- Где майор Савченко? - в упор спросил Яскевич. - Почему Веретнев прилетел из Франции? Где ты пропадал столько дней?
Золотарев после каждого вопроса кивал головой.
- Я же звонил в посольство, просил помощи! - Макс пошел в контратаку. - Нас преследовали неизвестные люди, поддержки мы не получили и бросились врассыпную! Я отсиделся в лесу, потом вернулся. Вот и все!
Легенда как легенда. Не очень хорошая, не самая плохая. Смотря как будут проверять.
- Порядок есть порядок! - хмуро сказал Золотарев. - Внутренняя контрразведка проведет расследование: неясностей тут быть не должно! Пока поживете здесь, на территории...
Карданов пожал плечами.
- Пусть проверяют!
Следующие дни он с утра до вечера давал подробнейшие показания. Расследование вел высокий сухопарый майор по имени Герман Васильевич. Держался он несколько мрачновато, но достаточно доброжелательно, насколько это вообще возможно у людей его специализации, привыкших выявлять предателей в собственных рядах.
- Где вы заметили слежку? В чем она проявлялась? Сколько их было? Приметы...
Макс отвечал, не вдаваясь в подробности и ссылаясь на плохую память.
- Вы, кажется, подвергались блокаде сознания?
- Да.
- Это могло сказаться на вашей памяти?
Макс подумал, что здесь может быть расставлена ловушка.
- Не знаю, - сказал он. - Я не психолог.
- Как вы расстались с Савченко и Веретневым? Почему столько дней не выходили на связь? Где именно провели все это время? Приметы преследователей?
- Я же уже описывал приметы!
- Еще раз, пожалуйста...
Макс знал, что все многостраничные протоколы сверят с показаниями Веретнева, потом его испытают на детекторе лжи... Но это ерунда - мелкие и крупные нестыковки, всего только косвенные улики. В худшем случае разорвут контракт. Лишь бы не направили агентов в Ниццу или Антиб...
На третий день ему разрешили идти домой. Он сразу отправился к Веретневу. В квартире обладателя многомиллионного состояния, ничего не изменилось, там по-прежнему витал запах табачного дыма, рыбы и выпивки.
- Мне тоже три дня яйца морочили, на полиграф сажали, - сказал Алексей Иванович, разливая "Кремлевскую" по стаканам. - Ну и что? У меня уже памяти нет все по минутам помнить! Мы прикрытие обеспечили? Обеспечили. Какого хрена вам надо? Так и отстали.
Он поднял стакан.
- Давай за Володьку!
Пить не хотелось, но Макс выпил до дна.
- Они меня прямо с аэропорта взяли, - продолжил Веретнев и усмехнулся. - Бриллианты в кармане, ну все, думаю, обыщут - и кранты! А они в карманы лезть и не думали, норовят в голову забраться по старой привычке: не предал ли? Не перебежал ли к врагу? А кого я предам? И как перебегу? Хотел бы так лет двадцать назад и перебежал!
- Хорошо быть богатым?
Веретнев с хрустом жевал редиску.
- А черт его знает...
Он выдвинул скрипучий ящик, порылся в ножах, вилках, открывалках, пивных пробках и вытащил угловато раздувшийся, перевязанный узлом презерватив.
- Вот они, эти кирпичи... Но продать даже самый маленький будет проблемой, я узнавал. У нас в ходу совсем другие размеры, раз в десять меньше наших...
- Это не самая трудная из проблем, - сказал Макс.
- Тоже верно... Я уже каталоги кое-какие присмотрел, журналы, даже обзвонил пару ремонтных фирм. Помнишь нашу гостиницу? Стены там такие, рейками крест-накрест выложены...
- Помню.
- Вот я себе такие стены на кухне сделаю, а пол выложу плиткой "под булыжник", и будет, словно мы сидим и выпиваем где-нибудь во французском кафешнике, на свежем воздухе.
- Так чего проще, Алексей Иванович - сел на самолет, и ты уже там... Или найми толкового архитектора, купи участок на Минском шоссе, построй себе настоящий фахтверковый коттедж, поставь столики на террасе - а потом пригласишь нас с Машей!
Веретнев помотал головой.
- Нет. Коттедж, Минское шоссе... Канн. Вся эта фигня не по мне. Вот смотри: кто при деньгах, все обязательно намыливаются сорваться с родного места и куда-то уехать. И уезжают, ну. И получается, что красивая жизнь она где-то там, где и до этого была не сильно уродливая. А здесь остается только срач один... Нет, Макс, я никуда не поеду. Я здесь красоту буду делать!
