Все хорошо. Я просто влюблен в свою дочь и счастлив тем, как видится ей мир. В этом мире все так четко и так понятно. Я знал, что скоро этому придет конец, но пока – просто упивался каждым мигом общения с моей Мэдди.
– А можно мне взять эту картинку с собой?
– Зачем?
– Потому что она очень красивая и мне хочется, чтобы она всегда была у меня. Скоро мне придется уехать, я буду разглядывать ее и вспоминать о тебе.
– А куда ты уезжаешь?
– Возвращаюсь в одно место, его называют Городом Ангелов.
– Но так же не бывает! – улыбнулась Мэдди. – Ангелов нельзя увидеть.
– Наверное, ты права. Слушай, мама собирается почитать тебе новую книжку. Про обезьянку по кличке Билли. Так что я, пожалуй, пойду, но постараюсь поскорее вернуться. Ладно?
– Хорошо, папа.
Я крепко прижал ее к себе, поцеловал в обе щеки, потом в макушку и выпустил. Передав Мэдди книжку, еще некоторое время постоял с рисунком в руках.
– Марисоль? – окликнула няню Элеонор.
Марисоль выросла на пороге буквально через секунду-другую, словно сидела рядом в гостиной и только и ждала, когда ее позовут. Я с улыбкой кивнул ей, а Элеонор принялась давать указания:
– Отведите Мэдди в детскую, уложите, а я попрощаюсь с ее отцом и тут же приду.
Я проводил взглядом Мэдди и няню.
– Извини, – сказала Элеонор.
– Ты о чем, о картинке? Ну что за ерунда. Наоборот, мне нравится. К холодильнику прилеплю.
– Не знаю даже, откуда она это взяла, ей-то я ведь никогда не говорила, что ты сражаешься с демонами. Наверное, подслушала какой-нибудь телефонный разговор или что-нибудь в этом роде.
Лучше уж сказала бы ей, вдруг подумалось мне. Неприятно было сознавать, что Элеонор так отзывалась обо мне в разговоре с кем бы то ни было. Впрочем, я постарался это скрыть.
– Ладно, проехали, – отмахнулся я. – Можно ведь и так посмотреть на это дело: когда кто-нибудь похвастается: мол, у меня папа адвокат, или пожарный, или врач, не важно, – у нашей Мэдди будет козырь. Она ответит: «А у меня папа воюет с демонами».
Элеонор рассмеялась, но тут же, подумав о другом, погрустнела.
– Интересно, что она скажет насчет занятий матери...
Тут мне ответить было нечего, и я переменил тему разговора.
– Мне нравится ее мир, – улыбнулся я. – В нем все так прозрачно, так просто, никаких подвохов.
– Мне тоже! – подхватила Элеонор. – Но знаешь, если не хочешь, чтобы дочка действительно думала, будто ты где-то там сражаешься с демонами, я пойму. Почему, кстати, ты сам ей ничего не растолковал?
Я покачал головой и рассказал такую историю:
– Когда я, еще ребенком, жил с матерью, у нее была машина. Двухцветный «плимут» с автоматической коробкой передач. Кажется, адвокат одолжил на пару лет. Впрочем, не важно. Однажды ей взбрело в голову съездить куда-нибудь покататься на лыжах. У меня как раз были каникулы, и мы отправились вдвоем. Ехали-ехали, на юг, кажется, и остановились заправиться. А рядом с заправкой были два небольших источника. Около каждого – объявление. На одном написано – «Для белых», на другом – «Для цветных». Ну, я и подошел ко второму. Захотелось посмотреть, какого цвета там вода. Но мама тут же засигналила: возвращайся, мол. Я вернулся, и она мне объяснила, что к чему. Сейчас я об этом жалею: лучше бы позволила напиться.
Элеонор не сдержала улыбки.
– И сколько же тебе тогда было?
– Не помню, восемь, кажется.
Она встала, подошла ко мне и поцеловала в щеку. Я обнял ее за талию.
– Ну что ж, счастливо, Гарри, удачи тебе в сражении с демонами.
– Спасибо.
– Но если передумаешь, если что другое придет в голову, я на месте. Мы обе на месте.
Я кивнул.
– Она заставит тебя измениться, Элеонор. Попомни мои слова, так и будет.
Она улыбнулась, но как-то печально, и ласково провела мне ладонью по подбородку.
– Не забудь дверь запереть, ладно?
– Как обычно.
