Возможно, это лопнула куртка, а может отрывалась от черепа кожа
- Это была моя жена, понял, паскуда?!
Татарин судорожно разинул рот, жадно хватая воздух, словно в нервном припадке. Ноги судорожно подергиваясь, скребли по полу.
- Я ни при чем! Я её пальцем не тронул! Я в машине сидел! И позвонил потом... Все!
Фокин сжал челюсти, затем поднес к носу бандита огромный кулак. На среднем пальце блестел массивный золотой перстень.
- Кто "при чем"? Кто трогал? Кто послал?
Вопросы звучали тихо, но страшно. И гипнотизирующий взгляд прищуренных глаз был страшен.
Зубы Татарина выбили короткую дробь.
- Там были Юрка Маз, ага... И ещё один, Лобан, они из группы Директора, что держит Юго-Запад... Ну и они, это, в бойлерной, значит... Но это им не приказывали...
- А что приказывали?
- Ну че... Зашугать... По башке дать, по хребту... И все - слышь, да?
"По башке, по хребту..." - обыденно употребленные обороты по отношению к Наташе и тому, что с ней сделали, пережгли невидимый канат, сдерживающий руку майора. Раз! Открытая ладонь хлопнула Татарина по уху. В голове у того будто взорвалась граната, на миг он и оглох и ослеп. Потом в одном ухе слух восстановился.
- Сейчас я тебе хребет перебью, - донеслось откуда-то издалека. - Кто вас послал?
- Это... Это...
Татарин беспрерывно сглатывал слюну, словно собирался вырвать.
- Это нам не докладывают...
Новой оплеухи не последовало, очевидно, ему поверили.
- Где их искать? Маза, Лобана?
- Маз в "Миранде" ошивается. А Лобан не знаю... Но там тоже бывает...
Майор отошел в сторону. Татарин с облегчением перевел дух.
- Ладно, - подвел итог Фокин. - Раз ты сам там не был и все честно рассказал, я тебя, пожалуй, отпущу...
Бандит с трудом поднялся на ноги, доковылял до табуретки, с облегчением облокотился на стол. Он постепенно приходил в себя и лихорадочно думал - какую подлянку готовит ему проклятый верзила.
- Только как ты сам считаешь, - продолжил майор почти дружелюбным тоном. - В морду ты все-таки заслужил? По совести?
- А чё... - Татарин неуверенно взглянул в маленькие глазки майора. На понт берет, или как? Если только в морду... Первый раз, что ли...
- Ну, в морду, ну... - помялся он. - По совести... Да.
- Заслужил, - подтвердил Фокин и без замаха ударил кулаком в челюсть. Перстень хищно впился в кожу. У майора появилось чувство, что он нажал спуск своего "макара".
Ненавистная харя с бессмысленно вытаращенными глазами, отъехала назад, исказилась гримасой боли, побелела, а затем мгновенно налилась красным ссадина под нижней губой.
- Все, все, - залопотал Татарин, закрываясь рукой.
Но Фокин больше не собирался его бить. Открыв дверь, он вышел в плохо освещенный коридор. Чуйков стоял у соседнего кабинета.
- Те двое ничего про Волгоградку не знают, - сообщил он. - Можно ещё остальных потрясти, которые в милиции...
- Давай съездим, - согласился майор.
Но в отделении милиции они уже никого из задержанных не застали. Широкое мясистое лицо начальника выглядело растерянным:
- С полчаса, как отпустили, - пояснил он. - Нам тут телефоны пообрывали... И из мэрии, и из префектуры, и прокурор... Конкретных претензий к ним нет - никого не убили, не ограбили, не искалечили. Какие основания задерживать?
Начальник озабоченно потер ладонью потный загривок.
- А раз нет оснований - надо выпускать! Мы и выпустили.
Милиционер криво улыбнулся.
- Закон есть закон!
- Это точно, - кивнул Фокин и переглянулся с Чуйковым.
- И мы своих тоже выпустим.
Как и предсказывал Ринат Шалибов, все задержанные в тот же день оказались на свободе. Но на третьи сутки Татарин умер прямо в ресторане, за богато накрытым столом. "Инсульт", - определили врачи.
Часть вторая. В штате внешней разведки.
Глава 1. Задание "слепому" агенту.
