— Ни-че-го! — сказал он, когда мы окружили его.— Ровным счетом ничего! С восьми до двенадцати никто не заявил свои права на бандероль. Но... но все же квитанция у кого-то в руках! В этом я не сомневаюсь!
— Вы и сейчас в этом уверены? — спросил Макферсон.— Мы все, конечно, пришли к этому заключению, но все же, мистер Паркаппл, вспомните — накануне, принимая во внимание происшедшие события, я имел честь сказать вам, что и вы можете ошибаться! Фьюстер мог уничтожить квитанцию.
— Зачем ему было уничтожать ее? — спросил Паркаппл.— Квитанцию на бандероль, в алмазах которой заключено двадцать пять тысяч фунтов? Зачем?
— Если бы это было обычное дело, то такой поступок мог бы показаться странным,— сказал Макферсон.— Ни один бизнесмен не сделал бы так — ведь если бандероль пропадет, как доказать, что она существовала? Но здесь совсем другое дело! Фьюстеру нужно было, чтобы вы не узнали об этой посылке. Он мог убрать остатки сургуча — и тогда этот путь был бы для вас закрыт — но просто не успел. Он уничтожил квитанцию, а без остатков сургуча и квитанции вы вряд ли обратились бы на почту. Вы же не подозревали Фьюсте-ра? А теперь, поскольку ни Халкин, ни кто-либо другой до сих пор на почту не обратились, я знаю, что Фьюстер сделал с квитанцией. Он ее сжег!
Мне показалось, что Приис был согласен с Макферсоном, но Паркаппл покачал головой.
— Извините меня, мистер Макферсон, но я с вами не согласен,— раздельно произнес он.— Вы очень хорошо все рассказали, мистер Макферсон, так хорошо, что это даже может быть прав-
дой, но я все равно уверен, что кто-нибудь придет за бандеролью — и этот кто-то будет знать всю правду! Тогда посмотрим, сэр!
— Пожалуй,— сказал Макферсон,— не сомневаюсь, что скоро мы все узнаем, мистер Паркаппл. А теперь вы намерены продолжать наблюдение?
— Во всяком случае, до конца этого дня,— ответил Паркаппл.— На почте прекрасно осведомлены о содержании пакета, и как только кто-нибудь спросит о нем, сообщат полиции. Думаю, что я прав, мистер Макферсон.
На этом он закончил свою речь, а мы опять приготовились к долгому ожиданию. Прошел час — никаких новостей не поступало. Еще час, другой — и вот уже восемь часов вечера. Трэйс и Макферсон стали поговаривать о возвращении домой. Я даже успел смириться с тем, что не стану свидетелем развязки нашей истории. Но внезапно в комнату, запыхавшись, вбежал молодой констебль и сказал, что сержант Паркаппл просит нас немедленно прибыть в полицейский участок.
До участка от гостиницы было не менее трех минут ходу, но мы были там уже через две. В участке сидели Паркаппл, двое или трое брайтонских детективов, комиссар и двое понятых.
Они расположились вокруг сидящего в кресле молодого человека с удивленным и испуганным лицом. Это был не Халкин. Он не был похож на человека, способного совершить убийство или ограбление, У него было заурядное, незапоминающееся лицо — такие лица всегда можно встретить на улицах любого города — и вид провинциального клерка: хороший костюм, цилиндр, зонтик-трость. Под взглядами стольких людей он явно чувствовал себя не в своей тарелке. Его взгляд перебегал с одного лица на другое, останавливаясь на небольшом пакете, лежащем на столе.
— Уиллингс, вы, конечно, можете не отвечать на мои вопросы,— услыхал я, войдя в комнату.
— Но в чем дело? Этого я не могу понять...
Паркаппл шепнул несколько слов комиссару и повернулся к молодому человеку с цилиндром и зонтиком.
— Единственное, что мы хотим знать, это как вы получили квитанцию и почему пришли за этой бандеролью? — спросил он.— Расскажите нам, пожалуйста. Мы уже сообщили вам, что это чужая собственность. Теперь ваше слово.
