Я без труда нахожу искомое приспособление, приклеенное знакомым эпоксидным клеем, и отрываю его. Она визжит от боли.
Мешочек заполнен хлорным порошком с высохшими розовыми лепестками и апельсиновой кожурой: смесь, испускающая синтетический запах динов благодаря постоянному электрическому току от крошечной батарейки, соединенной с мешочком тонкими медными проводами.
Помахивая у нее под носом ароматической подушечкой так, словно в руках у меня кусок вонючего дерьма, я рычу:
– Вот и весь ваш запах, мешок с химикалиями, и это единственное, чем вы отдаленно напоминаете одного из нас. Мне кажется, что и муж ваш был таким же, не правда ли, миссис Макбрайд? Вы не дин, – голос мой преисполнен отвращения. – Вы… вы всего лишь обыкновенный человек.
Звучит душераздирающая музыка, реприза.
Абсолютный триумф. Джудит слова не в состоянии вымолвить, только открывает и закрывает рот, открывает и закрывает. Веки ее дрожат. Проклятая человеческая особь, мне следует прикончить ее на месте, и не только по долгу, но чисто из принципа. Так мне врать, гоняя туда и обратно через всю страну!
Но тут все это прерывает Валлардо, резким всхлипом привлекший внимание как истинных, так и псевдодинов.
– Яйцо, – благоговейно шепчет он. – Время пришло.
Все как один мы устремляем взгляды к одинокому обитателю гигантского резервуара. Несколько трещин, которые я заметил прежде, разошлись паутиной по всей поверхности яйца и разрастаются с каждой секундой. Когда Валлардо набирает несколько команд на компьютере у резервуара, начинает жужжать динамик, усиливая звуки происходящего в воде. Потрескивание, похрустывание и… неужели это плач?
– Давай, малыш, – бормочет Джейси. – Ты сделаешь это. Вылезай к маме.
20
Валлардо неуклюже кидается к стенке резервуара и приводит в действие систему блоков: тянет за веревку и наматывает ее на барабан. Левая сторона гамака, в котором лежит яйцо, чуть приподнимается над водой, но теперь, чтобы сохранилось равновесие, нужно поднимать правую.
– Другую сторону! – вопит Валлардо, и у меня такое ощущение, что он обращается ко мне! Я не для того сюда пришел, чтобы помогать при родах, но если в финале моего расследования слегка займусь акушерством, хуже никому не будет.
– Что теперь? – спрашиваю я, ухватившись за веревку. Я стою под острым углом к гамаку, так что яйцо в окружении воды кажется расплывчатой кляксой. Однако через усилитель я по-прежнему слышу хруст, а значит, процесс иод скорлупой продолжается.
– На счет три, – кричит мне Валлардо, – тяните до желтой отметки на веревке! – Я поднимаю глаза – десятью футами выше веревка меняет цвет на коричнево-желтый – и кричу в ответ, что готов. Валлардо считает, и мы поднимаем гамак.
Веревка идет гораздо легче, чем я ожидал. Настроив мышцы на более серьезное усилие, я делаю рывок, правый край гамака задирается над левым, и яйцо начинает соскальзывать…
– Нет! – взвизгивает Джейси, бросаясь к еще одной веревке со стороны Валлардо.
Теперь дополнительное усилие Джейси поднимает выше ее край, что тут же заставляет упереться меня, и какое-то время мы беспорядочно дергаем за свои веревки, стараясь выровнять еще не родившееся существо, перекатывающееся по гамаку.
– Осторожно, – взывает Валлардо. – Не дайте ему скатиться!
Джейси закрепляет свою веревку, несется ко мне и отвешивает добрую пощечину:
– Ты специально это сделал. Ты хочешь, чтобы он умер.
– Ничего такого я не хочу. Единственное, чего я хочу, это чтобы миссис Макбрайд предстала перед Национальным Советом, и пусть они сами решают, как поступить с ней. Удивляюсь, почему ты до сих пор ее не убила.
– Она чуть не убила меня, – отвечает Джудит. – Но мы пришли к небольшому соглашению.
Мы поворачиваемся к самозванке и обнаруживаем, что Джудит вытащила револьвер. Так я и знал: плохие всегда так поступают. Но я не ожидал, что револьвер настолько… велик. Чудовищная пушка оттягивает ей руку, хрупкое человечье запястье дрожит, силясь держать оружие прямо. Взмахом ствола Джудит приказывает мне отойти от аквариума, Джейси и Валлардо неохотно следуют за мной.
