В стрип-баре было две Моники, и ни одна не желала сменить имя. – Я знаю этого типа. У него какие-то несусветные очки, паршивые галстуки, и он вечно скупится дать как следует на чай.
– Так это он создает тебе проблемы? – поинтересовалась Урбана.
– Да нет. Просто он не появляется уже пару вечеров подряд.
– Да уж, проблема, – фыркнула Моника-младшая. – Взяла бы да вызвала фэбээровцев, раз уж он тебе так нужен.
– Это не то, что ты думаешь. Это связано с моими делами. – Открыв сумочку, Эрин вынула из нее крошечный белый квадратик бумаги – салфетку для коктейля, сложенную в несколько раз, и протянула его Монике. – Он сунул мне это на днях. Вообще-то он хотел поговорить со мной, но Шэд сидел прямо рядом, поэтому он решил написать.
Моника-младшая молча прочла записку, затем передала ее Урбане Спрол. Мелкими, старательно вычерченными печатными буквами там было написано:
«Я могу помочь вам вернуть вашу дочь. За это я не прошу ничего, кроме ласковой улыбки. И еще: не могли бы вы добавить к вашей обычной программе что-нибудь из „Зи-Зи Топ“? Любую песню из первого альбома. Спасибо».
– На что только не идут мужики! – скептически заметила Моника-младшая. – И все ради того, чтобы закадрить какую-нибудь цыпочку.
Однако Эрин склонялась к мысли, что есть смысл поговорить с Киллианом.
– А вдруг это все всерьез? – возразила она.
Сложив записку, Урбана Спрол вернула ее подруге.
– А откуда он знает об Анджеле?
– Он все знает. – Впервые приходилось Эрин иметь дело с клиентом, у которого на уме был не только секс. Уже целых три недели, вечер за вечером, Киллиан неукоснительно маячил за третьим столиком, и можно было заметить, что он прямо-таки млеет от счастья. – Он говорит, что любит меня, – продолжала Эрин. – Я не подавала ему никаких надежд, даже вообще ни разу не говорила ни на какие личные темы.
– Это бывает, – отозвалась Урбана. – Только ты-то сама не вздумай рассиропиться. Держись, как ни в чем не бывало, и все.
– По-моему, ничего плохого у него на уме нет, – сказала Эрин. – Думаю, со мной ничего не случится, если я выслушаю его. Я уже до того дошла, что готова на что угодно.
– Только я хочу сказать тебе одну вещь, – вмешалась Моника-младшая. – Этому типу нужно научиться как следует давать на чай.
В дверях показалась голова Шэда.
– Собрание, – объявил он, кашлянув. – В кабинете у шефа, через пять минут.
– А ну иди сюда! – прикрикнула на него Урбана Спрол, чьи роскошные телеса были прикрыты чисто символически. Однако Шэд не обратил на это никакого внимания, причем он ни капли не притворялся. Одиннадцать лат, работы в стрип-заведениях сделали его нечувствительным к виду обнаженной женской груди. Издержки производства, говорил он себе. Но тем больше резона выбираться отсюда как можно скорее, пока не стало совсем поздно.
– Скажи мистеру Орли, что мы уже идем, – попросила Эрин.
Шэд исчез, закрыв за собой дверь. Он всегда напоминал Эрин черепаху: на его крупной, шишковатой голове не росло ни одного волоска, острый нос свисал наподобие клюва, почти касаясь тонких, образующих почти прямую линию губ. К тому же, насколько Эрин удалось разглядеть, у Шэда не было ни бровей, ни ресниц. Словом, впечатление он производил жутковатое.
– Вот ведь паразит! – заметила Моника-младшая.
– Да нет, – вступилась Эрин, – он, в общем-то, неплохой парень.
Облачаясь в голубой махровый халат и босоножки, она поведала остальным о планах Шэда касательно дохлого таракана.
– В йогурт! – воскликнула Моника-младшая – Господи, какая гадость!
– Надеюсь, у него получится, – сказала Урбана. – Надеюсь, он срубит миллион баксов и уедет жить на Таити.
