Разберись-ка здесь, в темноте окружающей. Иванова, она же Петрова, она же Сидорова и Николаева, стало быть.
Ну гадать-то я не стал, завернул до отказа вентиль баллона (Серый никому обиды не прощает, даже женщинам, осознавшим свою вину), вынырнул и, дрожа, как брошенная собака под осенним дождем, выбрался из воды, с остервенением растерся полотенцем…
Теперь опять ждать, бесшумно стуча зубами в темной нише. Впрочем, тут все темное: галерея, вода, делишки…
Подумаю-ка я лучше о чем-нибудь хорошем, теплом. Вот, например, разделаюсь я с этими конвертами, баксами, боксерами, получу (если успею) гарантированное вознаграждение от моего клиента Мещерского. Построим мы с Женькой на эти деньги дом: много тепла, света и воздуха. Соберу я в этом доме всех своих любимых женщин: бывшую жену Яну, верную соратницу и любовницу Лариску, секретаршу-малолетку Ляльку. Женьку, само собой. Вот будет шуму в том доме, из-за единственного тостера… Или нет, лучше так: подниму затонувшую яхту, отремонтирую ее, соберу на ней всех своих любимых женщин (и Светку-русалку туда же) и отправлю их на самый край самого далекого океана. И швырну им вслед тостер, чтобы булькнуло и брызги полетели, до облаков. А вслед же заброшу и кепку Анчарову, надоела – сил нет. А Светке на прощание скажу…
Впрочем, можно и сейчас сказать – идет легким шагом по галерее, со свиданки. Ну-ну.
Светка (не видно, но догадаться по слуху можно) спустилась к воде, тихонько нырнула (я тоже скользнул в воду) и довольно скоро с шумом, хрипом и кашлем вылетела на поверхность, забилась в воде – нахлебалась, видать, немного. Так и надо, не замай Серого! Который, кстати, тебя от позора и унижения спас в свое время.
Я обхватил ее, потискал немного ее юную русалочью грудь, и она быстро пришла в себя – то ли от возмущения, то ли от удовольствия.
Мы выбрались из воды, отдышались.
– Серый, ты, что ли? – спросила Светка. – Дурак!
На шум уже поспешал Монах с фонариком и пистолетом.
– Кто дурак? – спросил он. С искренним интересом. Наверное, надеялся от меня подтверждение получить.
Мы пошли в келью. Монах засветил свечи: на столе остатки ужина на двоих, изголовье на лежанке – тоже на две персоны. Блудливые мои.
Сели вокруг стола. Светка распахнула свой гидрокостюм. Монах накинул мне на плечи свою куртку и очень кстати полстакана водки поднес. И сигарету.
– Так ты все-таки за кого? – спросил я Светку. – За большевиков или за коммунистов?
…Хотя в наше крутое время вопрос должен звучать: не за кого, а против кого?
Некоторое время назад, в маленьком городке, покоренном какими-то вампирами и некрофилами, довелось мне вступить с ними в борьбу, в процессе которой я вышел на хорошо законспирированный Творческий центр, готовящий наших девушек для специфического обслуживания клиентов в Европе и Азии.
Девушки, естественно, до определенной поры об этом не догадывались: их обучали профессиям секретарей-референтов, секретарей-водителей, фотомоделей, манекенщиц, языкам и манерам, макияжу и специфическим гимнастикам. В центре постоянно проводились липовые конкурсы на всяких «мисок».
По согласованию с Москвой я сделал попытку (удачную, кстати) развалить его без шансов на возрождение (тоже, кстати: и без согласования я сделал бы то же самое).
Центром руководил некий престарелый, но стойкий извращенец под кличкой Граф (за глаза его звали точнее и определеннее – Анкл Пенис). Мне удалось получить от него предложение организовать профессиональную охрану центра от конкурентов, рэкетиров и правоохранительных органов. За что я и взялся. Со свойственным мне умением. Нахальством и энергией.
Первое, что я сделал, – на глазах директора центра раскидал и отметелил его охрану. Добавил и тем посетителям, которые попытались вмешаться и призвать к порядку хулигана Серого. Директору моя демонстрация понравилась, и я получил право формировать новый состав по своему усмотрению, то бишь бесконтрольно. Что и требовалось. Потому что мне был нужен отряд хороших, надежных, дисциплинированных ребят, профессионально подготовленных и честных, чтобы с их помощью довести задуманное черное дело развала центра до закономерного конца.