– Яйцо… – подает голос доктор. – Мы должны наблюдать за ним.
– Я буду наблюдать за яйцом, – выпаливает Джудит. – Это мой ребенок, и я способна о нем позаботиться.
Джейси теряет голову, внезапная вспышка ненависти кидает ее через всю комнату, хвост со свистом сечет воздух, зубы оскалены; она пролетает мимо так быстро, что я успеваю заметить лишь бурую расплывчатую полоску ярости, мелькнувшую у моего лица. Все происходит, словно в замедленном изображении, только без комментария: взорвавшиеся рефлексы Джудит, поднимаемый револьвер, жерло ствола размером с хула-хуп, круглое, явно заряженное и готовое выстрелить – мои легкие парализованы и не способны на выдох, с которым я мог бы крикнуть формальное «нет!» – Валлардо бросается к резервуару, готовый встретить пулю, стрелу, боеголовку, что угодно, лишь бы защитить стекло, – палец Джудит, с силой жмущий на спусковой крючок, ее губы, сомкнувшиеся в торжествующей гримасе…
И еще одно пятно, совершенно неожиданное, – расплывчатое существо с очертаниями Хадрозавра вламывается в двери лаборатории и устремляется к Джудит Макбрайд. Выстрел оглушительным эхом взрывается в моих и без того израненных ушах.
За моей спиной острой белой шрапнелью разлетаются куски штукатурки. Один из обломков врезается в мой хвост. Я не обращаю на это внимания.
Гленда вскакивает, швыряя револьвер Джудит в дальний угол лаборатории, нога ее крушит грудную клетку миссис Макбрайд. Человек с шумом выдыхает воздух и скручивается в позе зародыша.
– Какого хрена у нее эта пушка? – вопрошает окровавленная Гленда, поворачиваясь ко мне.
Я пожимаю плечами. Гленда вновь устремляется к Джудит, наклоняется, хватает вдову за щеки и тянет на себя:
– Какого хрена у тебя эта пушка?
Единственный ответ Джудит – стон, полный боли.
– Гленда, ты… ты в порядке?
– Не скажу невредима, но, представь себе, жива. До чего мерзкие маленькие твари сидят у вас в клетках, док.
Выражение лица Валлардо не меняется, оставаясь непроницаемым.
– Что с яйцом, доктор?
– Состояние стабильное, – отвечает он. – Еще не время.
– Тогда я продолжу с того места, на котором мы прервались. Остановите меня, если что-то покажется неясным.
Убедившись, что мое лабораторное тренч-пальто плотно затянуто на талии, я неспешно подхожу к Джейси и кладу ей на плечо переднюю лапу:
– Должно быть, утомительно все время что-то придумывать. Ложь отнимает немало сил.
Она пытается меня перебить, начав: «Винсент, я…», – но, как и было обещано, я не обращаю на это никакого внимания.
– Не беспокойся. Я расскажу все как было, и не перебивай меня, даже если слышала это прежде. Большая часть из того, что ты мне рассказывала, чистая правда, – начинаю я, обращаясь непосредственно к своей разовой (но в пяти сериях!) любовнице. – Ты только упустила несколько ключевых деталей. Да, у Джудит Макбрайд был роман с Донованом, да, тебе предложили выдать себя за человека, чтобы заманить Раймонда в ловушку, расставленную Советом. Возможно, ты не врала и сказав, что воспылала к нему страстью, все это очень мило и замечательно. Скажу тебе, что сам я влез в это дело по чистой случайности, – знаешь об этом? Меня наняла страховая компания, которой надлежало выплатить Доновану Берку ущерб, нанесенный пожаром в «Эволюция-клубе». Поверь, я и понятия не имел, куда это заведет. Но все было очень подозрительно с самого начала – пожарные машины, вызванные прежде, чем кто-либо из свидетелей заметил пламя. Словно кто-то желал, чтобы пожар уничтожил только одно помещение, не успев распространиться на все здание. – Здесь я делаю паузу в ожидании протестов сообщников.
– Мы не хотели, чтобы кто-нибудь пострадал, – в конце концов подает голос Джейси. – Особенно Донован.
