Тусклый свет еле-еле пробивался сквозь них. По бокам оврага росли густые кусты. Темное, жуткое место! Попадая в такие места, невольно начинаешь испытывать суеверный ужас перед мрачным величием векового леса. Здесь царила
таинственная тишина, нарушаемая лишь моим дыханием да легким шорохом листьев.«Не разумнее ли будет вернуться домой?» — спросил я себя, но уже в следующий момент решил, что это было бы позорным бегством. И все же в этом месте было что-то пугающее, непонятное! Я боялся идти вперед, но понимал, что, если поверну назад, буду чувствовать себя еще хуже. Итак, взяв себя в руки, я двинулся дальше по узкому оврагу. Высоко над моей головой поднимались каменистые склоны. Меня окружали сырость и мрак. Такие места встречаются в низинных лесах, куда редко пробиваются лучи солнца. Вокруг стояли старые деревья с темными от времени и сырости стволами. Иногда слышался странный шорох, может быть, шум крыльев какой-то птицы, потревоженной моим приближением. В полном одиночестве я продвигался по узкому коридору между двумя нависающими над головой грядами скал. Вдруг прямо передо мной в одной из них открылась черная дыра пещеры. Я не мог устоять перед искушением заглянуть в нее — ведь я был тогда еще совсем мальчиком, а покажите мне хоть одного мальчика в мире, который, увидев перед собой пещеру, не поступил бы точно так же! Это черное таинственное отверстие просто притягивало к себе и, решив удовлетворить свое любопытство, я встал на цыпочки и смело заглянул в дыру. Свет, падавший из-за моей спины, позволял видеть на два или три ярда в глубину. Я вгляделся в темноту и в следующую секунду с ужасом отпрянул назад. Там, в этой жуткой пещере, неестественно скрючившись, лежал человек.
Прошло несколько минут, пока я пришел в себя. Подходя к пещере, я ничем не нарушил тишину, так что если бы даже человек бодрствовал, он не мог услышать меня. Но я не думал, что он бодрствует, и не думал, что он спит. У меня в голове звучало страшное слово, которое я не решался произнести. Он лежал ко мне спиной, и я не мог видеть его лица. Его поза была странной: колени задраны, руки странно согнуты. Когда мои глаза привыкли к темноте, я смог разглядеть, что на нем синяя куртка, и это вызвало в моей памяти очень неприятные ассоциации. Кто обычно носил такую одежду? Кто это лежит? Но, стоя перед входом, я не мог ответить на этот вопрос, и мне ничего не оставалось, как только залезть внутрь, что я и сделал. Нагнувшись над его лицом, я узнал человека с первого взгляда. Траулерсон!
Траулерсон был мертв. Я удостоверился в этом, как только прикоснулся к телу. Он был уже вторым мертвецом, которого я нашел в тот достопамятный день. Но вряд ли я думал об этом, когда, не представляя, что делать дальше, стоял над трупом этого безобидного чудака. На его левом виске красовалась ужасная шишка, большая, безобразно распухшая, в запекшейся крови. Но я заметил и еще кое-что. На горле Траулерсона был затянут длинный шейный платок, какие носят моряки; только, в отличие от обычных черных, этот был яркой расцветки. Он был затянут на горле так туго и так крепко завязан узлом на затылке, что я не мог просунуть даже кончик мизинца между ним и шеей. Я понял, какой страшный конец нашел Траулерсон. Кто-то заманил его сюда и сначала ударил в висок,
а потом удавил. Впрочем, удар был таким сильным, что его одного хватило бы, чтобы убить беднягу. Но убийца действовал наверняка. Он не хотел оставить своей жертве ни одного шанса.