Я выпустил ее, и Элеонор вышла из кухни. Я посмотрел ей вслед, затем перевел взгляд на картинку, где полицейский сражается с демоном. На картинке Мэдди заставила меня улыбаться.
36
По пути в номер я заглянул в администраторскую и сказал ночному портье мистеру Гупте, что уезжаю. Тот объяснил, что, поскольку я плачу на неделю вперед, деньги с моей кредитной карты уже сняты, а я ответил, что ничего, все нормально, хотя это не меняет моих планов. Предупредил его, что ключи оставлю на столе, и уже направился было к двери, но в последний момент остановился и спросил про соседку Джейн.
– Она уже уехала. Таким же образом.
– Как это понять – таким же образом?
– Заплатила за неделю вперед, но не осталась.
– Слушайте, а можно узнать ее полное имя? Раньше как-то все не доводилось спросить.
– Джейн Дэвис. Понравилась?
– Да, славная женщина. Мы часто болтали на балконе. Я даже не попрощался с ней. Может, она оставила адрес или телефон?
Гупта широко улыбнулся. У него оказались пурпурно-алые десны – слишком яркие для человека с такой темной кожей.
– Да нет, ничего такого не оставляла.
Я кивнул в знак благодарности и направился к себе в номер.
Собрался я за каких-то пять минут. Снял с вешалок брюки и рубашки, побросал вместе с другими вещами и парой игрушек, которые держал здесь для Мэдди, в ящик, занимавший почти весь платяной шкаф. Не зря Бадди Локридж называл меня Гарри-Чемодан. Хотя Гарри-Ящик из-под пива было бы точнее.
К слову, перед тем как уйти, я заглянул в холодильник и обнаружил непочатую бутылку. Пожалуй, глоток пива перед дорогой не помешает. В былые времена я позволял себе за рулем и больше. Я подумал было, не стоит ли соорудить бутерброд с сыром, но потом отказался от этого намерения. Вспомнилось пристрастие Бэкуса к ежедневным сандвичам с расплавленным сыром. Я вышел на балкон и бросил прощальный взгляд на самолеты богачей. Вечерний воздух был свеж и прохладен. На дальней взлетной дорожке мигали, как сапфиры, голубые огоньки.
Два черных самолета улетели – владельцы то ли все спустили, то ли все выиграли. Большой «Гольфстрим» оставался на месте, его воздухозаборники были закрыты пылеуловителями. Интересно, есть ли какая-нибудь связь между этими красавцами и Джейн Дэвис, которой так полюбилось это место?..
Я посмотрел на ее балкон. Всего в четырех футах от меня, на перилах, стояла пепельница, набитая окурками. Номер Джейн еще не убирали.
Это навело меня на мысль. Я огляделся, потом перевел взгляд вниз, на автостоянку. Вроде никаких признаков жизни, разве что на бульваре машины остановились перед светофором. И охранника на стоянке не видно. Вообще никого! Я живо перебросил ногу через перила и почти перелез на соседний балкон, когда раздался стук в дверь. Пришлось вернуться.
На пороге стояла Рейчел Уоллинг.
– А, это вы, привет. Что-нибудь не так?
– Да нет, ничего такого, что повлияло бы на поимку Бэкуса. Позволите войти?
– Прошу.
Я отступил в сторону. Она увидела ящик с вещами, и, не давая задать вопрос, я заговорил первым:
– Ну, как все прошло в городе?
– Получила очередную взбучку от босса.
– Вы все на меня свалили?
– Как договаривались. Он кипел и шипел, но что ему оставалось? Но я не затем явилась, чтобы говорить о нем.
– Тогда о чем?
– Для начала – не найдется ли еще одной? – Она имела в виду пиво.
– Увы, это последняя. Я как раз собирался ее добить – и в путь.
– В таком случае хорошо, что я вас застала.
– Что, разделим? Лишний стакан у меня найдется.
– Вы же говорили, что не доверяете здешним стаканам?
– Ну, можно помыть...
Она потянулась к бутылке, сделала глоток и вернула, глядя мне прямо в глаза.
– Стало быть, отбываете? – Рейчел ткнула пальцем в ящик.
– Ну да, поживу некоторое время в Лос-Анджелесе.
– А по дочке скучать не будете?
– Еще как!
– Навещать-то собираетесь?
– Как можно чаще.
– Ну и прекрасно. А еще?
– Что – еще? – спросил я, хотя, кажется, догадывался, о чем она толкует.
– Еще за чем-нибудь в эти края собираетесь?
– Да нет, кроме дочки, никто и ничто меня сюда не тянет.
