В 14 часов 28 минут Вета Петровна Мигун, проходя по Пушкинской улице мимо дома № 15-А, вдруг рывком метнулась в сторону, к высоким желтым деревянным дверям Прокуратуры, ухватилась за бронзовую дверную ручку, толкнула дверь в Бюро пропусков и, буквально падая, сказала дежурному лейтенанту милиции:
- Я - жена Мигуна. Мне нужен следователь, который…

15 часов 40 минут
Из рапорта следователя В. Пшеничного:
…врач филиала медсанчасти при станции метро «Арбатская» Сергей Левин опознал на предъявленном ему портрете-фотороботе мужчину, который 19 января с.г. примерно в 17 часов с минутами обращался за неотложной помощью в связи со сквозным огнестрельным ранением в бедро. Левин сообщил приметы полковника милиции, который сопровождал раненого: высокий брюнет, примерно 50 лет, сутулится, глаза карие, нос с горбинкой. По словам С. Левина, вышеописанный полковник запретил ему зарегистрировать раненого в книге регистрации, не предъявил свое милицейское удостоверение и пренебрежительно отнесся к предложению Левина выписать направление в Институт Склифосовского.
Проверкой регистрационных книг и тщательным опросом всего медицинского персонала Института скорой помощи имени Склифосовского установлено, что ни 19, ни 20, ни 21 января к ним не поступил ни один мужчина с пулевым огнестрельным ранением в область правого бедра.
Несмотря на то, что след раненого преступника в настоящий момент фактически потерян, прихожу к заключению, что:
поскольку медсанчасть станции метро «Арбатская» расположена вблизи улицы Качалова, где в доме № 36-А произошло убийство генерала Мигуна, и в связи с тем, что раненый потерял, по словам врача Левина, много крови, злоумышленники были вынуждены по дороге в неизвестную нам еще больницу обратиться в эту медсанчасть за неотложной помощью.
Вверенная мне группа оперативно-следственных работников МУРа продолжает поиски преступника в московских и подмосковных больницах.
Врач Сергей Левин и медсестра Дина Темногрудова доставлены в НТО МУРа для создания фоторобота-портрета полковника милиции, который сопровождал раненого…

16 часов с минутами
В кинозале НТО Женя Тур, доктор Сергей Левин и медсестра Дина Темногрудова компоновали на киноэкране фоторобот-портрет полковника милиции, который 19 января вечером сопровождал раненого.
В полумраке зала дремал в кресле Валентин Пшеничный. По-моему, это был его первый отдых за все дни нашего следствия. Я и Светлов стояли у двери и вглядывались в возникающее на экране темноволосое лицо с носом горбинкой, тонкими ноздрями, низкими надбровными дугами и жесткой поперечной складкой на подбородке.
- Олейник, - шепнул мне на ухо Светлов. - Полковник Олейник, одно лицо.
Я кивнул ему и подошел к креслу Пшеничного. Очень не хотелось его будить, но пришлось. Я тронул его за плечо, и он тут же встрепенулся, вскинул на меня свои запавшие от усталости голубые глаза. Я подсел к нему, сказал негромко, чтобы слышал лишь он один:
- Валя, когда будет готов портрет, - никому не показывать и не тиражировать. Отдашь мне и сам поедешь домой спать.
- Но я же еще не нашел преступника…
- Ты его уже нашел. Только трогать его пока нельзя. Заканчивай здесь, сдай мне портрет и иди спать. Это приказ. Мне нужно, чтоб ты выспался.
Он кивнул, и мы со Светловым вышли из кинозала. По пустому коридору НТО, который одновременно был музеем криминалистики МУРа - здесь в стеклянных витринах и шкафах стояли самые различные экспонаты - трофеи МУРа в борьбе с преступным миром, - мы с Маратом шли в другое крыло здания, в 3-й отдел МУРа, мимо разнокалиберных пистолетов, финок, кастетов, обезвреженных мин, самопалов, отмычек, капканов, удушек, аэрозольных баллончиков с уже испарившейся отравляющей жидкостью, динамитных зарядов без взрывателей и взрывателей без динамита.
- Выбирай, - усмехнулся Светлов, показав на эти экспонаты. - У меня еще в камере вещдоков такого барахла до фига.
- Выберу, - ответил я. - Когда срок придет.
