Мы договорились.
– Но ведь ты заявляла, что презираешь мужиков.
– А он мне и не нравился, – сказала она цинично. – Я его использовала. И я его презираю. Он небось наложил теперь в штаны.
– Ну ладно… что же дальше? – упавшим голосом спросил Конрад. – Полиция?
Я посмотрел на Марджори.
– Вы, – сказал я, – тот, кто правит в семье. Вы правили все эти сорок лет. Вы управляли даже своим братом и делали это самым деликатным образом.
– Как? – вцепился в меня Дарт. Марджори умоляюще посмотрела на меня, но, помня о Филиппе Фаулдз, я сказал Дарту:
– Тайна вашего деда была исключительно его тайной и умерла вместе с ним. Я не могу сказать вам.
– Не скажете? – возмутился Дарт.
– Не скажу, – сказал я. – Во всяком случае, решение идти в полицию или нет, должна принять Марджори, а не я. Я хотел дать ей компромат на Ярроу, теперь это у нее есть. Здесь мои функции заканчиваются. – Я помолчал. – Я уверен, – сказал я, – что на основании имеющихся улик полиция не может и не сможет предъявить вам, Дарт, обвинение. Просто стойте на своем, вы ничего не знаете, и все, и ничего не будет.
– Ну а как же Ярроу? – спросил Дарт.
– Это решать Марджори, – проговорил я. – Но если вы будете привлекать к ответственности Ярроу, то неизбежно придется раскрыть планы Ребекки и ваше собственное участие. Не думаю, чтобы она могла пойти на это.
– А Кит? – спросила Марджори. – Как быть с ним!
Я обернулся к Конраду:
– Вы сказали Марджори, что вас сюда послал Кит!
– Да, сказал.
– Послал… с ружьем?
Он смутился:
– Вряд ли вы можете обвинять меня. То есть я имею в виду, что после вашего с Дартом ухода мы с Китом стояли в моем кабинете и обсуждали ваше вторжение ко мне и взлом шкафа. Мы нашли в замке эту штуку, которой вы воспользовались вместо ключа, и я сказал, что это просто удивительно, что вы пошли на такой риск только для того, чтобы взглянуть на проекты… и тут у меня мелькнула мысль, что вы настолько связаны со всем происходящим и с прошлым, что, несмотря на то что в это трудно поверить, вы ищете что-то другое или что вы уже знаете достаточно много; я зашел в шкаф и посмотрел в коробку, куда я клал фотографию и кассету, и у меня был такой потрясенный вид, что Кит спросил, в чем дело, и я сказал ему. Он предположил – мы оба так думали, что теперь вы начнете шантажировать меня, конечно, начнете.
– О, конечно.
– Да, но…
– Вы все так поступаете в отношении друг друга и думаете, что никто другой не может действовать иначе.
Конрад пожал плечами, словно подтверждал, что продолжает так думать.
– Так вот, Кит попросил меня дать ему конверт, который отец вручил мне незадолго до смерти. Я ответил, что не могу этого сделать. Мы немного поспорили, но отец совершенно определенно не велел мне никому показывать конверт. Кит спросил, знаю ли я, что в конверте, но я не знал и так и сказал ему. Он настаивал, что должен получить его. Он начал открывать коробки и вытряхивать из них все, что в них было. Я попробовал остановить его, но вы же знаете, что это за человек. Затем он дошел до коробки, в которую, как я помнил, я клал конверт, но, когда он вытряхнул коробку, там ничего не оказалось… но как вы могли взять его, если не знали о его существовании? В конце концов я стал помогать ему искать письмо. Теперь все свалено на пол, и мне в жизни не разобраться в этой куче…
– Но вы нашли конверт? – встревоженно спросила Марджори.
– Нет, ничего мы не нашли. – Он повернулся ко мне. – Я знаю, что он был там, в одной специальной коробке, под стопкой старых страховок. Кит сказал мне: «Иди за ружьем и пристрели его».
– Но он знал, что вы этого не сделаете, – уверенно сказал я.
Дарт не мог этого пропустить без вопроса:
– А почему вы так в этом уверены?
– Один близнец, – проговорил я, – убил бы пилигрима. Другой не стал бы убивать. Они не могут поменяться своей натурой.
– Развилка дорог! Ах вы… мудрец, черт бы вас побрал.