«Размечталась, – подумала про себя Эрин. – Шэд никуда не уйдет отсюда, если только его не выгонит мистер Орли».
* * *
Стены кабинета мистера Орли были обиты красным бархатом (разумеется, не натуральным). Как сам Орли, так и все остальные терпеть не могли этого пышного декора, но он остался в наследство от предыдущего владельца стрип-клуба, который в одно прекрасное утро был обнаружен в некоем безлюдном переулке с пулей в голове и безо всяких признаков жизни. Орли говорил, что преступление не имело никакой связи со слабостью этого бедолаги к поддельному бархату: скорее уж с его неспособностью вести свои дела с умом. Но, так или иначе, красный бархат продолжал украшать стены кабинета, напоминая входившим туда служащим заведения о превратностях земной жизни.
Когда танцовщицы расселись перед столом шефа, мистера Орли окутало такое облако цветочно-фруктовых ароматов, что он начал чихать и судорожно кашлять. Шэд принес ему пачку бумажных носовых платков и банку «Доктора Пеппера». Мистер Орли старательно высморкался, затем, развернув платок, начал пристально изучать его содержимое. Эрин переглянулась с Урбаной и подняла глаза к потолку. Шеф, как всегда, был на высоте.
– Ну ладно, – заговорил наконец мистер Орли. – Сегодня нам нужно выяснить кое-какие вопросы насчет ваших танцев. Я уже несколько раз слышал жалобы.
Танцовщицы молчали. Пожав плечами, Орли продолжал:
– Проблема, главным образом, заключается вот в чем. Вы должны больше шевелиться. Я имею в виду и зад, и то, что выше. Я сам смотрел сегодня, и, честное слово, некоторые из вас – прямо дохлячки какие-то. Ленятся лишний раз вильнуть бедрами. – Прервавшись ненадолго, мистер Орли открыл банку «Доктора Пеппера». Пена хлынула через край, и мистер Орли облизал банку. Некоторые из девушек тихонько взвыли.
Оглядев присутствующих, мистер Орли продолжал:
– У кого-нибудь какие-нибудь проблемы? Если да, то давайте – выкладывайте.
Эрин подняла руку.
– Мистер Орли, то, как мы танцуем, зависит от музыки.
Орли поощрил ее жестом руки, в которой была зажата банка.
– Ну, ну?
– Если мелодия быстрая, мы и танцуем быстро, – объяснила Эрин. – А если медленная, то медленно.
– Об этом уже был разговор, – перебил ее мистер Орли. – Вы еще собирались сами подобрать себе музыку. И я согласился – при условии, что это будет крутая музыка, подходящая для танца. Но некоторые песни, честное слово, годятся только на то, чтобы слушать их в лифте, чтобы скоротать время.
– В лифте?! – воскликнула Урбана Спрол. – Это Мадонна-то? Или Дженет Джексон? Или Пола Абдул? Ну, кто еще?
Однако ее горячее вмешательство не подействовало на мистера Орли, не отличавшего Дженет Джексон от Бо Джексон. Он поставил банку на стол и ладонями вытер мокрые губы.
– Во всяком случае, сегодня я своими глазами видел в зале парня, который спал как младенец. За четвертым столиком. Спал! У него чуть ли не под носом голый зад Сабрины, а он храпит вовсю! Я сам видел. – Орли наклонился вперед и повысил голос: – Что это за стриптизерша, у которой клиенты засыпают?!
Сабрина, занятая расчесыванием каштанового парика, промолчала. Танцовщицы предпочитали воздерживаться от споров с мистером Орли, который постоянно бахвалился, что ему ничего не стоит «организовать» все, что угодно, вплоть до «мокрого» дела. Кроме того, некоторые из них и сами знали, что не слишком-то хорошо смотрятся на сцене и что выступления их, очень мягко выражаясь, совсем никакие. Эрин пыталась помочь им, но большинство танцовщиц относились к репетициям с большой прохладцей.