Свернув за угол коридора и пройдя через ряд дверей и переходов, мы оказались совсем в другом мире - среди привычного будничного муровского мата, телефонных звонков, грохота сапог и густого запаха табака. А в дежурке-предбаннике светловского кабинета мы застали странную картину: чуть не половина оперативников состава 3-го отдела, то есть человек двадцать офицеров, сгрудились вокруг стола со «Спидолой», которая вещала чистым, не прерываемым глушилками голосом:
…Аккредитованные в Москве западные корреспонденты сообщают, что генерал Мигун, первый заместитель Председателя КГБ, был инициатором арестов лидеров левой экономики и разоблачений связей с ними дочери и сына Леонида Брежнева, что вызвало гнев Михаила Суслова и Брежнева. По слухам, Мигун покончил жизнь самоубийством, после…
- Что это такое? - спросил, нахмурившись, Светлов.
- Это «Голос Америки», Марат Алексеевич, - сказал капитан Арутюнов.
- Я сам слышу, чей это голос. Что это значит, я у вас спрашиваю?!
- Это значит, что сначала мы вкалывали на Отдел разведки и «Каскад», сейчас - на Прокуратуру, а все лавры за разоблачение левой экономики достаются КГБ. Ведь это вся страна слышит - усмехнулся капитан Ласкин. - И самое интересное, что именно это сообщение никто не глушит…
Словно иллюстрируя его слова, в эфире прозвучало:
…полагают, что смерть Суслова обострит борьбу за власть в одряхлевшем кремлевском руководстве.
Женева. В Женеве происходят совещания Александра Хейга с…
- мощный шум глушилок тут же покрыл голос заморского диктора.
Ласкин и все остальные красноречиво посмотрели на меня и Светлова.
- Выключи, - приказал Светлов Арутюнову. Затем, в разом наступившей тишине, он прошелся по дежурке и сказал:
- Братцы! Мы никогда не лезли в политику и не лезем. Мы - сыскные ищейки, уголовный розыск. Если где-то убили человека, мы должны найти убийцу - вот и все. Лично я поэтому работаю в МУРе, а не где-то в другом месте. Поэтому давайте делать свое дело, и нечего нам, муровцам, слушать эти «вражеские голоса», - от них только бессонница по ночам. Нам поручено найти убийцу Мигуна - и надо найти. За это нам деньги платят…
- Но выходит, что мы работаем против КГБ… - сказал Колганов.
- Или Отдела разведки. И это наше собственное министерство! - добавил Арутюнов.
- Ясно же, что это убийство - их работа… - выкрикнул еще кто-то.
- Тихо! - шарахнул по столу раненой рукой Светлов и скривился от боли. - Падла-а!… - Но тут же выпрямился: - Мне плевать - КГБ или МВД! Мы выполняли задание, и в ходе этой работы какая-то гнида убила нашего человека - Нину Макарычеву, которая еще вчера работала с нами и поила нас тут чаем. Для меня это значит, что убили одного из нас - тебя или тебя! А если мы уже знаем, что ее убийца и убийцы Мигуна - одна компания, то что? Замнем это дело? И пусть нас свои же шарахают из-за угла, кому не лень - КГБ, Отдел внутренней разведки, потом ОБХСС и ГАИ начнут - да?
Все молчали.
- Короче, - произнес, остывая, Светлов. - Вы взяли след этого раненого - вот и дуйте по нему. И чтобы через 24 часа…
- След потерян, - перебил Ласкин.
- Глупо искать его по больницам, - хмуро сказал Арутюнов.
- Если его прячет от нас ГБ или Отдел разведки, то черта лысого найдешь, - произнес Колганов.
- Надо найти! - сказал Светлов.
- Ка-ак?! - воскликнул Арутюнов.
- Мозгами, - ответил Светлов. - Если бы я хотел тебя спрятать от ГБ, куда бы я тебя засунул?
Арутюнов пожал плечами.
- Мало ли… В тюрягу…
- Есть еще одна версия, - произнес с порога появившийся в двери Тарас Карпович Венделовский. - Под Москвой, в Подольске, есть два госпиталя для раненых в Афганистане. Один - офицерский, другой - солдатский. Там по тыще человек лежит и все с пулевыми ранениями.
За его спиной стояли Вета Петровна и Ожерельев.