Второе, что я сделал (сразу после своего показательного выступления), – собрал в отведенном мне кабинете на «производственное совещание» группу охраны.
– Заходите, ребята. Стульев только на хватайте где-нибудь.
Они забили мне комнату, как банку шпротами, дыхнуть нельзя – так и разит потом и пивом. А также злобой и страхом.
Я отыскал глазами двоих беспомощных, которым первым вломил на входе:
– Вы свободны. Насовсем. Со стульями.
– За что, начальник?
– Вы мне не подходите.
– Сказал тоже. Пошел-ка ты…
– Ребята, выкиньте их. Быстро.
Сработало. Еще никто не успел вскочить, а те уже выскочили. Со стульями.
Сели посвободнее, дышать стало легче.
– А вот ты, – сказал я тому, который довольно грамотно пытался урезонить меня дубинкой, – ты задержишься после совещания.
– Первое, – начал я, – на службе ни глотка спиртного, даже пива.
Переглянулись, но смолчали.
– Второе. С посетителями обращаться вежливо, но культурно. Девочек, участниц конкурсов красоты и обучающихся, не лапать. И тем более – с ними не спать.
– А если по любви? – раздался вопрос.
– Кто спросил?
Встал парень, помоложе других и веселый.
– А ты знаешь, что такое любовь?
– Знаю.
– Расскажи, полезно.
– Это такое большое чувство.
Все заржали.
– Молодец, правильно. Как тебя зовут?
– Чуня.
– Мне имя твое нужно, не кликуха.
– Это фамилия. А зовут – Алексей.
– Садись, тезка. После совещания тоже останешься. Теперь всем. Дежурить строго по графику. По утрам – построение, инструктаж. По зданию не болтаться, знать свое место. После каждого дежурства – разбор происшествий. Кто не имеет специальной подготовки, будет заниматься в спортзале три раза в неделю. Газовое оружие сдать. Главное: мое слово – закон, два раза не повторяю. Вопросы есть?
– Не боитесь остаться без людей?
– Не боюсь. Мне не просто люди нужны, а надежные люди. Платят вам за безделье неплохо, а работать вы не умеете. Всей кодлой не смогли одного хулигана сделать. Действовали бездарно, нерешительно. Еще вопросы?
Вопросы еще будут, потом, я знаю. И реакция будет. Разная.
– Кто служил раньше в милиции – задержитесь за дверью. Входить по одному. На сегодня троих оставить в ночную смену. Спать не дам, не надейтесь. Все. Свободны. До свидания.
Остались семь человек.
Разговор с ними был сложный. Я интересовался их прежней службой, причиной увольнения из органов, отношением к нынешней работе. Подводил их вопросами к тому, чтобы они сами почувствовали необходимость стать моей опорой, ведь мы с ними профессионалы, знаем, что к чему и почем; чтобы составили надежный костяк группы, помогли наладить службу, подтянули «салаг». Прощупывая их, я рассчитывал со временем отобрать из них тех ребят, на которых мог бы полностью положиться, использовать на своей стороне (не за кого, а против кого), когда придет тому пора.
Алексея я оставил напоследок.
– Насчет любви – хохма? – прямо спросил я. – На публику?
– Вообще-то – нет, – смутился он. – Мне правда здесь одна девчонка нравится. На стенографистку учится. Скромная. Светкой зовут. Я потому сюда и пришел. Чтобы поближе к ней быть и чтоб никто не обидел.
– А она как?
– Говорит, нравлюсь ей. Замуж согласна. Когда на работу устроится.
– Ты знаешь, какую ей работу готовят?
Он помрачнел, сжал кулаки.
– Слухи всякие ходят. Не допущу. Отобью.
– Если что, сразу мне сообщи. Вместе будем действовать. Добро?
– Спасибо. Я вам верю.
– И я тебе…
Через некоторое время он сам пришел ко мне.
– Алексей Дмитриевич, я вас тогда не понял, да?
– Не знаю.