– Но вам нужно было уничтожить бумаги, не так ли? И замороженный эмбрион. Теперь, имея здесь этого младенца, ты должна была избавиться от всех прочих свидетельств. Почему ты просто не попросила Донована вернуть их?
– Да, да, что ж… Он не хотел мне их отдавать, – отойдя от компьютера, вступает в разговор Валлардо. На заднем плане я вижу хрупкую яичную скорлупу, разрушающуюся под напором существа, в ней заключенного. Теперь недолго осталось. – Все очень просто, да? Он рассчитывал держать меня под контролем, – продолжает Валлардо, – а еще хотел уберечь меня от неприятностей. Донован был… очень предан.
– Ха! – фыркает Джейси и ничего к этому не добавляет.
Я снова поворачиваюсь к Валлардо:
– Предан, не сомневаюсь. Особенно после того, как вы финансировали покупку клуба в Лос-Анджелесе. Вам нужно было место для хранения копий ваших трудов, укромный уголок, а ему нужна была новая работа. Кому придет в голову искать столь неоднозначные труды в лос-анджелесском ночном клубе? Что может там случиться страшней возни в кабинке сортира? Но истинный вопрос в том, почему вы вообще занялись этой работой. И для этого нам придется вернуться еще немного назад. – Вытянув пальцы словно для того, чтобы пощелкать костяшками, – на самом деле я не могу ими пощелкать, поскольку плотные суставы Раптора не пропускают достаточно воздуха, – я подхожу к Джудит, в той же позе лежащей на полу, и тяну ее за ногу. Она оседает в моих руках, но я уверен, что она все слышит и, наверное, может даже говорить. – Как давно вы с вашим мужем начали притворяться динами? – При этих словах Гленда чуть в обморок не падает.
– Притворяться? – переспрашивает она. – Похоже, я уже ни во что не врубаюсь.
– Все именно так, как ты слышала. Мы каждый день влезаем в личину людей, а она при необходимости становилась дином. По крайней мере пятнадцать лет все думают, что она Карнотавр, наряженный степенной вдовой, когда на самом деле она кусок дерьма, наряженный Карнотавром. – Я хватаю складку кожи под локтем Джудит и рву на себя; она не поддается, и женщина визжит. Гленда, постепенно начиная понимать, что к чему, тоже принимается теребить человечью кожу.
– Так, скажите прямо… это человек, притворившийся дином, притворившимся человеком?
– Вот именно, – киваю я, после чего Гленда отбрасывает все претензии на благовоспитанность и рвется к горлу Джудит, сорвав с себя маску с проворством, доселе мною не виданным. Просто рекорд разоблачения, достойный Книги Гиннесса. Но я разворачиваю Джудит подальше от столь внезапно появившегося утиного носа Хадрозавра и оттаскиваю ее к дальней стене.
– Прочь с дороги, Винсент! – рычит Гленда. – Мы должны убить ее, таковы правила. Она человек, она все знает, она должна умереть.
– Я знаю правила, Глен, можешь мне поверить. Но это особая ситуация. Мы должны представить Джудит перед Советом. Они решат, что с ней делать. – Я смотрю Гленде в глаза, умоляя о временном снисхождении. Я должен еще заполнить кое-какие пробелы в досье по этому делу. Гленда неохотно отступает, короткой бурой лапой вытирая истекающий слюной клюв. Придется глаз с нее не спускать – ей все же не терпится узнать вкус крови Джудит. – Мне бы очень хотелось выяснить, как она вообще узнала о нашем существовании. Кто проболтался? – Я снова разворачиваю миссис Макбрайд и заглядываю в ее пустые глаза. – Не хотите меня просветить?
– Это его Ба-Ба, – вмешивается Джейси.
– Какая еще, к черту, Ба-Ба?
– Так он звал свою приемную мать. По-детски произносил ее имя Барбара. Родители Раймонда умерли, когда он только начал ходить, и его взяла к себе лучшая мамина подруга, которая оказалась Карнотавром. Он о ней особо не рассказывал, но я знаю, что она растила его, как дина, учила делать мешочки с запахом, объясняла, как себя вести, облачаться, представляться в обществе динов. Он встретил Джудит, когда та работала официанткой в Канзасе, познакомил ее с единственной жизнью, которую знал по-настоящему – жизнью динов, – и предложил решать, кем им быть дальше, людьми или псевдолюдьми.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
Мешочек заполнен хлорным порошком с высохшими розовыми лепестками и апельсиновой кожурой: смесь, испускающая синтетический запах динов благодаря постоянному электрическому току от крошечной батарейки, соединенной с мешочком тонкими медными проводами.