Если бы я находился поблизости от жилья, то, конечно, побежал бы за помощью. Но городок по моим расчетам — я ведь здорово заблудился в этом лесу — был довольно далеко, милях в двух или трех. Поэтому я подумал, что не стоит повторять свою прошлую ошибку и лучше сразу обыскать одежду мертвеца, хотя при мысли об этом у меня волосы встали дыбом. Возможно, это уже сделали до меня, но я все равно должен был в этом убедиться. Итак, ощупав его карманы, я пришел к заключению, что он был ограблен. Я вспомнил несколько фактов, которые хозяин гостиницы сообщил нам, характеризуя Траулерсона. У него были деньги, и он готов был за все платить, как не раз говорил хозяину. С другой стороны, когда он пришел ко мне, предлагая сто фунтов за карту, то дал понять, что деньги у него с собой. Теперь у него, то есть у того, что когда-то было мистером Хосе Траулерсоном, денег при себе не оказалось. Не считая, правда, нескольких монеток, которые, если быть точным, были не у него, а валялись рядом, на земле, где, очевидно, их обронил грабитель. Траулерсон всегда носил золотые часы на массивной золотой цепочке, теперь их не было. Ни часов, ни цепочки. Убийство и ограбление...
Обдумывая случившееся, я оставил тело лежать в пещере, а сам выбрался наружу. Но, когда я вышел, мое внимание привлекли звуки тяжелых приближающихся шагов и мужской голос, напевающий веселую песенку, совершенно не соответствующую моему теперешнему настроению. Я снова заполз в пещеру и стал оттуда наблюдать за тропой. Прошло несколько минут, и в поле моего зрения появился человек.
Глава двадцать шестая
ШЕЛКОВЫЙ ШЕЙНЫЙ ПЛАТОК
Я осторожно выглянул из своего укрытия, когда человек проходил мимо меня, и сразу понял, что его можно не бояться. Передо мной был высокий, длинноногий и уже не молодой человек — правда, довольно подвижный для своих лет. Он успел уже привести себя в порядок после рабочего дня и сменил робу на скромный, но приличный костюм. В руке он нес крепкую трость, а за плечо перекинул пустой мешок. Так он шагал куда-то по своим делам и весело напевал:
Если уж ехать в Дерби, То только в базарный день! Я выбрался из пещеры и окликнул его. Наверное, мой голос прозвучал несколько странно, потому что прохожий удивленно посмотрел на меня.
— А? — спросил он.— Что-то не так, парень?
Я показал ему на вход в пещеру.
- Посмотрите! — воскликнул я.— Там человек! Он мертв! Прохожий вздрогнул, сбросил свой мешок на землю и, подойдя к пещере, заглянул внутрь. Несколько минут он таращился на труп Траулерсона, и мне эти минуты показались вечностью.
— Боже милосердный! — наконец пробормотал он, теперь уставившись на меня.— Почему? За что?! — воскликнул он.— Это же безобидный бродяга!
— Вы знаете его? — спросил я.
— Да, мистер. Пожалуй, я знаю. Я видел его пару раз на холмах и в этом лесу. Издали. Но я знаю его... А это вы нашли его?
— Да, только что,— ответил я.— Я заблудился в лесу и забрел сюда. Случайно заглянул в пещеру и увидел труп — так же, как и вы сейчас.
— А вы знаете, кто это? — спросил он.
— Знаю. Этого человека звали Траулерсон. Он пропал несколько дней назад. Его разыскивает полиция...
На это мой собеседник ничего не ответил; он снова, подойдя к пещере, уставился на мертвеца.
— Мне кажется, что он умер уже давно,— задумчиво заметил он.— Не утверждаю, но рискну сказать. Вообще-то я не слышал тут никакого шума, а живу я недалеко —моя хижина прямо за этим лесом. Конечно, это могло произойти ночью, а я сплю очень крепко. Но, как бы там ни было, он мертв. Убит... Посмотрите, какая шишка на его виске... Но он был еще и задушен! Убит и спрятан. Я живу здесь уже две или три недели, но ни разу ничего не слыхал.
Я очень внимательно Слушал его и, наконец, решил задать главный вопрос:
— Не тот ли вы человек, который купил много продуктов в бакалее Скэйла, в Бэлэйтоне?
— Это я, парень! — ответил он.— Я работаю здесь, на холлах, машинистом парового катка. А живу в хижине, меньше чем за четверть мили отсюда. Сейчас, когда вы окликнули меня, я как раз шел к Скэйлу. У меня кончилась провизия,— показав на мешок, продолжил он,— вот я и шел, чтобы пополнить запасы. Но о чем я говорил? Ах да, я видел этого человека пару раз на холмах, а однажды ночью видел с ним еще одного. Это было около той старой мельницы на холме.