Орли продолжал свою речь:
– Быстрая музыка, медленная или что-то среднее – это не имеет никакого значения. Главное, чтобы каждая из вас хорошенько вертела тем, что ей дал Господь. – Внезапно он чихнул, схватил еще один платок и затолкал его себе глубоко в обе ноздри. Когда он снова заговорил, тонкая бумага трепетала при каждом слове: – Так что подумайте об этом как следует. Важно не то, чтобы вы двигались быстро, а то, чтобы вы не стояли на месте. Ну и, конечно, чтобы на это было приятно смотреть. Я плачу вам не за то, чтобы вы вгоняли моих клиентов в сон, понятно? Клиент, который дрыхнет, не покупает себе выпивку, да и вам не сунет за подвязки ни одного бакса.
В ответ опять заговорила Эрин:
– Вот вы сказали, мистер Орли: чтобы на нас было приятно смотреть. У нас действительно не все гладко насчет морали, но, кажется, я знаю почему.
На всех лицах появилось внимание. Даже Шэд навострил ухо.
– Все дело в названии, – сказала Эрин. – Уж больно оно у нас откровенное.
Мистер Орли вытащил из носа платок. За такого рода замечание он стер бы в порошок любую из танцовщиц, но Эрин приносила заведению немалый доход Она была одной из немногих, которые танцевали действительно как надо.
– А мне вот нравится наше название, – изрек мистер Орли. – Оно привлекает клиентов, дает им понять, что они могут здесь найти, да и звучит неплохо.
Но Эрин стояла на своем:
– Оно грубо, унизительно и безнравственно. Из-за него у людей создается впечатление, будто все мы, здесь работающие, – просто компания проституток. А ведь вы сами знаете, что это совсем не так!
– Ну, ну, успокойся, детка, – остановил ее мистер Орли – Название должно сразу же зацепить человека, чтобы ему захотелось войти. У нас, черт побери, стрип-клуб, а не богадельня. Кому охота выкладывать семь баксов только за то, чтобы поглазеть просто на смазливых девчонок?
В его доводах имелась своя логика. Тем не менее Эрин продолжала возражать:
– Я отлично знаю, что представляет собой наше заведение. Но это не значит, что мы не можем сохранить хотя бы некоторую гордость. Когда знакомые или родные спрашивают нас, где мы работаем, многие ведь придумывают что угодно, лишь бы не сказать правды. Просто язык не поворачивается ответить, что ты работаешь в заведении с таким названием...
Слова Эрин, пожалуй, не столько задели мистера Орли, сколько показались ему забавными. Оглядев стоящих перед ним танцовщиц, он спросил:
– Это правда?
Некоторые из девушек кивнули. Мистер Орли повернулся к Шэду:
– А ты что скажешь? Тебе здесь тоже не в кайф?
– Да что вы, босс, – поспешил ответить Шэд. – Да я всю жизнь мечтал работать в таком местечке! – Он потихоньку подмигнул Эрин, и та постаралась не рассмеяться.
Мистер Орли откинулся на спинку стула и заложил руки за голову, выставив будто напоказ залоснившиеся подмышки своей белой рубашки.
– Название менять не будем, – объявил он.
– А может, устроим конкурс? – не сдавалась Эрин. – Вдруг что-нибудь да придумается!
– Нет!
– А я помню, – заговорила Урбана Спрол, – когда это заведение называлось «Дворец удовольствий». А еще раньше – «Веселый курятник».
– А еще раньше – «Все для джентльмена», – подхватила Моника-младшая. – Как раз тогда его закрыли за проституцию.
– Ну а теперь оно называется «И хочется, и можется», – подвел итог дискуссии мистер Орли. – И будет называться так до тех пор, пока это устраивает меня.
– Что ж, отлично. Прелестное название, – не удержалась Эрин.
Мистер Орли пропустил мимо ушей ее ироническое замечание.
