Рюкзак и его содержимое были бы единственными уликами против меня. И до тех пор, пока Лу и Джекоб не получат свои доли, я буду полностью контролировать ситуацию. В случае опасности я смогу тут же ликвидировать улики и смыть с себя всяческие подозрения.
Оглядываясь назад после всего, что случилось, мне самому не верится, что с такой легкостью я вступил на этот путь. Размышления заняли не более двадцати секунд – треть минуты решила исход дела. На какое-то мгновение в моих руках оказалась судьба не только этих денег, но и моя собственная, Джекоба и Лу, и все же я так и не осознал, какую тяжесть взваливаю на себя, не было у меня и предчувствия того, что всего лишь через несколько секунд я стану участником событий, которые в корне изменят жизнь каждого из нас. По неопытности я счел свой выбор вполне естественным: ведь откажись я сразу от мешка – непременно пришлось бы сдать его шерифу, и тогда – прощай навек так легко обретенное богатство. С другой стороны, мой план давал мне возможность повременить с окончательным решением до тех пор, пока мы не получим всю информацию о пропаже. И я отважился на риск, обойти который был не в силах.
– Хорошо, – сказал я. – Кладите деньги на место. Никто из моих спутников не шевельнулся.
– Мы оставляем их себе? – спросил Лу.
– Я забираю их.
– Ты? – изумился Джекоб. – Ты хочешь сказать, что берешь их себе?
– Вот что мы сделаем. Я спрячу их на полгода. Если за это время никто их не хватится, мы разделим все на троих.
Джекоб и Лу уставились на меня, пытаясь осмыслить услышанное.
– Почему именно ты будешь их хранить? – поинтересовался Лу.
– У меня будет надежнее. Все-таки семья, работа… Мне есть что терять в случае чего.
– Почему не разделить их прямо сейчас? – настаивал он. – И каждый хранил бы свою долю.
Я покачал головой.
– Сделаем так, как я сказал. Если вы против, тогда сдадим эти деньги сегодня же. Решайте.
– Ты нам не доверяешь? – спросил Джекоб.
– Нет, – ответил я. – Пожалуй, нет.
Он кивнул, но промолчал.
– Самолет обнаружат раньше чем через полгода, – сказал Лу. – Придет весна, и кто-нибудь обязательно на него наткнется.
– Тогда-то мы и узнаем наверняка, известно ли кому-нибудь о том, что в самолете были деньги.
– А если выяснится, что известно? – спросил Джекоб.
– Я сожгу их. Единственная возможность присвоить их себе – это быть абсолютно уверенными в том, что нас не поймают. Если возникнет хотя бы малейшая опасность, я тут же избавлюсь от денег.
– Сожжешь их, – раздраженно буркнул Лу.
– Совершенно верно. До последней бумажки. Повисло молчание. Мы все уставились на рюкзак.
– И никому ни слова, – предупредил я и посмотрел на Лу. – Даже Ненси.
Ненси была подружкой Лу, с которой он жил вот уже несколько лет. Она работала в салоне красоты в Сильвании.
– Все равно рано или поздно придется ей рассказать, – сказал он. – Она же захочет узнать, откуда у меня столько денег.
– Ты сможешь ей все рассказать, только когда мы решим, что находимся в полной безопасности. И ни минутой раньше.
– В таком случае условие распространяется и на Сару, – заявил Лу.
Я кивнул, словно это было само собой разумеющимся.
– Будем жить как жили. Единственное, о чем я вас прошу, – это заткнуться на ближайшие полгода. Деньги будут вас ждать. Можете не сомневаться.
Джекоб и Лу примолкли и задумались.
– Договорились? – Сначала я посмотрел на Лу, потом на Джекоба. Лу был мрачен, явно сердился на меня. Он промолчал. Джекоб пожал плечами, заколебался на мгновение, потом неохотно кивнул. И бросил свою пачку денег обратно в мешок.
– Лу? – произнес я.
Лу не шелохнулся. Мы с Джекобом выжидательно уставились на него. Наконец, скорчив гримасу, словно превозмогая боль, он вытащил из куртки заветную пачку, несколько мгновений рассматривал ее, потом, очень медленно, засунул в рюкзак.
– Давай хотя бы пересчитаем для начала, – глухо произнес он.
