– Вы, наверное, знаете, – продолжил Мещерский, – что я отошел от дел. И надеялся дожить здесь спокойно, в обществе самых близких… и дорогих мне людей.
Скорее всего двоих – этого Архара и незримой женщины…
– …Однако с некоторых пор я вдруг стал чувствовать какое-то постороннее внимание. Я бы даже сказал – враждебное…
– Что-нибудь конкретное? – Мне стало немного интересно.
– Абсолютно ничего. Но что-то я чувствую. Может быть, оно еще и не здесь. Не исключаю, что оно еще не началось, а только задумывается… Но мне это уже мешает. Не пугает, не тревожит, а мешает. Я этого не люблю. И не привык.
– У вас прекрасный телохранитель.
– Да, Арчи беззаветно предан мне. Он силен, умен, ловок, он обладает всеми прекрасными качествами, присущими мужчинам его народа, но он не профессионал, он исполнитель, хотя и безупречный. А здесь требуется человек с определенным опытом, творческий, с инициативой…
– Наказуемой, естественно.
– Это будет зависеть от вас. К тому же, я не думаю, что дело обстоит так мрачно.
А я думаю, что именно так оно обстоит. И я думаю, что эта девочка в пансионате, с ножками и попкой, работала не от тех, у кого я в долгу. Это первый шаг в твою сторону, Князь. (Надо же, и «псевдоним» его вспомнился.)
– Поймите, я волнуюсь не за себя…
Догадываюсь.
– …Мне уже нечего бояться…
Не понравилась мне эта фраза. Не понравилась его бледность, не понравилось, что он очень мало ел, что этот дом не то что простреливается – он просвечивается и просматривается насквозь. И что все здесь в ловушке. Серый, кстати, тоже.
Мы пересели в кресла, между которыми стоял столик с напитками, пепельницами и сигаретами.
– Вы что же, – спросил я, – совсем не представляете, какого рода опасность вам угрожает?
Он покачал головой.
– Догадываюсь только, от кого она исходит. – И он назвал одно имя.
– Ну, нет, – я встал, – с этим я воевать не буду. Он раздавит меня, как танк черепаху. А вас всех – как сырые куриные яйца.
– Я слышал, что вы безрассудно смелый человек.
– Нагло врут. Во всяком случае – преувеличивают. К тому же такого рода клиентов, как вы, я не обслуживаю. Позвольте откланяться. Все было очень вкусно.
Порыв ветра отбросил в сторону зеленую штору, и на мгновение мы увидели девушку в купальнике, которая бочком сидела на широких перилах веранды и, склонив к плечу голову, задумчиво смотрела в даль моря. Рядом с ней – забытая книга и недопитый бокал вина.
Я бросил взгляд на Мещерского и чуть не вздрогнул – такая острая тоска мелькнула в его глазах.
– Ладно, – сказал я. – Я остаюсь.
Все-таки я излишне честный и не могу бросать людей в беде. Такой явной и такой неясной.
– Я остаюсь. Только распорядитесь, чтобы Анчар вернул мне пистолет. Кстати, как у вас с оружием?
Мещерский пожал плечами:
– У меня есть «кольт»…
– Револьвер?
– Нет, пистолет. «Командер» тридцать восьмого. У Арчи в сакле карабин и какая-то сабля, кажется. И кинжал, конечно. У Виты, – он кивнул в сторону веранды, – газовый пистолет…
– Все? Не густо.
– Не все, – он улыбнулся. – Есть еще подводные ружья, арбалет.
– Арбалет? Это неплохо.
– К сожалению, стрелы к нему только спортивные.
– Не проблема.
– Что вас еще интересует?
– Я хотел бы для начала осмотреть территорию, помещения, ну и окрестности.
– Я бы посоветовал вам для начала отдохнуть…
– В сфере своей деятельности, – довольно резко оборвал его я, – я не терплю никаких советов.
– Тем не менее, что вы предпочитаете перед отдыхом – бассейн или живое море?
Трудно с ним будет. А может, и нет.
– Я предпочитаю русскую речку. С ветлами, кувшинками и лягушками.
– Извините, – он с улыбкой развел руками, – меня не настолько подробно информировали о ваших вкусах.
А пожалуй, если бы знал, то и речку достал бы. С кувшинками, полными зеленых лягушек.
Вошел Анчар. Он, похоже, всегда входит и выходит в нужный момент. Чутье, стало быть, лакейское.
