Тот перезвонил, выслушал и послал. Ничего удивительного. Работники на местах редко жалуют ФБР. Соревнование амбиций между федералами и местными – традиция, и не важно, что ты в отставке, отношение не меняется. Терри Маккалеб – персона нон грата.
Так оно, наверное, все и было, но потом наступило второе февраля. Имя и номер телефона. Я извлек мобильник и, не считаясь со временем – то ли слишком поздно, то ли слишком рано, как посмотреть, – набрал этот самый номер. На том конце послышался женский голос, записанный на автоответчик:
– Вы позвонили Синди Хинтон в «Лас-Вегас сан». К сожалению, сейчас меня нет на месте. Оставьте, пожалуйста, свой номер телефона, и я при первой же возможности перезвоню. Спасибо.
Послышался сигнал. Поколебавшись – честно говоря, уверенности в необходимости этого разговора у меня не было, – я все же заговорил:
– Здравствуйте, меня зовут Гарри Босх, я следователь из Лос-Анджелеса, мне хотелось бы поговорить с вами о Терри Маккалебе.
Я продиктовал свой номер и отключился. Может, все это и ни к чему, но если уж оставлять сообщение, то именно такое – краткое и туманное. Тогда тебе точно перезвонят.
Самой интригующей была последняя запись – XXYXZ. Явно речь идет о дороге с этим странным названием. Прорыв! Крупный прорыв. Маккалеб получил фотографии, сделанные тем, кто следил за его женой и детьми. Этот мистер Икс снимал и дорогу XXYXZ близ границы Калифорнии и Невады. Маккалеб усмотрел некую связь и задался кратко сформулированным вопросом: «Неужели? Как?» Быть может, к такой догадке он пришел, предложив полиции Лас-Вегаса помощь в поисках пропавших без вести? Потому что сам по себе такой прорыв невозможен. Но тогда получается, что-то я упустил? Не заметил какого-то мостика, какой-то зацепки, которая и позволила поставить вопрос? Маккалеб что-то знал – то, что не отмечено ни в одной из записей, но позволяет связать совершенно разрозненные события.
Последнее, с чем оставалось разобраться, – два телефонных номера в Лас-Вегасе и имя Уильям Бинг, записанные на внутреннем кармане папки. Я снова взялся за мобильник. Первым делом откликнулся автоответчик, сообщивший, что я позвонил в «Мандалей-Бэй ризорт». Я отключился, не дожидаясь, пока мне перечислят все преимущества этой гостиницы.
Рядом со вторым номером было записано имя, и я уже приготовился разбудить мистера Уильяма Бинга вопросом, что связывало его с Терри Маккалебом. Но ответил мне женский голос:
– Медицинский центр Лас-Вегаса. С кем вас соединить?
Этого я не ожидал и, чтобы выиграть время, попросил адрес больницы. Пока мне его диктовали – Блу-Даймонд-роуд и так далее, – я придумал более или менее осмысленный вопрос:
– У вас в штате работает доктор Уильям Бинг?
После недолгой паузы послышался отрицательный ответ.
– Может быть, такой есть среди обслуживающего персонала?
– Нет, сэр.
– А среди пациентов?
Снова пауза, моя собеседница явно сверялась с компьютером.
– В настоящее время нет.
– А раньше?
– Такой информацией я не располагаю, сэр.
Я поблагодарил ее, отложил телефон и погрузился в долгое раздумье.
Что бы могли значить эти номера? В конце концов я пришел к очевидному выводу. У Терри Маккалеба было донорское сердце. Уезжая в другой город, он выяснял, где можно остановиться и куда при срочной необходимости обращаться. Наверное, оба эти номера он узнал в справочной, потом зарезервировал себе номер в гостинице и на всякий случай связался с местной больницей. Из того, что среди врачей Медицинского центра в Лас-Вегасе нет Уильяма Бинга, еще не следует, что кардиолог с таким именем не принимает пациентов.
Я снова взялся за телефон. На экране дисплея высветились цифры – давно уже ночь! – но я все-таки набрал номер Грасиэлы. Ответила она сразу, и голос бодрый, хотя, не сомневаюсь, я ее разбудил.
– Извините за столь поздний звонок, но у меня срочные вопросы.
– А я не могу на них ответить завтра?
– Да это минутное дело. Вы мне просто скажите, ездил ли Терри в Лас-Вегас примерно за месяц до смерти?