Мы стояли, не сводя глаз друг с друга. Я протянул ей бутылку пива, но сделала она шаг в мою сторону не ради нее. Рейчел потянулась к моим губам, и мы крепко обнялись.
Наверняка нас соединило, заставило сорвать одежду и рухнуть на кровать то, что случилось вчера в трейлере. То, что мы оба едва не погибли в пустыне.
Это была любовь уцелевших. Любовь поспешная, быть может, грубая – с обеих сторон. Но она утолила изначальную жажду жизни в борьбе со смертью.
Потом мы лежали, сплетя руки и ноги, на покрывале – Рейчел сверху. Но вот она зашевелилась, перевернулась на левый бок и потянулась за бутылкой. Там еще оставалось на пару глотков.
– За сегодняшний день, – сказала она, протягивая мне бутылку.
– То есть?
– После всего, что было там, мы просто обязаны были сделать это.
– Вот именно.
– Любовь гладиаторов. За этим я сюда и пришла.
Я улыбнулся, вспомнив гладиаторскую шутку из старого фильма, который мне в свое время очень понравился. Вспомнил, но ей ничего не сказал, так что Рейчел решила, будто я улыбаюсь ее словам. Она повернулась и положила голову мне на грудь. Я поглаживал ее по волосам, на сей раз нежно. Только тут я заметил, что сверху они немного подпалены. Ладонь моя скользнула вниз, легла ей на спину. «Удивительно, – подумал я, – еще несколько мгновений назад мы были гладиаторами, а теперь так ласковы друг с другом».
– Вряд ли ты захочешь открыть филиал своего сыскного агентства в Южной Дакоте? Или все-таки?
Я подавил смешок.
– А как насчет Северной? – продолжала настаивать Рейчел. – Я могла бы перебраться туда.
Я попробовал выскользнуть из-под нее, но Рейчел прочно удерживала свои позиции.
– Как это следует понимать? Хочешь, чтобы я ушла?
– Да упаси меня Бог.
Бросив взгляд через ее плечо, я увидел, что дверь не заперта. Мне вдруг представилось, как сюда входит мистер Гупта, чтобы удостовериться, что я уехал, и видит на кровати в освободившемся номере монстра о двух спинах. Я улыбнулся. Ну и пусть, какая мне разница?
Рейчел подняла голову и посмотрела на меня.
– Что это ты?
– Ничего. Просто мы оставили дверь незапертой. Кто угодно мог войти.
– Ты оставил. Это твой номер.
Я поцеловал ее в губы, только сейчас сообразив, что этот поцелуй, несмотря на все наши ласки, – первый. Очередная странность.
– Знаешь что, Босх?
– Что?
– Ты был совсем неплох.
Я поблагодарил ее улыбкой. Эту карту женщина может разыгрывать в любое время, и ответ всегда будет один и тот же.
– Правда-правда. – И для убедительности она впилась ногтями мне в грудь.
Одной рукой я крепко прижал ее к себе, и мы перевернулись. Похоже, я лет на десять ее старше, но это меня не волновало. Я еще раз поцеловал Рейчел, встал с кровати, собрал разбросанную по полу одежду и пошел запирать дверь.
– По-моему, там осталось чистое полотенце, – крикнул я. – Можешь воспользоваться.
Рейчел настояла, чтобы я принял душ первым. Затем, когда пришла ее очередь, я сходил в ближайший магазин за парой бутылок пива. На большее решил не замахиваться: меня ждет дорога, и меньше всего хочется заснуть за рулем.
Когда Рейчел, полностью одетая, вышла из ванной, я сидел за обеденным столиком. Увидев пиво, она заулыбалась.
– Я была уверена, что ты зря время терять не будешь.
Рейчел села рядом, и мы чокнулись бутылками.
– За любовь гладиаторов, – провозгласила она.
Мы выпили и посидели немного, не говоря ни слова. Я пытался сообразить, что значил для меня – для нас! – минувший час.
– О чем думаешь? – спросила Рейчел.
– О том, какими сложностями все это может обернуться.
– А почему, собственно? Вовсе не обязательно. Поживем – увидим.
На мой слух, это прозвучало несколько иначе, чем предложение поехать в Дакоту, Северную или Южную.
– Ну что же...
– Ладно, я, наверное, поеду.
– Куда?
– Скорее всего назад, в управление. Надо посмотреть, что к чему.
– Слушай, а ты не знаешь, часом, уцелел после взрыва бак, где Бэкус сжигал мусор?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47