Продолжающая движение по плавно восходящей траектории табуретка достигла наивысшей точки, после чего резко обрушилась вниз на бритую макушку. Что-то хрустнуло - то ли дерево, то ли кость. Шило вонзилось в пол - круглая, захватанная потными пальцами рукоятка мелко дрожала. Рядом лежал его хозяин, поза которого наводила на мысль, что дерево оказалось крепче кости.
Четвертый бритоголовый бросил бритву и кинулся к двери. Но табуретка летела быстрее и гулко ударила его в спину между лопаток, после чего беглец принял такое же положение, как и его сотоварищи.
Спец вытер о штаны взмокревшие ладони и подмигнул Максу.
- Вот что такое подручные предметы!
- Уходим! - повторил Макс. На этот раз их никто не задерживал.
- У нас в Америке мы не даем всякому сброду хулиганить в ресторанах! напустил туману Веретнев, продвигаясь к выходу среди настороженных англичан. Внезапно те начали аплодировать.
- Виват, Америка, виват! - скандировала какая-то женщина. Волынщик заиграл довольно бодрый марш.
- Повышаешь авторитет главного противника? - спросил Макс, когда они оказались на улице.
- Брось! - Веретнев махнул рукой. - Это было раньше. Сейчас, похоже, главные противники хозяйничают у нас дома!
Они быстро дошли до конца квартала, свернули за угол. Макс обернулся.
- Не бойся, по английским законам это правомерная самооборона, - дал справку Алексей Иванович.
- Да, нам самое время пообщаться с властями, - недовольно буркнул Макс. - Где вы оставили машину?
- На стоянке, пятнадцать минут пешком.
- Тогда пошли!
Веретнев сел за руль, Макс опустился рядом, Спеца отправили в гостиницу собирать вещи.
- Куда едем? - спросил Алексей Иванович.
- Брайтли-стрит, восемнадцать, - ответил Макс.
- А-а-а, - понимающе протянул Веретнев и хотел что-то спросить, но покосившись на Макса, промолчал.
Автомобиль легко вписался в плотный транспортный поток. Слон вел машину так уверенно, будто никогда не уезжал из Лондона. И хорошо ориентировался в огромном городе. Вскоре машина остановилась на тихой фешенебельной улочке. Яркий фонарь освещал кованную чугунную решетку и табличку с цифрой "18".
- Приехали, - сообщил Веретнев. Сейчас он был всего-навсего драйвером, поэтому держался совершенно спокойно. А Максом уже владело напряжение, всегда предшествующее ответственной операции.
- Откатитесь в конец квартала и ожидайте в тени, - распорядился он, а сам направился к калитке со звонком. По логике вещей осложнений здесь быть не должно. Человек, получивший триста тысяч фунтов от другого государства вряд ли станет звать полицию, когда ему напомнят о прошлом. Хотя люди нередко действуют вопреки здравому смыслу...
К счастью, Арчибальд Кертис чтил логику. Через тридцать минут, Макс вернулся в машину.
- Поехали, - не выражая эмоций, произнес он.
- Ну как? - не выдержал Веретнев.
- Они почти не держат дома наличных денег! - пожаловался Макс.
- И что?
- Пришлось взять чеком на предъявителя. Пять тысяч фунтов. И восемьсот наличкой - наскреб-таки...
Макс тяжело вздохнул и откинулся на спинку сиденья.
- Что ж, теперь Володька сможет развернуться, - удовлетворенно сказал Слон и дал газ.
Спец уже ждал у дешевой второсортной гостиницы. Они наскоро договорились о связи и распрощались. Когда уносящий товарищей автомобиль затерялся среди других машин, Карданов ощутил острый приступ одиночества.
* * *
Теплая вода с силой вырывалась из отверстий гидромассажного устройства на дне ванны, разгоняла кровь, успокаивала, будоражила, словно крошечные пальцы тайских массажисток. Густо заросшие волосами ноги серебрились от налипших к ним пузырьков воздуха.
Видеодвойка в дальнем верхнем углу ванной комнаты выдавала записанные на кассету биржевые и политические новости за последние дни.
Линсей Джонсон, главный эксперт Международного Валютного Фонда, наслаждался покоем в своем поместье под Лондоном, намереваясь взять тайм-аут на всю ближайшую неделю. Предстояло завершить экспертизу по России и это малоприятное дело портило ему настроение. На полке замигал огонек радиотелефона. Джонсон выключил воду и взял трубку.