16 часов 25 минут
Едва Вета Петровна Мигун убедилась в том, что ей не грозят допросы и пытки в КГБ и все ее страхи были напрасны, она разительно изменилась. Среди будничной суматохи муровских коридоров, тяжелых, но не имеющих лично к ней отношения, шагов конвоиров, густого мужского мата, офицерских мундиров, телефонных звонков, криков и запаха табака она ожила, выпрямилась, даже помолодела, словно попала в свою боевую чекистскую юность.
И в кабинет Светлова она вошла следом за мной легкой, свободной походкой, уселась перед столом, закурила и сказала:
- Я могу дать вам ценную информацию. Очень ценную. Не только об убийстве Мигуна, а еще важней. Такую, что, может быть, Брежнев даже у власти останется. Но - при одном условии. Если на «Мосфильме» возобновят съемки фильма «Незримая война» по книге Мигуна «Мы вернемся» и, конечно, с гарантией, что этот фильм выйдет на экран. - И с этими словами она выложила из своей сумочки журнал «Знамя» № 5 за 1981 год. - Повторяю, у меня в обмен есть очень ценная информация.
Я посмотрел ей в глаза и сказал:
- Если вы имеете в виду письмо Ани Финштейн, то эту информацию вы нам уже дали.
- То есть? - удивилась она.
Я вытащил из кармана аккуратно сложенный в конверт лист бумаги, на который были наклеены клочки письма Ани Финштейн, и показал ей:
- Вета Петровна, в другом месте - не будем уточнять, в каком - за это письмо вам бы пришили нелегальную связь с заграницей. И уже не помогло бы, что вы - родственница Брежнева. Я не буду этого делать. И я даже не стану выспрашивать у вас, как называл ваш муж эту Аню Финштейн - «Антоша», «Анюта», «Анна» или просто какой-нибудь кличкой. Это любопытно, но несущественно, я могу это выяснить у режиссера картины, оператора или вообще не выяснять. Все, что меня интересует, да и то чисто психологически, это личность ее жениха Гиви Мингадзе. Конечно, скоро он и сам мне о себе расскажет, но предварительные данные мне бы не помешали.
Она подавленно молчала.
- Ну как? - спросил я. - Может, чаю попьем? Вы есть не хотите?
- Хочу… - сказала она негромко. И спросила с отчаяньем: - А как же фильм?
Я пожал плечами:
- Я не министр культуры, - и выглянул из кабинета, попросил дежурного старшину: - Старшина, притащите пару бутербродов из столовой и два стакана крепкого чая. Вот деньги.
- При чем тут министр культуры! - в сердцах сказала Вета Петровна. - Это не он решает, это решают в ЦК. Но какая разница - по Мигуну фильм или по другому писателю? А для меня в этих фильмах теперь вся жизнь! Если будут делать это кино - я для вас в лепешку разобьюсь, честное слово! А Брежнев пусть правит - черт с ним! Конечно, я могла отнести это письмо Андропову и с ним договориться, но… я уверена, что весь «Каскад» и смерть Мигуна - это его рук дело. Не могла же я пойти к убийце!
- Все, что я могу вам обещать, - поговорить об этом в ЦК сегодня вечером. Но без всяких ультиматумов.
В дверь, постучав, вошел дежурный старшина, неся на подносе тарелку с бутербродами и два стакана чая. И у меня сразу кольнуло сердце - еще вчера с этим же подносом сюда входила Ниночка…

Рассказ Веты Петровны, жены Мигуна
- Гиви Мингадзе… В 75-м году Галя Брежнева привела к нам в гости двух полунищих забулдыг - Бориса Буранского и этого Гиви Мингадзе. Где она их подобрала - не знаю. Кажется, в каком-то ресторане, где этот Буранский пел цыганские песни. Этим забулдыгам было лет по тридцать, а Гале тогда было сорок пять, но она влюбилась в этого цыганского певца по уши! А Гиви… Что ж, я должна сказать, что это был очень остроумный и легкий молодой человек. Шалопай без особых занятий, но в карты играл превосходно. А Сергей Кузьмич заядлый преферансист, это вы знаете. Короче, этот Гиви стал его постоянным партнером по игре в преферанс, а играли, в основном, на квартире у Яши Брежнева, брата Леонида. Яша был металлургом когда-то, инженером по металлургии, но вышел на пенсию и сел писать мемуары, да играл в карты. Они же оба любят мемуары писать - что Леонид, что Яков. Только за Леонида журналисты пишут, а Яков сам кропал, но дело не в этом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68