– Кто вы такой? Я честно спрашиваю: вы из милиции?
– В какой-то степени, – согласился я.
– И здесь не случайно?
– Не случайно.
– Вам нужна моя помощь?
– И твоя тоже.
– Поговаривают, что вы любопытны. И занимаетесь не только службой безопасности. Что вы собираете здесь информацию.
– Это так, – я не рисковал, это ясно.
– Зачем?
– Тебе не страшно за свою Светку?.. Вот и мне страшно за всех девочек, которых здесь уродуют.
– Вы думаете, вы справитесь с ними?
– Уверен в этом. Хотя бы потому, что я не один. А ты с кем?
– С вами. Вы мне сразу понравились. Вы честный и смелый человек. Что я могу сделать?
– Ответить на мои вопросы. Для начала.
Он не очень многое знал, но мне в ту пору любая копеечка в копилочку просилась.
Позже, в самый решающий час, я назначил Алешу командиром группы, которая должна была взять ключевые точки организации: резиденцию Графа, дирекцию центра, захватить сейфы и документацию, нейтрализовать неверные нам силы боевиков.
Все это нам удалось, практически без потерь. Оставался нерешенным вопрос о том, что делать с замком Графа, который он «по странному капризу» (под дулом моего пистолета) отписал в завещании в час своего падения нашей Женьке.
Я предложил организовать здесь ОПЦ БП (для непосвященных: Общественно-профессиональный центр по борьбе с преступностью). Предложение было принято. Я разработал структуру организации, обеспечил ее матсредствами и вооружением, финансами – денег у меня в ту пору было несколько куч в разных местах (реквизировал капитал одной бандитской фирмы), наметил основные направления и методы деятельности и передал руководство центром Алексею Чуне, слиняв для решения других проблем.
Вскоре центр стал лакомым кусочком для криминальных структур: здание, оснащение, оружие и – главное – профессионалы, которые умеют и привыкли им пользоваться.
Директор центра А.Чуня погиб в нелепой автокатастрофе, некоторые его ближайшие соратники были отозваны в другие организации либо бесследно исчезли в туманных далях.
Новое руководство незаметно перепрофилировало центр в объект подготовки боевиков для использования в горячих точках России и за ее пределами. На коммерческой основе. База для этой подготовки была создана Серым весьма подходящая.
Светка в дурмане горя, живя одной надеждой – отомстить за гибель жениха, сделала для этого решительный шаг: согласилась обучаться в группе женщин-террористок, тем более что новый директор центра обещал ей использовать все свое влияние и авторитет, чтобы отыскать и отдать ей убийцу.
– В чьи руки попал центр? – спросил я Светку. – Какие-то слухи были?
– Кто-то Зеленый…
Бакс, отметил я про себя. Тесен мир криминала.
– А директор?
– Фамилия его Кусков, отставной офицер, лицом на боксера похож. – Она переглянулась с Монахом.
– На собаку? – можно было не уточнять.
– На спортсмена.
– Как ты на меня вышла?
– Кусков сказал, что нашел человека, который убил Алешу. Выписал командировку, снабдил всем, что надо. Сказал еще, что центр будет в этом районе проводить акцию и я поступаю в распоряжение капитана катера. После ликвидации моего личного врага.
– Что ж оплошала?
Она не осталась в долгу.
– Во-первых, я тебя сразу узнала, тут Кусков прокололся. Но сначала была на тебя злая: организовал такое хорошее дело и удрал. Бросил нас в трудное время…
– А вы – дети малые? А я вам – нянька, стало быть?
– …Если бы ты остался, Алеша бы не погиб. Они бы не посмели. Потом я подумала и во всем разобралась, связалась с Мещерским…
Вот злодей молчаливый. А может, он действительно память теряет?
– …И стала тебе помогать. Ты думаешь, почему он, – кивок в сторону Монаха, – так легко согласился на тебя работать? Под твоим обаянием, что ли?
– Под твоим, что ли? – разозлился я.
Светка в ответ усмехнулась и по-женски прижалась к Монаху.
Обвели они меня немного. Впрочем, для моей же пользы. Прощу, стало быть.