— Еще одного? — спросил я.— А как он выглядел?
— Довольно коренастый парень, я видел только фигуру. Они разговаривали между собой, как я уже сказал, около старой мельницы.
Тут мне в голову неожиданно пришла одна мысль, и я поспешил спросить своего собеседника, не его ли я видел на мельнице прошлой ночью с фонарем.
— Да, это был я,— ответил он, кивнув и явно показывая, что ему нечего скрывать.— Я часто прогуливаюсь здесь по вечерам, и меня заинтересовало это старое сооружение. Фонарь я принес в кармане. Я столько слышал об этой таинственной мельнице, что не мог не зайти туда.
— А вы разве ничего не слышали о последних событиях, связанных с этой мельницей? — спросил я, удивленный, что человек,живущий в таком близком соседстве с городком, мог чего-то не знать.— Об этом столько говорили, и столько было напечатано в газетах!
— Да, конечно,— ответил он.— Но я все время работаю, и у меня нет времени на разговоры, а тем более на чтение газет. Я что-то слышал краем уха...
— Человек, который лежит здесь, был замешан в этом деле,— сказал я,— полиция разыскивает его... его и еще одного, скорее всего это его вы видели около мельницы. Сейчас мне надо идти в городок и сообщить о своей находке. Мне бы хотелось, чтобы и вы пошли со мной; с вами, как вы понимаете, захотят поговорить после того, как я все расскажу.
Он кивнул в сторону своего мешка.
— О, конечно, я должен пойти с тобой,— согласился он.— Но есть ли в вашем городке хороший магазин, где я смогу все же купить какую-нибудь еду?
Я успокоил его, сказав, что у нас есть магазин, в котором он сможет купить все, что душе угодно, и он поднял с земли трость и мешок. Но в следующий момент положил все обратно.
— Послушай-ка,— сказал он.— Ты же нашел его, а с таким же успехом любой другой может сделать то же самое! Раньше, чем сюда, явится полиция. Ты проверил, нет ли чего на нем?
Он показал пальцем на карман Траулерсона, и я сразу понял, что он имеет в виду.
— Я уже сделал это,— сказал я ему.— Там ничего нет! Я совершенно точно знаю, что он носил золотые часы на массивной золотой цепочке и у него всегда были при себе деньги, а теперь в карманах нет ни пенни, часы с цепочкой тоже исчезли.
— Ограблен и убит, так! — заключил он.— Прекрасно! Я пойду с тобой в полицию, парень! Но сначала,— он взялся за платок, туго затянутый на горле мертвеца,— сначала...— он начал развязывать узел,— снимем это и унесем с собой.
— Зачем? — удивился я.
— Улика! — ответил он.— Важная улика! Мы оба видели это и можем поклясться в этом на Библии, но лучше, чтобы полиция тоже увидела этот платок.
Но снять эту страшную повязку с шеи трупа оказалось не так-то просто. Как я уже говорил, платок был завязан двойным узлом. В конце концов наши старания увенчались успехом, и мой новый знакомый спрятал платок в карман, знаком показывая, чтобы я следовал за ним.
— Так ты заблудился здесь? — спросил он меня через несколько минут.— Знаешь, я уже давно хожу здесь и могу подтвердить, что это не так уж трудно. Ты совершенно не представляешь, где мы находимся?
— Абсолютно,— ответил я.
— Ты, наверное, крутился все время на одном месте,— предположил он.— Представь себе, мы находимся всего в полумиле от старой мельницы, о которой ты только что говорил. Она к западу от нас. Я тебе покажу.
Он вел меня вперед по узкому проходу, потом около пятидесяти ярдов через кусты и густой подЛесок и вывел на хорошо знакомую мне тропу, идущую через лес прямо к мельнице. Через десять минут мы увидели мельницу, а еще через десять минут были дома и Трэйс с Макферсоном слушали мой рассказ. Макферсон пошел за Приисом, а когда они вернулись, нам с Килхэмом — так назвался незнакомец — пришлось рассказать все сначала. Килхэм представил в качестве улики шейный платок. Приис сказал, что ему надо ненадолго уйти, и, что-то шепнув Трэйсу, вышел. Через полчаса он вернулся, застав нас за детальным обсуждением моего открытия.