Я улыбнулся ему – нет, скорее, ухмыльнулся. Его недоверчивость забавляла меня.
– Хорошо, – согласился я. – Пожалуй, это неплохая идея.
2
Темнело. Мы решили вернуться к машине и там пересчитать деньги. Пока мы пробирались к дороге, Джекоб и Лу вслух мечтали о том, как они распорядятся обретенным богатством. Джекоб хотел обзавестись аэросанями, телевизором с большим экраном и рыбацкой лодкой, которую собирался назвать «Спрятанное сокровище». Лу намеревался вложить половину своей доли в фондовую биржу, а на остальное приобрести домик на взморье во Флориде – с ванной и баром. Я шел и слушал – мне все время хотелось вмешаться, предупредить их, чтобы они пока не строили никаких планов – мало ли что могло случиться, – но я почему-то молчал.
Мы с Лу несли рюкзак вдвоем, поддерживая его с обеих сторон; идти с такой поклажей было нелегко, но зато Джекоб от нас не отставал. Всю дорогу он болтал без умолку, словно ребенок. Его буквально распирало от радостного волнения, он источал его, словно запах.
С закатом солнца стало заметно прохладнее, снег покрылся ледяной глазурью и звонко хрустел под нашими ногами. В лесу уже было довольно темно. Ветки деревьев, неожиданно выныривая из темноты, хлестали нас по лицам, и приходилось все время уклоняться от их ударов, лавировать – совсем как боксерам.
На обратный путь ушло почти полчаса. Когда мы выбрались наконец на дорогу, Джекоб засунул ружье за спинку переднего сиденья своего грузовичка и принялся искать фонарь, а мы с Лу тем временем выгружали содержимое рюкзака на заднее сиденье. Думаю, нас обоих шокировало количество пачек, высыпавшихся из мешка. Зачарованные невиданным доселе богатством, мы даже не заметили приближения грузовичка шерифа и очнулись, лишь когда он подъехал почти вплотную. Возможно, если бы мы увидели его раньше, заметили бы светящиеся фары его автомобиля, еще когда они только замаячили на горизонте, я бы и повел себя иначе. У меня было бы время все обдумать, трезво оценить степень риска, и тогда, быть может, дождавшись, когда шериф поровняется с нами, я бы и рассказал ему о самолете. Показал бы ему деньги, объяснил, что мы как раз собирались связаться с ним, – одним словом, покончил бы с этой историей раз и навсегда, передав ему драгоценную находку и тем самым избавившись от грядущих неприятностей.
Но этого не случилось. Грузовичок шерифа был уже ярдах в двухстах от нас, когда мы его заметили. Вернее, сначала расслышали – рев мотора и хруст шин, скользивших по подмерзшему шоссе. Мы с Лу одновременно взглянули на дорогу. Через какую-то долю секунды из-за спинки переднего сиденья вынырнула и голова Джекоба.
– Проклятье, – расслышал я его голос.
Не задумываясь, действуя чисто инстинктивно, как зверь, прячущий свою добычу, я шумно захлопнул заднюю дверцу. Деньги с мягким шорохом посыпались с сиденья на пол. Пустой рюкзак мы сбросили на землю – я наклонился, чтобы поднять его, и швырнул поверх пачек, стараясь хоть как-то прикрыть их.
– Иди вперед, к Джекобу, – прошептал я Лу. – Дай мне самому переговорить с ним.
Лу, пригнувшись, поспешил выполнить мое распоряжение. Вот показался и шериф – тормоза его автомобиля пронзительно взвизгнули, когда он останавливался на противоположной стороне дороги. Он перегнулся через сиденье и высунул голову в окно, а я двинулся навстречу, чтобы поприветствовать его.
Формально Карл Дженкинс не был шерифом, как таковым, но все называли его именно так. Должность шерифа существовала только в масштабе округа, а Карл работал на город. Он был единственным в Ашенвиле полицейским и пребывал в этом качестве вот уже лет сорок. Люди звали его шерифом за неимением другого уважительного титула.
– Хэнк Митчелл! – радостно воскликнул он, когда я подошел к его автомобилю. Лицо шерифа озаряла улыбка, словно он проделал долгий путь как раз в надежде встретить именно меня. Мы не были в приятельских отношениях – так, шапочное знакомство, – но я всегда чувствовал, что он искренне мне симпатизирует. Думаю, подобные ощущения он вызывал у многих; было в нем нечто – обезоруживающая приветливость, что ли, а может, все дело в обаянии его лучезарной улыбки.