– Главное, – продолжал он, – чтобы вы занимались своим делом. А ваше дело здесь – танцевать, черт побери. – Выдвинув один из ящиков стола, он извлек из него стопку видеокассет. – Это мне привезли из Далласа, из такого же заведения, как наше. Возьмите кассеты домой и хорошенько изучите, как работают тамошние девочки. Каждая имеет по три-четыре сотни за вечер, и меня это совсем не удивляет.
Взяв кассеты со стола, Шэд принялся раздавать их танцовщицам.
– Мистер Орли, у меня нет видака, – пожаловалась Урбана Спрол.
– У меня есть, могу одолжить.
– Четыре сотни за вечер? – ехидно переспросила Эрин. – Пожалуй, стоило бы смотаться в Даллас – вдруг у них там есть вакансии?
Мистер Орли и это пропустил мимо ушей.
– Вот еще что, – снова заговорил он, – а потом можете идти по домам. Это насчет вчерашнего. Я имею в виду драку на сцене.
– Да никакой драки, считай, и не было, – заметила Моника-младшая. – Просто один мужик начал размахивать бутылкой.
– Вот-вот, – подтвердил мистер Орли. – Вы ничего не видели, о'кей?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
– Так это он создает тебе проблемы? – поинтересовалась Урбана.
– Да нет. Просто он не появляется уже пару вечеров подряд.
– Да уж, проблема, – фыркнула Моника-младшая. – Взяла бы да вызвала фэбээровцев, раз уж он тебе так нужен.
– Это не то, что ты думаешь. Это связано с моими делами. – Открыв сумочку, Эрин вынула из нее крошечный белый квадратик бумаги – салфетку для коктейля, сложенную в несколько раз, и протянула его Монике. – Он сунул мне это на днях. Вообще-то он хотел поговорить со мной, но Шэд сидел прямо рядом, поэтому он решил написать.
Моника-младшая молча прочла записку, затем передала ее Урбане Спрол. Мелкими, старательно вычерченными печатными буквами там было написано:
«Я могу помочь вам вернуть вашу дочь. За это я не прошу ничего, кроме ласковой улыбки. И еще: не могли бы вы добавить к вашей обычной программе что-нибудь из „Зи-Зи Топ“? Любую песню из первого альбома. Спасибо».
– На что только не идут мужики! – скептически заметила Моника-младшая. – И все ради того, чтобы закадрить какую-нибудь цыпочку.
Однако Эрин склонялась к мысли, что есть смысл поговорить с Киллианом.
– А вдруг это все всерьез? – возразила она.
Сложив записку, Урбана Спрол вернула ее подруге.
– А откуда он знает об Анджеле?
– Он все знает. – Впервые приходилось Эрин иметь дело с клиентом, у которого на уме был не только секс. Уже целых три недели, вечер за вечером, Киллиан неукоснительно маячил за третьим столиком, и можно было заметить, что он прямо-таки млеет от счастья. – Он говорит, что любит меня, – продолжала Эрин. – Я не подавала ему никаких надежд, даже вообще ни разу не говорила ни на какие личные темы.
– Это бывает, – отозвалась Урбана. – Только ты-то сама не вздумай рассиропиться. Держись, как ни в чем не бывало, и все.
– По-моему, ничего плохого у него на уме нет, – сказала Эрин. – Думаю, со мной ничего не случится, если я выслушаю его. Я уже до того дошла, что готова на что угодно.
– Только я хочу сказать тебе одну вещь, – вмешалась Моника-младшая. – Этому типу нужно научиться как следует давать на чай.
В дверях показалась голова Шэда.
– Собрание, – объявил он, кашлянув. – В кабинете у шефа, через пять минут.
– А ну иди сюда! – прикрикнула на него Урбана Спрол, чьи роскошные телеса были прикрыты чисто символически. Однако Шэд не обратил на это никакого внимания, причем он ни капли не притворялся. Одиннадцать лат, работы в стрип-заведениях сделали его нечувствительным к виду обнаженной женской груди. Издержки производства, говорил он себе. Но тем больше резона выбираться отсюда как можно скорее, пока не стало совсем поздно.