— Я расскажу, почему бы и нет? — сказал клерк.— Я не знал, что это такое. И тем более не знал, что там внутри, поверьте! Такое могло случиться с каждым... Мне, наверное, не стоит быть таким доверчивым. Так вот...— и он начал свой рассказ:
— Меня зовут Джейли Уиллингс. Я уже девять лет служу в «Банке Южного побережья» здесь, в городе. Можете проверить — у меня там самые лучшие характеристики! Живу в Роттингдэне, в трех милях от города, с матерью и сестрами. Иногда вечером я захожу в гостиницу — выпить, покурить, поболтать или поиграть на бильярде. Вот и вчера я был в бильярдной. Там встретил очень милого^ и респектабельного человека, разговорился с ним, мы сыграли пару партий. Он приехал сюда на недельку-другую отдохнуть и подлечиться после
болезни — или что-то в этом роде. Да, вот еще что! Оказалось, он хорошо разбирается в садоводстве. Я тоже иногда копаюсь в земле в свободное время, у нас есть садик около дома. Я сыграл еще партию, уже с кем-то другим, а потом мы поговорили о розах. На улицу мы вышли вместе. Он сказал, что живет рядом со мной. Я ему рассказал о себе, а он попросил, чтобы я, когда буду в Брайтоне, зашел на почту и получил письмо для него, на имя Дж. Фостера. Он сказал, что квитанция у него с собой и он даст мне ее, чтобы я не забыл имя. Я вспомнил, что вернусь домой поздно, потому что могу задержаться в банке. Но он сказал, что это не страшно — письмо не срочное и не очень-то важное. Вот и все, что я знаю, джентльмены! Я не знаю этого человека, не знаю о нем ничего, кроме того, что уже рассказал вам.
— А вам не показалось странным, что он дал вам квитанцию, ведь квитанции остаются у отправителя? Вы, как клерк, должны это знать,— спросил Паркаппл.— Вас это не удивило? Или вы никогда не сталкивались с подобными вещами?
— Да, вы правы, но я как-то об этом не подумал! — ответил Уиллингс.— Я решил, что он дал мне квитанцию, чтобы я не забыл зайти на почту. Кстати, так и случилось! После службы я поехал на автобусе прямо домой, проехал почту и только потом вдруг вспомнил и вернулся. А потом... ну, что было потом, вы и сами знаете!
— Где вы должны встретиться с этим человеком?
— В бильярдной, как и вчера вечером,— сказал Уиллингс,—в девять вечера.
Паркаппл взглянул на каминные часы — было двадцать минут девятого.Он подозвал полицейского, с которым говорил перед этим. Вдвоем они отошли в угол и начали шептаться. А вернувшись, подошли к Уиллингсу. Офицер обратился к нему:
— Как вы возвращаетесь в Роттингдэн?
— Я всегда возвращаюсь на автобусе,— ответил Уиллингс.— Вы же знаете, что ходит роттингдэнский автобус.
— А когда идет следующий?
— В двадцать ноль-ноль.
— И вы должны встретить этого человека по прибытии?
— Мы договорились встретиться там, где встретились вчера,—в бильярдной!
— В бильярдной есть отдельный вход, не так ли? — спросил офицер.— Значит, чтобы войти туда, вам не нужно идти через холл. Так! Теперь слушайте внимательно! Вы поедете туда на автобусе, с пакетом в кармане. Все это время за вами будут следить два моих человека. Конечно, незаметно. Они поедут в том же автобусе, что и вы, но вы не должны ничем показать, что знаете их, а они, естественно, не будут выказывать интереса к вам. Но... они все же будут там! Когда автобус прибудет в Роттингдэн, на остановку около гостиницы, вы сразу пройдете в бильярдную и, если этот человек будет там, вручите ему пакет. Еще вы предложите ему выпить и пошлете за этим маркера. Его появление, в баре будет сигналом нашим людям, и они войдут внутрь. Понимаете? Как вам нравится такой план?
- Уиллингс сделал недовольное лицо.
— План, конечно, хорош! — сказал он вяло.— Но... это дело не по мне! Вы подумали, чем это может кончиться, а? Он увидит, что попал в ловушку, и первым делом рассчитается со мной! Вы же знаете, я не имею никакого отношения к аферам! Вы не могли бы сходить сами?
Полицейский с озадаченным видом обернулся к Паркапплу. Тот, помедлив с минуту, обратился к Уиллингсу с такими словами:
— Нам надо взять этого человека с пакетом в руках! Это очень важно. На это у нас есть очень веские причины! Это совсем не опасно для вас. Мы схватим его прежде, чем он успеет хоть что-нибудь предпринять. Понятно?