- Извините, сэр, - это был Ларри, личный секретарь. - Вам звонил мистер Томпсон. Сын Тома Томпсона, друга мистера Бена Колдуэлла. Я порекомендовал ему позвонить позже.
На несколько секунд Линсей застыл с трубкой в руке.
- Хорошо, - наконец сказал он. - Соедини меня с ним.
Положив трубку, Джонсон вылез из ванны, набросил купальный халат и направился в свой кабинет. "Бен"... Человеческая память избирательна, главный эксперт Джонсон здесь не был исключением. Сначала ты не хочешь об этом думать, потом не хочешь об этом вспоминать, наконец начисто забываешь и живешь дальше... Когда это было? В семидесятом? Годом раньше или годом позже? Черт, какая разница... Джонсон увидел перед собой залитое пьяными слезами лицо своего бывшего патрона и покровителя, его дрожащие руки, сжимающие бокал с виски, отсвет огня из камина в остановившихся расширенных зрачках, бессвязное бормотанье: "Святая дева! Они продали меня, Линсей!.. Подлецы... Русские скоты, азиаты... И зачем я с ними связался... Они использовали меня, а теперь решили утопить, чтобы спастись самим... Мальчик мой, всему конец! Я уже не лорд Колдуэлл... Я - никто! Я - "Бен"!! Просто: "Бен"!! "Бен"!!.."
Лорд действительно дружил с Томпсонами, они оказались русскими шпионами. А после этого появился мистер Уоллес... И друзья мистера Уоллеса обратились к нему в связи с экспертизой по России. А теперь объявилась другая сторона...
Томпсон позвонил через четверть часа.
- Я хотел бы встретиться с вами, мистер Джонсон. Для личной беседы. Я располагаю информацией, которая...
- Кого вы представляете? - перебил его Джонсон.
- Никого, - был ответ. - Сам себя.
- Завтра, - сказал Джонсон. - В одиннадцать часов в моем загородном доме. Вы знаете адрес?
- Да.
Другого ответа Линсей и не ждал.
* * *
- Это папа, это мама, а это я, - палец Макса последовательно упирался в людей, запечатленных на фоне Виндзорского замка. - Правда, сейчас меня трудно узнать. Кстати, вот моя метрика...
- Да, да, да...
Джонсон то разглядывал фотографию, то брался за метрику. Он был растерян. Он действительно знал и мужчину, и женщину, даже маленького мальчика вспомнил: Колдуэлл принимал всю семью в своем поместье и Линсей катал мальчика на пони. Мужчину звали Том, женщину - Лиз. Лорд был явно неравнодушен к ней... И безусловно подлинная метрика - Макс Томпсон.
- Спрячьте документ. Я вам верю. Я вспомнил вашу семью. Но...
- Но чем вызван ваш визит? Вряд ли ностальгией по прошлому! К тому же... рассказать обо мне вам могли только в российской разведке... Я ни в чем не виноват, но эта история здорово испортила мне жизнь...
Макс покачал головой.
- Нет. О вас мне рассказал отец полтора месяца назад. Я был у него на свидании. А разведка...
Он тяжело вздохнул.
- Мои родители сидят в английской тюрьме, меня пятилетним, в чемодане вывезли в Союз, я рос в детдоме. Я тоже ни в чем не был виноват. А пострадал гораздо больше вас. Так что разведкой я сыт по горло... Я занимаюсь бизнесом. Не вдаюсь в подробности, но мне очень важно, чтобы Россия получила кредит.
- Неужели вы думаете, что в столь глобальном деле могут сыграть роль интересы отдельного лица? - вяло удивился Джонсон и подошел к окну, рассматривая не успевшую зазеленеть пустошь за стеклом.
- Когда чаши весов колеблются, то почему бы и нет? Тем более, что это "отдельное лицо" перемолото в детском возрасте шестеренками безжалостной машины! Той же самой, от которой пострадали и вы!
Потянув рычаг, Линсей открыл окно. Холодный воздух окутал разгоряченное тело.
