Остается только добить его. Сила инерции бросает грузное тело назад, оно опрокидывает кресло, перелетает через спинку и тяжело шлепается на мокрый пол, затылок гулко стукается о кафель.
- Учился кое-чему, говоришь? Ну-ну...
Атаманов попытался встать - не вышло, перевернулся на живот, пополз прочь. Фокин подошел сзади, одной пятерней схватил за волосы, другой - за мошонку, сжал, взметнул над головой. Звериный вопль ужаса, отражаясь от воды и стекла, приобрел жуткие обертоны. Со всего маху майор бросил безвольный куль себе под ноги. Раздался тяжкий глухой стук. Мелкие брызги воды перемешивались с крупными каплями крови.
- Не швырнешь тебя, говоришь? Ну-ну...
Фокин подождал, когда он зашевелится. Потом сел на спину, продел руки у него под мышками, сцепил на затылке двойным нельсоном. Лоб уткнулся в кафель.
- Неужели ты думал, что я прощу тебе Наташку?
Две секунды для уверенности, что смысл сказанного дошел до оглушенного болью человека. Потом резкий рывок вниз и на себя. Утробный вскрик. Последний. Позвоночный столб с хрустом разошелся, на месте разрыва под кожей осталось углубление. Фокин расцепил руки. Углубление исчезло, но все мышцы потеряли упругость и размякли, как разваренная лапша.
Майор встал, ногой перевернул безжизненное тело, потом нагнулся, рывком вскинул его в воздух и зашвырнул в бассейн.
- Точно так же, - констатировал он. - Потому что ты такая же блядь...
На этот раз вода плеснулась не так весело, как в предыдущие. Труп камнем ушел на дно. Медленно расплывалось розовое пятно...
Фокин потряс головой. Атаманов сидел на своем месте живой и здоровый и по-прежнему белозубо улыбался.
- Да нет, от спарринга я отказываюсь. Давно не тренировался, да и весовые категории разные...
- Пойдем, лучше освежимся...
Илья Сергеевич прыгнул в воду. Фокин последовал за ним. Снова фонтаны брызг, девичьи крики, гладкая кожа, податливые гибкие тела... Плавки съехали - то ли сами по себе, то ли с чьей-то помощью. Хищно и целеустремленно, как пираньи, девушки ныряли под воду, но пускали в ход не зубы, а руки, губы и языки...
Потом все внезапно оказались в комфортабельной комнате отдыха, Вика и Илона повалились на широкую, покрытую красным одеялом из верблюжьей шерсти, кровать и привычно занялись лесбийской любовью, Атаманов хлопал в ладоши и подбадривал их одобрительными выкриками. Сзади к нему приклеилась Валя. Лена потащила Фокина к дивану. Сейчас она не походила ни на принцессу, ни на гимнастку - красивая самочка, максимально приспособленная для плотских утех. Как ни странно, это очень возбуждало...
Фокин расслабился и откинулся на мягкие подушки. Он перестал управлять ситуацией и поплыл по мутным волнам удовольствия. Кто-то тронул за плечо. Улыбающийся Илья протягивал яркий квадратик. Верный друг!
- Дай мне, я сама надену! - Лена выхватила квадратик, привычно разорвала фольгу и неожиданно отправила кружок из тонкого латекса прямо в ярко накрашенный рот. В затуманенном сознании Фокина мелькнула мысль, что она хочет выдуть его в пузырь. Но девушка наклонилась и он почувствовал, что она надевает на него средство безопасного секса не прибегая к помощи рук.
- Ну ты даешь! - только и сказал он.
Лена оказалась виртуозом и во всем остальном. Как, впрочем и её подружки. Оргия продолжалась больше часа: девушки сменяли друг друга, наседали на безвольно распластавшегося Фокина сразу втроем, а то и вчетвером, Илона же с удовольствием подставлялась и ему и Атаманову одновременно.
Когда все закончилось, девушки незаметно исчезли, мужчины по очереди приняли душ и оделись. Фокин достал из своего сейфа удостоверение, деньги и пистолет, открыв коробочку из-под скрепок, надел на палец перстень. Краем глаза он видел, что Атаманов тоже вставил в поясную кобуру оружие, потом направился к бару.
- Выпьем?
- Давай.
- Виски?
- Пусть будет виски.
