Я стоял в темноте, как будто снова переживая преступление; снова по спине у меня пробежали мурашки, как и в тот момент, когда я, пораженный ужасом, смотрел, не смея отвести глаз, на дерущихся людей. Эти воспоминания заставили меня взглянуть на мельницу, закрывавшую своей темной, мрачной громадой небо и звезды. Я увидел там мерцающий свет.
Как вам уже известно, в стене мельницы был пролом. Именно через него я и увидел этот свет, вернее вспышку света. Я стоял на месте и видел, как источник света перемещался в сторону, вниз, потом в другую сторону. Потом пламя заколыхалось и огонек исчез. Но я снова увидел его, уже выше. Видимо, человек, державший фонарь, карабкался по лестнице наверх, туда, откуда я наблюдал, как Кест ел хлеб с мясом и потом, прикладываясь к бутылке, рассматривал свою карту. После того как свет появился выше, я вспомнил, что это самая высокая точка во всем строении. Было ясно, что кто-то осматривает мельницу.
Первой моей мыслью было смело пойти вперед, подойти ближе и подождать, пока неизвестный выйдет из пролома, бывшего когда-то дверью. Кажется, это был единственный вариант. Но я быстро понял, что мой план довольно глуп, а главное — сопряжен с немалым риском. Более чем вероятно, что этот человек будет иногда посматривать наружу. А если так, то очень вероятно, что он увидит меня. И все же...
Я опустился на корточки и, стараясь быть незаметным, стал тихонько подбираться к мельнице. Я решил, что человек в мельнице, закончив свою работу, может либо остаться внутри, либо выйти наружу. Но тут раздался крик кролика, которого, наверное, преследовал горностай или лиса. Я остановился, подумав, что крик убегающего кролика вполне может оказаться искусной имитацией и служить сигналом для неизвестного от его товарища, заметившего меня. Но крик прозвучал снова, громче и ближе, и я, поняв, что это действительно кролик, пошел вперед и уже без остановок сначала подобрался к самой стене, а потом, как мышь, крадущаяся мимо кошки, скользнул вдоль стены к месту, откуда мог свободно вести наблюдение. Вокруг стены рос вереск, который в случае чего мог неплохо скрыть меня от посторонних взглядов.
Место, где я остановился, располагалось непосредственно напротив того неровного пролома, который раньше был дверью. Я знал, что, пока я подбирался к вереску, человек из мельницы не выходил. Теперь, сидя в своем убежище, я время от времени видел свет его фонаря на покрытой черепицей крыше.
Крыша была вея в трещинах и разломах, поэтому хозяин фонаря очень рисковал, поднимаясь сюда,— подумал я, следя за передвижениями источника света наверху. Но вот послышались шаги, и я увидел, что человек спускается на нижний этаж. Пока я не видел ничего, кроме света. Но вот на фоне ночного звездного неба я смог разглядеть силуэт человека, вышедшего из пролома.
Передо мной был не Халкин — это я понял, как только посмотрел., на него, и не Траулерсон. Траулерсон и Халкин были похожи друг на друга по сложению и фигуре: оба среднего роста, оба коренастые, широкоплечие. Но фигуру этого я прекрасно разглядел — он был высоким и худощавым человеком с длинными ногами. Сейчас эти ноги быстро уносили его от меня. Секунда, может, две — и он исчез из поля моего зрения, растворившись в темноте. Но еще некоторое время я слышал шорох листьев и треск сучьев под его ногами.
Что ж, мне ничего не оставалось делать, как подняться на ноги и спуститься с холма. Я был заинтригован и изумлен. Но прежде чем бежать к Трэйсу и Макферсону с последними новостями, я снова заглянул в коттедж Прииса. Окна были темны. На мой голос из окна спальни высунулась миссис Приис и сказала, что сержант еще не вернулся. После этого я со спокойной душой пошел домой, и уже через десять минут Трэйс и Макферсон слушали меня, открыв рты. Когда я закончил, Макферсон тряхнул головой.
— Да! — сказал он задумчиво.— Все тайны и тайны без конца! Кто бы это мог быть? Кто?
— Надо что-то делать, капитан! Это не может продолжаться вечно.
Мы поговорили еще некоторое время, а потом разошлись по своим комнатам. Утром я встал как обычно, то есть в шесть тридцать, вышел в кухню и зажег огонь, чтобы поставить чайник к утреннему чаю.