Чаши весов действительно колебались. Но друг мистера Уоллеса настоятельно рекомендовал выдать отрицательное заключение. Он аргументировал это интересами большой политики и окончательной расстановкой сил в мире. И Линсей позволил убедить себя. Но тогда перед ним не стоял мальчик из чемодана, который требовал справедливости и наглядно показывал, что ЦРУ нагло пытается манипулировать независимым экспертом, к тому же английским джентльменом!
Впрочем, этот "мальчик" тоже не так прост, как старается показаться, и он тоже пытается им манипулировать.
- Вы профукаете этот кредит, как профукали предыдущий, как профукали сотни миллиардов своих собственных денег, - раздраженно произнес Джонсон. Он чувствовал себя загнанным в угол. Чтобы принять решение со спокойной совестью, он должен отталкиваться от объективных фактов, а не зависеть от чьих-то просьб!
- У вас не экономика, а дыра, через которую деньги Фонда уйдут на Каймановы острова, а оттуда - в карманы ваших наркобаронов и промышленных олигархов!
- Этому можно помешать, - сказал Макс, раскрывая "дипломат" и доставая оттуда пластиковую папку с документами.
- Что это?
- Это та самая дыра. Огромная зияющая прореха в экономике многострадальной России... "Консорциум". Через свои банки он получал предыдущие кредиты и распоряжался ими именно так, как вы сказали. Здесь номера их счетов в оффшорных зонах, тайные "проводки", даже сделки с иракским режимом...
- Вот как! - раздражение Джонсона улетучилось так же внезапно, как возникло.
Он пролистал бумаги раз, потом ещё раз, уткнулся взглядом в какую-то страницу и заинтересованно хмыкнул.
- Неужели это подлинные документы? Но как их удалось достать? Это же ключ от домашнего шкафа со скелетом внутри!
- Подлинность проверяется очень просто. Финансисту вашего ранга достаточно сделать лишь пару звонков, чтобы узнать, как обстоит дело. И ещё пару звонков - чтобы счета "Консорциума" были заморожены раз и навсегда, а зияющая дыра перестала существовать!
Наступила пауза. Все слова сказаны, настало время думать и решать. Макс понимал, что решение будет принято именно сейчас. Через полминуты, через секунду. Он невольно следил за руками Джонсона: если он вернет папку, это будет равнозначно отказу. Но эксперт не торопился её возвращать; он снова пробежал глазами по страницам, затем взглянул на часы.
- Как вы можете доказать, что не являетесь частным лицом, отстаивающим только свои интересы? - неожиданно спросил эксперт.
Что ж, разумная предосторожность. Только к ней обычно прибегают не финансисты. И способы подверждения полномочий разработаны тоже не финансистами.
- У вас, кажется, есть спутниковая антенна? Назовите любую фразу и завтра её произнесет диктор во время вечерних новостей на первом российском канале.
- "Москва играет не по правилам", - криво усмехнулся Джонсон.
- Что ж, - пожал плечами Макс. - Нормально.
- Ничего нормального тут нет, - вздохнул финансист и закрыл окно. По двору шел охранник в клетчатой фланелевой рубахе и жилете со множеством карманов. На поводке он держал бодро рвущегося вперед стаффорда.
- Итак, завтра в восемнадцать по московскому времени, - подвел итог Макс. - Выпуск длится пятнадцать - двадцать минут.
- Хорошо, - Джонсон бросил прозрачную папку на стол и церемонно наклонил голову. Руку на прощанье он не протянул.
* * *
В зале всего два посетителя - арабы или афганцы, оба застыли рядом с Максом, почти не шевелятся. Перед ними стенд с японскими телевизорами.
На экране слева - циферблат с дергающейся минутной стрелкой. На экране справа - две блондинки остервенело сдирают с себя одежду под бравурную музыку. Посередине чопорный английский диктор излагает местные новости. Арабы смотрят на блондинок. Макс смотрит на циферблат.
Этот небольшой магазин, затерянный в переулках торговой части Лондона, оказался единственным местом, где - кроме российского посольства, пожалуй, - имелась спутниковая антенна, принимающая телепередачи из России.
Адрес подсказал Худой. Вчера в Бинго-Бонго человек с тремя подбородками, как обычно, выпил дюжину пива под бифштекс с кровью и рассказ о встрече с Джонсоном, внимательно выслушал про условную фразу, кивнул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64