Дженкинс был невысок ростом, ниже меня. Круглолицый, с широким лоснящимся лбом и маленьким, тонкогубым ртом. Он отличался подчеркнутой элегантностью: его форма цвета хаки всегда была безупречно отутюжена, ногти подстрижены, густые седые волосы расчесаны на строгий пробор. Он часто улыбался, и от него всегда исходил запах чистоты и свежести – сладковатая смесь талька и крема для обуви.
Я остановился в нескольких шагах от его машины.
– Что, мотор барахлит? – справился он.
– Нет, – ответил я. – Все из-за собаки.
Я чувствовал себя на удивление спокойно. Мысль о деньгах на какое-то время покинула меня. Я был почти уверен, что шериф не станет выходить из машины, так что проблем у нас не возникнет. Я рассказал ему про лисицу.
– Он загнал ее на дерево? – заинтересовался Карл.
– Мы так думали, но не прошли по парку и ста ярдов, как он уже выскочил нам навстречу.
Карл внимательно посмотрел на меня; на его лице отразилось беспокойство.
– Что у тебя с головой?
Я ощупал шишку на лбу и махнул в сторону леса.
– Наткнулся на ветку, – сказал я. Это было первое, что пришло мне на ум.
Он задержал на мне взгляд еще на секунду-другую потом переключил свое внимание на Джекоба и Лу. Когда он затормозил на дороге, они помахали ему рукой, а сейчас сидели в машине и, почти уткнувшись друг в друга, о чем-то заговорщически шептались. Лу отчаянно жестикулировал, Джекоб кивал, поддакивая приятелю. Мэри-Бет сидел у Джекоба на коленях, уставившись на нас из окна.
– Они что, выпили? – тихо спросил Карл.
– Нет еще, – ответил я. – Мы с Джекобом днем были на кладбище.
– На кладбище? Я кивнул.
– Ходили на могилы к родителям. Мы всегда навещаем их в этот день.
– В канун Нового года? – просиял Карл. Казалось, идея ему понравилась.
– Я взял выходной, – добавил я.
Карл потянулся к приборной доске и включил обогреватель на полную мощность. В кабину шумно хлынул поток теплого воздуха.
– Джекоб все еще без работы? – спросил Карл.
– Ищет, – соврал я, почувствовав неловкость, как это бывало всякий раз, когда разговор заходил на эту тему.
– А Лу работает?
– Нет. Не думаю.
Карл печально покачал головой, задумчиво глядя на них через дорогу.
– Вот ведь позор какой, а? Двое взрослых мужиков, работоспособных. Эта страна… – Он не договорил, углубившись в свои мысли.
– Что ж, – начал было я, – наверное, нам…
– Лу, помнится, тренировал бейсбольную команду, – прервал меня Карл. – В детском спортклубе в Мичигане. Он был чертовски хорош в нападении. Ты знаешь об этом?
– Нет, – ответил я. – Никогда раньше не слышал.
– Глядя на него сейчас, трудно догадаться. Но было время…
Со скрипом открылась дверца грузовичка Джекоба. Карл примолк: Джекоб выбрался из машины и неуклюже двигался в нашу сторону.
– Привет, Джекоб, – сказал Карл. – Я уже подумал, что ты меня избегаешь.
Джекоб заискивающе улыбнулся. Это была его обычная реакция при встрече с представителями власти. Я тут же вспомнил, что эта привычка живет в нем с детства. Так Джекоб смотрел на учителя, когда тот вызывал его к доске.
– Я что-то замерз, – затараторил он. – Так что хотел погреться в машине.
– Хэнк сказал мне, что вы сегодня навещали могилы родителей.
Джекоб бросил на меня быстрый взгляд и неуверенно кивнул.
– Это дело хорошее, – сказал Карл, – очень хорошее. Надеюсь, мои дети тоже не забудут меня после моей смерти.
– Это была воля нашего отца, – пояснил Джекоб. – Он оговорил ее в своем завещании.
Карл, казалось, не слушал его.
