- Если и есть здесь какие-нибудь молодые французы, то они тоже охотники, а разве можно отдать девушку за кого-нибудь из этих ужасных людей?
Тут Хулия так побледнела, что мать, без сомнения, заметила бы это, если бы ее внимание не отвлек неожиданно появившийся в саду человек.
То был Педро-живодер. Он подошел поближе и вежливо, хотя и не без некоторого смущения, поклонился.
- Простите, - обратился он к сеньоре Магдалене, - что я осмелился без приглашения прийти к вам в дом, но мне необходимо поговорить с вами о важном деле.
- Говорите, сеньор, - ответила сеньора Магдалена.
- Я хотел бы поговорить с вами наедине.
Мать подала знак Хулии, и девушка немедля удалилась.
- Можете говорить, - сказала сеньора Магдалена.
- Так вот, сеньора, - начал Педро, запинаясь и ерзая на табурете, - дело в том… что… что… по правде говоря, я не знаю, с чего и начать.
- Говорите же, - улыбаясь, подбодрила его сеньора Магдалена.
- Так вот, сеньора, человек я честный и работящий.
- Без сомнения.
- Я довольно богат.
- Верю.
- Я не молод, но и не стар.
- Это всякому видно.
- И я хотел бы, то есть… мне подошло бы… вернее, мне надобно… в общем, я хочу жениться.
- Очень разумное желание.
- Еще бы не разумное. Но дело в том… что женщина… то есть дама, которую я избрал… которая, прямо говоря, мне подходит, это - вы… Вот я все и сказал…
Сеньора Магдалена ждала, что он попросит у нее руки Хулии, и уже готова была ответить презрительным смехом, но, узнав, что речь идет о ней самой, она онемела.
Медведь-толстосум вертел в руках шляпу, явно чувствуя себя не в своей тарелке.
- И вы говорите это вполне серьезно? - спросила наконец сеньора Магдалена.
- Да, сеньора. Я хорошо все обдумал и полагаю, что этот брак выгоден нам обоим.
- Выгоден обоим? Почему же?
- Судите сами, сеньора. Ни вы, ни я уже не молоды, и нам не нужны все эти детские ухаживания. Не правда ли?
- Совершенно верно.
- А между тем и я не могу больше жить один и вам нужен мужчина, который заботился и пекся бы о вас и вашей дочери… Что ж… в конце концов… я кое-чего стою. Есть у меня капиталец, человек я работящий, а вы, женщина хозяйственная, опытная… да и личико у вас свежее и румяное, словно у пятнадцатилетней девочки…
Сеньора Магдалена залилась краской, но, несомненно, была польщена.
- Говорю вам, - продолжал живодер, - нам обоим выгодно пожениться и покинуть этот остров. В самый негаданный час здесь такое начнется… Ведь один бог знает, чего можно ждать от этих людей… А нам и без того здесь не сладко… Что же вы скажете на это?
- Вы сами понимаете, - проговорила сеньора Магдалена, - что на такой вопрос сразу не ответишь. Мне необходимо подумать. Откровенно говоря, я никогда не помышляла о вторичном замужестве. Кроме того, вы, испанцы, как мужья не внушаете мне большого доверия.
- Ах, сеньора, вы предубеждены. Примите мое предложение, и вам не придется раскаиваться. Очень скоро вы убедитесь, что как муж я стою не меньше лучшего из французов.
- Хорошо, я подумаю. Вы узнаете о моем решении…
- Сегодня вечером?
- Нет, не так быстро. Через три дня.
- О сеньора! Это слишком долго. Изберем золотую середину между вашей осторожностью и пожирающим меня нетерпением. Завтра я узнаю ваше решение, и, смею надеяться, оно будет благоприятным.
- Этого я сама еще не знаю. Но чтобы показать свою сговорчивость, я согласна, приходите завтра.
- Утром?
- Нет, вечером.
- Будь по-вашему. До завтра.
- До завтра.
Живодер вышел на улицу в отличном настроении.
«Признаться, вдовушка тоже недурна, - думал он. - Пожалуй, не вскружи мне голову эта девчонка, я был бы весьма доволен. Все мы, мужчины, таковы!»
После его ухода сеньора Магдалена глубоко задумалась и до самого вечера не произнесла ни слова. Хулия с беспокойством наблюдала за ней и ломала себе голову, пытаясь догадаться, чем мог этот человек так взволновать ее мать.
Уже стемнело, когда сеньора Магдалена позвала дочь к себе и плотно закрыла дверь. Девушка дрожала от страха: а вдруг мать узнала о ее любви к Антонио?