Подобное времяпрепровождение сближает мужчин и создает между ними особо доверительные отношения. Как между следователем и подозреваемым, которого он только что угостил сигаретой. Только сильнее.
- Все нормально? - спросил Атаманов. - Жаль льда нет.
- Нормально, - ответил Фокин. - А без льда как-нибудь обойдемся...
- Ты отличный парень, - Атаманов протянул ему стакан. - Я рад, что ты теперь на нашей стороне. Давай за это и выпьем. По-русски, до дна!
- Давай.
Вкус виски не ощущался совсем, только крепость.
- Не думай, что ты потерпел поражение, - Атаманов вытряхнул из пачки сигарету и налил по второй. - Просто есть определенная логика жизни. Сейчас она такова, что сильные и умные люди должны оказаться в одном лагере... Бороться с ними бесполезно, а значит неразумно. И даже глупо!
Он поискал зажигалку, не нашел, направился к висящему на вешалке пиджаку. Фокин протянул руку. Нужный завиток не попадался под большой палец, он надавил на всю поверхность перстня. Небольшая капля упала в стакан и бесследно растворилась в дорогом изысканном напитке. Рука майора продолжила движение до сигаретной пачки.
- Не возражаешь? - спросил он.
- Ради бога! - Атаманов щелкнул зажигалкой, протянул огонек, но Фокин отрицательно помотал головой.
- Чуть позже.
- Как хочешь... - Атаманов закурил, придвинул стакан, привычно поболтал, посмотрел на свет торшера сквозь светло-желтую маслянистую жидкость и вернулся к прерванной мысли.
- Ты думаешь, правда там, а здесь кривда? Ты бился за правду, а тебя сломали через колено и завлекли в лагерь негодяев? Нет! Раньше наша группа наживалась на кредитах, потом человек, который держал в руках все концы: счета, каналы реализации, - он переметнулся в другую команду, под арцыбашовскую "крышу"... А его новые покровители решили наехать на нас и использовали тебя в качестве тарана. Вот и все! Кривда против кривды! Конкуренты бьются за деньги, влияние, возможности... А никакой правдой тут и не пахнет!
Атаманов поднес стакан ко рту, но тут же отставил обратно.
- Поэтому не думай, что тебя ломают об колено. Я сам работал в Конторе, но времена изменились. Другие ценности, другие приоритеты. Будь ты сто раз честным парнем, ты не добьешься ровно ничего!
Он протянул стакан.
- Давай за Контору... Хотя нет, она этого не стоит! За бывшую Контору... Тоже нет - какой смысл пить за несуществующее... Вот! За "Консорциум"! Наша фирма уже сейчас государство в государстве. А ещё немного - и она сама превратится в большое государство... Словом... Я что-то разболтался. По-русски, до дна!
Атаманов залпом выпил. Фокин следил за ним остекленевшим взглядом: глаза, цвет кожи, губы, морщинки на лбу... Ничего не менялось. Зато в себе он изменения ощутил: навалилась страшная усталость, опустошенность и апатия. И все выпитое за вечер как будто только сейчас всосалось в желудок и ударило в голову.
- Что ты так смотришь?
Он встряхнул головой.
- За Контору! - как и раньше, не ощущая вкуса, Фокин выпил обжигающую жидкость.
- Да нет, ты все перепутал... Мы же пили за другое, за настоящее... Ну да ладно... Все равно ты мне нравишься! И...
- Дай прикурить! Теперь я хочу закурить! И имею полное моральное право!
- Конечно. Закуривай, - Атаманов поднес маленький желтый огонек, кончик сигареты почернел, но тут же налился красным. Дым прошел в легкие, никотин всосался в кровь, голова закружилась ещё сильнее.
- И я тебе скажу одну вещь! - Атаманов наклонился поближе и понизил голос. - О таких вещах никогда не рассказывают, но тебе я расскажу. И ты оценишь степень моего доверия...
- Конечно оценю, - Фокин кивнул головой, но она просто упала на грудь и не хотела подниматься.
- Чтобы между нами ничего не стояло... Это касается твоей жены...
Словно мокрая губка прошлась по залитому алкоголем мозгу. Он поднял голову и впился взглядом в шевелящиеся губы.
- Куракин отдал приказ. Куракин. И только попугать. А эти скоты... Когда Ершинский мне рассказал, я чуть с ума не сошел! Бандиты! Грязные твари...
