- Жду...
Кушкину она поручила взять на послезавтра билет на парижский рейс и принести ей путеводитель по Парижу.
Привыкающий ничему не удивляться Кушкин попросил её загранпаспорт с многократной визой и деньги на билет.
Настя сказала:
- Михаил Иванович, я буду отсутствовать несколько дней. Ты уже сообразил, где я буду, но об этом никому ни звука.
- Из меня не выпытают, - ответил Кушкин.
- Для всех я - закрылась на своей даче, обдумываю перспективный план "Африки". В Шереметьево пусть отвезут меня Артем и Никита и по дороге проверятся, нет ли "хвоста". Конечно, они должны молчать...
- Это естественно.
- Возвращаться я буду самостоятельно - из Шереметьево доберусь на такси. Если есть вопросы - спрашивай.
- Вопросы есть, но задавать их не буду. Анастасия Игнатьевна, будь осторожна, хотя я и не знаю, что ты задумала. Но, ради Бога, не подставься - наши старые друзья не новички в таких делах. А они все - там...
- Это я понимаю...
На следующий день позвонил Фофанов и сказал, что Кэтрин работает в информационно-аналитическом агентстве "Глобус", она довольно известная среди журналистской братии особа и высоко котируется как специалистка по России, поскольку знает русский. Сейчас она в Париже.
Фофанов назвал адрес "Глобуса" и номер телефона Кэтрин Стоун.
- Ты предупредил своего собкора, чтобы язык не распускал?
- Настя, ты меня обижаешь такими вопросами. И, естественно, я объяснил ему, что эта Кэтрин интересует газету.
В Париж Настя прилетела утром, на такси добралась до небольшой гостиницы недалеко от площади Согласия, адрес которой нашла в путеводителе. Из номера сразу же позвонила Кэтрин Стоун. Разговор шел на английском.
- Я прилетела издалека, чтобы встретиться с вами. У меня мало времени... Прошу вас, назовите кафе или ресторан, где мы могли бы спокойно поговорить. Без свидетелей. И время - когда встретимся.
Кэтрин озадаченно молчала и Настя добавила:
- Можете быть уверены, что никаких черных замыслов по отношению к вам у меня нет...
- Хорошо, возле нашего агентства есть небольшое кафе "У Шарля". Жду вас там к четырнадцати часам, у меня в это время обеденный перерыв. Вы меня знаете, видели когда-нибудь?
- Нет.
- Я буду сидеть за угловым столиком, это мое обычное место. Через спинку стула перекину светлый плащ... Да, вот ещё что: я рыжая.
- Вполне достаточно, чтобы узнать вас. Спасибо и до встречи.
Кэтрин Стоун оказалась очень красивой женщиной, выглядевшей совсем молоденькой, хотя по прикидкам Насти ей было уже около тридцати. рыжей она назвала себя очевидно с иронией - у неё были чудные волосы цвета червонного золота, прекрасно сочетавшиеся с голубыми глазами. Одета она была в традиционную униформу журналистов - джинсы, рубашка из плотной защитного цвета ткани, с расстегнутым воротничком, заправленная под широкий кожаный ремень. В некоторой грубоватости одежды был свой стиль, принятый у женщин, не привыкших долго сидеть за столом в офисах.
- Вы Кэтрин Стоун? Простите, не знаю, как обратиться - мисс, миссис?
- Просто Кэтрин. Присаживайтесь. Я заказала себе салат, бифштекс и "Божоли". На десерт мороженое. Как вы?
- Присоединяюсь.
Настя сделала заказ официанту.
- Говорите, - прервала недолгое молчание Кэтрин. - Кто вы и почему хотели встретиться со мной?
- Мы обе, вы и я, задолжали одному человеку.
- Даже так? Хотя не помню, чтобы кому-то что-то была должна.
У Кэтрин был низкий, приятный голос, говорила она спокойно и доброжелательно.
- Я - Анастасия Демьянова, - представилась Настя.
- Русская миллионерша? - удивилась Кэтрин. - Я читала отчеты о вашей сногсшибательной пресс-конференции в Швейцарии... Это становится любопытным.
- И ещё - я жена человека, с которым вы были близки...
- Бог мой, как тесен наш мир! - немного экспансиво воскликнула Кэтрин. - Вы, русская, и я, американка, переспали с одним и тем же парнем?
- Да.
- Но это ещё не повод для тревог и беспокойства, - улыбнулась Кэтрин. - Кто бы он ни был, ваш муж, я на него не претендую. Так кто он?
