– Сильный, как сегодня, так что мы не были уверены в том, что самолет падал. Звук был такой, будто барахлил мотор. Мы остановились у обочины дороги, чтобы прислушаться повнимательнее, но так больше ничего и не расслышали – ни грохота крушения, ни рева мотора, ровным счетом ничего.
Ни Карл, ни агент Бакстер не проронили ни слова.
– Возможно, это был просто-напросто шум аэросаней, – добавил я.
Агент Бакстер держал на колене маленький черный блокнот. По ходу моего рассказа он делал в нем кое-какие пометки.
– Вы помните дату? – спросил он.
– Мы встретились с шерифом в канун Нового года. А то, о чем мы говорим, произошло несколькими днями раньше.
– Но это случилось недалеко от того места, где я вас видел? – спросил Карл. – Возле Андерс-парка?
– Верно.
– С какой стороны вы ехали?
– С южной. Мы находились недалеко от въезда в парк.
– Вы проезжали мимо фермы Педерсона?
Я кивнул; сердцебиение усиливалось, и я уже начинал ощущать пульсирующую боль в висках.
– Вы не согласитесь съездить с нами туда завтра? – спросил агент Бакстер.
Я растерянно взглянул на него.
– В заповедник?
– Мы отправимся утром, – уточнил Карл. – Когда кончится снегопад.
С моего пальто стекал на пол растаявший снег. Я начал стряхивать его, но, заметив, как дрожат у меня руки, остановился.
– А в чем, собственно, дело? – спросил я. Возникла короткая пауза: стражи порядка, видимо, задумались над тем, кому из них следует мне ответить и насколько откровенно. Наконец агент Бакстер еле заметным жестом руки передал слово Карлу.
– ФБР ищет самолет, – сообщил тот.
– Разумеется, информация эта строго конфиденциальна, – добавил агент.
– Я уверен, что Хэнк это понимает.
Агент ФБР откинулся на стуле, скрестив ноги. Его черные ботинки были начищены до блеска, и на них кое-где сверкали капельки воды, оставшиеся после прогулки по снегу. Он посмотрел на меня долгим, пронизывающим взглядом.
– В июле прошлого года, – начал он, – на выезде из Чикагского Федерального резервного банка была ограблена бронемашина. В начале расследования мы предполагали, что ограбление было инсценировано и на самом деле кража денег произошла в стенах банка, но эта версия нас так ни к чему и не привела. И вот в декабре был арестован за убийство своей давней подружки водитель той самой машины. Когда его адвокат сообщил ему, что преступление тянет на двадцать пять лет лишения свободы, он тут же бросился звонить нам, чтобы заявить о своем желании дать важные свидетельские показания.
– И сдал своих приятелей, – догадался я.
– Вот именно. Но он все равно имел на них зуб, поскольку после кражи они смылись, не отдав ему причитающуюся долю, так что он без сожаления выдал их следствию, и мы пошли на то, чтобы сбавить ему срок наказания.
– А вы поймали грабителей?
– Мы выследили их в Детройте, их родном городе, и установили круглосуточное наблюдение за их квартирой.
– Наблюдение? Почему же вы сразу не арестовали их?
– Мы хотели взять их с деньгами. У нас не было уверенности в том, что они начали их тратить. Оба они имели работу и на паях снимали убогую квартирку в районе стадиона, так что мы предположили, что ребята просто выжидают, хотят убедиться, что их уже не разыскивают. К сожалению, наблюдение наше себя не оправдало, и подозреваемые скрылись. Одного из них мы задержали на следующий же день при попытке пересечь канадскую границу, но другой исчез. Мы уже потеряли надежду разыскать его, когда моему коллеге позвонил осведомитель и сообщил, что подозреваемый собирается взлететь на маленьком самолете с аэродрома на окраине Детройта. Мы спешно выехали на место, но перехватить самолет не успели – он уже оторвался от земли.
– А разве нельзя было вылететь следом за ним? – спросил я.
– В этом не было необходимости.
– Маршрут его следования был уже известен, – вставил Карл с нескрываемым удовольствием. Он откинулся на стуле и с ухмылкой взглянул на агента. Бакстер не удостоил его вниманием.