Помахивая у нее под носом ароматической подушечкой так, словно в руках у меня кусок вонючего дерьма, я рычу:
– Вот и весь ваш запах, мешок с химикалиями, и это единственное, чем вы отдаленно напоминаете одного из нас. Мне кажется, что и муж ваш был таким же, не правда ли, миссис Макбрайд? Вы не дин, – голос мой преисполнен отвращения. – Вы… вы всего лишь обыкновенный человек.
Звучит душераздирающая музыка, реприза.
Абсолютный триумф. Джудит слова не в состоянии вымолвить, только открывает и закрывает рот, открывает и закрывает. Веки ее дрожат. Проклятая человеческая особь, мне следует прикончить ее на месте, и не только по долгу, но чисто из принципа. Так мне врать, гоняя туда и обратно через всю страну!
Но тут все это прерывает Валлардо, резким всхлипом привлекший внимание как истинных, так и псевдодинов.
– Яйцо, – благоговейно шепчет он. – Время пришло.
Все как один мы устремляем взгляды к одинокому обитателю гигантского резервуара. Несколько трещин, которые я заметил прежде, разошлись паутиной по всей поверхности яйца и разрастаются с каждой секундой. Когда Валлардо набирает несколько команд на компьютере у резервуара, начинает жужжать динамик, усиливая звуки происходящего в воде. Потрескивание, похрустывание и… неужели это плач?
– Давай, малыш, – бормочет Джейси. – Ты сделаешь это. Вылезай к маме.
20
Валлардо неуклюже кидается к стенке резервуара и приводит в действие систему блоков: тянет за веревку и наматывает ее на барабан. Левая сторона гамака, в котором лежит яйцо, чуть приподнимается над водой, но теперь, чтобы сохранилось равновесие, нужно поднимать правую.
– Другую сторону! – вопит Валлардо, и у меня такое ощущение, что он обращается ко мне! Я не для того сюда пришел, чтобы помогать при родах, но если в финале моего расследования слегка займусь акушерством, хуже никому не будет.
– Что теперь? – спрашиваю я, ухватившись за веревку. Я стою под острым углом к гамаку, так что яйцо в окружении воды кажется расплывчатой кляксой. Однако через усилитель я по-прежнему слышу хруст, а значит, процесс иод скорлупой продолжается.
– На счет три, – кричит мне Валлардо, – тяните до желтой отметки на веревке! – Я поднимаю глаза – десятью футами выше веревка меняет цвет на коричнево-желтый – и кричу в ответ, что готов. Валлардо считает, и мы поднимаем гамак.
Веревка идет гораздо легче, чем я ожидал. Настроив мышцы на более серьезное усилие, я делаю рывок, правый край гамака задирается над левым, и яйцо начинает соскальзывать…
– Нет! – взвизгивает Джейси, бросаясь к еще одной веревке со стороны Валлардо.
Теперь дополнительное усилие Джейси поднимает выше ее край, что тут же заставляет упереться меня, и какое-то время мы беспорядочно дергаем за свои веревки, стараясь выровнять еще не родившееся существо, перекатывающееся по гамаку.
– Осторожно, – взывает Валлардо. – Не дайте ему скатиться!
Джейси закрепляет свою веревку, несется ко мне и отвешивает добрую пощечину:
– Ты специально это сделал. Ты хочешь, чтобы он умер.
– Ничего такого я не хочу. Единственное, чего я хочу, это чтобы миссис Макбрайд предстала перед Национальным Советом, и пусть они сами решают, как поступить с ней. Удивляюсь, почему ты до сих пор ее не убила.
– Она чуть не убила меня, – отвечает Джудит. – Но мы пришли к небольшому соглашению.
Мы поворачиваемся к самозванке и обнаруживаем, что Джудит вытащила револьвер. Так я и знал: плохие всегда так поступают. Но я не ожидал, что револьвер настолько… велик. Чудовищная пушка оттягивает ей руку, хрупкое человечье запястье дрожит, силясь держать оружие прямо. Взмахом ствола Джудит приказывает мне отойти от аквариума, Джейси и Валлардо неохотно следуют за мной.