- А вот и Максим Витальевич, - генерал Золотарев шевельнулся в своем "президентском" кресле, напоминающем обитый свиной кожей трон средневекового вождя. - Проходите.
Вошедший прикрыл за собой дверь. Иван Федорович привычным взглядом окинул подтянутую, собранную фигуру, увереные движения (кабинеты высокого начальства, видно, неспроста оборудованы двойными дверями, в которых легко запутаться человеку непривычному), и лицо так называемого "закрытого типа" с правильными чертами и чуть тяжеловатым подбородком.
- Здравствуйте, - Карданов дипломатично остановился на середине комнаты, не желая провоцировать Золотарева на рукопожатие.
Справа от генерала, в длинном ряду выстроившихся вдоль стены стульев, сидел в несколько напряженной и угловатой позе невысокий человек лет сорока. На нем был хороший итальянский костюм.
- Это Станислав Владимирович Яскевич, руководитель Западно-Европейского сектора, - кивнул в его сторону Золотарев. - Он тоже хочет побеседовать с вами, если вы не против. Присаживайтесь, Максим Витальевич. Чашку кофе?
Не дожидаясь ответа, генерал щелкнул тумблером селекторной связи.
- Ирочка, три черного, покрепче. - Он поднял глаза на Карданова. Тот, успев поздороваться за руку с Яскевичем, присел на один из стульев у противоположной стены.
- Ну что, Станислав Владимирович, тогда перейдем к делу?
Яскевич, который даже не подозревал, что здесь требуется какое-то его разрешение, прокашлялся и тихо произнес:
- Да, конечно.
Со стороны все это выглядело респектабельно и даже несколько буднично: рабочее утро в одном из кабинетов бывшего Первого Главка, а ныне Службы внешней разведки, начальник и его команда, отлаженный механизм общения. На самом деле здесь только что была одержана ещё одна моральная победа державного типа мышления над кислым интеллигентским чистоплюйством. Ведь генерал-майор, начальник управления, не должен заниматься поисками и подбором сотрудников - это работа Яскевича, ему за это деньги платят.
Генерал подвинул к себе папку, где сквозь цветной пластик просвечивали буквы "Карданов М. В.", положил на неё свою ухоженную ладонь.
- Я внимательно изучил ваше личное дело, Макс Витальевич, - веско произнес он. - Вы грамотный специалист, имеете высший уровень подготовки, ваша работа в секторе Евсеева оценивалась положительно. Да и крепкие семейные традиции, полагаю, дело не последнее... Ведь так?
С семейными традициями он явно переборщил. Макс видел своих родителей только на единственной фотокарточке. И никаких воспоминаний о детстве у него не сохранилось. Но рассказывать об этом не имело смысла и Макс согласно кивнул.
- Так.
- Отлично! - Золотарев потер руки и вынул из папки листок компьютерной распечатки.
- Сегодняшнее психологическое тестирование и проверку на полиграфе вы прошли успешно. А потому...
Генерал доверительно наклонился вперед.
- Как вы смотрите на то, чтобы вернуться в разведку?
- Я не против, - сказал Макс. Он ещё не отошел от ночных и утренних событий. Неожиданный поворот колеса Фортуны резко менял его жизнь. Если бы не эти люди, сейчас бы его допрашивали в камере на Лубянке.
- Вот и хорошо. Есть мнение определить вас в Западно-Европейский сектор. Направление - Великобритания. Английский, надеюсь, ещё не позабыли?
- Just a little, - улыбнулся Макс.
Лицо генерала на какое-то мгновение напряженно застыло. Сам Иван Федорович иностранными языками не владел.
- Максим Витальевич говорит, что чуть-чуть подзабыл, - тут же перевел Яскевич.
- Не напрягайтесь, я все прекрасно понимаю, - слегка свысока пророкотал Золотарев, но тут же исправил впечатление доброжелательной улыбкой.
В дверь постучали. Вошла секретарша с подносом, аккуратно переставляя по ковровому покрытию свои длинные точеные ноги. Золотарев умолк. Вот, кстати, ещё одно очко в его пользу. У предшественника секретарша была настоящая грымза, страхолюдина, по слухам, она работала ещё в НКВД. То ли дело Ирочка! Золотарев с удовлетворением скользнул взглядом по её ладной фигурке, согнувшейся над столом, чтобы подать чашки. Знак качества, международный класс. И умница, каких мало. "Скажи мне, кто твоя секретарша, и я скажу, кто ты." Вот так-то...