- Дочь моя, - начала сеньора. - Мне нужно сообщить тебе важную новость.
- Какую, матушка?
- Ты сама понимаешь, доченька, что живем мы тут одни, без защиты, без поддержки, одним словом, без мужчины в семье…
- Да, матушка.
- Что со всех сторон нам грозит опасность, особенно тебе, такой молодой и красивой…
Хулии показалось, что она догадывается, в чем дело.
- Значит, надо нам смириться перед судьбой, надо, чтобы к нам в семью вошел мужчина как наш законный защитник и увез нас с этого острова.
- Матушка! - воскликнула Хулия, уверенная, что ее хотят выдать замуж.
- Дочь моя, Хулия, так надо. Я понимаю твои чувства, но это необходимо.
- Но, сеньора!.. - начала Хулия и разразилась слезами.
- Не мучай меня, доченька, мне и самой это нелегко. Но так лучше для нас обеих, и я твердо решила выйти замуж.
- Ах! - воскликнула девушка, чувствуя, как камень свалился с ее сердца.
- Что ты об этом думаешь?
- Сеньора, вы сами себе госпожа. Если вы довольны своим выбором, то буду довольна и я.
- Я все обдумала и вижу, что в этом единственная надежда уехать отсюда.
- А кто же, сеньора, человек, заслуживший ваше доверие?
- Ах, дочь моя, я ничего от тебя не скрою. Он приходил к нам сегодня днем.
- Педро!
- Он самый. Он человек порядочный, хотя и грубоватый… Тебе он не нравится?
- Если он будет любить вас и вы будете счастливы, матушка, я полюблю его, как родного отца.
- Да благословит тебя бог!
Сеньора Магдалена поцеловала Хулию в лоб и, успокоенная, вышла из комнаты.
В эту ночь сеньора Магдалена, вновь почувствовав себя невестой, видела счастливые сны.
VI. ВЕРБОВКА
Живодер Педро Хуан де Борика так и сиял от радости, покидая дом вдовы Лафонт.
Он считал дело улаженным и понимал, что срок, назначенный сеньорой Магдаленой, означал лишь соблюдение приличий. До вечера он успел сообщить о предстоящей женитьбе всем, кого только ни встретил из своих знакомых, и, полагая, что эта сделка им кажется столь же удачной, как и ему, совсем возгордился своей победой.
Разумеется, на деле было не так. Все потешались над помолвкой глупого, трусливого урода с пожилой вдовой, и весь вечер в селении только и было разговору, что о будущей свадьбе Педро и сеньоры Магдалены.
В этот вечер, против своего обычая, почти все охотники собрались в таверне «У черного быка». Они пили, курили и беседовали так беззаботно, словно на острове Эспаньола не осталось ни одного быка.
Исаак, разумеется, был безмерно доволен, вечер сулил ему богатую поживу. Но, вероятно, он принадлежал к немногим в селении, кто не удивлялся этому неожиданному сборищу.
За одним из столов, несколько в стороне от других охотников, сидели, увлеченные беседой, Антонио Железная Рука и его друг Ричард.
- Я вижу, ты неверно рисуешь себе ту жизнь, какую предлагает нам Джон Морган, - говорил англичанин. - Чего ты боишься - опасности или наказания?
- Ни того, ни другого, - ответил Железная Рука.
- Тогда что же удерживает тебя от участия в нашем деле? Ты страдаешь морской болезнью?
- Нет, нисколько. Но непреодолимые препятствия мешают мне покинуть остров.
- Скажи какие?
- Невозможно.
- Ладно, ты разрешаешь мне угадать?
- Да.
- Но с условием: если я угадаю, ты не станешь отпираться.
- Согласен.
- Слушай же: ты не хочешь покидать остров, потому что ты влюблен.
- Ричард!
- Ты не отрицаешь, значит, это правда. Кроме того, влюблен ты в Хулию, прекрасную француженку, Принцессу-недотрогу.
- Черт возьми! Правда.
- Однако раньше ты отрицал это. Теперь я понимаю, почему ты так взволновался, когда вчера я сказал тебе о тайном сопернике.
- Ты прав, но объясни мне…
- К счастью, я могу тебе сообщить самые успокоительные сведения и надеюсь, они повлияют на твое решение.
- Говори.
- Так вот, знаешь ли ты Педро Хуана де Борику?
- Как же - Педро-живодер, Хуан Медведь-толстосум, испанец. Ему бы надо родиться быком или обезьяной.