Когда чайник уже начал посвистывать, а я насыпал заварку, послышался скрип калитки в саду и в окно я увидел полуодетого Прииса, идущего по дорожке к дому.
Глава двадцать третья
ЗАКАЗНАЯ БАНДЕРОЛЬ
Войдя, Приис сразу упал на стул и страдальческим взглядом посмотрел на чайник.
— Завариваешь чай, Том? — спросил он.— Налей мне чашечку, мой малыш! Мне нужно что-нибудь вроде этого. Мы с Паркапплом всю прошлую ночь разговаривали с начальником и инспектором об этом деле. Не знаю, сколько времени... Было уже далеко за полночь, когда я приехал домой... Ты заходил за мной? Мне. сказала жена... И капитан тоже, да?
— Да, мы оба заходили за вами, мистер Приис,— подтвердил я, подавая ему чашку чаю.— Он заходил один раз, а я дважды. Миссис Приис сказала вам, зачем мы приходили?
— Она сказала — Халкин,— ответил он.— Он исчез, я понимаю! Веселая игра! Сначала Траулерсон, потом Халкин! Но что хотел капитан? Жена сказала, что он приходил с миссис Халкин.
В этот момент вниз спустился Трэйс в нижнем белье и шлепанцах. Он рассказал всю историю миссис Халкин и о деньгах, виденных ею у мужа. Приис попивал чай, слушал и кивал.
— Это может означать все что угодно,— заключил он.— Я думал, моя бедная голова развалится на куски после этой ночной экскурсии с боссами и Паркапплом! О такой путанице интересно читать, но попробуйте оказаться в самой гуще событий! А Паркаппл! Всю эту ночь он долго и нудно толок воду в ступе. А я должен был все это слушать, представляете!
— Он сказал что-либо интересное? — спросил Трэйс.
— Ничего особенного,— ответил Приис.— Только о том, что собирается предпринять.
— Фьюстер? — предположил Трэйс.
— Фьюстер,— сказал Приис, — смог успокоить Паркаппла прежде, чем тот отпустил его. Он сообщил, что в день убийства Чис-сика все время находился у себя дома и ни разу не выходил. Он может доказать это. Что бы там ни было, но люди из управления хотят видеть Фьюстера у себя. Кстати, это напомнило мне о нескольких важных вопросах, которые надо решить. Первым делом я хочу спросить вас, капитан, зачем вы приводили миссис Халкин ко мне? А другой вопрос — к Тому. Не можешь ли ты выполнить небольшое поручение? У меня совсем нет времени: мне нужно побриться и одеться, а потом встретиться с Паркапплом — сразу после того, как что-нибудь съем.
— Что за поручение, мистер Приис? — спросил я.
— Ничего сложного,— ответил он.— Сбегай к Фьюстеру и попроси его ждать меня и Паркаппла на станции в девять часов. Да, скажи, что мы вместе едем в город в девять ноль семь.
Приис рассказал еще кое-что о его и Паркаппла планах и ушел, а я поспешил к Фьюстеру, чтобы передать поручение Прииса.Фьюстер, как и Чиссик, был холостяком, его хозяйство вела миссис Синглтон — экономка, приходившая в восемь утра и уходившая после пяти вечера. Еще я знал, что Фьюстер встает рано. Я не раз видел его по утрам в садике перед домом и надеялся найти его там и на этот раз. Но в саду никого не было, и дом стоял, погруженный в тишину. Видно, Фьюстер еще спал. ,
Я несколько раз постучал в парадную дверь — никакого ответа. Обойдя вокруг дома, я снова постучал, уже громче. Никто не открыл. И тут мне в голову пришло, что я столкнулся с новым исчезновением. Фьюстер, когда его отпустили Приис и Паркаппл, вернулся домой, собрал вещи и сбежал.
Я несколько раз обошел вокруг дома в надежде найти какую-нибудь щель или незакрытое окно, через которое можно было бы заглянуть внутрь. Приподняв крышку на щели почтового ящика, я заглянул в холл и увидел шляпу и пальто Фьюстера, его зонтики и трости, но не обнаружил и тени его присутствия. На заднем дворе
я нашел старую лоханку или бадью и, взобравшись на нее, смог через вентиляционное отверстие над черным ходом заглянуть в кухню. Смотреть было не на что. На столе стоял холодный обед: бифштекс, хлеб, масло, сыр, соленья и соусы и, наконец, бутылки с виски и содовой. Рядом лежали вилка и нож. Говядина на тарелке была нетронутой. Создавалось впечатление, что, как только Фьюстер собрался пообедать, что-то или кто-то отвлек его от этого благородного занятия. Но почему он так и не вернулся к столу?