- Кофе вкусный. Спасибо, Ирина Викторовна, - сказал Золотарев, пригубив свою чашку.
Ира обернулась у дверей, улыбнулась и исчезла, еле заметно качнув бедрами. Что означал этот жест, знали только она и генерал-майор Золотарев.
Генерал, не торопясь, допил кофе, достал красно-белую коробку "Мальборо".
- Угощайтесь, Максим Витальевич.
- Нет, спасибо, - покачал головой Макс. - Не курю.
- Это хорошо, - Золотарев прикурил от настольной зажигалки, выдохнул дым через угол рта, приосанился.
- Я ведь не зря упомянул в начале о крепких семейных традициях, - он смотрел на Карданова из-за кудрявого табачного тумана. - Почему, например, всегда существовали и существуют профессиональные семейные кланы? Потому что в любой профессии есть особая основа жизни, своеобразная, так сказать, питательная среда... Есть нечто такое, что передается с кровью, с набором хромосом. Этому не выучишься в школе или где-то еще. Среди этого надо родиться и жить. Верно?
Яскевич кивнул с самым серьезным видом, хотя в душе посмеивался над неуклюжей попыткой своего начальника произнести нечто философское.
- Да, конечно, - сказал Макс. Он ещё не понимал, куда клонит Золотарев.
- Я много слышал о ваших родителях, Максим Витальевич, - продолжал с пафосом генерал. - Всегда преклонялся перед их мужеством и твердой волей. Я знаю, какой тяжелый выбор им пришлось делать тогда, в семьдесят первом. Тридцать лет тюрьмы... Это, конечно, испытание... Которое они выдержали с честью.
В последнем Золотарев вовсе не был уверен, скорее даже наоборот. На этой неделе аналитический отдел повторно просчитал модель последствий перевербовки Томпсонов, и выявил, что провал агентов "Касьяна" и "Тихона" в Осло в 1973-м году мог быть одним из признаков ведения Томпсонами двойной игры. Мог быть. А мог и не быть. Существуют случайности, не исключены разные утечки, словом, вариантов много. И тем не менее...
- И вам тоже было нелегко, Макс Витальевич. Я понимаю. Вы, возможно, даже не помните их лиц, вам было всего пять лет, когда это произошло, верно?..
- Конечно, - кивнул Макс.
- Вырасти без родителей - это серьезное испытание. Трагедия. Накладывается отпечаток на всю жизнь. Ведь так?
Глаза генерала внимательно наблюдали за собеседником из-за дымовой завесы.
Макс снова кивнул.
Золотарев сочувственно покачал головой. И вдруг его лицо озарилось радостью, как будто только что в голову пришла интересная мысль.
- А хотите съездить в Лондон?
- В Лондон? - Максу показалось, что он ослышался.
- Конечно. Вы росли и воспитывались без родителей, не видели их столько лет. Разведка в какой-то мере ответственна за это. Съездите, навестите отца с матерью, поддержите их!
Макс встал, сам не зная, зачем. Он пробормотал:
- Конечно, я... Но...
Неожиданное предложение насторожило Макса. Он прекрасно знал, что даже в Службе разведки, загранкомандировки - удел немногих счастливчиков. Лишь малая часть сотрудников сидит в зарубежных резидентурах, или время от времени совершает инспекционные выезды, - а остальные только мечтают о такой возможности. Ждут её годами, заваливают начальство рапортами... А Макс только-только здесь появился и сразу... Память о родителях? Но сентиментальность и альтруизм не свойственны ни одному государственному институту, тем более разведке
- Садитесь, Максим Витальевич. Значит решили.
Генерал явно остался доволен произведенным эффектом.
- Вы бывали прежде в Лондоне?
- Да.
В восемьдесят девятом он отвез для компартии Англии триста тысяч фунтов стерлингов.
- Это была очень краткая поездка. Час сорок минут в городе, дорога из аэропорта и обратно - вот и все.
- Величественная столица, - мечтательно произнес генерал. Респектабельность, вековые традиции...
И совершенно другим, деловым тоном добавил:
- Поедете под своей настоящей фамилией, паспорт вам выпишут сегодня же.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
- Это была моя жена, понял, паскуда?!