– Яйцо… – подает голос доктор. – Мы должны наблюдать за ним.
– Я буду наблюдать за яйцом, – выпаливает Джудит. – Это мой ребенок, и я способна о нем позаботиться.
Джейси теряет голову, внезапная вспышка ненависти кидает ее через всю комнату, хвост со свистом сечет воздух, зубы оскалены; она пролетает мимо так быстро, что я успеваю заметить лишь бурую расплывчатую полоску ярости, мелькнувшую у моего лица. Все происходит, словно в замедленном изображении, только без комментария: взорвавшиеся рефлексы Джудит, поднимаемый револьвер, жерло ствола размером с хула-хуп, круглое, явно заряженное и готовое выстрелить – мои легкие парализованы и не способны на выдох, с которым я мог бы крикнуть формальное «нет!» – Валлардо бросается к резервуару, готовый встретить пулю, стрелу, боеголовку, что угодно, лишь бы защитить стекло, – палец Джудит, с силой жмущий на спусковой крючок, ее губы, сомкнувшиеся в торжествующей гримасе…
И еще одно пятно, совершенно неожиданное, – расплывчатое существо с очертаниями Хадрозавра вламывается в двери лаборатории и устремляется к Джудит Макбрайд. Выстрел оглушительным эхом взрывается в моих и без того израненных ушах.
За моей спиной острой белой шрапнелью разлетаются куски штукатурки. Один из обломков врезается в мой хвост. Я не обращаю на это внимания.
Гленда вскакивает, швыряя револьвер Джудит в дальний угол лаборатории, нога ее крушит грудную клетку миссис Макбрайд. Человек с шумом выдыхает воздух и скручивается в позе зародыша.
– Какого хрена у нее эта пушка? – вопрошает окровавленная Гленда, поворачиваясь ко мне.
Я пожимаю плечами. Гленда вновь устремляется к Джудит, наклоняется, хватает вдову за щеки и тянет на себя:
– Какого хрена у тебя эта пушка?
Единственный ответ Джудит – стон, полный боли.
– Гленда, ты… ты в порядке?
– Не скажу невредима, но, представь себе, жива. До чего мерзкие маленькие твари сидят у вас в клетках, док.
Выражение лица Валлардо не меняется, оставаясь непроницаемым.
– Что с яйцом, доктор?
– Состояние стабильное, – отвечает он. – Еще не время.
– Тогда я продолжу с того места, на котором мы прервались. Остановите меня, если что-то покажется неясным.
Убедившись, что мое лабораторное тренч-пальто плотно затянуто на талии, я неспешно подхожу к Джейси и кладу ей на плечо переднюю лапу:
– Должно быть, утомительно все время что-то придумывать. Ложь отнимает немало сил.
Она пытается меня перебить, начав: «Винсент, я…», – но, как и было обещано, я не обращаю на это никакого внимания.
– Не беспокойся. Я расскажу все как было, и не перебивай меня, даже если слышала это прежде. Большая часть из того, что ты мне рассказывала, чистая правда, – начинаю я, обращаясь непосредственно к своей разовой (но в пяти сериях!) любовнице. – Ты только упустила несколько ключевых деталей. Да, у Джудит Макбрайд был роман с Донованом, да, тебе предложили выдать себя за человека, чтобы заманить Раймонда в ловушку, расставленную Советом. Возможно, ты не врала и сказав, что воспылала к нему страстью, все это очень мило и замечательно. Скажу тебе, что сам я влез в это дело по чистой случайности, – знаешь об этом? Меня наняла страховая компания, которой надлежало выплатить Доновану Берку ущерб, нанесенный пожаром в «Эволюция-клубе». Поверь, я и понятия не имел, куда это заведет. Но все было очень подозрительно с самого начала – пожарные машины, вызванные прежде, чем кто-либо из свидетелей заметил пламя. Словно кто-то желал, чтобы пожар уничтожил только одно помещение, не успев распространиться на все здание. – Здесь я делаю паузу в ожидании протестов сообщников.
– Мы не хотели, чтобы кто-нибудь пострадал, – в конце концов подает голос Джейси. – Особенно Донован.