— Я был уверен в этом,— удовлетворенно сказал он,— достаточно мне было взглянуть на эту вещь, как я понял:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
таинственная тишина, нарушаемая лишь моим дыханием да легким шорохом листьев.«Не разумнее ли будет вернуться домой?» — спросил я себя, но уже в следующий момент решил, что это было бы позорным бегством. И все же в этом месте было что-то пугающее, непонятное! Я боялся идти вперед, но понимал, что, если поверну назад, буду чувствовать себя еще хуже. Итак, взяв себя в руки, я двинулся дальше по узкому оврагу. Высоко над моей головой поднимались каменистые склоны. Меня окружали сырость и мрак. Такие места встречаются в низинных лесах, куда редко пробиваются лучи солнца. Вокруг стояли старые деревья с темными от времени и сырости стволами. Иногда слышался странный шорох, может быть, шум крыльев какой-то птицы, потревоженной моим приближением. В полном одиночестве я продвигался по узкому коридору между двумя нависающими над головой грядами скал. Вдруг прямо передо мной в одной из них открылась черная дыра пещеры. Я не мог устоять перед искушением заглянуть в нее — ведь я был тогда еще совсем мальчиком, а покажите мне хоть одного мальчика в мире, который, увидев перед собой пещеру, не поступил бы точно так же! Это черное таинственное отверстие просто притягивало к себе и, решив удовлетворить свое любопытство, я встал на цыпочки и смело заглянул в дыру. Свет, падавший из-за моей спины, позволял видеть на два или три ярда в глубину. Я вгляделся в темноту и в следующую секунду с ужасом отпрянул назад. Там, в этой жуткой пещере, неестественно скрючившись, лежал человек.
Прошло несколько минут, пока я пришел в себя. Подходя к пещере, я ничем не нарушил тишину, так что если бы даже человек бодрствовал, он не мог услышать меня. Но я не думал, что он бодрствует, и не думал, что он спит. У меня в голове звучало страшное слово, которое я не решался произнести. Он лежал ко мне спиной, и я не мог видеть его лица. Его поза была странной: колени задраны, руки странно согнуты. Когда мои глаза привыкли к темноте, я смог разглядеть, что на нем синяя куртка, и это вызвало в моей памяти очень неприятные ассоциации. Кто обычно носил такую одежду? Кто это лежит? Но, стоя перед входом, я не мог ответить на этот вопрос, и мне ничего не оставалось, как только залезть внутрь, что я и сделал. Нагнувшись над его лицом, я узнал человека с первого взгляда. Траулерсон!
Траулерсон был мертв. Я удостоверился в этом, как только прикоснулся к телу. Он был уже вторым мертвецом, которого я нашел в тот достопамятный день. Но вряд ли я думал об этом, когда, не представляя, что делать дальше, стоял над трупом этого безобидного чудака. На его левом виске красовалась ужасная шишка, большая, безобразно распухшая, в запекшейся крови. Но я заметил и еще кое-что. На горле Траулерсона был затянут длинный шейный платок, какие носят моряки; только, в отличие от обычных черных, этот был яркой расцветки. Он был затянут на горле так туго и так крепко завязан узлом на затылке, что я не мог просунуть даже кончик мизинца между ним и шеей. Я понял, какой страшный конец нашел Траулерсон. Кто-то заманил его сюда и сначала ударил в висок,
а потом удавил. Впрочем, удар был таким сильным, что его одного хватило бы, чтобы убить беднягу. Но убийца действовал наверняка. Он не хотел оставить своей жертве ни одного шанса.
Если бы я находился поблизости от жилья, то, конечно, побежал бы за помощью. Но городок по моим расчетам — я ведь здорово заблудился в этом лесу — был довольно далеко, милях в двух или трех. Поэтому я подумал, что не стоит повторять свою прошлую ошибку и лучше сразу обыскать одежду мертвеца, хотя при мысли об этом у меня волосы встали дыбом. Возможно, это уже сделали до меня, но я все равно должен был в этом убедиться. Итак, ощупав его карманы, я пришел к заключению, что он был ограблен. Я вспомнил несколько фактов, которые хозяин гостиницы сообщил нам, характеризуя Траулерсона. У него были деньги, и он готов был за все платить, как не раз говорил хозяину. С другой стороны, когда он пришел ко мне, предлагая сто фунтов за карту, то дал понять, что деньги у него с собой. Теперь у него, то есть у того, что когда-то было мистером Хосе Траулерсоном, денег при себе не оказалось. Не считая, правда, нескольких монеток, которые, если быть точным, были не у него, а валялись рядом, на земле, где, очевидно, их обронил грабитель. Траулерсон всегда носил золотые часы на массивной золотой цепочке, теперь их не было. Ни часов, ни цепочки. Убийство и ограбление...
