— Да.
— Должно быть, маленькая была вещь.
— Небольшая. Вы не можете сделать для меня еще одно одолжение?
— Конечно.
— Вы помните адрес, который вам сбросил Грим на электронный ящик Литвиновой? Человек с логиком Грим?
Наталья прикрыла глаза:
— Проспект Металлистов, 113, кв.З.
— Вам необходимо поехать туда.
— Зачем?
— Ну, во-первых, сообщить ему, что произошло. Во вторых — кое-что передать.
— Кое-что?
— Вот эту фотографию. — Воронов вытащил из кармана жилетки самую обыкновенную фотографию, стандартную цветную фотографию для самого стандартного копеечного фотоальбома. На ней была изображена Дарья Литвинова с Тумой. Ничего выдающегося.
— Это то, ради чего вы вскрывали опечатанную дверь?
— И это в частности, — стыдливо уклонился от ответа Воронов.
Но Наталья — Наталья видела его насквозь! Господи, и стоило срывать печати и просачиваться в квартиру, чтобы вынести оттуда жалкий снимок?!
— А зачем я должна передать эту фотографию?
— Зачем? — Воронов задумался. — Ну, хотя бы затем, что этот ваш таинственный респондент очень волновался о судьбе Литвиновой. Забрасывал ее письмами. Думаю, эта фотография будет дорога ему как память.
— И больше ничего?
— Ничего. Обещаю вам… Впрочем, есть еще кое-что. Запомните одну фразу: «Шантаж еще никого не доводил до добра».
— И кому я должна сказать эту фразу?
— Тому, кто откроет вам дверь.
— Прямо с порога?
— Зачем же прямо с порога? Вплетете это в беседу. Особенно когда начнутся разговоры о Литвиновой…
Наталья поехала на проспект Металлистов ближе к вечеру, на этом настоял сам Воронов. Вернее, он даже не настаивал, он просто никуда не отпускал ее под самыми смехотворными предлогами: «Давайте я почитаю вам то, что уже написано, Наталья…», «Да, согласен, у меня неважно с дикцией, но вы можете прочитать сами…», «Я попытался избавиться от обилия деепричастных оборотов, видите, я помню, о чем вы мне говорили, Наталья», «Вам кажется, что я как-то выпустил из виду собаку? Да я бы с радостью забыл о ней навсегда, но, может быть, вы и правы, она должна двигать сюжет…» «Толстая подруга-наперсница будет не лишней для героини, вы не находите?», «Да, согласен, я не особенно силен в женской психологии, но и женщина — не самая подходящая героиня для детектива… то, что она разгадывает преступные замыслы, всегда будет выглядеть натяжкой…»
Потом Воронов обнаглел настолько, что отправил Наталью в ближайшую аптеку за сульфаперидазином, он, видите ли, опасается за свои несчастные бронхи. Лишь к восьми вечера Наталье удалось вырваться из вороновской квартиры. Она сложила все вещи в сумочку (не так-то много их и оказалось) и даже поцеловала Воронова на прощание.
— Я буду иногда приезжать к вам. Вы позволите?
— Конечно. Я буду рад. Я даже посвящу вам книгу, если мне удастся ее дописать…
— Вы много для меня сделали.
— А вы сделали меньше, чем могли бы, — неожиданно грустно сказал Воронов.
— Вы милый, и я обещаю исправиться.
— Привет вашему молодому человеку… Вернее, не вашему… Вам все-таки удалось ухватиться за хвост чужой мертвой жизни. Это романтично, но не всегда хорошо заканчивается.
Наталья сочла за лучшее пропустить это замечание мимо ушей.
— Вы тоже передавайте привет милейшему Семену Борисовичу.
— Обязательно.
— Буду ждать ваших книг.
— Тронут. Вы передадите фотографию? Сегодня?
— Да. Но… почему бы вам самому не передать?
— Ненавижу эту погоду, и потом — мои легкие и бронхи с ней не справляются.
— А в кафе вы демонстрировали совсем обратное.
— Всплеск хорошего самочувствия. Такое тоже бывает… Так я могу на вас положиться?
— Да. Конечно. Вы всегда можете на меня положиться.
Воронов захлопнул за ней дверь сразу же, но так и не загремел замками. Скомканным получилось прощание, но какое это имеет значение?
Уже в полной темноте она отыскала нужную ей пятиэтажку. Мрачный район и мрачные серые здания совершенно не располагали к поздним визитам. Но кто сказал, что она собирается нанести визит? Она просто отдаст фотографию — и все. И освободится от этой истории навсегда.
