И Майлз обрушил кулак прямо в лицо Норману, ломая нос. Потом поднялся и кивнул своим. Подошедшие двое принялись избивать Нормана битами и молотили до тех пор, пока он не вырубился.
4
Норман едва заставил себя доехать до ближайшей больницы, где ему сообщили, что у него сломаны два ребра, раздроблена кость голени и вдобавок сотрясение мозга. Когда Нормана немного подлечили, родители забрали его домой. Нос сломан, нога в гипсе, грудная клетка туго стянута, лицо - сплошной фиолетово-желтый синяк, а голова разламывается от боли.
Следующую неделю Норман был прикован к постели и имел много времени для размышлений. Он ужасно переживал по поводу беременности Кейси. Конечно, в большинстве случаев они принимали меры предосторожности, но раз или два, в пылу страсти, пренебрегли ими. Теперь ей придется заплатить за их общую ошибку собственной молодостью. Первоначальным побуждением Норма было поступить, как подобает честному человеку, то есть жениться на Кейси. Вскоре он понял, что лишен такой возможности. Как он мог сделать предложение, когда она даже не желала с ним разговаривать? Конечно, ему хотелось бы верить, что всему виной ее семья, это они стараются их разлучить, однако более вероятным представлялось, что он был для Кейси лишь мимолетным увлечением, объектом летней интрижки. Действительно, она никогда не проявляла особых признаков привязанности. Теперь, когда у него было время поразмыслить над всем этим, он осознал, что в общем-то их мало что связывало, кроме секса. Несколько раз Норман пытался сказать, что любит ее, но она поднимала его на смех. И сама никогда даже не заикалась о любви.
Однажды, читая газету "Орегониэн", Норман впервые осознал, что будущий ребенок не просто абстракция. Он проглядывал газету в поисках комиксов, когда в глаза ему бросилось "Кейси Ван Метер". В колонке светских новостей упоминалось, что она собирается провести осенний семестр в Европе. Первой мыслью Нормана было, что она решила сделать аборт. Он похолодел и опечалился. Ему вдруг пришло в голову, что их ребенок был бы немного похож на него. Норман был молод и никогда прежде не мыслил масштабно, но тут вдруг ему явилась идея бессмертия. Ребенок - это бессмертие. Он будет нести в себе твои гены после того, как самого тебя уже не будет на свете. Если Кейси сделает аборт, то какая-то совершенно ощутимая частица Нормана погибнет.
Порассуждав еще немного, Норм решил, что Генри Ван Метер как истинный католик не позволит дочери делать аборт. Однако он с трудом представлял, что Кейси откажется от своих жизненных планов, расстанется с мечтами о карьере и пожелает растить ребенка - зная, как все это получилось. Наиболее вероятным казалось, что она намеревается родить в Европе, чтобы здесь об этом никто не узнал. Затем ребенка отдадут на усыновление. Это показалось Норману неправильным и несправедливым. Он не хотел, чтобы его дитя воспитывали чужие люди.
* * *
Если судить по внешнему виду, то адвокат Кен Филипс был из тех юристов, к чьим услугам вы прибегли бы в последнюю очередь. Ничто в этом лысом пузатом коротышке с запущенной седеющей бородой и в мятой одежде не наводило на мысль о его блестящих способностях и успехах. Контора Филипса была маленькая, обставлена подержанной мебелью, которую он приобрел в те времена, когда четырнадцать лет назад начинал собственный бизнес. На стенах не было газетных вырезок, кричащих о его победах в зале суда, а вместо дипломов в рамочках висели первые дошкольные рисунки его детей да набор фотопейзажей орегонского побережья, сделанных его женой.
Гиблые дела были коньком Филипса. Едва получив диплом юриста, он уехал в южные штаты. То были самые трудные и мрачные годы движения за гражданские права, и Кен Филипс стал представлять там права чернокожих в истерзанных насилием кампаниях по регистрации избирателей. Во время войны во Вьетнаме он был для участников антивоенного движения первой линией судебной обороны. Когда же Кен Филипс не был вовлечен в политику, он зарабатывал на жизнь - и неплохо зарабатывал - как адвокат, специализирующийся на судебных исках по поводу причинения физического и прочего ущерба частным лицам.