– Я тебя двадцать раз подстрелить могла. Или утопить. Особенно когда тебя плавать учила. – Помолчала. – Но я теперь знаю, кого мне топить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
Ну гадать-то я не стал, завернул до отказа вентиль баллона (Серый никому обиды не прощает, даже женщинам, осознавшим свою вину), вынырнул и, дрожа, как брошенная собака под осенним дождем, выбрался из воды, с остервенением растерся полотенцем…
Теперь опять ждать, бесшумно стуча зубами в темной нише. Впрочем, тут все темное: галерея, вода, делишки…
Подумаю-ка я лучше о чем-нибудь хорошем, теплом. Вот, например, разделаюсь я с этими конвертами, баксами, боксерами, получу (если успею) гарантированное вознаграждение от моего клиента Мещерского. Построим мы с Женькой на эти деньги дом: много тепла, света и воздуха. Соберу я в этом доме всех своих любимых женщин: бывшую жену Яну, верную соратницу и любовницу Лариску, секретаршу-малолетку Ляльку. Женьку, само собой. Вот будет шуму в том доме, из-за единственного тостера… Или нет, лучше так: подниму затонувшую яхту, отремонтирую ее, соберу на ней всех своих любимых женщин (и Светку-русалку туда же) и отправлю их на самый край самого далекого океана. И швырну им вслед тостер, чтобы булькнуло и брызги полетели, до облаков. А вслед же заброшу и кепку Анчарову, надоела – сил нет. А Светке на прощание скажу…
Впрочем, можно и сейчас сказать – идет легким шагом по галерее, со свиданки. Ну-ну.
Светка (не видно, но догадаться по слуху можно) спустилась к воде, тихонько нырнула (я тоже скользнул в воду) и довольно скоро с шумом, хрипом и кашлем вылетела на поверхность, забилась в воде – нахлебалась, видать, немного. Так и надо, не замай Серого! Который, кстати, тебя от позора и унижения спас в свое время.
Я обхватил ее, потискал немного ее юную русалочью грудь, и она быстро пришла в себя – то ли от возмущения, то ли от удовольствия.
Мы выбрались из воды, отдышались.
– Серый, ты, что ли? – спросила Светка. – Дурак!
На шум уже поспешал Монах с фонариком и пистолетом.
– Кто дурак? – спросил он. С искренним интересом. Наверное, надеялся от меня подтверждение получить.
Мы пошли в келью. Монах засветил свечи: на столе остатки ужина на двоих, изголовье на лежанке – тоже на две персоны. Блудливые мои.
Сели вокруг стола. Светка распахнула свой гидрокостюм. Монах накинул мне на плечи свою куртку и очень кстати полстакана водки поднес. И сигарету.
– Так ты все-таки за кого? – спросил я Светку. – За большевиков или за коммунистов?
…Хотя в наше крутое время вопрос должен звучать: не за кого, а против кого?
Некоторое время назад, в маленьком городке, покоренном какими-то вампирами и некрофилами, довелось мне вступить с ними в борьбу, в процессе которой я вышел на хорошо законспирированный Творческий центр, готовящий наших девушек для специфического обслуживания клиентов в Европе и Азии.
Девушки, естественно, до определенной поры об этом не догадывались: их обучали профессиям секретарей-референтов, секретарей-водителей, фотомоделей, манекенщиц, языкам и манерам, макияжу и специфическим гимнастикам. В центре постоянно проводились липовые конкурсы на всяких «мисок».
По согласованию с Москвой я сделал попытку (удачную, кстати) развалить его без шансов на возрождение (тоже, кстати: и без согласования я сделал бы то же самое).
Центром руководил некий престарелый, но стойкий извращенец под кличкой Граф (за глаза его звали точнее и определеннее – Анкл Пенис). Мне удалось получить от него предложение организовать профессиональную охрану центра от конкурентов, рэкетиров и правоохранительных органов. За что я и взялся. Со свойственным мне умением. Нахальством и энергией.
Первое, что я сделал, – на глазах директора центра раскидал и отметелил его охрану. Добавил и тем посетителям, которые попытались вмешаться и призвать к порядку хулигана Серого. Директору моя демонстрация понравилась, и я получил право формировать новый состав по своему усмотрению, то бишь бесконтрольно. Что и требовалось. Потому что мне был нужен отряд хороших, надежных, дисциплинированных ребят, профессионально подготовленных и честных, чтобы с их помощью довести задуманное черное дело развала центра до закономерного конца.