Марджори посмотрела мне прямо в глаза, ровным счетом ничего не поняв, о чем это мы с Дартом говорили, что имел в виду Дарт, да ей это было все равно.
– Вы взяли этот конверт?
– Да, взял, – сказал я.
– Вы его открывали? Вы видели, что там внутри?
– Да.
– Тогда дайте его мне.
– Нет, – покачал я головой. – Это… – Я перевел дыхание. – Это я должен сделать сам.
Рядом с Марджори затрещал телефон. Раздраженно поджав губы, недовольная чьим-то вмешательством в наш разговор, она взяла трубку.
– Да, – сказала она, и лицо у нее стало непроницаемым. – Да, он здесь.
Она передала трубку мне.
– Это Кит, – сказала она. – Хочет переговорить с вами.
«Он понимает, что я взял письмо, и знает, что в этом письме».
Я сдержанно проговорил:
– Да.
Он заговорил не сразу, но я слышал его дыхание.
Прошло несколько длинных секунд.
Перед тем как телефон окончательно замолчал, он произнес только четыре слова. Самые жуткие слова, какие мне приходилось слышать.
– Попрощайтесь со своими детьми.
ГЛАВА 16
Мой мозг словно сковало.
Страх пронзил меня от пяток до затылка.
Я стоял, оцепенев, и пытался вспомнить номер гарднеровского телефона. В памяти был полный провал. Я закрыл глаза, сжал веки, телефон должен был всплыть сам собой, без специальных усилий, подсознательно, как звук, а не графический знак. Не задумываясь, я начал нажимать на кнопки, лоб покрылся испариной.
Ответила жена Роджера.
– Где мальчики? – резко спросил я.
– Вот-вот должны быть с вами, – спокойно произнесла она. – Они ушли… э… минут пятнадцать назад. Сейчас они подойдут к вам.
– Ко мне… куда?
– Конечно же, в большой шатер, – она ничего не понимала. – Кристоферу передали, что вы их ждете, и они тут же побежали.
– Их отвез Роджер?
– Нет. Он где-то на ипподроме, где, не скажу. Дети пошли пешком. Ли… что-нибудь случилось?
– Как передали?
– Позвонили, спросили Кристофера…
Я кинул трубку Марджори и со всех ног бросился из гостиной, промчался через холл, выскочил из дома и сел в автомобиль Дарта. Я не бежал, а ковылял, и все равно я никогда еще не бегал так быстро. Мне было все равно, что я знал, что бегу навстречу западне, навстречу своей судьбе. Я не мог бы предпринять ничего другого, только бежать туда сломя голову в надежде, что он обрадуется случаю разделаться со мной и отпустит мальчиков живыми…
Я гнал машину Дарта по дороге как сумасшедший. Я заслужил, чтобы за мной погналась куча полицейских, но обошлось, и никто не стал меня преследовать за превышение скорости.
Миновав ворота ипподрома, я выехал на асфальт у конторы Роджера. Там стоял серебристый «Ягуар» Кита. Вокруг ни души… Нет… Кристофер… Эдуард… и Элан. Как один перепуганные донельзя. Я не без труда выкарабкался из машины, подгоняемый волнами страха.
– Папа! – прозвучавшая в голосе Кристофера радость отнюдь не успокоила меня. – Папа, скорее.
– Что происходит?
– Этот человек… в большом шатре. Я повернул в ту сторону.
– Он разжег там огонь… и Нил… и Тоби… и Нил плачет.
– Найди полковника Гарднера, – крикнул я ему на бегу. – Скажи, чтобы открыл разбрызгиватели.
– Но… – Кристофер пришел в отчаяние. – Мы не знаем, где он.
– Найдите его.
Я слышал, как кричит Нил. Не слова, а нечто нечленораздельное. Пронзительный крик.
Такие вещи непереносимы.
Я вбежал в большой шатер, побежал по центральному проходу, высматривая огнетушитель, который должен был быть у входа, но его нигде не было, внезапно я заметил, что рядом со мной бежит Элан.
– Назад, – закричал я ему. – Назад, Элан. Под шатром уже набралось дыма, в разных местах горел пол, и языки пламени плясали, посылая к потолку снопы искр. За ними, дальше, высилась мощная фигура Кита.
Он держал Нила за запястье, подняв его в воздух почти на вытянутой руке, маленькое тельце извивалось, билось, стараясь высвободиться от железной хватки, но до пола мальчик не мог достать болтающимися ногами.