Татарин судорожно разинул рот, жадно хватая воздух, словно в нервном припадке. Ноги судорожно подергиваясь, скребли по полу.
- Я ни при чем! Я её пальцем не тронул! Я в машине сидел! И позвонил потом... Все!
Фокин сжал челюсти, затем поднес к носу бандита огромный кулак. На среднем пальце блестел массивный золотой перстень.
- Кто "при чем"? Кто трогал? Кто послал?
Вопросы звучали тихо, но страшно. И гипнотизирующий взгляд прищуренных глаз был страшен.
Зубы Татарина выбили короткую дробь.
- Там были Юрка Маз, ага... И ещё один, Лобан, они из группы Директора, что держит Юго-Запад... Ну и они, это, в бойлерной, значит... Но это им не приказывали...
- А что приказывали?
- Ну че... Зашугать... По башке дать, по хребту... И все - слышь, да?
"По башке, по хребту..." - обыденно употребленные обороты по отношению к Наташе и тому, что с ней сделали, пережгли невидимый канат, сдерживающий руку майора. Раз! Открытая ладонь хлопнула Татарина по уху. В голове у того будто взорвалась граната, на миг он и оглох и ослеп. Потом в одном ухе слух восстановился.
- Сейчас я тебе хребет перебью, - донеслось откуда-то издалека. - Кто вас послал?
- Это... Это...
Татарин беспрерывно сглатывал слюну, словно собирался вырвать.
- Это нам не докладывают...
Новой оплеухи не последовало, очевидно, ему поверили.
- Где их искать? Маза, Лобана?
- Маз в "Миранде" ошивается. А Лобан не знаю... Но там тоже бывает...
Майор отошел в сторону. Татарин с облегчением перевел дух.
- Ладно, - подвел итог Фокин. - Раз ты сам там не был и все честно рассказал, я тебя, пожалуй, отпущу...
Бандит с трудом поднялся на ноги, доковылял до табуретки, с облегчением облокотился на стол. Он постепенно приходил в себя и лихорадочно думал - какую подлянку готовит ему проклятый верзила.
- Только как ты сам считаешь, - продолжил майор почти дружелюбным тоном. - В морду ты все-таки заслужил? По совести?
- А чё... - Татарин неуверенно взглянул в маленькие глазки майора. На понт берет, или как? Если только в морду... Первый раз, что ли...
- Ну, в морду, ну... - помялся он. - По совести... Да.
- Заслужил, - подтвердил Фокин и без замаха ударил кулаком в челюсть. Перстень хищно впился в кожу. У майора появилось чувство, что он нажал спуск своего "макара".
Ненавистная харя с бессмысленно вытаращенными глазами, отъехала назад, исказилась гримасой боли, побелела, а затем мгновенно налилась красным ссадина под нижней губой.
- Все, все, - залопотал Татарин, закрываясь рукой.
Но Фокин больше не собирался его бить. Открыв дверь, он вышел в плохо освещенный коридор. Чуйков стоял у соседнего кабинета.
- Те двое ничего про Волгоградку не знают, - сообщил он. - Можно ещё остальных потрясти, которые в милиции...
- Давай съездим, - согласился майор.
Но в отделении милиции они уже никого из задержанных не застали. Широкое мясистое лицо начальника выглядело растерянным:
- С полчаса, как отпустили, - пояснил он. - Нам тут телефоны пообрывали... И из мэрии, и из префектуры, и прокурор... Конкретных претензий к ним нет - никого не убили, не ограбили, не искалечили. Какие основания задерживать?
Начальник озабоченно потер ладонью потный загривок.
- А раз нет оснований - надо выпускать! Мы и выпустили.
Милиционер криво улыбнулся.
- Закон есть закон!
- Это точно, - кивнул Фокин и переглянулся с Чуйковым.
- И мы своих тоже выпустим.
Как и предсказывал Ринат Шалибов, все задержанные в тот же день оказались на свободе. Но на третьи сутки Татарин умер прямо в ресторане, за богато накрытым столом. "Инсульт", - определили врачи.
Часть вторая. В штате внешней разведки.
Глава 1. Задание "слепому" агенту.