– Осведомитель сообщил нам предполагаемое место приземления самолета. Это был еще один маленький аэродром, на этот раз на севере Цинциннати. – Агент сделал паузу и, нахмурившись, уставился на меня. – К сожалению, самолет так и не приземлился.
– Может быть, он полетел в другом направлении?
– Возможно, но сомнительно. По ряду причин мы склонны считать информацию нашего осведомителя абсолютно достоверной.
– Полагают, что самолет потерпел аварию, – вмешался Карл. – И потому агенты ФБР прослеживают его маршрут, следуя из города в город.
– А деньги были в самолете? – спросил я.
– Думаем, что да, – сказал агент.
– Большая сумма?
Агент Бакстер метнул взгляд в сторону Карла. Потом посмотрел на меня.
– Несколько миллионов долларов.
Я тихонько присвистнул и повел бровями, изображая искренне изумление.
– Мы хотели бы выехать на место часов в девять утра, – сказал Карл, – как только уляжется метель. Ты сможешь отправиться с нами?
– Карл, я же не видел, как самолет падал. Я лишь слышал рев мотора.
Оба выжидательно уставились на меня.
– То есть я хочу сказать, что сомневаюсь в успехе этой поездки.
– Мы понимаем, что это всего лишь смелое предположение, мистер Митчелл, – сказал агент Бакстер. – Но на данном этапе расследования в нашем распоряжении имеются одни только гипотезы.
– Нет, просто я не смогу вам ничего показать. Я ведь даже не выходил из машины. С таким же успехом вы одни можете проехать по Андерс-парк-роуд и увидеть то же самое.
– И все-таки мы будем вам очень признательны, если вы согласитесь составить нам компанию. Всякое может случиться – вдруг на месте вы вспомните еще что-нибудь.
– Может, тебя не устраивает время? – спросил Карл. – Давай поедем пораньше, если хочешь.
Я поймал себя на том, что помимо собственной воли качаю головой.
Карл с ухмылкой взглянул на меня.
– Когда вернемся, я угощу тебя кофейком.
Я уже собрался уходить, но агент Бакстер попросил меня задержаться еще на минуту.
– Я думаю, мистер Митчелл, – проговорил он, не сводя с меня глаз, – мне не стоит лишний раз обращать ваше внимание на конфиденциальность нашей беседы. По правде говоря, вся эта история не делает чести нашему ведомству. Мы были бы крайне огорчены, если пресса каким-то образом пронюхает о ней.
Не успел я ответить, как в разговор вступил Карл.
– Пресса, черт бы ее побрал. В этих лесах зарыты четыре миллиона долларов. Одно неосторожное слово – и тут начнется такая охота за сокровищем! Этого нам только не хватало.
Он рассмеялся и панибратски подмигнул мне на прощание. Агент Бакстер холодно улыбнулся.
Когда я вернулся домой, у Сары уже был готов ужин.
– Ограбление? – задумчиво произнесла она, выслушав мой рассказ о визите к Карлу. И с сомнением покачала головой. – Как бы не так.
Я сидел напротив нее за кухонным столом, наблюдая, как она кладет себе в тарелку жареную цыплячью ножку. У меня на тарелке уже лежала такая же.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Ограбление – это все блеф, Хэнк. Похищение ребенка – вот из-за чего разгорелся тот скандал.
– Но я же не выдумываю, Сара. И не строю догадок. Я говорил с человеком из ФБР, и он сказал мне, откуда тянется след.
Нахмурившись, она уткнулась в тарелку и принялась ковырять вилкой в рисе. Аманда лежала в люльке, которую Сара поставила рядом, на полу. Вид у малышки был такой, будто она собиралась расплакаться.
– Он разыскивает самолет с деньгами, – сказал я. – Не станешь же ты утверждать, что здесь, в округе, валяется несколько таких самолетов.
– У нас стодолларовые банкноты, Хэнк. Если бы ограбили бронемашину, в мешке имелись бы билеты и по пятьдесят, и по двадцать, и по десять долларов.
– Ты меня не слушаешь. Я же только что сказал тебе, что лично говорил с ним.
– Наши деньги – старые. В Федеральном резервном банке могли похитить только новые. В банках старые банкноты уничтожают и тут же заменяют новыми.
– Так ты хочешь сказать, что он лжет?