– Отпустите его! – закричал я, забыв о гордости, умоляя, выпрашивая.
– Идите сюда и заберите, а не то я сожгу его.
Рядом с Китом, в красивом декоративном металлическом каркасе торчал высокий факел, окутанный синим пламенем и напоминавший те, которые используют во время пикников на воздухе подле огромной жаровни или вертела с целым быком или тушей барана, или в процессиях с огнями, или для хулиганских поджогов домов, – Нил по одну сторону от Кита, факел по другую. Стоявший в центре Кит держал в руках канистру, крышка с горлышка канистры была снята.
– Это бензин, папа, – закричал рядом со мной Элан. – Он лил его на пол и поджигал. Мы испугались, что он сожжет нас… и побежали, но он поймал Нила… Папочка, не дай ему сжечь Нила.
– Назад, – завопил я на него, совершенно обезумев. Он неуверенно приостановился, лицо его заливали слезы, потом он отстал, и я знал, что он остался позади.
Я бежал что было сил туда, где был Кит, туда, где он стоял с дикой усмешкой на губах, туда, где был мой сын. Я бежал по направлению к тому месту, где должно было вспыхнуть страшное пламя, бежал из последних сил, бежал, подгоняемый инстинктом.
«Набегу на него, – думал я. – Собью с ног. Свалюсь вместе с ним на пол. Он упадет вместе со мной…»
Он никак не ожидал нападения. Он отступил назад, он уже не глядел с прежней уверенностью, а Нил продолжал пронзительно кричать. Позже я осознал, что, защищая своих детей, человек способен почти на безумство.
В тот момент я видел только пламя, чувствовал только гнев, ощущал только запах бензина и с ужасом представлял себе худшее.
Он может бросить в меня канистру с бензином, ткнет факелом – но чтобы сделать это, ему придется… ему придется отпустить Нила. Я оттолкну его от Нила, и он останется цел и невредим.
Оставалось каких-то шесть шагов, у меня было немного шансов не сгореть. Но ведь и Кит сгорит… и умрет… уж я об этом позабочусь.
И здесь между нами возникла маленькая темная фигурка, как сказочный гоблин, взявшаяся ниоткуда, одни только руки-ноги в стремительном движении. Он с налета ткнулся в Кита, тот потерял равновесие, зашатался, взмахнул руками.
Тоби… Тоби!
Кит отпустил Нила. Каким-то безотчетным движением я отшвырнул своего малыша в сторону от него. Бензин плеснулся из канистры и сверкающей струей окатил ноги Кита. Закачавшись, пытаясь уклониться от расплескивающегося горючего, Кит зацепил стойку с факелом. Та качнулась раз, другой, опрокинулась, и, описав дугу, пламя коснулось пола.
Я рванулся вперед, подхватил правой рукой Тоби, левой – Нила, оторвал их от пола и бросился бежать прочь от огня.
За спиной у нас раздался сильный треск, пахнуло жаром, взвились языки огня, как будто вспыхнул сам воздух. Оглянувшись через плечо, я краем глаза успел увидеть Кита, его лицо искажала гримаса, как будто он сейчас закричит. Мне показалось, будто он набрал в себя воздуха, чтобы крикнуть, но огонь ринулся в его открытый рот, как если бы там были большие меха. Он не издал ни звука, только схватился за грудь, глаза у него вылезли из орбит, и он упал лицом в разрастающийся огненный шар.
Моя рубашка начала тлеть на спине от шеи до талии, у Тоби загорелись волосы. Я бежал с моими мальчиками по проходу, пока не споткнулся и не упал, выронив Нила, но успел перевернуться на спину, чтобы руками загасить волосы Тоби.
Страшные секунды. Нил пропах бензином, Тоби тоже, а со всех сторон к нам подступал огонь.
Я лежал на спине, пытаясь немного отдышаться и собраться с силами, левой рукой я притягивал к себе Нила, сотрясавшегося от рыданий. Одновременно я стал утешать Тоби, и тут сверху на нас полились благословенные струйки воды, прохладной, животворной воды. Маленькие очаги пламени вокруг нас зашипели, запузырились, огонь почернел и потух, на полу осталась дымящаяся скорчившаяся фигура, – то, что осталось от Кита.
Тоби прижался к моей груди, смотрел на меня не отрываясь, как будто у него не было сил отвести взгляд и посмотреть по сторонам.