Звонить в дверь пришлось долго. Наконец в самой глубине квартиры послышалось легкое мелодичное поскрипывание, и дверь распахнулась. Наталья даже прижала ладонь ко рту от удивления: теперь понятно, почему Грим сразуже раскусил ее. Он восседал в инвалидном кресле и топорщил в сторону Натальи ухоженную бороду: ни о какой встрече под сфинксами не могло быть и речи — он просто не мог бы добраться туда в этой своей коляске.
— Чем могу быть полезен? — Умные глаза из-под нависших бровей ощупали Наталью с ног до головы и остались довольны.
— Простите… Я не смогла приехать раньше, хотя мы и договаривались.
— Что-то не припомню.
— Электронная почта, — подсказала Наталья и процитировала:
— Я — подруга Дарьи. Нужно поговорить.
С инвалидом произошло что-то странное: он тяжело хмыкнул и замолчал. Рот его сбился набок, а глаза заморгали — быстро, как у птицы-глупыша из семейства буревестников.
Наталья тоже выжидательно молчала.
Тишина была такой долгой и такой гулкой, что стало слышно, как где-то в ванной вовсю хлещет вода.
— Проходите, — сказал наконец мужчина в инвалидном кресле. — Меня зовут Антон.
— А меня — Наталья.
— Очень приятно.
Через несколько секунд она оказалась в комнате, заваленной книгами. А над книгами парил воздушный змей — несбыточная мечта обездвиженного человека. Наталье вдруг стало грустно.
— Садитесь, — пригласил ее Антон. — Может быть, кофе?
— Я ненадолго. Я только хотела сказать… О Дарье…
— Я все уже знаю. Вы ее подруга? Она никогда не говорила о вас.
— Не совсем подруга. Я попала в ее дом случайно… Привела потерявшуюся собаку.
— Понятно.
— Вы были друзьями?
— Да, — подумав, сказал Антон. — Мы были друзьями. Кошмарный конец. С вами тоже беседовали?
— Кто? — удивилась Наталья.
— Следователь. Не помню, как его зовут…
— Нет, что вы… Они вообще не знают о моем существовании. Мне искренне жаль, поверьте. Я принесла вам фотографию. Быть может… — Наталья так и не смогла закончить предложение, вынула из сумочки фотографию и протянула ее бородатому Антону.
— У меня уже есть, — даже не взглянув на снимок, он кивнул на портрет на столе.
До чего же глупо и никчемно ты выглядишь, Наталья Ивановна, со своими соболезнованиями и жалкой, ничего не значащей фотокарточкой! Собака-то ему зачем?
— Но, может быть…
— Кто вы такая?
— Я уже говорила вам. Я не подруга Дарьи. Я никогда ее не видела. Но какая ужасная история… Шантаж еще никого не доводил до добра, вы не находите? — наконец-то она произнесла заготовленную Вороновым фразу и успокоилась. Мавр сделал свое дело — мавр может уходить.
— Это точно, — голос за спиной Натальи раздался так неожиданно, что она вздрогнула. — А она действительно никогда не видела Дарьи.
Голос, показавшийся ей знакомым, голос, который она слышала сквозь помехи автоответчика, голос, который заказывал шерри и разливал вино на двадцать пятом этаже…
Денис.
Наталья обернулась: это был действительно Денис. Денис, поцеловавший ее на выставке на прощание только сегодня. Он был все в том же щегольском костюме, который так удивительно шел ему.
— Привет, — сказал Денис и улыбнулся.
— Здравствуй, — Наталья даже не успела удивиться и все же добавила:
— Удивительно…
— А уж как мне удивительно!..
— Что ты здесь делаешь?
— Заехал к другу. А ты? Я даже не знал, что вы с Антоном знакомы.
Бородач все еще не мог отдышаться — он хватал ртом воздух, а из горла вырывалось неясное хрипение.
— Мы незнакомы… Я все тебе объясню… Я расскажу с самого начала. Ты же сам говорил о случайностях.
— Было дело. В «Дирижабле Нобиле», куда ты завернула тоже случайно, как я понимаю… Значит, у тебя есть кобелек по кличке Семен. И этот кобелек запросто открывает двери любых квартир.
— Какой кобелек? — прошептала Наталья.
— Ты разве забыла, как ты появилась в «Дирижабле»?