Макс с сомнением осмотрелся по сторонам. Он был уверен, что квартире Веретнева не суждено преобразиться.
* * *
Утром Макс позвонил Фокину.
- Ты вернулся? - со странной интонацие спросил тот. - А тебя уже поджидают!
- Кто? - удивился Макс.
- Приезжай, расскажу. Прямо сейчас приезжай, я закажу пропуск.
Гигант сидел за столом, занимая большую часть тесного пространства. Во рту он привычно гонял незажженную "бондину".
- Здорово, - сказал майор. - Садись. Если хочешь кофе - вон чайник ещё горячий, рядом банка и сахар.
- Не хочу. Что случилось?
- Многое случилось. Как в том анекдоте: есть новости и хорошие, и плохие.
- Давай с хороших. Плохим я уже сыт по горло.
- Пункт первый, - Фокин выплюнул сигарету в корзину для мусора. "Консорциуму" практически хана. Он ещё жив, дышит через нос у себя в берлоге. Но неделю назад их счета в западных банках были заморожены, и все их партнеры там, - майор небрежно кивнул куда-то в сторону окна, - как-то сразу утратили к ним интерес. Ты молоток, нашел нужную кнопку.
- Старался, - кивнул Макс. - Но без твоих документов ничего бы не вышло.
- Они не мои. Мне их передал Локтионов. Слыхал? То-то... Теперь можно сказать фамилию: он утонул в бассейне. Ни с того, ни с сего. Прямо на глазах у охраны.
- Таких случайностей не бывает...
- Пункт второй, - продолжал майор, доставая из ящика какую-то газету. - "Консорциум" издыхает, но сдаваться не хочет. Почитай-ка... На второй полосе.
Макс раскрыл вторую полосу. "Кость о двух концах. Подачка, брошенная Международным Валютным Фондом, поставит российскую экономику на колени." Пока Макс читал, Фокин достал из пачки новую сигарету, точным движением забросил её в рот и сжал зубами фильтр, словно откусывал голову какому-то гадкому насекомому.
- Ну что скажешь? - спросил он несколько минут спустя.
- Явная заказуха!
- Конечно.
- Но игра уже сделана, чего они добиваются?
- Это агония, Макс. Условный рефлекс.
Фокин извлек из стола ещё пачку газет.
- Вся левая пресса последнюю неделю трубит одно и тоже. В Думе тоже начинается какое-то шевеление, левые готовят широкий жест типа заявления "Россия не продается за 8 млрд. USD"... Только все это херня, Макс. По сравнению с мировой революцией. И третьим пунктом.
Фокин убрал газеты, встал и налил себе кофе.
- Пункт третий, - сказал он, отвернувшись к окну. - "Консорциум" жаждет крови. Твоей крови. Они пронюхали, чьими руками сделана работа. И сделали на тебя заказ. Ты стоишь сто тысяч долларов!
Макс оторопело смотрел на его широкую спину.
- Откуда ты знаешь?
- Знаю.
Фокин развернулся и положил перед ним фото Савика.
- Гений смерти. Чистодел. Валит таких лосей, что вся Москва гудит. А вскрытие ничего не показывает! Локтионова, скорей всего, тоже он завалил. Как - не пойму!
Фокин достал изо рта изжеванный фильтр, с отвращением посмотрел на него и выкинул.
- Это как-то связано с ручкой. Помнишь тот взрыв? Один алкаш нашел там ручку: темное дерево, золотой ободок посередине, довольно увесистая... А он её отобрал. И после того стал валить людей без всяких следов!
- Вот сволочь! - Макс стукнул кулаком по столу и нервно потер лоб. Это же моя "стрелка"!
- "Стрелка"? - переспросил Фокин.
- Спецоружие. Стреляет тонкими иглами с особым синтетическим ядом мгновенная смерть и никаких следов. Иглы рассасываются в тканях за три минуты...
Слушая Макса, Фокин невольно нащупал в кармане пиджака коробочку с перстнем. Злополучный взрыв выбросил в мир не одну смертельную штучку...
- Я ведь вычислил этого гада, - сказал он с досадой. - Но он почуял и скрылся. Но думаю, что он в Москве, и от ста тысяч не откажется...