– Он хотел поджечь тебя, правда, папа?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
– Но ведь ты заявляла, что презираешь мужиков.
– А он мне и не нравился, – сказала она цинично. – Я его использовала. И я его презираю. Он небось наложил теперь в штаны.
– Ну ладно… что же дальше? – упавшим голосом спросил Конрад. – Полиция?
Я посмотрел на Марджори.
– Вы, – сказал я, – тот, кто правит в семье. Вы правили все эти сорок лет. Вы управляли даже своим братом и делали это самым деликатным образом.
– Как? – вцепился в меня Дарт. Марджори умоляюще посмотрела на меня, но, помня о Филиппе Фаулдз, я сказал Дарту:
– Тайна вашего деда была исключительно его тайной и умерла вместе с ним. Я не могу сказать вам.
– Не скажете? – возмутился Дарт.
– Не скажу, – сказал я. – Во всяком случае, решение идти в полицию или нет, должна принять Марджори, а не я. Я хотел дать ей компромат на Ярроу, теперь это у нее есть. Здесь мои функции заканчиваются. – Я помолчал. – Я уверен, – сказал я, – что на основании имеющихся улик полиция не может и не сможет предъявить вам, Дарт, обвинение. Просто стойте на своем, вы ничего не знаете, и все, и ничего не будет.
– Ну а как же Ярроу? – спросил Дарт.
– Это решать Марджори, – проговорил я. – Но если вы будете привлекать к ответственности Ярроу, то неизбежно придется раскрыть планы Ребекки и ваше собственное участие. Не думаю, чтобы она могла пойти на это.
– А Кит? – спросила Марджори. – Как быть с ним!
Я обернулся к Конраду:
– Вы сказали Марджори, что вас сюда послал Кит!
– Да, сказал.
– Послал… с ружьем?
Он смутился:
– Вряд ли вы можете обвинять меня. То есть я имею в виду, что после вашего с Дартом ухода мы с Китом стояли в моем кабинете и обсуждали ваше вторжение ко мне и взлом шкафа. Мы нашли в замке эту штуку, которой вы воспользовались вместо ключа, и я сказал, что это просто удивительно, что вы пошли на такой риск только для того, чтобы взглянуть на проекты… и тут у меня мелькнула мысль, что вы настолько связаны со всем происходящим и с прошлым, что, несмотря на то что в это трудно поверить, вы ищете что-то другое или что вы уже знаете достаточно много; я зашел в шкаф и посмотрел в коробку, куда я клал фотографию и кассету, и у меня был такой потрясенный вид, что Кит спросил, в чем дело, и я сказал ему. Он предположил – мы оба так думали, что теперь вы начнете шантажировать меня, конечно, начнете.
– О, конечно.
– Да, но…
– Вы все так поступаете в отношении друг друга и думаете, что никто другой не может действовать иначе.
Конрад пожал плечами, словно подтверждал, что продолжает так думать.
– Так вот, Кит попросил меня дать ему конверт, который отец вручил мне незадолго до смерти. Я ответил, что не могу этого сделать. Мы немного поспорили, но отец совершенно определенно не велел мне никому показывать конверт. Кит спросил, знаю ли я, что в конверте, но я не знал и так и сказал ему. Он настаивал, что должен получить его. Он начал открывать коробки и вытряхивать из них все, что в них было. Я попробовал остановить его, но вы же знаете, что это за человек. Затем он дошел до коробки, в которую, как я помнил, я клал конверт, но, когда он вытряхнул коробку, там ничего не оказалось… но как вы могли взять его, если не знали о его существовании? В конце концов я стал помогать ему искать письмо. Теперь все свалено на пол, и мне в жизни не разобраться в этой куче…
– Но вы нашли конверт? – встревоженно спросила Марджори.
– Нет, ничего мы не нашли. – Он повернулся ко мне. – Я знаю, что он был там, в одной специальной коробке, под стопкой старых страховок. Кит сказал мне: «Иди за ружьем и пристрели его».
– Но он знал, что вы этого не сделаете, – уверенно сказал я.
Дарт не мог этого пропустить без вопроса:
– А почему вы так в этом уверены?
– Один близнец, – проговорил я, – убил бы пилигрима. Другой не стал бы убивать. Они не могут поменяться своей натурой.
– Развилка дорог! Ах вы… мудрец, черт бы вас побрал.
Марджори посмотрела мне прямо в глаза, ровным счетом ничего не поняв, о чем это мы с Дартом говорили, что имел в виду Дарт, да ей это было все равно.