– Арчи, верни нашему гостю оружие и проводи в его комнату. – Мещерский обратился ко мне: – Вы отдохнете, а перед ужином мы обсудим условия нашего договора, не возражаете?
Я откланялся. Мещерский с бокалом вышел на веранду.
– Серого успели снять с бомбы, шеф.
– Кто?
– Грузин Мещерского.
– Контрольная группа? Спала? Что ты молчиш ?
– Ребята не справились… Ситуация из менилась… Есть потери…
– Все?
– Повреждена машина…
– От участия в операции отстраняю. Будешь жестоко наказан.
– Я не виноват…
– Вызови капитана катера.
– Слушаюсь, шеф.
– Не «слушаюсь», болван, а «есть»! Свободен, до особого распоряжения.
– Я не виноват… Этот Серый…
– Все! Кругом, шагом марш!
Моя комната мне понравилась: окно – на склоны гор, дверь – в холл, откуда расходились двери в гостиную, в кабинет и спальню хозяина, в апартаменты Виты и в слепую каморку, где были сложены водные лыжи, серфер и акваланги. Оно и кстати (я про двери, а не про лыжи) – смогу, стало быть, держать под наблюдением своих клиентов…
Сумка с моим скупым джентльменским барахлишком уже стояла у входа. Пистолет лежал на прикроватной тумбочке.
Я вынул из обоймы патроны и внимательно осмотрел каждый. Все – мои и вроде не тронуты. На всякий случай я заменил их из своих запасов и снарядил еще одну обойму.
Приоткрыл дверь, покачал ее. Достал из сумки ружейное масло и капнул в петли.
И устал, однако, от трудов таких. Подошел к окну. Почти напротив прилепилось к скале обиталище Анчара – каменная изба по имени сакля: с узким окном-щелью без стекла и с дубовой дверью. Прямо блокпост какой-то. Кладка – отсюда видать – не сухая, не на желтке ли замешена? Не больно-то к этому доту подступишься. И расположен высоко, господствует, стало быть, над местностью. Но посмотрим, как дела пойдут, а то придется настоять, чтобы Анчар в дом перебрался. Оно разумнее. И мне
спокойней.
А вот склоны гор сплошь в зарослях. Наблюдать оттуда за виллой – одно удовольствие. Даже четыре: на травке, в тенечке, опять же всякие-разные фрукты и ягоды под рукой, пусть и дикие. И днем, и ночью. Ну, ночью-то зачем? – не военный же объект, не склад марихуаны. Хотя… Хотя, смотря с какой целью наблюдать. Вот именно. Хозяева-то наверняка шашлычками в ночи балуются у открытого огня, цикад слушают и при луне купаются. Песни пионерские у костра поют.
Ну а я днем схожу, берег тоже надо посмотреть.
Я переоделся и пошел на пляж. Навстречу мне, щедро освещенные клонившимся к морю солнцем, выходили на берег, взявшись за руки, Мещерский и его подруга. Она на секунду остановилась, сбросила купальную шапочку и встряхнула головой, взметнув и разбросав по плечам волосы. Совершенно изумительная фигура, безупречная не статичной красотой прекрасного изваяния, а подлинным изяществом и гармонией каждого обычного движения. Такие женщины даже моргают красиво. И неповторимо. И чихают не смешно.
– Мой старый друг, – с иронической улыбкой представил меня Мещерский.
– Мистер Грей, – с усмешкой помог ему я.
Вита улыбнулась – куда нам с Князем! – открытой и счастливой улыбкой и протянула мне руку. Не для поцелуя, а для пожатия, крепкого и дружеского.
– Искупаешься – зайди ко мне, – на помнил Мещерский.
– В договоре два основных пункта, – Мещерский передал мне листок бумаги. Анчар печатал, отметил я, девушка, естественно, не догадывается о причине моего приезда. – Первый: если событие, которого я жду, не произойдет, я оплачиваю вам суточные из расчета… ну, там указано. И второй: если вам придется и удастся его предотвратить… оптимально предотвратить, вы получите вознаграждение и, естественно, все виды компенсации всех видов возможного для вас ущерба…
– Сюда, конечно, включаются и расходы на мои вероятные похороны с оркестром, скупыми слезами и красными гвоздиками?
– Конечно, – серьезно согласился он.
Я посмотрел на проставленные от руки
суммы. Даже если бы они были в рублях, и то я внутренне ахнул бы! Но глазом бы не моргнул.