Сара, казалось, меня не слышала. Покусывая губу, она смотрела на люльку с ребенком. Потом, внезапно повернувшись, устремила на меня взволнованный взгляд.
– А он показал тебе свои документы?
– С какой стати он должен это делать?
Она уронила вилку на тарелку, резко отодвинула стул и выбежала из кухни.
– Сара? – опешив, крикнул я ей вслед.
– Подожди, – бросила она на ходу.
Как только она исчезла, Аманда разразилась громким плачем. Я даже не взглянул в ее сторону. Мысли мои были заняты тем, как вернуть деньги обратно в самолет, не оставив при этом никаких следов. Я скреб ножом по цыплячьей ножке, соскабливая с кости кусочки мяса.
Аманда наращивала мощь своих воплей; тельце ее напряглось, как сжатый кулак, лицо стало пурпурным.
– Шшш, – прошептал я и, опустив голову, уставился на медленно остывающую еду. Нужно идти сегодня ночью, понял я, сразу после ужина, пока не кончился снегопад. Я должен проделать все это в темноте. Оставлю себе три пачки – как раз хватит, чтобы возместить потери от покупки кондоминиума, а все остальное отнесу назад.
Сара вернулась с листком бумаги. Она села на место; на лице ее было написано ликование, щеки полыхали от радостного волнения, и бумагу она протянула мне, как подарок.
Я тут же узнал ее. Это была фотокопия заметки о похищении ребенка.
– Что? – недоуменно спросил я. Она ухмыльнулась.
– Это же он, не так ли?
Она склонилась над люлькой и ласково коснулась головки Аманды. Девочка затихла.
Я внимательно просмотрел газетную вырезку. Это была третья заметка – та, что с фотографиями. Я вгляделся в лица обоих братьев – сначала младшего, потом старшего и опять младшего в стоп-кадре, запечатлевшем его в форме полицейского.
– Он ищет своего брата, – проговорила Сара. Глаза мои вернулись к фотографии в центре, и на одно короткое мгновение в голове промелькнула догадка. Было что-то знакомое в глазах этого человека, в форме его скул, в посадке головы. И тут же ощущение сходства исчезло; его подавили другие бросающиеся в глаза внешние признаки – борода и густые волосы, коренастая фигура, сдвинутые брови.
– Ты хочешь сказать, что это Вернон? Старший брат? – Я положил газетную вырезку на середину стола.
Сара, все еще улыбаясь, кивнула. Никто из нас к еде так до сих пор и не притронулся. Все уже остыло; соус, которым был полит цыпленок, превратился в желе. Я внимательно разглядывал фотоснимок, заставляя себя узнать агента Бакстера в Верноне Боковски. Я сосредоточился, прищурился, и мне вдруг удалось уловить сходство, но опять-таки лишь на мгновение. Фотографии было уже несколько лет. Она была нечеткой, расплывчатой, потемневшей от времени.
– Это не он, – сказал я. – Тот парень, с которым я сегодня встречался, худощавый. – Я отодвинул газету в сторону. – У него короткая стрижка и никакой бороды.
– Но мог же он похудеть, Хэнк. Мог подстричься и сбрить бороду. – Сара перевела взгляд с меня на газету и обратно. – Не станешь же ты утверждать, что такое невозможно.
– Нет, но мне просто кажется, что это не он.
– Наверняка это он. Я чувствую.
– Он вполне смахивает на агента ФБР, Сара. Держится так уверенно, профессионально, как кинозвезда. Выдержанный, холеный, великолепный темный костюм…
– Любой справится с этой ролью, – слегка раздраженно проговорила она и хлопнула ладонью по листку бумаги. – К тому же у него уже был опыт перевоплощения, когда он наряжался полицейским, чтобы похитить девушку. Почему бы ему теперь не выступить в роли агента ФБР, чтобы вернуть полученный однажды выкуп?
– Но это же так рискованно. Ему приходится останавливаться в каждом городе по пути в Цинциннати, заходить в полицейские участки, в каждом из которых, я уверен, имеются его портреты. Это же равносильно тому, чтобы самому бежать в расставленные сети.
– Поставь себя на его место, – усмехнулась Сара. – Твой брат, прихватив все денежки, садится в самолет и исчезает в неизвестном направлении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61