– Вы взяли этот конверт?
– Да, взял, – сказал я.
– Вы его открывали? Вы видели, что там внутри?
– Да.
– Тогда дайте его мне.
– Нет, – покачал я головой. – Это… – Я перевел дыхание. – Это я должен сделать сам.
Рядом с Марджори затрещал телефон. Раздраженно поджав губы, недовольная чьим-то вмешательством в наш разговор, она взяла трубку.
– Да, – сказала она, и лицо у нее стало непроницаемым. – Да, он здесь.
Она передала трубку мне.
– Это Кит, – сказала она. – Хочет переговорить с вами.
«Он понимает, что я взял письмо, и знает, что в этом письме».
Я сдержанно проговорил:
– Да.
Он заговорил не сразу, но я слышал его дыхание.
Прошло несколько длинных секунд.
Перед тем как телефон окончательно замолчал, он произнес только четыре слова. Самые жуткие слова, какие мне приходилось слышать.
– Попрощайтесь со своими детьми.
ГЛАВА 16
Мой мозг словно сковало.
Страх пронзил меня от пяток до затылка.
Я стоял, оцепенев, и пытался вспомнить номер гарднеровского телефона. В памяти был полный провал. Я закрыл глаза, сжал веки, телефон должен был всплыть сам собой, без специальных усилий, подсознательно, как звук, а не графический знак. Не задумываясь, я начал нажимать на кнопки, лоб покрылся испариной.
Ответила жена Роджера.
– Где мальчики? – резко спросил я.
– Вот-вот должны быть с вами, – спокойно произнесла она. – Они ушли… э… минут пятнадцать назад. Сейчас они подойдут к вам.
– Ко мне… куда?
– Конечно же, в большой шатер, – она ничего не понимала. – Кристоферу передали, что вы их ждете, и они тут же побежали.
– Их отвез Роджер?
– Нет. Он где-то на ипподроме, где, не скажу. Дети пошли пешком. Ли… что-нибудь случилось?
– Как передали?
– Позвонили, спросили Кристофера…
Я кинул трубку Марджори и со всех ног бросился из гостиной, промчался через холл, выскочил из дома и сел в автомобиль Дарта. Я не бежал, а ковылял, и все равно я никогда еще не бегал так быстро. Мне было все равно, что я знал, что бегу навстречу западне, навстречу своей судьбе. Я не мог бы предпринять ничего другого, только бежать туда сломя голову в надежде, что он обрадуется случаю разделаться со мной и отпустит мальчиков живыми…
Я гнал машину Дарта по дороге как сумасшедший. Я заслужил, чтобы за мной погналась куча полицейских, но обошлось, и никто не стал меня преследовать за превышение скорости.
Миновав ворота ипподрома, я выехал на асфальт у конторы Роджера. Там стоял серебристый «Ягуар» Кита. Вокруг ни души… Нет… Кристофер… Эдуард… и Элан. Как один перепуганные донельзя. Я не без труда выкарабкался из машины, подгоняемый волнами страха.
– Папа! – прозвучавшая в голосе Кристофера радость отнюдь не успокоила меня. – Папа, скорее.
– Что происходит?
– Этот человек… в большом шатре. Я повернул в ту сторону.
– Он разжег там огонь… и Нил… и Тоби… и Нил плачет.
– Найди полковника Гарднера, – крикнул я ему на бегу. – Скажи, чтобы открыл разбрызгиватели.
– Но… – Кристофер пришел в отчаяние. – Мы не знаем, где он.
– Найдите его.
Я слышал, как кричит Нил. Не слова, а нечто нечленораздельное. Пронзительный крик.
Такие вещи непереносимы.
Я вбежал в большой шатер, побежал по центральному проходу, высматривая огнетушитель, который должен был быть у входа, но его нигде не было, внезапно я заметил, что рядом со мной бежит Элан.
– Назад, – закричал я ему. – Назад, Элан. Под шатром уже набралось дыма, в разных местах горел пол, и языки пламени плясали, посылая к потолку снопы искр. За ними, дальше, высилась мощная фигура Кита.
Он держал Нила за запястье, подняв его в воздух почти на вытянутой руке, маленькое тельце извивалось, билось, стараясь высвободиться от железной хватки, но до пола мальчик не мог достать болтающимися ногами.