– Но вам нужно было уничтожить бумаги, не так ли? И замороженный эмбрион. Теперь, имея здесь этого младенца, ты должна была избавиться от всех прочих свидетельств. Почему ты просто не попросила Донована вернуть их?
– Да, да, что ж… Он не хотел мне их отдавать, – отойдя от компьютера, вступает в разговор Валлардо. На заднем плане я вижу хрупкую яичную скорлупу, разрушающуюся под напором существа, в ней заключенного. Теперь недолго осталось. – Все очень просто, да? Он рассчитывал держать меня под контролем, – продолжает Валлардо, – а еще хотел уберечь меня от неприятностей. Донован был… очень предан.
– Ха! – фыркает Джейси и ничего к этому не добавляет.
Я снова поворачиваюсь к Валлардо:
– Предан, не сомневаюсь. Особенно после того, как вы финансировали покупку клуба в Лос-Анджелесе. Вам нужно было место для хранения копий ваших трудов, укромный уголок, а ему нужна была новая работа. Кому придет в голову искать столь неоднозначные труды в лос-анджелесском ночном клубе? Что может там случиться страшней возни в кабинке сортира? Но истинный вопрос в том, почему вы вообще занялись этой работой. И для этого нам придется вернуться еще немного назад. – Вытянув пальцы словно для того, чтобы пощелкать костяшками, – на самом деле я не могу ими пощелкать, поскольку плотные суставы Раптора не пропускают достаточно воздуха, – я подхожу к Джудит, в той же позе лежащей на полу, и тяну ее за ногу. Она оседает в моих руках, но я уверен, что она все слышит и, наверное, может даже говорить. – Как давно вы с вашим мужем начали притворяться динами? – При этих словах Гленда чуть в обморок не падает.
– Притворяться? – переспрашивает она. – Похоже, я уже ни во что не врубаюсь.
– Все именно так, как ты слышала. Мы каждый день влезаем в личину людей, а она при необходимости становилась дином. По крайней мере пятнадцать лет все думают, что она Карнотавр, наряженный степенной вдовой, когда на самом деле она кусок дерьма, наряженный Карнотавром. – Я хватаю складку кожи под локтем Джудит и рву на себя; она не поддается, и женщина визжит. Гленда, постепенно начиная понимать, что к чему, тоже принимается теребить человечью кожу.
– Так, скажите прямо… это человек, притворившийся дином, притворившимся человеком?
– Вот именно, – киваю я, после чего Гленда отбрасывает все претензии на благовоспитанность и рвется к горлу Джудит, сорвав с себя маску с проворством, доселе мною не виданным. Просто рекорд разоблачения, достойный Книги Гиннесса. Но я разворачиваю Джудит подальше от столь внезапно появившегося утиного носа Хадрозавра и оттаскиваю ее к дальней стене.
– Прочь с дороги, Винсент! – рычит Гленда. – Мы должны убить ее, таковы правила. Она человек, она все знает, она должна умереть.
– Я знаю правила, Глен, можешь мне поверить. Но это особая ситуация. Мы должны представить Джудит перед Советом. Они решат, что с ней делать. – Я смотрю Гленде в глаза, умоляя о временном снисхождении. Я должен еще заполнить кое-какие пробелы в досье по этому делу. Гленда неохотно отступает, короткой бурой лапой вытирая истекающий слюной клюв. Придется глаз с нее не спускать – ей все же не терпится узнать вкус крови Джудит. – Мне бы очень хотелось выяснить, как она вообще узнала о нашем существовании. Кто проболтался? – Я снова разворачиваю миссис Макбрайд и заглядываю в ее пустые глаза. – Не хотите меня просветить?
– Это его Ба-Ба, – вмешивается Джейси.
– Какая еще, к черту, Ба-Ба?
– Так он звал свою приемную мать. По-детски произносил ее имя Барбара. Родители Раймонда умерли, когда он только начал ходить, и его взяла к себе лучшая мамина подруга, которая оказалась Карнотавром. Он о ней особо не рассказывал, но я знаю, что она растила его, как дина, учила делать мешочки с запахом, объясняла, как себя вести, облачаться, представляться в обществе динов. Он встретил Джудит, когда та работала официанткой в Канзасе, познакомил ее с единственной жизнью, которую знал по-настоящему – жизнью динов, – и предложил решать, кем им быть дальше, людьми или псевдолюдьми.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48