— Нет, но… Ты не даешь мне договорить. — Почему она терпит такой яростный тон по отношению к себе?
— Ты с кем-то работаешь? Или на кого-то?
— Она не имеет отношения к следствию, — подал вдруг голос Антон.
— Неужели? Тогда как моя визитка оказалась у милицейской ищейки?
— Я забыла ее в джинсах, — пролепетала Наталья, только для того, чтобы не слышать этого оледеневшего голоса. — Это были не мои джинсы…
— Значит, ты жила в ее квартире, носила ее вещи, вычисляла знакомых…
— Я просто привела собаку. По адресу на ошейнике… На ошейнике был написан адрес, с внутренней стороны.
Денис расхохотался.
— Собака. Я так и знал. Как она меня доставала! Я и от Дарьи-то ушел во многом из-за этой чертовой собаки.
— О чем ты говоришь? — Наталья все еще пыталась вникнуть в смысл того, что говорит Денис. Пыталась — и не могла.
— Хорошо. Ты привезла собаку, но как ты попала в дом?
— Письмо в ящике… Твое письмо с ключом.
— Так ты влезла в чужой почтовый ящик, а потом и в квартиру?! А разве в детстве тебя не учили, что это не есть хорошо?
— Я не хотела… Я думала…
— Хватит сказки рассказывать! — неожиданно крикнул Денис. — Ты работаешь на Радзивилла? Или на конкурирующую фирму? И теперь решила нас шантажировать, да?
— Не кричите вы так, ради бога! — взмолился вдруг Антон.
— А ты вообще заткнись!
— Объясните мне, что здесь происходит? — тихо сказала Наталья.
— Ты успела унести ноги до прихода ментов, правда? Тебе тоже не хотелось с ними встречаться?
— А как бы я объяснила им, что нахожусь в квартире вместе со всем добром в «дипломате»?
— Умная девочка, — улыбнулся Денис. — Как приятно видеть умных девочек. Приехали, дорогая.
— Я не поняла?
— Ничего, скоро поймешь. А что с собакой?
— Она… Она убежала, — вдруг ляпнула Наталья.
— Снова? — Денис вдруг вплотную придвинулся к Наталье и ухватил ее за руку. — Кто еще знает, что ты поехала сюда?
Чертов Воронов, Великий Сиделец у Китайской Ширмы, Великий Раб «Ундервуда», кажется, он втравил ее в скверную историю, использовал в качестве подсадной утки, навязал эту поездку, совершенно не задумываясь о последствиях. А если он задумывался о последствиях? Ведь не зря он был так настойчив….
— Никто, — закрыв глаза, прошептала Наталья.
— А этот твой спутник на выставке? Этот ходячий геморрой в штанах?
— Он безобидный… Он пишет детские сказки и ухаживает за мной…
— Плохо ухаживает! — Хищные белые зубы Дениса почти ослепили ее. — Надо бы за тобой присматривать.
Он больше не выпускал ее из рук. Он осторожно пригвоздил ее к креслу и крепко сжал запястья.
— Только не здесь, умоляю тебя, не здесь! — запричитал Антон.
— Заткнись, тряпка! Ничего я не собираюсь с ней делать. Посидит, подумает, а потом все нам расскажет. Все, что знает.
— Что вам от меня нужно? — придушенным шепотом спросила Наталья.
— А тебе от нас? — неожиданно спросил Денис. — Ты решила нас шантажировать?
— Я?!
— Иначе зачем ты вообще сюда приехала?
«Где же чертов Воронов? — тоскливо подумала Натальи. — Он ведь знал, как повернутся события, если так настаивал на этой поездке! А если его сюжет повернул совсем в другую сторону? И что говорить в следующие пять минут?»
Но говорить ничего не пришлось. За спиной Дениса раздался шорох, и он испуганно обернулся.
— Привет, ребятки! — Ну, конечно же, Наталья сразу узнала одиозную личность серийного убийцы, который тыкал удостоверение в дверной «глазок». — Интересная у вас беседа получается. Может, продолжим ее в другом месте?..
Сумрачный дядя вертихвостки Симы и серийный убийца, оказавшийся при ближайшем рассмотрении оперативником по фамилии Гусалов, были так любезны, что подбросили их к Васильевскому.
— Как же вы их вычислили, Владимир Владимирович? — почтительно спросил Саня у Воронова.
— Черные нитки на запястьях… — промурлыкал Воронов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61