Глава 2. Конец чистодела.
Ковырнув замок отмычкой, Савик зашел в подъезд. Глянул в почтовый ящик - полно рекламных бумажек, давно не открывали. Поднялся на шестой этаж, подошел к электрораспределительному щиту, заглянул... Счетчик сто двадцать четвертой квартиры не вращался. На всякий случай все же позвонил в квартиру: раз, другой, третий. Бесполезно. Заказанный не живет дома также, как и его преследователь. Оставалось надеяться, что он не поменял внешность, как сам Савик.
Когда он почувствовал слежку, то быстренько нашел модного в определенных кругах пластического хирурга. Тот работал не только скальпелем, но и головой. Пять дней, пока подживала рожа, Савик жил у него на даче. Зато вышел на улицу совсем другим человеком. У него поменялся разрез и цвет глаз - раньше они были серые, маленькие, сдвинутые к переносице, а теперь приобрели удлиненную миндалевидную форму и яркий зеленый оттенок от контактных линз. Уже из-за одного этого Савик с трудом узнал сам себя. Словно не в зеркало смотришь, а в телевизор, где показывают голливудский сериал.
Шире стали скулы, толще крылья носа, массивней подбородок, неуловимо изменился рисунок губ. Волосы, вчера ещё светло-русые, торчащие во все стороны, стали черными, мягкими и слегка волнистыми. Прическа под "латиноса" оптически изменила форму черепа. Очки с простыми стеклами в тонкой золотой оправе довершали картину.
И конечно, одежда. В костюме и с галстуком Савик был похож на банковского служащего или студента МГИМО. Прощаясь, он поблагодарил кудесника, но вместо обещанных десяти тысяч расплатился стрелкой, выпущенной в щеку. Так гораздо надежней.
Савик пожил, Савик знает!
Спустившись вниз, Савик сел в неприметную "семерку" и отправился по второму адресу - на Ленинском проспекте у объекта живет подружка и рано или поздно он там объявится.
* * *
Да где же он, черт побери?
Макс ещё раз обшарил карманы одежды, висевшей в шкафу. Больше ему быть негде. Или в кармане - или нигде. Макс сел на диван, постарался собраться с мыслями.
Здесь, в квартире на Ломоносовском, он не был по крайней мере месяц, а последняя уборка здесь проводилась, наверное, год назад. В углах скаталась пыль, на оконных стеклах проступали серые потеки. Уборка, уборка... Может, кто-то из прежних жителей выбросил блок самоликвидации вместе с мусором, приняв его за обычный колпачок от ручки?
Нет, исключено. БСЛ всегда лежал в боковом кармане серого пиджака. "Стрелка" во внутреннем, а блок - в боковом. "Стрелку" Макс достал сразу же, появившись здесь после шестилетнего перерыва. При БСЛ он просто забыл...
Макс опустился на колени, осмотрел пол. Посветил спичками под диваном. Нет. Ничего.
Вдруг ему показалось, что сейчас в дверь должны позвонить. Непонятно откуда взялось это ощущение. Но оно заставило Макса выпрямиться и на цыпочках пройти к входной двери.
Затаить дыхание. Прислушаться.
С той стороны еле слышно шаркнула обувь, словно человек повернулся на каблуках.
Уже?..
Блок самоликвидации действует в радиусе пяти метров, и если бы там сейчас стоял этот урод со "стрелкой", Макс мог бы разделаться с ним простым нажатием кнопки.
Но блока нет. И с лестничной площадки не донеслось больше ни звука. Макс отошел от двери, прошел на кухню, выпил воды. Он нашел свою записную книжку в пиджаке, "стрелку". Тайник в ящике стола, в нем фото родителей, документы... Макс подошел к столу, сел, по очереди выдвинул ящики.
Колпачок от ручки - он же блок самоликвидации, спокойно лежал в ящике среди всякого хлама. Макс взял его, открутил крышечку на торце. На ладонь упала крохотная плоская батарейка. Наверняка севшая. Когда-то такие привозили из-за границы. Сейчас они есть в любой часовой мастерской. И чем скорее он её заменит, тем будет лучше.
* * *
- У вас было оружие? Вы покидали пределы Великобритании? Вы вступали в перестрелку с преследовавшими вас людьми?
Герман Васильевич был сух и избегал смотреть в глаза. Это, как и направленность вопросов, наводили Макса на нехорошие размышления.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64