Обдумывая случившееся, я оставил тело лежать в пещере, а сам выбрался наружу. Но, когда я вышел, мое внимание привлекли звуки тяжелых приближающихся шагов и мужской голос, напевающий веселую песенку, совершенно не соответствующую моему теперешнему настроению. Я снова заполз в пещеру и стал оттуда наблюдать за тропой. Прошло несколько минут, и в поле моего зрения появился человек.
Глава двадцать шестая
ШЕЛКОВЫЙ ШЕЙНЫЙ ПЛАТОК
Я осторожно выглянул из своего укрытия, когда человек проходил мимо меня, и сразу понял, что его можно не бояться. Передо мной был высокий, длинноногий и уже не молодой человек — правда, довольно подвижный для своих лет. Он успел уже привести себя в порядок после рабочего дня и сменил робу на скромный, но приличный костюм. В руке он нес крепкую трость, а за плечо перекинул пустой мешок. Так он шагал куда-то по своим делам и весело напевал:
Если уж ехать в Дерби, То только в базарный день! Я выбрался из пещеры и окликнул его. Наверное, мой голос прозвучал несколько странно, потому что прохожий удивленно посмотрел на меня.
— А? — спросил он.— Что-то не так, парень?
Я показал ему на вход в пещеру.
- Посмотрите! — воскликнул я.— Там человек! Он мертв! Прохожий вздрогнул, сбросил свой мешок на землю и, подойдя к пещере, заглянул внутрь. Несколько минут он таращился на труп Траулерсона, и мне эти минуты показались вечностью.
— Боже милосердный! — наконец пробормотал он, теперь уставившись на меня.— Почему? За что?! — воскликнул он.— Это же безобидный бродяга!
— Вы знаете его? — спросил я.
— Да, мистер. Пожалуй, я знаю. Я видел его пару раз на холмах и в этом лесу. Издали. Но я знаю его... А это вы нашли его?
— Да, только что,— ответил я.— Я заблудился в лесу и забрел сюда. Случайно заглянул в пещеру и увидел труп — так же, как и вы сейчас.
— А вы знаете, кто это? — спросил он.
— Знаю. Этого человека звали Траулерсон. Он пропал несколько дней назад. Его разыскивает полиция...
На это мой собеседник ничего не ответил; он снова, подойдя к пещере, уставился на мертвеца.
— Мне кажется, что он умер уже давно,— задумчиво заметил он.— Не утверждаю, но рискну сказать. Вообще-то я не слышал тут никакого шума, а живу я недалеко —моя хижина прямо за этим лесом. Конечно, это могло произойти ночью, а я сплю очень крепко. Но, как бы там ни было, он мертв. Убит... Посмотрите, какая шишка на его виске... Но он был еще и задушен! Убит и спрятан. Я живу здесь уже две или три недели, но ни разу ничего не слыхал.
Я очень внимательно Слушал его и, наконец, решил задать главный вопрос:
— Не тот ли вы человек, который купил много продуктов в бакалее Скэйла, в Бэлэйтоне?
— Это я, парень! — ответил он.— Я работаю здесь, на холлах, машинистом парового катка. А живу в хижине, меньше чем за четверть мили отсюда. Сейчас, когда вы окликнули меня, я как раз шел к Скэйлу. У меня кончилась провизия,— показав на мешок, продолжил он,— вот я и шел, чтобы пополнить запасы. Но о чем я говорил? Ах да, я видел этого человека пару раз на холмах, а однажды ночью видел с ним еще одного. Это было около той старой мельницы на холме.
— Еще одного? — спросил я.— А как он выглядел?
— Довольно коренастый парень, я видел только фигуру. Они разговаривали между собой, как я уже сказал, около старой мельницы.