– Я помню вашего отца, – начал было он, но вдруг запнулся, словно не был уверен в том, что не путает нашего отца с каким-нибудь другим умершим жителем Ашенвиля. Покачав головой, он добавил: – Хороший был человек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
Оглядываясь назад после всего, что случилось, мне самому не верится, что с такой легкостью я вступил на этот путь. Размышления заняли не более двадцати секунд – треть минуты решила исход дела. На какое-то мгновение в моих руках оказалась судьба не только этих денег, но и моя собственная, Джекоба и Лу, и все же я так и не осознал, какую тяжесть взваливаю на себя, не было у меня и предчувствия того, что всего лишь через несколько секунд я стану участником событий, которые в корне изменят жизнь каждого из нас. По неопытности я счел свой выбор вполне естественным: ведь откажись я сразу от мешка – непременно пришлось бы сдать его шерифу, и тогда – прощай навек так легко обретенное богатство. С другой стороны, мой план давал мне возможность повременить с окончательным решением до тех пор, пока мы не получим всю информацию о пропаже. И я отважился на риск, обойти который был не в силах.
– Хорошо, – сказал я. – Кладите деньги на место. Никто из моих спутников не шевельнулся.
– Мы оставляем их себе? – спросил Лу.
– Я забираю их.
– Ты? – изумился Джекоб. – Ты хочешь сказать, что берешь их себе?
– Вот что мы сделаем. Я спрячу их на полгода. Если за это время никто их не хватится, мы разделим все на троих.
Джекоб и Лу уставились на меня, пытаясь осмыслить услышанное.
– Почему именно ты будешь их хранить? – поинтересовался Лу.
– У меня будет надежнее. Все-таки семья, работа… Мне есть что терять в случае чего.
– Почему не разделить их прямо сейчас? – настаивал он. – И каждый хранил бы свою долю.
Я покачал головой.
– Сделаем так, как я сказал. Если вы против, тогда сдадим эти деньги сегодня же. Решайте.
– Ты нам не доверяешь? – спросил Джекоб.
– Нет, – ответил я. – Пожалуй, нет.
Он кивнул, но промолчал.
– Самолет обнаружат раньше чем через полгода, – сказал Лу. – Придет весна, и кто-нибудь обязательно на него наткнется.
– Тогда-то мы и узнаем наверняка, известно ли кому-нибудь о том, что в самолете были деньги.
– А если выяснится, что известно? – спросил Джекоб.
– Я сожгу их. Единственная возможность присвоить их себе – это быть абсолютно уверенными в том, что нас не поймают. Если возникнет хотя бы малейшая опасность, я тут же избавлюсь от денег.
– Сожжешь их, – раздраженно буркнул Лу.
– Совершенно верно. До последней бумажки. Повисло молчание. Мы все уставились на рюкзак.
– И никому ни слова, – предупредил я и посмотрел на Лу. – Даже Ненси.
Ненси была подружкой Лу, с которой он жил вот уже несколько лет. Она работала в салоне красоты в Сильвании.
– Все равно рано или поздно придется ей рассказать, – сказал он. – Она же захочет узнать, откуда у меня столько денег.
– Ты сможешь ей все рассказать, только когда мы решим, что находимся в полной безопасности. И ни минутой раньше.
– В таком случае условие распространяется и на Сару, – заявил Лу.
Я кивнул, словно это было само собой разумеющимся.
– Будем жить как жили. Единственное, о чем я вас прошу, – это заткнуться на ближайшие полгода. Деньги будут вас ждать. Можете не сомневаться.
Джекоб и Лу примолкли и задумались.
– Договорились? – Сначала я посмотрел на Лу, потом на Джекоба. Лу был мрачен, явно сердился на меня. Он промолчал. Джекоб пожал плечами, заколебался на мгновение, потом неохотно кивнул. И бросил свою пачку денег обратно в мешок.
– Лу? – произнес я.
Лу не шелохнулся. Мы с Джекобом выжидательно уставились на него. Наконец, скорчив гримасу, словно превозмогая боль, он вытащил из куртки заветную пачку, несколько мгновений рассматривал ее, потом, очень медленно, засунул в рюкзак.
– Давай хотя бы пересчитаем для начала, – глухо произнес он.
Я улыбнулся ему – нет, скорее, ухмыльнулся. Его недоверчивость забавляла меня.
– Хорошо, – согласился я. – Пожалуй, это неплохая идея.