– В Лас-Вегас? Понятия не имею. А почему вас это интересует?
– Как это не имеете понятия? Ведь речь идет о вашем муже.
– Я же говорила вам, мы... жили порознь. Терри ночевал на яхте. Несколько раз Терри ходил на материк, но заезжал ли он в Вегас, я могла узнать только от него, а он на этот счет и словом не обмолвился.
– А как там со счетами, кредитными картами, распечатками телефонных разговоров, квитанциями банкоматов и всем в этом роде?
– Я все оплачивала, но гостиничных счетов не припомню.
– А у вас сохранились эти бумаги?
– Конечно, где-то здесь, дома.
– Отыщите их, пожалуйста, а утром я заеду.
– Я уже в постели.
– Ну так займитесь этим с утра. Первым делом. Поверьте, это важно.
– Ладно, договорились. Да, кстати, может, вам это пригодится. Обычно Терри ходил на материк на яхте, чтобы было где ночевать. Но если ему надо было не в Лос-Анджелес или если он собирался на несколько дней в «Кедры», где ему делали анализы, то переправлялся паромом: топливо и стоянка слишком дороги.
– Ясно.
– Месяц назад у него как раз была такая поездка. По-моему, его три дня не было. Точно, три дня и две ночи. Сел на паром, а это значит, что либо отправился дальше Лос-Анджелеса, либо лег в больницу. Но это сомнительно. Полагаю, тогда бы он мне сообщил, и к тому же в кардиологическом отделении «Кедров» я всех знаю. Будь он там, мне бы точно сказали.
– Ну что ж, прекрасно. Мне действительно важно это знать. А не припомните, когда это было?
– Точно не скажу, но где-то в конце февраля. Может, в самых первых числах марта. Как раз подошло время оплачивать счета. Я позвонила ему по мобильнику насчет денег, а он сказал, что находится на материке. Где именно, не уточнил, просто пообещал вернуться через пару дней. Уверена, что во время разговора он был в машине. И точно знаю, что отправился он не на яхте: именно в этот момент смотрела с балкона, как она покачивается на воде.
– Зачем вы ему звонили, не помните?
– Говорю же, надо было февральские счета оплачивать, а я не знала, вдруг он прихватил какие-нибудь на яхту. У Терри была дурная привычка засовывать в бумажник чеки или наличность от клиентов. После его смерти я нашла там три чека на девятьсот долларов, недели две пролежали. Бизнесменом он был не из лучших.
Сказала она это небрежно, словно речь шла о милой особенности характера, но не сомневаюсь, что при жизни Терри эти качества ее не забавляли.
– Еще пара вопросов, – сказал я. – Не знаете, он обычно сообщал о своем приезде в местные больницы? Иными словами, если бы он поехал в Лас-Вегас, то договорился бы предварительно, чтобы его при необходимости приняли тамошние врачи?
Грасиэла помолчала.
– Да нет, это вроде на него не похоже. А что, на этот раз обращался куда-то?
– Не знаю. В его бумагах я нашел номер телефона Медицинского центра в Вегасе. И имя. Пытаюсь узнать, не звонил ли он туда.
– В этом центре занимаются трансплантацией внутренних органов, насколько мне известно. Но звонил ли туда Терри, понятия не имею.
– А имя Уильям Бинг вам о чем-нибудь говорит? Это не может быть врач, которого рекомендовали Терри?
– Не знаю, право. Впрочем, погодите... Звучит знакомо, только не соображу, где я слышала это имя. Действительно, наверное, доктор. Потому и всплывает что-то.
Я замер, в надежде, что Грасиэла скажет что-нибудь определенное, но она молчала.
– Ладно, последний вопрос. Где сейчас машина Терри?
– Должна быть в районе пристани. Это старенький джип «Чероки». Ключ – в вашей связке. У Бадди есть дубликат, он иногда пользуется машиной. И следит за ней по нашей просьбе. То есть теперь по моей.
– Ладно, с утра мне надо кое-что проверить, так ключи понадобятся. А когда первый паром уходит, не знаете?
– Кажется, в девять пятнадцать.
– Тогда как насчет того, чтобы встретиться у вас дома в половине восьмого или в восемь? Я захвачу всю эту бухгалтерию и кое-что покажу. Много времени это не отнимет, так что на паром успею.