Второе, что я сделал (сразу после своего показательного выступления), – собрал в отведенном мне кабинете на «производственное совещание» группу охраны.
– Заходите, ребята. Стульев только на хватайте где-нибудь.
Они забили мне комнату, как банку шпротами, дыхнуть нельзя – так и разит потом и пивом. А также злобой и страхом.
Я отыскал глазами двоих беспомощных, которым первым вломил на входе:
– Вы свободны. Насовсем. Со стульями.
– За что, начальник?
– Вы мне не подходите.
– Сказал тоже. Пошел-ка ты…
– Ребята, выкиньте их. Быстро.
Сработало. Еще никто не успел вскочить, а те уже выскочили. Со стульями.
Сели посвободнее, дышать стало легче.
– А вот ты, – сказал я тому, который довольно грамотно пытался урезонить меня дубинкой, – ты задержишься после совещания.
– Первое, – начал я, – на службе ни глотка спиртного, даже пива.
Переглянулись, но смолчали.
– Второе. С посетителями обращаться вежливо, но культурно. Девочек, участниц конкурсов красоты и обучающихся, не лапать. И тем более – с ними не спать.
– А если по любви? – раздался вопрос.
– Кто спросил?
Встал парень, помоложе других и веселый.
– А ты знаешь, что такое любовь?
– Знаю.
– Расскажи, полезно.
– Это такое большое чувство.
Все заржали.
– Молодец, правильно. Как тебя зовут?
– Чуня.
– Мне имя твое нужно, не кликуха.
– Это фамилия. А зовут – Алексей.
– Садись, тезка. После совещания тоже останешься. Теперь всем. Дежурить строго по графику. По утрам – построение, инструктаж. По зданию не болтаться, знать свое место. После каждого дежурства – разбор происшествий. Кто не имеет специальной подготовки, будет заниматься в спортзале три раза в неделю. Газовое оружие сдать. Главное: мое слово – закон, два раза не повторяю. Вопросы есть?
– Не боитесь остаться без людей?
– Не боюсь. Мне не просто люди нужны, а надежные люди. Платят вам за безделье неплохо, а работать вы не умеете. Всей кодлой не смогли одного хулигана сделать. Действовали бездарно, нерешительно. Еще вопросы?
Вопросы еще будут, потом, я знаю. И реакция будет. Разная.
– Кто служил раньше в милиции – задержитесь за дверью. Входить по одному. На сегодня троих оставить в ночную смену. Спать не дам, не надейтесь. Все. Свободны. До свидания.
Остались семь человек.
Разговор с ними был сложный. Я интересовался их прежней службой, причиной увольнения из органов, отношением к нынешней работе. Подводил их вопросами к тому, чтобы они сами почувствовали необходимость стать моей опорой, ведь мы с ними профессионалы, знаем, что к чему и почем; чтобы составили надежный костяк группы, помогли наладить службу, подтянули «салаг». Прощупывая их, я рассчитывал со временем отобрать из них тех ребят, на которых мог бы полностью положиться, использовать на своей стороне (не за кого, а против кого), когда придет тому пора.
Алексея я оставил напоследок.
– Насчет любви – хохма? – прямо спросил я. – На публику?
– Вообще-то – нет, – смутился он. – Мне правда здесь одна девчонка нравится. На стенографистку учится. Скромная. Светкой зовут. Я потому сюда и пришел. Чтобы поближе к ней быть и чтоб никто не обидел.
– А она как?
– Говорит, нравлюсь ей. Замуж согласна. Когда на работу устроится.
– Ты знаешь, какую ей работу готовят?
Он помрачнел, сжал кулаки.
– Слухи всякие ходят. Не допущу. Отобью.
– Если что, сразу мне сообщи. Вместе будем действовать. Добро?
– Спасибо. Я вам верю.
– И я тебе…
Через некоторое время он сам пришел ко мне.
– Алексей Дмитриевич, я вас тогда не понял, да?
– Не знаю.
– Кто вы такой? Я честно спрашиваю: вы из милиции?
