно, пойду я, спасибо за чай.
Они не ожидали такого финала. Афанасий заспешил за гостем.
- Как, почему, ты уже уходишь?
- А ты хочешь, чтобы я ещё пришел?
- Я чувствую, что ты не желаешь мне зла. И потом, я тебя узнал, ведь это ты связывался со мной через листы под кодом "Н.К." или "Федор-2", да?
- Можно сказать, что это был я, хотя может быть это были Игореша, или Игорь, или Игоречек, Гоша, Игорюня, Горя, Гарик, Готя, Егор... Мы, в некотором роде, родственники.
Афанасий взял его за рукав куртки и просительно посмотрел в глаза.
- Ну скажи мне - что происходит? Я, когда просыпаюсь, каждый раз не могу поверить, что эти бумаги существуют. Я совсем перестал ощущать себя реальным, весь мир мне кажется сном. Что это за бумаги, откуда они?
- А какого черта, - неожиданно раздраженно спросил Игорек, - ты думаешь, что я тебе могу дать ответ?
- Не даешь, значит, ответа? - грустно усмехнулся Афанасий. - А я думал, мы вместе займемся этой тайной.
- Нет, Афанасий, в данном случае как с женщиной - только ты сам можешь её оплодотворить, ты и она - третий лишний.
И Игорек быстро пошел к калитке.
- Да иди ты к черту и не появляйся больше! Тоже мне - нашелся ангел-хранитель!
Последняя фраза Афанасия ввергла Игорька в замешательства, было видно, как он резко замер, но все же не обернулся и, пытаясь казаться выдержанным, скрылся за забором.
- Что происходит, кто он такой? - спрашивала Елена.
А Ольга уже ничему не удивлялась, а только горестно усмехалась, поглаживая безмятежного Гарика. "Бумажный человечек, бумажный человечек", напевала она.
- Игореша, Игорек - чепуха какая-то. Ведет себя, как пуп земли. Афанасий, давай его изолируем, чтобы он не совал свой нос в наши дела. Он опасен.
- Перестань, Лена! Если бы он хотел, он давно бы завладел бумагами. Они ему, по-моему, совсем не нужны.
- Да он просто слабак, чтобы их понять. Давай отсюда переедем. У тебя же куча денег, моих в том числе, - добавила она со значением. И посмотрела на встревоженную Ольгу. - И тебя, Оля, возьмем.
Ольга встала и молча вышла из комнаты.
- Ты бы думала, прежде...
- Ну пойдем, пойдем что-нибудь совершим! Я хочу жить долго и счастливо, я хочу быть молодой и красивой, я хочу стать знаменитой художницей! И ты, Афанасий, станешь великим ученым, самым мудрым и всемогущим!
- Еще недавно ты грезила смыслом жизни, - заметил он.
- Так мы и его будем искать, разве одно другому мешает?
- По-моему, ещё как!
Она его не услышала.
- У нас в руках огромный источник знаний! Нет, я до сих пор не могу этому поверить! Я так счастлива!
Ему вновь передалось её возбужденное беспечное состояние.
"А что, приободрился он , - может быть она и права, жить нужно широко и ярко. А то залазишь со своим самокопанием в глухую дыру и терзаешь себя бесконечным чувством вины неизвестно перед кем".
Но, конечно, совсем вытеснить таинственные события он не мог. Какая-то часть его сознания была погружена во мрак. Он это физически ощущал. Бумаги были реальны, но вот откуда они? - этот вопрос мучил его. И даже не так его сознание не могло смириться с их всемогуществом - какие-то обычные листки могли сделать все, что угодно, - этого волшебства он не мог усвоить. И ещё он чувствовал, будто кто-то не то с ним, не то в нем борется. Или из-за него... А может поступить так: заявить вовсеуслышанье, что существуют на свете таинственные чудотворные бумаги и что теперь жизнь можно сделать лучше и веселее. Всем отныне будет хватать еды и крова, ибо можно разумно планировать, делить и все учитывать, короче, можно сделать жизнь на планете, быть может, райской. Главное, чтобы бумаги были в порядочных руках. Но опять же, из темных закоулков его сознания выскакивала мысль:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34