- А как сейчас выглядит тот, другой, парень? - спросил Филипс, как только секретарь вышел, оставляя их с Норманом наедине.
- Гораздо лучше, чем я.
Когда Филипс смеялся, его тело сотрясалось, как у Санта-Клауса.
- Значит, вы хотите, чтобы я возбудил иск против этих ублюдков?
- Я просто хочу задать вам несколько вопросов, если вы не возражаете. Но больших денег у меня нет.
- О деньгах побеседуем позже. Позвольте мне выслушать вопросы.
Норман уперся взглядом в свои ботинки. Он не продумал, что будет говорить, если добьется аудиенции у Кена Филипса. Всей его храбрости хватило на то, чтобы прийти в контору этого адвоката.
- У вас какие-нибудь неприятности с законом? - подхлестнул его Кен.
- Нет, пожалуй. Это скорее личное, связанное с девушкой. - Молодой человек набрал в грудь побольше воздуха. - Мистер Филипс, например, девушка забеременела и собирается отдать ребенка на усыновление. А как насчет отца?
- Я что-то не улавливаю.
- Вот есть девушка. Мы с ней спали. Занимались сексом. А теперь, мне кажется, она намерена отдать нашего ребенка. Я не думаю, что она собирается сделать аборт. Ее отец католик. Уверен, он отправил ее в Европу рожать, а я хочу знать свои права.
- Как долго вы знали девушку?
- Одно лето. Я работаю на бензозаправке, а у нее сломалась машина, и мой дядя послал меня к ней с буксиром. Мы разговорились, и я пригласил ее на свидание.
- Вы работаете на автозаправочной станции полное время?
- Летом - да. Вообще-то я учусь в Орегонском университете. Перешел на предпоследний курс.
- Сколько лет девушке?
- Девятнадцать. Она учится в Стэнфорде.
Филипс откинулся на стуле и сложил руки на своем обширном животе, сплетя пальцы.
- Итак, мы имеем здесь легкую романтическую интрижку, которая вышла из-под контроля и приняла ненужный оборот?
Норман залился краской.
- Мы старались быть осторожными. Но пару раз...
- Откуда вам известно, что она беременна?
Норман показал на свое лицо.
- Это устроил ее брат со своими дружками, когда узнал. И еще: она перестала со мной встречаться. Не отвечала на звонки. Я приходил к ее дому, но она не желала меня видеть. Сказала, что заявит в полицию, если я стану ей докучать.
- А вы сообщили в полицию об избиении? О том, что это дело рук ее брата?
Норман покачал головой.
- Мне показалось, это было бы неправильно. Если бы у меня была сестра и какой-то тип сделал с ней... - Он опустил голову. - Пожалуй, я чувствовал, что заслужил подобное.
Филипс кивнул.
- Так зачем же вы пришли ко мне?
- Как я уже говорил, родители Кейси отправили ее в Европу. Если речь идет об аборте, то, наверное, я опоздал. Но если она собирается родить, а потом отдать ребенка, то я этого не хочу.
- Вы собираетесь жениться на девушке?
- Если бы она захотела, я бы женился, но не думаю, что она желает выйти за меня замуж. Да и отец ей не позволит.
- Почему?
- Понимаете, они настоящие, важные богачи. К тому же, полагаю, она меня не любит.
- А вы ее любите?
- Она мне нравится. Мы встречались, но... я не знаю.
- Если вы не хотите на ней жениться, а она не хочет за вас замуж и если ребенка, по всей видимости, отдадут на усыновление, тогда не пойму, чего вам нужно от меня?
Стиснув руки и в волнении подавшись вперед, Норман бросил напряженный взгляд на сидящего по другую сторону Кена Филипса.
- Мистер Филипс, а мужчина имеет право воспитывать младенца?
- Вы хотите воспитывать ребенка?
- Я думал об этом. Это же ведь и мой ребенок, правда? Я не хочу, чтобы кто-либо посторонний заботился о нем. Это неправильно.
- Сколько вам лет?
- Девятнадцать. Через несколько месяцев будет двадцать.
- Вы представляете, насколько трудно растить ребенка? Это работа с полной занятостью. Как вы будете посещать колледж? На что собираетесь содержать его и заботиться о нем?