2
Темнело. Мы решили вернуться к машине и там пересчитать деньги. Пока мы пробирались к дороге, Джекоб и Лу вслух мечтали о том, как они распорядятся обретенным богатством. Джекоб хотел обзавестись аэросанями, телевизором с большим экраном и рыбацкой лодкой, которую собирался назвать «Спрятанное сокровище». Лу намеревался вложить половину своей доли в фондовую биржу, а на остальное приобрести домик на взморье во Флориде – с ванной и баром. Я шел и слушал – мне все время хотелось вмешаться, предупредить их, чтобы они пока не строили никаких планов – мало ли что могло случиться, – но я почему-то молчал.
Мы с Лу несли рюкзак вдвоем, поддерживая его с обеих сторон; идти с такой поклажей было нелегко, но зато Джекоб от нас не отставал. Всю дорогу он болтал без умолку, словно ребенок. Его буквально распирало от радостного волнения, он источал его, словно запах.
С закатом солнца стало заметно прохладнее, снег покрылся ледяной глазурью и звонко хрустел под нашими ногами. В лесу уже было довольно темно. Ветки деревьев, неожиданно выныривая из темноты, хлестали нас по лицам, и приходилось все время уклоняться от их ударов, лавировать – совсем как боксерам.
На обратный путь ушло почти полчаса. Когда мы выбрались наконец на дорогу, Джекоб засунул ружье за спинку переднего сиденья своего грузовичка и принялся искать фонарь, а мы с Лу тем временем выгружали содержимое рюкзака на заднее сиденье. Думаю, нас обоих шокировало количество пачек, высыпавшихся из мешка. Зачарованные невиданным доселе богатством, мы даже не заметили приближения грузовичка шерифа и очнулись, лишь когда он подъехал почти вплотную. Возможно, если бы мы увидели его раньше, заметили бы светящиеся фары его автомобиля, еще когда они только замаячили на горизонте, я бы и повел себя иначе. У меня было бы время все обдумать, трезво оценить степень риска, и тогда, быть может, дождавшись, когда шериф поровняется с нами, я бы и рассказал ему о самолете. Показал бы ему деньги, объяснил, что мы как раз собирались связаться с ним, – одним словом, покончил бы с этой историей раз и навсегда, передав ему драгоценную находку и тем самым избавившись от грядущих неприятностей.
Но этого не случилось. Грузовичок шерифа был уже ярдах в двухстах от нас, когда мы его заметили. Вернее, сначала расслышали – рев мотора и хруст шин, скользивших по подмерзшему шоссе. Мы с Лу одновременно взглянули на дорогу. Через какую-то долю секунды из-за спинки переднего сиденья вынырнула и голова Джекоба.
– Проклятье, – расслышал я его голос.
Не задумываясь, действуя чисто инстинктивно, как зверь, прячущий свою добычу, я шумно захлопнул заднюю дверцу. Деньги с мягким шорохом посыпались с сиденья на пол. Пустой рюкзак мы сбросили на землю – я наклонился, чтобы поднять его, и швырнул поверх пачек, стараясь хоть как-то прикрыть их.
– Иди вперед, к Джекобу, – прошептал я Лу. – Дай мне самому переговорить с ним.
Лу, пригнувшись, поспешил выполнить мое распоряжение. Вот показался и шериф – тормоза его автомобиля пронзительно взвизгнули, когда он останавливался на противоположной стороне дороги. Он перегнулся через сиденье и высунул голову в окно, а я двинулся навстречу, чтобы поприветствовать его.
Формально Карл Дженкинс не был шерифом, как таковым, но все называли его именно так. Должность шерифа существовала только в масштабе округа, а Карл работал на город. Он был единственным в Ашенвиле полицейским и пребывал в этом качестве вот уже лет сорок. Люди звали его шерифом за неимением другого уважительного титула.
– Хэнк Митчелл! – радостно воскликнул он, когда я подошел к его автомобилю. Лицо шерифа озаряла улыбка, словно он проделал долгий путь как раз в надежде встретить именно меня. Мы не были в приятельских отношениях – так, шапочное знакомство, – но я всегда чувствовал, что он искренне мне симпатизирует. Думаю, подобные ощущения он вызывал у многих; было в нем нечто – обезоруживающая приветливость, что ли, а может, все дело в обаянии его лучезарной улыбки.