Тут мне в голову неожиданно пришла одна мысль, и я поспешил спросить своего собеседника, не его ли я видел на мельнице прошлой ночью с фонарем.
— Да, это был я,— ответил он, кивнув и явно показывая, что ему нечего скрывать.— Я часто прогуливаюсь здесь по вечерам, и меня заинтересовало это старое сооружение. Фонарь я принес в кармане. Я столько слышал об этой таинственной мельнице, что не мог не зайти туда.
— А вы разве ничего не слышали о последних событиях, связанных с этой мельницей? — спросил я, удивленный, что человек,живущий в таком близком соседстве с городком, мог чего-то не знать.— Об этом столько говорили, и столько было напечатано в газетах!
— Да, конечно,— ответил он.— Но я все время работаю, и у меня нет времени на разговоры, а тем более на чтение газет. Я что-то слышал краем уха...
— Человек, который лежит здесь, был замешан в этом деле,— сказал я,— полиция разыскивает его... его и еще одного, скорее всего это его вы видели около мельницы. Сейчас мне надо идти в городок и сообщить о своей находке. Мне бы хотелось, чтобы и вы пошли со мной; с вами, как вы понимаете, захотят поговорить после того, как я все расскажу.
Он кивнул в сторону своего мешка.
— О, конечно, я должен пойти с тобой,— согласился он.— Но есть ли в вашем городке хороший магазин, где я смогу все же купить какую-нибудь еду?
Я успокоил его, сказав, что у нас есть магазин, в котором он сможет купить все, что душе угодно, и он поднял с земли трость и мешок. Но в следующий момент положил все обратно.
— Послушай-ка,— сказал он.— Ты же нашел его, а с таким же успехом любой другой может сделать то же самое! Раньше, чем сюда, явится полиция. Ты проверил, нет ли чего на нем?
Он показал пальцем на карман Траулерсона, и я сразу понял, что он имеет в виду.
— Я уже сделал это,— сказал я ему.— Там ничего нет! Я совершенно точно знаю, что он носил золотые часы на массивной золотой цепочке и у него всегда были при себе деньги, а теперь в карманах нет ни пенни, часы с цепочкой тоже исчезли.
— Ограблен и убит, так! — заключил он.— Прекрасно! Я пойду с тобой в полицию, парень! Но сначала,— он взялся за платок, туго затянутый на горле мертвеца,— сначала...— он начал развязывать узел,— снимем это и унесем с собой.
— Зачем? — удивился я.
— Улика! — ответил он.— Важная улика! Мы оба видели это и можем поклясться в этом на Библии, но лучше, чтобы полиция тоже увидела этот платок.
Но снять эту страшную повязку с шеи трупа оказалось не так-то просто. Как я уже говорил, платок был завязан двойным узлом. В конце концов наши старания увенчались успехом, и мой новый знакомый спрятал платок в карман, знаком показывая, чтобы я следовал за ним.
— Так ты заблудился здесь? — спросил он меня через несколько минут.— Знаешь, я уже давно хожу здесь и могу подтвердить, что это не так уж трудно. Ты совершенно не представляешь, где мы находимся?
— Абсолютно,— ответил я.
— Ты, наверное, крутился все время на одном месте,— предположил он.— Представь себе, мы находимся всего в полумиле от старой мельницы, о которой ты только что говорил. Она к западу от нас. Я тебе покажу.
Он вел меня вперед по узкому проходу, потом около пятидесяти ярдов через кусты и густой подЛесок и вывел на хорошо знакомую мне тропу, идущую через лес прямо к мельнице. Через десять минут мы увидели мельницу, а еще через десять минут были дома и Трэйс с Макферсоном слушали мой рассказ. Макферсон пошел за Приисом, а когда они вернулись, нам с Килхэмом — так назвался незнакомец — пришлось рассказать все сначала. Килхэм представил в качестве улики шейный платок. Приис сказал, что ему надо ненадолго уйти, и, что-то шепнув Трэйсу, вышел. Через полчаса он вернулся, застав нас за детальным обсуждением моего открытия.
— Я был уверен в этом,— удовлетворенно сказал он,— достаточно мне было взглянуть на эту вещь, как я понял:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31