- Устроюсь работать по ночам, чтобы закончить учебу. Я могу перейти в Портлендский государственный университет.
- Кто будет присматривать за ребенком, пока вы работаете и учитесь?
Об этом Норман не подумал.
- Мой отец на инвалидности. Он целый день дома.
- И жаждет сидеть с младенцем? Вы говорили об этом с ним или с матерью?
- Нет, но они всегда стоят за меня, - упрямо произнес Норман.
- Откуда вы знаете, что эта девушка сама не захочет быть матерью?
- Я не уверен. Как я уже говорил, она не желает со мной общаться, поэтому я не могу у нее спросить. Но я знаю Кейси. Она не из тех, кто станет возиться с ребенком. Она любит светскую жизнь, честолюбива, ей важен карьерный успех.
- Возможно, вы и ошибаетесь насчет ее. А если она все-таки хочет оставить ребенка при себе?
- Тогда зачем она уехала в Европу? И даже если она хочет, разве у меня нет никаких прав? Я - отец.
Несколько минут Филипс пребывал в задумчивости. Ему нравился этот серьезный и искренний молодой человек. Не много найдется на свете молодых парней, жаждавших отказаться от всего ради воспитания малыша.
- Кто отец Кейси? Может, мне побеседовать с ее родней от вашего имени?
- Генри Ван Метер.
Кен Филипс растерянно моргнул.
- Те самые Ван Метеры, что владеют компанией "Ван Метер индастриз"?
Норман кивнул.
- А разве это имеет значение?
Филипс рассмеялся:
- Конечно. Генри Ван Метер - один из самых влиятельных людей штата и абсолютный негодяй. Если он миром не согласится на твое опекунство, нам придется выдержать трудное сражение. Он будет биться безо всяких церемоний, не стесняясь в средствах, и ты навсегда останешься у него в черном списке.
У Нормана вытянулось лицо.
- Значит, вы отказываетесь от этого дела?
Филипс медленно покачал головой:
- Нет.
Он откинулся на спинку кресла и положил подбородок на сомкнутые пальцы. Норман ждал, в волнении ерзая на стуле. Наконец Филипс выпрямился. У него появилась одна идея, но он не хотел пока обсуждать ее со своим молодым клиентом.
- Мне нужно встретиться с твоими родителями, - промолвил Филипс. - Я не стану двигаться дальше, пока не побеседую с ними.
Норман опасался такого поворота, но понимал, что избежать его невозможно.
- А как насчет денег? Сколько это будет стоить?
- На данном этапе пусть мой гонорар тебя не тревожит. Ты несовершеннолетний, и мы не станем ничего предпринимать, если твоя родня тебя не поддержит.
- Тогда, как я понимаю, вам неизбежно придется поговорить с ними.
- Правильно. И есть еще одна вещь, которую мне необходимо сделать. Сиди спокойно, а я достану фотоаппарат.
5
Антон Брашер облачал свое тощее, как у аиста, тело в сшитые на заказ шелковые рубашки. Его ввалившиеся щеки и темные круги под глазами свидетельствовали о напряженных часах, которые он посвящал интересам своих клиентов. Он был неуступчивым, трудным в общении адвокатом, с острым интеллектом и без моральных принципов. На адвокатов вроде Кена Филипса, которые защищают коммунистов, негров и прочий сброд, он смотрел с отвращением, однако отнюдь не преуменьшал способностей Филипса.
Его могущественный клиент Генри Ван Метер, сидя сейчас в адвокатской фирме, пренебрежительно созерцал Кена Филипса с противоположного конца комнаты. Черные как смоль волосы Ван Метера были зачесаны со лба назад. Горящий пронзительный взгляд и острый, как у ястреба, нос извещали о крутом и жестком нраве и такой жизненной философии, в которой не было места состраданию. Генри с негодованием отверг предложение встретиться с Филипсом и уступил, лишь когда Брашер предостерег: этот адвокат уже испортил жизнь нескольким влиятельным людям, посчитавшим возможным его проигнорировать.
Адвокатская контора "Брашер, Платт и Хайнекен" занимала два верхних этажа здания в центре Портленда. Встреча проходила в кабинете, расположенном на втором этаже, в задней его части - дабы уменьшить для Генри опасность быть увиденным вместе с Филипсом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50