- А вот и Максим Витальевич, - генерал Золотарев шевельнулся в своем "президентском" кресле, напоминающем обитый свиной кожей трон средневекового вождя. - Проходите.
Вошедший прикрыл за собой дверь. Иван Федорович привычным взглядом окинул подтянутую, собранную фигуру, увереные движения (кабинеты высокого начальства, видно, неспроста оборудованы двойными дверями, в которых легко запутаться человеку непривычному), и лицо так называемого "закрытого типа" с правильными чертами и чуть тяжеловатым подбородком.
- Здравствуйте, - Карданов дипломатично остановился на середине комнаты, не желая провоцировать Золотарева на рукопожатие.
Справа от генерала, в длинном ряду выстроившихся вдоль стены стульев, сидел в несколько напряженной и угловатой позе невысокий человек лет сорока. На нем был хороший итальянский костюм.
- Это Станислав Владимирович Яскевич, руководитель Западно-Европейского сектора, - кивнул в его сторону Золотарев. - Он тоже хочет побеседовать с вами, если вы не против. Присаживайтесь, Максим Витальевич. Чашку кофе?
Не дожидаясь ответа, генерал щелкнул тумблером селекторной связи.
- Ирочка, три черного, покрепче. - Он поднял глаза на Карданова. Тот, успев поздороваться за руку с Яскевичем, присел на один из стульев у противоположной стены.
- Ну что, Станислав Владимирович, тогда перейдем к делу?
Яскевич, который даже не подозревал, что здесь требуется какое-то его разрешение, прокашлялся и тихо произнес:
- Да, конечно.
Со стороны все это выглядело респектабельно и даже несколько буднично: рабочее утро в одном из кабинетов бывшего Первого Главка, а ныне Службы внешней разведки, начальник и его команда, отлаженный механизм общения. На самом деле здесь только что была одержана ещё одна моральная победа державного типа мышления над кислым интеллигентским чистоплюйством. Ведь генерал-майор, начальник управления, не должен заниматься поисками и подбором сотрудников - это работа Яскевича, ему за это деньги платят.
Генерал подвинул к себе папку, где сквозь цветной пластик просвечивали буквы "Карданов М. В.", положил на неё свою ухоженную ладонь.
- Я внимательно изучил ваше личное дело, Макс Витальевич, - веско произнес он. - Вы грамотный специалист, имеете высший уровень подготовки, ваша работа в секторе Евсеева оценивалась положительно. Да и крепкие семейные традиции, полагаю, дело не последнее... Ведь так?
С семейными традициями он явно переборщил. Макс видел своих родителей только на единственной фотокарточке. И никаких воспоминаний о детстве у него не сохранилось. Но рассказывать об этом не имело смысла и Макс согласно кивнул.
- Так.
- Отлично! - Золотарев потер руки и вынул из папки листок компьютерной распечатки.
- Сегодняшнее психологическое тестирование и проверку на полиграфе вы прошли успешно. А потому...
Генерал доверительно наклонился вперед.
- Как вы смотрите на то, чтобы вернуться в разведку?
- Я не против, - сказал Макс. Он ещё не отошел от ночных и утренних событий. Неожиданный поворот колеса Фортуны резко менял его жизнь. Если бы не эти люди, сейчас бы его допрашивали в камере на Лубянке.
- Вот и хорошо. Есть мнение определить вас в Западно-Европейский сектор. Направление - Великобритания. Английский, надеюсь, ещё не позабыли?
- Just a little, - улыбнулся Макс.
Лицо генерала на какое-то мгновение напряженно застыло. Сам Иван Федорович иностранными языками не владел.
- Максим Витальевич говорит, что чуть-чуть подзабыл, - тут же перевел Яскевич.
- Не напрягайтесь, я все прекрасно понимаю, - слегка свысока пророкотал Золотарев, но тут же исправил впечатление доброжелательной улыбкой.
В дверь постучали. Вошла секретарша с подносом, аккуратно переставляя по ковровому покрытию свои длинные точеные ноги. Золотарев умолк. Вот, кстати, ещё одно очко в его пользу. У предшественника секретарша была настоящая грымза, страхолюдина, по слухам, она работала ещё в НКВД. То ли дело Ирочка! Золотарев с удовлетворением скользнул взглядом по её ладной фигурке, согнувшейся над столом, чтобы подать чашки. Знак качества, международный класс. И умница, каких мало. "Скажи мне, кто твоя секретарша, и я скажу, кто ты." Вот так-то...