– В какой-то степени, – согласился я.
– И здесь не случайно?
– Не случайно.
– Вам нужна моя помощь?
– И твоя тоже.
– Поговаривают, что вы любопытны. И занимаетесь не только службой безопасности. Что вы собираете здесь информацию.
– Это так, – я не рисковал, это ясно.
– Зачем?
– Тебе не страшно за свою Светку?.. Вот и мне страшно за всех девочек, которых здесь уродуют.
– Вы думаете, вы справитесь с ними?
– Уверен в этом. Хотя бы потому, что я не один. А ты с кем?
– С вами. Вы мне сразу понравились. Вы честный и смелый человек. Что я могу сделать?
– Ответить на мои вопросы. Для начала.
Он не очень многое знал, но мне в ту пору любая копеечка в копилочку просилась.
Позже, в самый решающий час, я назначил Алешу командиром группы, которая должна была взять ключевые точки организации: резиденцию Графа, дирекцию центра, захватить сейфы и документацию, нейтрализовать неверные нам силы боевиков.
Все это нам удалось, практически без потерь. Оставался нерешенным вопрос о том, что делать с замком Графа, который он «по странному капризу» (под дулом моего пистолета) отписал в завещании в час своего падения нашей Женьке.
Я предложил организовать здесь ОПЦ БП (для непосвященных: Общественно-профессиональный центр по борьбе с преступностью). Предложение было принято. Я разработал структуру организации, обеспечил ее матсредствами и вооружением, финансами – денег у меня в ту пору было несколько куч в разных местах (реквизировал капитал одной бандитской фирмы), наметил основные направления и методы деятельности и передал руководство центром Алексею Чуне, слиняв для решения других проблем.
Вскоре центр стал лакомым кусочком для криминальных структур: здание, оснащение, оружие и – главное – профессионалы, которые умеют и привыкли им пользоваться.
Директор центра А.Чуня погиб в нелепой автокатастрофе, некоторые его ближайшие соратники были отозваны в другие организации либо бесследно исчезли в туманных далях.
Новое руководство незаметно перепрофилировало центр в объект подготовки боевиков для использования в горячих точках России и за ее пределами. На коммерческой основе. База для этой подготовки была создана Серым весьма подходящая.
Светка в дурмане горя, живя одной надеждой – отомстить за гибель жениха, сделала для этого решительный шаг: согласилась обучаться в группе женщин-террористок, тем более что новый директор центра обещал ей использовать все свое влияние и авторитет, чтобы отыскать и отдать ей убийцу.
– В чьи руки попал центр? – спросил я Светку. – Какие-то слухи были?
– Кто-то Зеленый…
Бакс, отметил я про себя. Тесен мир криминала.
– А директор?
– Фамилия его Кусков, отставной офицер, лицом на боксера похож. – Она переглянулась с Монахом.
– На собаку? – можно было не уточнять.
– На спортсмена.
– Как ты на меня вышла?
– Кусков сказал, что нашел человека, который убил Алешу. Выписал командировку, снабдил всем, что надо. Сказал еще, что центр будет в этом районе проводить акцию и я поступаю в распоряжение капитана катера. После ликвидации моего личного врага.
– Что ж оплошала?
Она не осталась в долгу.
– Во-первых, я тебя сразу узнала, тут Кусков прокололся. Но сначала была на тебя злая: организовал такое хорошее дело и удрал. Бросил нас в трудное время…
– А вы – дети малые? А я вам – нянька, стало быть?
– …Если бы ты остался, Алеша бы не погиб. Они бы не посмели. Потом я подумала и во всем разобралась, связалась с Мещерским…
Вот злодей молчаливый. А может, он действительно память теряет?
– …И стала тебе помогать. Ты думаешь, почему он, – кивок в сторону Монаха, – так легко согласился на тебя работать? Под твоим обаянием, что ли?
– Под твоим, что ли? – разозлился я.
Светка в ответ усмехнулась и по-женски прижалась к Монаху.
Обвели они меня немного. Впрочем, для моей же пользы. Прощу, стало быть.
– Я тебя двадцать раз подстрелить могла. Или утопить. Особенно когда тебя плавать учила. – Помолчала. – Но я теперь знаю, кого мне топить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46