- Вспомните фестиваль в Хельсинки...
Кэтрин изумленно смотрела на Настю:
- Этот парнишка-журналист, Алекс, кажется?
- Полковник Алексей Юрьев.
- КГБ?
- Да.
Настя замолчала, давая Кэтрин возможность все вспомнить. Им принесли заказ, но ни Настя, ни Кэтрин не притрагивались к еде. Настя сказала:
- Слушай, Кэтрин, не возражаешь на "ты", если уж у нас так получилось? Нет? Отлично. "Божоли" - хорошее вино, но думаю, нам не помешает выпить по стопке-второй коньяка...
- Совсем не помешает, - согласилась Кэтрин, выбираясь из плена воспоминаний. - Ну и как он там, полковник Юрьев?
- Скотина, - кратко ответила Настя.
- Согласна. Это увлечение мне дорого обошлось...
- Что же, давай обменяемся информацией, - предложила Настя. И стала рассказывать, без деталей, о том, как полковник Юрьев и его сотрудники пытались превратить её в сексотку...
- Мне знакомо это жаргонное слово, - сказала Кэтрин. - Извини, что перебила. Продолжай.
Настя продолжила, добавив, что она была уже на крючке у них, оставался последний шаг...
- Но ведь ты его жена?
- Деньги... - сказала Настя. - Большие деньги. Они хотели их прибрать к рукам.
- Понятно. А откуда ты узнала обо мне?
- Одной из своих подруг, до меня, Алексей спьяну проболтался, как все было в доме дружбы в Хельсинки. Мол, его однажды затащила на себя агентка ЦРУ, но он быстро опомнился, помог её разоблачить. После этого его и пригласили работать в органы...
- Какая же сволочь! - возмутилась Кэтрин. - Я ведь с ним потом виделась и сказала, что к этой вонючей конторе не имею отношения! Но я не сказала все...
- Что именно? Если не секрет, конечно.
- Естественно, секрет, но не от тебя, Анастасия. Он, конечно, изображал перед своей подругой нашу встречу, как случайную, но все было не так. Мы встречались все десять дней, точнее, десять ночей его пребывания в Хельсинки. Я крепко в него влюбилась... Это дом дружбы был настоящим гадюшником, наши спецслужбы тоже установили подслушивающие штучки. В общем, мои отношения с Алексом для них не были тайной. И вдруг в один не очень прекрасный день Алекс исчез, провалился сквозь землю, растворился в неизвестности...
- Это он умеет.
- Я вернулась домой, в Америку, и у меня начались неприятности. ЦРУ предложило мне сотрудничать с ними, пройти специальную подготовку для работы в Москве якобы журналисткой... Они прокрутили для меня одну пленку со всеми охами, ахами и клятвами в любви...
Кэтрин смолкла, она явно разволновалась и хотя внешне держалась спокойно, но в глазах у неё появился недобрый блеск.
Настя ласково накрыла её ладошку, лежавшую на столе, своей ладонью.
- Если тебе трудно - не рассказывай, я не обижусь.
- Нет уж, я должна выговориться, много лет ношу на сердце этот груз и ты первая, с кем я так откровенна...
- Спасибо, Кэтрин.
- Я, конечно, послала церэушников подальше, но они отыгрались... Меня под пустяковым предлогом изгнали с учебы, я нигде не могла найти работу... А тут ещё выяснилось, что я, как последняя дурочка, подзалетела.
Настя поняла, о чем она говорит, есть вещи, которые и на русском и на английском называются примерно одинаково.
- Словом, пришлось лечь под одного богатенького. И он дал мне деньги, на которые я улетела во Францию. Здесь сделала аборт. Денег было в обрез, пришлось обратиться к придурку, который "в домашних условиях" кромсал бедных баб. Тебе, Настя, приходилось делать аборты? - прервала Кэтрин свою исповедь неожиданным вопросом.
- Нет! Бог миловал...
- Тогда ты не поймешь, какой это ужас! Прошло немало времени прежде, чем я встала на ноги... Ну, а дальше... Работала и училась в Сорбонне. Мой профессор по русской литературе рекомендовал меня в "Глобус". Кроме родного английского я прилично знала русский и французский. Меня взяли и с тех пор я здесь. Вот тебе история идиотки, которой однажды захотелось русского парня...