Дженкинс был невысок ростом, ниже меня. Круглолицый, с широким лоснящимся лбом и маленьким, тонкогубым ртом. Он отличался подчеркнутой элегантностью: его форма цвета хаки всегда была безупречно отутюжена, ногти подстрижены, густые седые волосы расчесаны на строгий пробор. Он часто улыбался, и от него всегда исходил запах чистоты и свежести – сладковатая смесь талька и крема для обуви.
Я остановился в нескольких шагах от его машины.
– Что, мотор барахлит? – справился он.
– Нет, – ответил я. – Все из-за собаки.
Я чувствовал себя на удивление спокойно. Мысль о деньгах на какое-то время покинула меня. Я был почти уверен, что шериф не станет выходить из машины, так что проблем у нас не возникнет. Я рассказал ему про лисицу.
– Он загнал ее на дерево? – заинтересовался Карл.
– Мы так думали, но не прошли по парку и ста ярдов, как он уже выскочил нам навстречу.
Карл внимательно посмотрел на меня; на его лице отразилось беспокойство.
– Что у тебя с головой?
Я ощупал шишку на лбу и махнул в сторону леса.
– Наткнулся на ветку, – сказал я. Это было первое, что пришло мне на ум.
Он задержал на мне взгляд еще на секунду-другую потом переключил свое внимание на Джекоба и Лу. Когда он затормозил на дороге, они помахали ему рукой, а сейчас сидели в машине и, почти уткнувшись друг в друга, о чем-то заговорщически шептались. Лу отчаянно жестикулировал, Джекоб кивал, поддакивая приятелю. Мэри-Бет сидел у Джекоба на коленях, уставившись на нас из окна.
– Они что, выпили? – тихо спросил Карл.
– Нет еще, – ответил я. – Мы с Джекобом днем были на кладбище.
– На кладбище? Я кивнул.
– Ходили на могилы к родителям. Мы всегда навещаем их в этот день.
– В канун Нового года? – просиял Карл. Казалось, идея ему понравилась.
– Я взял выходной, – добавил я.
Карл потянулся к приборной доске и включил обогреватель на полную мощность. В кабину шумно хлынул поток теплого воздуха.
– Джекоб все еще без работы? – спросил Карл.
– Ищет, – соврал я, почувствовав неловкость, как это бывало всякий раз, когда разговор заходил на эту тему.
– А Лу работает?
– Нет. Не думаю.
Карл печально покачал головой, задумчиво глядя на них через дорогу.
– Вот ведь позор какой, а? Двое взрослых мужиков, работоспособных. Эта страна… – Он не договорил, углубившись в свои мысли.
– Что ж, – начал было я, – наверное, нам…
– Лу, помнится, тренировал бейсбольную команду, – прервал меня Карл. – В детском спортклубе в Мичигане. Он был чертовски хорош в нападении. Ты знаешь об этом?
– Нет, – ответил я. – Никогда раньше не слышал.
– Глядя на него сейчас, трудно догадаться. Но было время…
Со скрипом открылась дверца грузовичка Джекоба. Карл примолк: Джекоб выбрался из машины и неуклюже двигался в нашу сторону.
– Привет, Джекоб, – сказал Карл. – Я уже подумал, что ты меня избегаешь.
Джекоб заискивающе улыбнулся. Это была его обычная реакция при встрече с представителями власти. Я тут же вспомнил, что эта привычка живет в нем с детства. Так Джекоб смотрел на учителя, когда тот вызывал его к доске.
– Я что-то замерз, – затараторил он. – Так что хотел погреться в машине.
– Хэнк сказал мне, что вы сегодня навещали могилы родителей.
Джекоб бросил на меня быстрый взгляд и неуверенно кивнул.
– Это дело хорошее, – сказал Карл, – очень хорошее. Надеюсь, мои дети тоже не забудут меня после моей смерти.
– Это была воля нашего отца, – пояснил Джекоб. – Он оговорил ее в своем завещании.
Карл, казалось, не слушал его.
– Я помню вашего отца, – начал было он, но вдруг запнулся, словно не был уверен в том, что не путает нашего отца с каким-нибудь другим умершим жителем Ашенвиля. Покачав головой, он добавил: – Хороший был человек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61