- Кофе вкусный. Спасибо, Ирина Викторовна, - сказал Золотарев, пригубив свою чашку.
Ира обернулась у дверей, улыбнулась и исчезла, еле заметно качнув бедрами. Что означал этот жест, знали только она и генерал-майор Золотарев.
Генерал, не торопясь, допил кофе, достал красно-белую коробку "Мальборо".
- Угощайтесь, Максим Витальевич.
- Нет, спасибо, - покачал головой Макс. - Не курю.
- Это хорошо, - Золотарев прикурил от настольной зажигалки, выдохнул дым через угол рта, приосанился.
- Я ведь не зря упомянул в начале о крепких семейных традициях, - он смотрел на Карданова из-за кудрявого табачного тумана. - Почему, например, всегда существовали и существуют профессиональные семейные кланы? Потому что в любой профессии есть особая основа жизни, своеобразная, так сказать, питательная среда... Есть нечто такое, что передается с кровью, с набором хромосом. Этому не выучишься в школе или где-то еще. Среди этого надо родиться и жить. Верно?
Яскевич кивнул с самым серьезным видом, хотя в душе посмеивался над неуклюжей попыткой своего начальника произнести нечто философское.
- Да, конечно, - сказал Макс. Он ещё не понимал, куда клонит Золотарев.
- Я много слышал о ваших родителях, Максим Витальевич, - продолжал с пафосом генерал. - Всегда преклонялся перед их мужеством и твердой волей. Я знаю, какой тяжелый выбор им пришлось делать тогда, в семьдесят первом. Тридцать лет тюрьмы... Это, конечно, испытание... Которое они выдержали с честью.
В последнем Золотарев вовсе не был уверен, скорее даже наоборот. На этой неделе аналитический отдел повторно просчитал модель последствий перевербовки Томпсонов, и выявил, что провал агентов "Касьяна" и "Тихона" в Осло в 1973-м году мог быть одним из признаков ведения Томпсонами двойной игры. Мог быть. А мог и не быть. Существуют случайности, не исключены разные утечки, словом, вариантов много. И тем не менее...
- И вам тоже было нелегко, Макс Витальевич. Я понимаю. Вы, возможно, даже не помните их лиц, вам было всего пять лет, когда это произошло, верно?..
- Конечно, - кивнул Макс.
- Вырасти без родителей - это серьезное испытание. Трагедия. Накладывается отпечаток на всю жизнь. Ведь так?
Глаза генерала внимательно наблюдали за собеседником из-за дымовой завесы.
Макс снова кивнул.
Золотарев сочувственно покачал головой. И вдруг его лицо озарилось радостью, как будто только что в голову пришла интересная мысль.
- А хотите съездить в Лондон?
- В Лондон? - Максу показалось, что он ослышался.
- Конечно. Вы росли и воспитывались без родителей, не видели их столько лет. Разведка в какой-то мере ответственна за это. Съездите, навестите отца с матерью, поддержите их!
Макс встал, сам не зная, зачем. Он пробормотал:
- Конечно, я... Но...
Неожиданное предложение насторожило Макса. Он прекрасно знал, что даже в Службе разведки, загранкомандировки - удел немногих счастливчиков. Лишь малая часть сотрудников сидит в зарубежных резидентурах, или время от времени совершает инспекционные выезды, - а остальные только мечтают о такой возможности. Ждут её годами, заваливают начальство рапортами... А Макс только-только здесь появился и сразу... Память о родителях? Но сентиментальность и альтруизм не свойственны ни одному государственному институту, тем более разведке
- Садитесь, Максим Витальевич. Значит решили.
Генерал явно остался доволен произведенным эффектом.
- Вы бывали прежде в Лондоне?
- Да.
В восемьдесят девятом он отвез для компартии Англии триста тысяч фунтов стерлингов.
- Это была очень краткая поездка. Час сорок минут в городе, дорога из аэропорта и обратно - вот и все.
- Величественная столица, - мечтательно произнес генерал. Респектабельность, вековые традиции...
И совершенно другим, деловым тоном добавил:
- Поедете под своей настоящей фамилией, паспорт вам выпишут сегодня же.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64