Влажные полные губы напоминали гусениц. Может оттого, что совсем недавно целовали промежность Илоны, а может потому, что изрекали ложь. Мертвые не отдают приказов. И накануне взрыва Куракину было не до того, он искал Макса Карданова... Впрочем, какое это имеет значение? Куракин мертв. И Атаманов мертв, хотя сам ещё не знает об этом: шевелится, пьет, доверительно кладет руку на плечо, говорит - горячечно и вроде бы искренне...
- Я отдам их тебе, да! Я прикажу - и этих скотов привезут в багажнике, ты можешь порезать их на куски... Мы вместе порежем их на куски! Вместе! Да... Хотя я слышал... Один умер от инсульта, а одного убили... Сломали шею! Так ему и надо!
- Так им и надо! - кивнул Фокин. Он вновь нырнул в волны опьянения и погружался все глубже и глубже. - Я слышал - и третьего убили. И тебя убили - тоже слышал... Может брешут?
Атаманов потер себе уши.
- Тебя развезло. И меня развезло. Сколько же мы выпили?
- Много. Пора по домам.
- Но ты оценил мою откровенность? Ты понял, что я твой друг?
- Оценил. Понял. А ты все понял?
- И я понял, что мы друзья. Давай поцелуемся...
- Давай.
Фокин уклонился от влажных, напоминающих гусеницы губ и поцеловал убитого им человека в щеку.
* * *
В гранитном зале атамановской дачи горел камин, желтые всполохи огня переливались в полированной меди жароотражающего экрана, горячий воздух приятно согревал озябшие руки. Хозяин сидел в кресле на медвежьей шкуре и длинной кочергой ворошил потрескивающие поленья.
- Их будет трое, - сообщил стоявший в стороне на каменном полу Ринат. В непротопленном помещении было прохладно и он пожалел, что снял пальто. Но не снять - означало проявить неуважение к хозяину.
- А нас четверо. Мы дадим им сделать основную работу, а потом вмешаемся и заберем все.
От Итальянца пахло дорогим одеколоном, Атаманов поморщился - то ли от приторного запаха, то ли от прямолинейной стратегии подчиненного.
- У тебя точная информация, что их трое? - недовольно спросил он.
- Стопроцентная! - Итальянец улыбнулся и тем вызвал ещё большее раздражение шефа.
- Справитесь? Наш друг в одиночку уже обламывал рога вам троим ...
Черные глаза недобро блеснули.
- Тогда он был нужен живым и невредимым! А сейчас... Что он сможет сделать после выстрела из засады?
- Ну-ну... - с неопределенной интонацией произнес Атаманов. - А кто остальные двое?
- Старая рухлядь - отставники. Говорить не о чем.
- Ну-ну, - с прежней интонацией повторил Атаманов. - Смотри, не ошибись. Где будет проходить операция?
Теперь уже Итальянец испытывал сильнейшее раздражение. Шеф явно считал его холуем и даже не пытался это скрыть. Он явно давал понять, что толстая и мягкая медвежья шкура не для него, не для него умиротворяющий жар камина, да и бриллианты на фантастическую сумму тоже не для него. Единственное, в чем ему не отказывают - в праве рисковать своей задницей и таскать каштаны из огня...
- Есть основания считать, что Евсеев где-то на французской Ривьере. Макар уже ищет его в Монако. А наш друг летит в Лондон. Мои люди его сопроводят. Я до последнего буду тут, постараюсь точно разузнать, что к чему ...
Обгорая, поленья меняли форму и аккуратно сложенная пирамида начинала разваливаться. Хозяин подхватил щипцы и, придвинувшись поближе, стал восстанавливать костер.
- Кто полетит в Лондон?
- Крышевой и Гайдан. Они сообразительней других.
- Да уж... Завтра их ко мне на инструктаж. Одного в десять, другого в одиннадцать.
- Понял, - Ринат кивнул. Он понимал, что это за "инструктаж" по часу на каждого. Шеф наобещает золотые горы и настрополит их следить за ним и друг за другом. И попугает, конечно. Кнут и пряник. Чтобы не убежали с добычей.
- А как эти...
Одно полено никак не поддавалось и Атаманов наклонился вперед, сосредоточенно работая щипцами и кочергой одновременно.
- Кто? - Ринат подумал, что шеф сейчас вывалится из кресла и злорадно ждал этого момента.
- Те быки, которые бабу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64