– Вы с ума сошли, – сказал я, вставая. – Или издеваетесь?
– Почему? – Он пожал плечами – умел это делать, я уже заметил. – Денег у меня много. Да и не нужны они мне… теперь.
Вот эта фраза у него явно «сорвалась с языка».
– Это почему же? – неискренне удивился я.
– Не ваше дело, – более грубо, чем ему хотелось, ответил Мещерский. И поставил меня на место. – С вашей стороны будут дополнения к договору? Или особые условия?
– Их два, стало быть, – мстительно заявил я. – Если то, чего вы опасаетесь, каким-то образом связано с вашей уголовно наказуемой деятельностью, то, как только мне станет это известно, договор о ненападении теряет силу.
– Да, я знаю, – согласился Мещерский, – вы относительно честный…
– Самую малость, – уточнил я.
– …И принимаю это условие. Второе?
– Только мне предоставляется право решать: имеет тот или иной факт отношение к предмету нашего договора. Поэтому вы будете отвечать на любой мой, даже самый нескромный и дикий, вопрос. С предельной откровенностью.
– Согласен. Но тот вопрос, о который мы споткнулись вначале, не связан, уверяю вас, никаким образом с нашей проблемой.
– И все-таки вы мне ответите на него. Может быть, позже.
– Возможно.
– И еще…
– Это уже третье условие.
– Не будем мелочиться. Вполне вероятно, их станет еще больше. Я не знаю пока обстоятельств дела, я не знаю, как будут развиваться события, и скорее всего в зависимости от этого потребуются необходимые корректировки…
Я прежде всего думал сейчас о том, что Виту придется с виллы убрать.
– Так что же?
– Все мои распоряжения, касающиеся обеспечения вашей безопасности, ни обсуждению, ни комментариям, ни консультациям не подлежат – только исполнению.
– С этим глупо не согласиться. Все у вас? Полагаю, в договор мы эти требования вносить не будем? Мы же – честные люди.
– Относительно. – Никогда не думал, что буду работать на жулика, что он посмеет дружески положить руку мне на плечо и безнаказанно объединить нас подобной фразой.
Мещерский понимающе улыбнулся. Ох, уж эти его улыбки. Он, наверное, много больше добивался ими, чем угрозами и карательными акциями.
Но напряжение спало. Мы закурили.
– Вы что-то хотели спросить?
Нет, определенно, он мысли читает. Это не бандит, это какой-то лорд, не иначе.
– Вопросов много. До ужина – один. Что бы вы со мной сделали… попытались сделать, – поправился я, – если бы я отказался от вашего предложения?
– Арчи сбросил бы вас в пропасть, – спокойно уверил меня Мещерский.
– Я не стал бы на вашем месте настолько необдуманно рисковать таким преданным человеком.
– И умелым, – добавил с хитрой усмешкой Мещерский. – Взгляните – в обойме вашего пистолета давно уже нет патронов.
– Разве? – удивился я. – Пригласите его.
– Он сейчас сам войдет.
– Слушай, Архар, – я повернулся к открывшейся двери. – Стань-ка к стене. Твой шеф уверяет, что ты разрядил мой пистолет. – И я направил ствол ему в лоб.
Они переглянулись. Анчар почесал нос, блеснул зубами из-под усов, покачал головой, отказываясь.
– Ну то-то, шалун, – я самодовольно откинулся на спинку кресла. – Можешь идти. Патроны положишь на столик.
– Ужин накрыт на веранде. Вита ждет. – И он бесшумно вышел, подбрасывая на ладони мои патроны.
– Капитан, поручаю вам возглавить группу наблюдения.
– Понял.
– Одного из наблюдателей в горах снять. Двоим там делать нечего. Оставить Ворона.
– Понял.
– Серого пока не трогать.
– Не понял…
– Он опытный сыщик. Он может найти то, что нам нужно.
– Разумно…
– Отставить! В ваших оценках не нуждаюсь.
– Виноват.
– Ворону сообщите: основное внимание при наблюдении сосредоточить теперь на Сером. Русалке – держать жесткий контроль под водой; особо укажите: Серого пока не трогать.
– Трудно будет ее удержать, вы ей обещали…
– Ваша проблема, Капитан.
– Понял. Свободен?
– Вашего предшественника Крутого возьмите с собой в море – пусть утонет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46