– Лучше бы в восемь. К этому времени я уже вернусь. Обычно я отвожу Рэймонда в школу, а потом Чи-Чи в детский сад. И все на своих двоих.
– Идет, в восемь так восемь.
Мы попрощались, и я сразу же набрал номер Бадди Локриджа, вновь нарушив его сон.
– Бадди, это снова я.
Он застонал.
– Терри ездил в Лас-Вегас примерно за месяц до смерти? Где-то первого марта?
– О Господи, да откуда же мне знать? – Голос у него был усталый и раздраженный. – Я не помню, что я делал первого марта.
– Подумайте, Бадди. В те дни он ездил на машине. Куда он отправился? Не говорил вам?
– Ни слова. Но теперь припоминаю, Террор действительно куда-то ездил, потому что джип был весь в грязи. Соль присохла, еще какое-то дерьмо. А мыть-то мне!
– И вы не спросили, где это он так испачкался?
– А как же, спросил: «Ты где болтался, по проселку, что ли?» А он хмыкнул: «Ну да, что-то в этом роде».
– И все?
– Все. Да я больше и не спрашивал, за машину принялся.
– Внутри тоже было грязно? Салон чистили?
– Нет, только снаружи. Я отвез машину в Педро, там как следует обдал ее шампунем. Вот и все.
Ладно, от Бадди Локриджа мне больше ничего не нужно. По крайней мере пока.
– Завтра будете здесь?
– В ближайшие дни я все время здесь. Никаких дел.
– Ну и отлично. Увидимся.
Закончив разговор, я набрал еще один номер. Тот, что Терри накарябал под именем Рица – следователя, на которого ссылалась «Таймс».
Автоответчик сообщил, что отдел городской полиции Лас-Вегаса, занимающийся поиском пропавших без вести, работает с восьми утра до четырех вечера с понедельника по пятницу. В случае срочной необходимости рекомендовалось повесить трубку и набрать 911.
Я отключился. Уже поздно, завтра с самого утра полно работы, но я по долгому опыту знал: мне не заснуть. У меня внутри словно моторчик завели, и просто так его не остановишь.
Я был один на яхте, освещаемой двумя карманными фонарями, а ведь работа еще не закончена! Я открыл блокнот и принялся составлять хронологию событий, предшествовавших смерти Терри Маккалеба, – месяцы, недели, дни и часы. Я записывал все: важное и не важное, то, что явно имеет отношение к делу, и то, что связано с ним лишь предположительно. Опыт, который подсказывал, что сейчас мне не заснуть, тот опыт, что научил меня долго обходиться без сна, напоминал, что детали чрезвычайно важны. Ответ всегда прячется в них. То, что кажется ерундой сейчас, завтра станет главным. То, что сейчас выглядит непонятным и бессвязным, превратится в увеличительное стекло, сквозь которое четко проступит общая картина.
14
Местных жителей узнаешь всегда. Паром ползет, а они все девяносто минут сидят себе внутри, разгадывают кроссворд. Иное дело туристы – эти прогуливаются по верхней палубе, липнут к корме, щелкают камерой, бросая прощальные взгляды на растворяющийся в тумане остров. Я устроился рядом с местными. Но кроссворд решал свой. На коленях у меня лежала папка с записями Терри Маккалеба, а также результаты моих ночных трудов: хронология событий. Я перечитывал то и другое, старясь запомнить как можно больше. Это способствует успеху расследования.
7 янв. Мк узнает из газеты о пропавших в Неваде.
Звонит в городскую полицию.
9 янв. Полиция так и не проявляет интереса.
2 февр. Хинтон, «Лас-Вегас сан». Кто кому звонил?
13 февр. Джордан Шенди фрахтует яхту на полдня.
19 февр. Фрахт с участием Следопыта.
22 февр. Кража навигатора, заявление в полицию.
27 февр. Мк заводит файл с фотографиями. 1 марта (?). Мк три дня ездит на машине.
28 марта. Последний фрахт. Мк принимает на яхте лекарства.
31 марта. Смерть Мк.
К этому я добавил то, что час назад узнал от Грасиэлы. Выяснилось, что чеки, квитанции и счета, которые я накануне просил ее собрать, содержат сведения не только о тратах Терри, но и о ее покупках. Среди прочего обнаружился счет из универмага «Нордстром», помеченный двадцать первым февраля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47