– Отпустите его! – закричал я, забыв о гордости, умоляя, выпрашивая.
– Идите сюда и заберите, а не то я сожгу его.
Рядом с Китом, в красивом декоративном металлическом каркасе торчал высокий факел, окутанный синим пламенем и напоминавший те, которые используют во время пикников на воздухе подле огромной жаровни или вертела с целым быком или тушей барана, или в процессиях с огнями, или для хулиганских поджогов домов, – Нил по одну сторону от Кита, факел по другую. Стоявший в центре Кит держал в руках канистру, крышка с горлышка канистры была снята.
– Это бензин, папа, – закричал рядом со мной Элан. – Он лил его на пол и поджигал. Мы испугались, что он сожжет нас… и побежали, но он поймал Нила… Папочка, не дай ему сжечь Нила.
– Назад, – завопил я на него, совершенно обезумев. Он неуверенно приостановился, лицо его заливали слезы, потом он отстал, и я знал, что он остался позади.
Я бежал что было сил туда, где был Кит, туда, где он стоял с дикой усмешкой на губах, туда, где был мой сын. Я бежал по направлению к тому месту, где должно было вспыхнуть страшное пламя, бежал из последних сил, бежал, подгоняемый инстинктом.
«Набегу на него, – думал я. – Собью с ног. Свалюсь вместе с ним на пол. Он упадет вместе со мной…»
Он никак не ожидал нападения. Он отступил назад, он уже не глядел с прежней уверенностью, а Нил продолжал пронзительно кричать. Позже я осознал, что, защищая своих детей, человек способен почти на безумство.
В тот момент я видел только пламя, чувствовал только гнев, ощущал только запах бензина и с ужасом представлял себе худшее.
Он может бросить в меня канистру с бензином, ткнет факелом – но чтобы сделать это, ему придется… ему придется отпустить Нила. Я оттолкну его от Нила, и он останется цел и невредим.
Оставалось каких-то шесть шагов, у меня было немного шансов не сгореть. Но ведь и Кит сгорит… и умрет… уж я об этом позабочусь.
И здесь между нами возникла маленькая темная фигурка, как сказочный гоблин, взявшаяся ниоткуда, одни только руки-ноги в стремительном движении. Он с налета ткнулся в Кита, тот потерял равновесие, зашатался, взмахнул руками.
Тоби… Тоби!
Кит отпустил Нила. Каким-то безотчетным движением я отшвырнул своего малыша в сторону от него. Бензин плеснулся из канистры и сверкающей струей окатил ноги Кита. Закачавшись, пытаясь уклониться от расплескивающегося горючего, Кит зацепил стойку с факелом. Та качнулась раз, другой, опрокинулась, и, описав дугу, пламя коснулось пола.
Я рванулся вперед, подхватил правой рукой Тоби, левой – Нила, оторвал их от пола и бросился бежать прочь от огня.
За спиной у нас раздался сильный треск, пахнуло жаром, взвились языки огня, как будто вспыхнул сам воздух. Оглянувшись через плечо, я краем глаза успел увидеть Кита, его лицо искажала гримаса, как будто он сейчас закричит. Мне показалось, будто он набрал в себя воздуха, чтобы крикнуть, но огонь ринулся в его открытый рот, как если бы там были большие меха. Он не издал ни звука, только схватился за грудь, глаза у него вылезли из орбит, и он упал лицом в разрастающийся огненный шар.
Моя рубашка начала тлеть на спине от шеи до талии, у Тоби загорелись волосы. Я бежал с моими мальчиками по проходу, пока не споткнулся и не упал, выронив Нила, но успел перевернуться на спину, чтобы руками загасить волосы Тоби.
Страшные секунды. Нил пропах бензином, Тоби тоже, а со всех сторон к нам подступал огонь.
Я лежал на спине, пытаясь немного отдышаться и собраться с силами, левой рукой я притягивал к себе Нила, сотрясавшегося от рыданий. Одновременно я стал утешать Тоби, и тут сверху на нас полились благословенные струйки воды, прохладной, животворной воды. Маленькие очаги пламени вокруг нас зашипели, запузырились, огонь почернел и потух, на полу осталась дымящаяся скорчившаяся фигура, – то, что осталось от Кита.
Тоби прижался к моей груди, смотрел на меня не отрываясь, как будто у него не было сил отвести взгляд и посмотреть по сторонам.
– Он хотел поджечь тебя, правда, папа?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47