Я понял, что надо бежать к Паркапплу и Приису, чтобы как можно скорее сообщить им о своем открытии. Но, взглянув на окно гостиной, мимо которого я пробегал, я увидел, что одна из планок жалюзи сдвинулась в сторону. Я перескочил через клумбу, разбитую под самым окном, и заглянул внутрь.
Утро было светлое и солнечное, но в комнате окна были закрыты и там царил таинственный полумрак. С того места, где я находился, была видна все обстановка, но первый предмет, на который натолкнулся мой взгляд, был сам Фьюстер, или то, что когда-то было Фьюстером. Он сидел в глубоком кресле, прямо напротив меня. Его руки бессильно свисали с подлокотников, а голова упала на левое плечо. Я сразу понял, что он не спит, что он мертв! Так же мертв, как и Чиссик, мертв, как и Кест... Мертв!
Я едва не потерял сознание, но все же, прежде чем уйти, снова на несколько секунд заглянул в окно. Возможно, подумал я, на Фьюстера кто-то напал. Но никаких следов видно не было. Комната была аккуратно убрана, как и в случае с Чиссиком. Человек, живший в это доме, явно любил порядок. Нет, в этой опрятной комнате не было видно следов борьбы. Я подумал, что Фьюстер сидел в кресле и был убит совершенно неожиданно.
Меня заставил обернуться скрип садовой калитки. Спрятавшись за угол, я увидел миссис Синглтон, входившую во двор. Она несла корзинку и метлу. Ее мирный вид казался совершенно несовместимым с новым ужасным убийством.
Увидев меня, миссис Синглтон открыла рот с явным намерением заговорить, но я опередил ее.
— Миссис Синглтон! — сказал я, стараясь принять беспечный вид.— Не беспокойтесь, но, мне кажется, здесь не все в порядке! Я пришел сюда, чтобы увидеться с мистером Фьюстером, но он не отвечает на стук. Я заглянул в окно гостиной, а он сидит на стуле и, по-моему, мертв!
Ее челюсть отвисла. Потом миссис Синглтон все же взяла себя в руки.
— Глупости! — воскликнула она.— Вообще-то у него болела голова, он плохо себя чувствовал, но не настолько, чтобы умереть так внезапно! Мы можем войти и посмотреть...
Она достала из кармана ключ и направилась к парадной двери, но я обратил ее внимание на щель в жалюзи.
— Посмотрите сначала сюда,— сказал я,— посмотрите на то, что видел я!
Она подошла к окну, заглянула в щель и в испуге отпрянула.
— Боюсь, что вы правы, мистер Кроу,— сказала она.— Какая страшная картина! Вот бедняга!
Она открыла дверь, и мы на цыпочках вошли в коридор, затем в гостиную. Я положил руку на лоб Фьюстера — он был холоден как лед!
Женщина, стоявшая рядом со мной, заговорила шепотом, как всегда говорят в присутствии покойника (она тоже прикоснулась пальцем к его руке).
— Мистер Кроу,— сказала она,— мы должны что-то сделать. Это надо отсюда убрать, понимаете. Они... они должны все знать, понимаете. Если вы сбегаете и приведете кого-нибудь...
Я оставил ее в доме, а сам со всей быстротой, на какую был способен, бросился бежать сначала к Приису, потом к Трэйсу. Приис и Паркаппл завтракали, но, как только услышали о новой смерти, сразу же бросили еду и поспешили к дому Фьюстера. Туда же через несколько минут помчались Трэйс и Макферсон. Когда мы пришли в дом Фьюстера, там уже были оба полицейских, и миссис Синглтон что-то им рассказывала.
— Наверное, это было так, джентльмены,— говорила она.— Я нигде не нашла ключа от черного хода — ни внутри, ни снаружи. Я думаю, кто-то пришел, отпер ключом заднюю дверь, вошел в дом, потом... потом это произошло... и этот человек ушел, заперев дверь снаружи. А ключ унес с собой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31