Кэтрин завершила свой рассказ на приглушенных истеричных нотах:
- Я его ненавижу! Он изломал всю мою жизнь! После аборта я не могу иметь детей. У меня был здесь парень, я его полюбила и мы собирались пожениться. Он меня спросил: "Ты предохраняешься?". "Нет, - ответила, - я перенесла операцию и детей у меня не будет". Какую операцию, я ему не сказала. Стыдно. Парень сказал: "Извини". И исчез.
- Сочувствую, - искренне сказала Настя. - Ты многое перенесла. А юный гаденыш стал хищником. И очень опасным. И нам двоим - и тебе и мне - он задолжал.
- Что ты предлагаешь? - спросила Кэтрин.
- Не ожидать, пока на том свете мы сможем рассчитаться угольками.
- Что-о?
- Это у нас так говорят: рассчитаться на том свете угольками.
Кэтрин бросила взгляд на часы:
- Я отсутствую на работе уже полтора часа. У нас с этим строго. Если ты не возражаешь, давай встретимся вечером. Побываем на Мон-Мартре, там художники, сувенирные лавчонки, уютные ресторанчики и собор Святое сердце на крови...
- Очень подходящее название, - пробормотала Настя.
- Вечером ты расскажешь, что задумала. Ведь ты прилетела в Париж не только для того, чтобы со мной познакомиться, не так ли?
- Не стану отрицать, что у меня есть план, - подтвердила Настя.
Они условились о времени и о том, что встретятся на выходе из метро "Мон-Мартр".
- Не унывай, Кэтрин, - сказала Настя. - Ты очень красивая женщина. Парням ты должна нравиться.
- В поклонниках недостатка нет. У меня объемы Мэрилин Монро, - немного повеселела от грубоватой шутки Кэтрин. - До вечера...
Настя ещё недолго посидела в кафе, заказала кофе с круассаном. Кэтрин ей понравилась. "Приглашу её в Москву, - решила она. - А там посмотрим"... И подумала, что это была бы любопытная ситуация: в одной фирме работают четыре женщины, переспавшие с одним и тем же мужчиной. Она, Кэтрин, Эля, Нина...
Вечер на Мон-Мартре Настя и Кэтрин провели прекрасно и без помех обсудили теперь уже общую проблему. На следующий день рейсом "Эр Франс" Настя улетела в Москву. Когда она входила в свою квартиру, из "служебки", как теперь Настя именовала одну из комнат своей квартиры, выглянул Артем, вежливо поздоровался. Никаких вопросов по поводу отсутствия Насти он не задавал. "Отлично школили оперов в КГБ", подумала Настя. "На сегодня вы свободны, а завтра - как обычно", - распорядилась она. Прошла в комнату, приспособленную под кабинет, и набрала номер телефона Кушкина.
- Я возвратилась с дачи, Михаил Иванович.
- Хорошо отдохнули, Анастасия Игнатьевна? - подыграл ей Кушкин.
- Отлично...
Дела повседневные
Настя вошла в свой кабинет, на ходу бросив Нине: "Зайди".
Нина Геннадиевна, строгая и деловая, принесла папку с поступившими документами, листок бумаги с перечнем телефонных звонков. Дотошный Кушкин позаимствовал у какой-то инофирмы форму для такого листка: дата и время звонка, кто звонил, что просил передать, если требуется, по какому телефону перезвонить.
- Мне кажется, Анастасия Игнатьевна, следует обратить внимание на звонки господина посла и Юрия Борисовича Фофанова.
Нина Геннадиевна ускоренно проходила курс референта-помощника высокой квалификации.
- Спасибо, Нина.
- Очень просили их принять, как только вы появитесь, Юрий Васильевич и Элеонора Леопольдовна.
- Кушкин здесь?
- Конечно, - ответила Нина. - Он уже с восьми часов здесь крутится.
- А ты откуда знаешь, что с восьми?
"Ну и Нинка... - подумала Настя, - ночует Кушкин у нее".
- А он так мне сказал, - глядя на Настю невинными глазами, ответила Нина. - Когда я пришла, он выглянул из своего кабинета и попросил приготовить кофе.
Настя распорядилась:
- Пригласите ко мне Руслана Валерьевич, а после него Элеонору. Но дай десять минут для телефонных звонков.
С послом её соединили сразу же, как только она назвала себя.
- Госпожа Демьянова, я имел честь передать вам официальное приглашение господина президента Бираго Диопа посетить нашу страну... Господин президент просит вас хотя бы приблизительно назвать дату визита.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68