- Он самый. Так вот несколько дней назад я узнал, что он повадился бродить вокруг дома твоей Хулии.
- Гром и молния! - прорычал Железная Рука, вскочив, как тигр.
- Спокойно, спокойно, дорогой сеньор, - невозмутимо продолжал Ричард.
- Тебя бы следовало называть не Железная Рука, а Пороховое Сердце. Садись и слушай.
- Но этот жалкий шут смеет посягать на мою святыню…
- О, право, я пожалел бы тебя, если бы это было так.
- Тогда ж чем же дело?
- Выслушай меня, и ты все поймешь.
Железная Рука сел, чувствуя, как бушует буря гнева в его сердце.
- Когда Медведь-толстосум стал кружить, как ворон, вокруг дома Хулии, - продолжал англичанин, и Железная Рука снова чуть не вскочил с места, - то, поскольку единственной молодой, красивой, привлекательной особой там была твоя Хулия, все сразу смекнули: «Он охотится за Хулией». Я и сам так подумал. Но теперь все разъяснилось, и мы узнали поразительную новость: Педро-живодер, Хуан Медведь-толстосум, женится на почтенной сеньоре Магдалене, вдове Лафонт.
- Неужто! - воскликнул озадаченный охотник. - Да, может быть, это клевета или шутка?
- Все уже знают об этом, кроме тебя, хотя ты должен бы узнать первый.
- Но это невозможно. Хулия рассказала бы мне.
- Наверное, она сама не знала. Когда ты говорил с ней?
- Вчера вечером.
- А это все произошло сегодня.
- Я поражен.
- Кроме того, могу сообщить еще одну интересную для тебя новость.
- Говори.
- Свадьбу сыграют очень скоро, и счастливая парочка, захватив, разумеется, Хулию, покинет остров, чтобы пустить корни в Мексике или Гватемале.
- Этого не может быть. Хулия не могла бы скрывать от меня…
- Уверяю тебя, это правда. А если Хулии не будет, зачем тебе тут оставаться. Не лучше ли столковаться с Джоном Морганом?
- И в самом деле, - задумчиво отвечал Железная Рука, - но я должен удостовериться…
- Вот это правильно. Проверь все как следует, и если больше ничто тебя не удерживает, то какого дьявола! Отправляйся с нами.
- Да, да. Пойду поищу Хулию, пусть сама мне скажет.
- Ступай, поговори с ней. Но торопись, не забудь, сегодня ночью Морган назначил встречу всем, кто хочет принять участие в деле, а завтра на рассвете он уходит в море.
- Бегу и скоро вернусь. А если я уже не застану тебя?
- Исаак скажет тебе, где можно нас найти.
- Прощай!
И мексиканец, надев шляпу, вышел из таверны.
- Жаль, если Железная Рука не примкнет к нам, - сказал Ричард. - Он умен и отважен.
- А разве он отказывается? - спросил какой-то охотник.
- Надеюсь, теперь не откажется. Были у него помехи, но все уже позади, и, думаю, он будет с нами.
- Это находка! - откликнулся охотник, опорожнив стакан агуардьенте. И все принялись пить, не вспоминая больше о Железной Руке.
Ночь стояла темная. Молодой охотник подошел к дому Хулии, не встретив никого на своем пути. В доме еще не спали, окна были открыты, и из них лился свет.
Обойдя вокруг ограды, Антонио остановился там, где она была пониже, а на земле лежал большой камень, оказавшийся здесь, разумеется, не случайно.
Юноша стал на камень и заглянул в сад. Прямо перед ним было освещенное окно.
Железная Рука засвистал, подражая пению дрозда, и почти в тот же миг в окне появился темный силуэт Хулии.
Заметив ее, охотник снова свистнул. Хулия отошла от окна, но тут же вернулась со свечой в руке и, дунув на огонь, погасила ее. Комната погрузилась в темноту.
На условном языке влюбленных это означало: «Моя матушка еще не спит. Жди, я выйду к тебе».
Охотник отошел от изгороди и уселся неподалеку от лазейки, через которую выскользнула прошлой ночью Хулия. Сидел он долго, не шелохнувшись. Он был уверен, что Хулия еще не может выйти, и терпеливо ждал.
Наконец зашелестела трава, и Антонио услышал тихий голос:
- Ты здесь, Антонио?
- Здесь, Хулия, - ответил, подойдя к ней, охотник.
- Время терять нельзя. Матушка не спит, она очень взволнована, а мне нужно столько сказать тебе.
- Что случилось? - спросил Железная Рука, делая вид, что ничего не знает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60