— Нет, не понятно! — резко ответил Уиллингс.— Мне это не нравится! У него может быть револьвер или какая-нибудь штука в этом роде! Ему не понадобится много времени, чтобы выстрелить, как только я отдам пакет. Давайте я сделаю все, что вы хотите, но немного иначе. Я пойду в бильярдную, отдам ему пакет, выпью с ним чего-нибудь, постою пару минут, как вы и предложили, а потом выйду, как только мы допьем. Но запомните, никто из вас не должен зайти в комнату прежде, чем я оттуда выйду! Я хочу, чтобы это было безопасно для меня, а не для вас или кого-нибудь другого! У меня мать и две сестры на руках...
— Хорошо,— согласился Паркаппл,— пусть так! Вы выйдете из бильярдной, и это будет сигналом к действию. Прекрасно! Итак, за работу! Он вручил пакет Уиллингсу, который все время ворчал, что ему это дело совсем не нравится и что он идет на это только потому, что никак не может отказаться. С недовольным лицом клерк сунул пакет во внутренний карман и вышел из комнаты в сопровождении двух довольно неприметных личностей, до этого стоявших в углу и внимательно слушавших нашу беседу. Через несколько минут мы все вышли тоже и вместе с Паркапплом и брайтонским полицейским разместились в двух поджидавших нас такси.
Водители обещали доехать в Роттингдэн быстро. Так и произошло. Мы обогнали деревенский автобус и доехали без приключений, мирно беседуя о том, какую рожу состроит Халкин, когда окажется в руках полиции, и какое удовольствие все это нам доставит. Но, как правильно заметил Макферсон, мы делили шкуру неубитого медведя...
Было уже совсем темно, когда наши машины остановились перед гостиницей. Улица была хорошо освещена, и по ней прогуливалась публика — Роттингдэн был излюбленным местом отдыха жителей Брайтона. Мы смешались с толпой. Макферсон и я нашли очень удачное место для наблюдения — прямо напротив гостиницы. Мы смотрели поверх крыш автомобилей, разглядывали гуляющих мужчин, женщин и детей. Вглядываясь в освещенные окна бильярдной, я представлял себе Халкина, который сидит там и держит в руках пакет, полный алмазов.
Автобус пришел несколькими минутами пЬзже. Мы увидели, как Уиллингс вышел из автобуса и направился в бильярдную. За ним прошмыгнули две незаметные личности, прекрасно игравшие свою роль,— никто бы и не подумал, что за Уиллингсом следят.
Рядом с ними я заметил Паркаппла, затесавшегося в группу туристов, и Трэйса с Приисом, внимательно следивших за входом.
Из бильярдной спустился официант с подносом в руках и направился в соседний бар. Там он пробыл около пяти минут, пока, наконец, не появился с двумя стаканами пива на подносе. Прошло еще несколько минут. Каждую секунду в дверях бильярдной мог показаться Уиллингс. И тогда...
Но Уиллингс не появился. И вообще не появился никто. И на десятой минуте ожидания Паркаппл, в сопровождении двух человек, двинулся к дверям. Трэйс, Приис, Макферсон и я последовали за ним. Сначала Паркаппл послал одного из полицейских наверх, а потом, когда тот махнул нам рукой, мы поднялись все. Мирная картина, которую мы застали в бильярдной, ничуть не соответствовала нашим ожиданиям. В комнате не было ни души, кроме официанта, не нашедшего занятия лучше, чем упражнения на бильярде. На столе стоял поднос с двумя нетронутыми стаканами пива. И ни намека на присутствие Халкина или Уиллингса.
— Где два человека, находившихся здесь только что? — спросил Паркаппл.— Быстро отвечай!
Официант, не выпуская из рук кия, лениво обернулся.
— Откуда я знаю? — сказал он.— Они послали меня за пивом, а когда я пришел, их уже не было! Вот выпивка, которую я им принес.
— Ушли?! — прорычал Паркаппл.— Почему?.. Когда?.. Как они могли уйти?
Официант показал концом кия в угол комнаты.
— А вон там есть выход,— сказал он невозмутимо.— Вниз, за бар, а потом через двор на соседнюю улицу. Думаю...
Если говорить о капитане Трэйсе, Эндрью Макферсоне и вашем покорном слуге, то остальное нас уже не касалось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31