– Скажи мистеру Орли, что мы уже идем, – попросила Эрин.
Шэд исчез, закрыв за собой дверь. Он всегда напоминал Эрин черепаху: на его крупной, шишковатой голове не росло ни одного волоска, острый нос свисал наподобие клюва, почти касаясь тонких, образующих почти прямую линию губ. К тому же, насколько Эрин удалось разглядеть, у Шэда не было ни бровей, ни ресниц. Словом, впечатление он производил жутковатое.
– Вот ведь паразит! – заметила Моника-младшая.
– Да нет, – вступилась Эрин, – он, в общем-то, неплохой парень.
Облачаясь в голубой махровый халат и босоножки, она поведала остальным о планах Шэда касательно дохлого таракана.
– В йогурт! – воскликнула Моника-младшая – Господи, какая гадость!
– Надеюсь, у него получится, – сказала Урбана. – Надеюсь, он срубит миллион баксов и уедет жить на Таити.
«Размечталась, – подумала про себя Эрин. – Шэд никуда не уйдет отсюда, если только его не выгонит мистер Орли».
* * *
Стены кабинета мистера Орли были обиты красным бархатом (разумеется, не натуральным). Как сам Орли, так и все остальные терпеть не могли этого пышного декора, но он остался в наследство от предыдущего владельца стрип-клуба, который в одно прекрасное утро был обнаружен в некоем безлюдном переулке с пулей в голове и безо всяких признаков жизни. Орли говорил, что преступление не имело никакой связи со слабостью этого бедолаги к поддельному бархату: скорее уж с его неспособностью вести свои дела с умом. Но, так или иначе, красный бархат продолжал украшать стены кабинета, напоминая входившим туда служащим заведения о превратностях земной жизни.
Когда танцовщицы расселись перед столом шефа, мистера Орли окутало такое облако цветочно-фруктовых ароматов, что он начал чихать и судорожно кашлять. Шэд принес ему пачку бумажных носовых платков и банку «Доктора Пеппера». Мистер Орли старательно высморкался, затем, развернув платок, начал пристально изучать его содержимое. Эрин переглянулась с Урбаной и подняла глаза к потолку. Шеф, как всегда, был на высоте.
– Ну ладно, – заговорил наконец мистер Орли. – Сегодня нам нужно выяснить кое-какие вопросы насчет ваших танцев. Я уже несколько раз слышал жалобы.
Танцовщицы молчали. Пожав плечами, Орли продолжал:
– Проблема, главным образом, заключается вот в чем. Вы должны больше шевелиться. Я имею в виду и зад, и то, что выше. Я сам смотрел сегодня, и, честное слово, некоторые из вас – прямо дохлячки какие-то. Ленятся лишний раз вильнуть бедрами. – Прервавшись ненадолго, мистер Орли открыл банку «Доктора Пеппера». Пена хлынула через край, и мистер Орли облизал банку. Некоторые из девушек тихонько взвыли.
Оглядев присутствующих, мистер Орли продолжал:
– У кого-нибудь какие-нибудь проблемы? Если да, то давайте – выкладывайте.
Эрин подняла руку.
– Мистер Орли, то, как мы танцуем, зависит от музыки.
Орли поощрил ее жестом руки, в которой была зажата банка.
– Ну, ну?
– Если мелодия быстрая, мы и танцуем быстро, – объяснила Эрин. – А если медленная, то медленно.
– Об этом уже был разговор, – перебил ее мистер Орли. – Вы еще собирались сами подобрать себе музыку. И я согласился – при условии, что это будет крутая музыка, подходящая для танца. Но некоторые песни, честное слово, годятся только на то, чтобы слушать их в лифте, чтобы скоротать время.
– В лифте?! – воскликнула Урбана Спрол. – Это Мадонна-то? Или Дженет Джексон? Или Пола Абдул? Ну, кто еще?
Однако ее горячее вмешательство не подействовало на мистера Орли, не отличавшего Дженет Джексон от Бо Джексон. Он поставил банку на стол и ладонями вытер мокрые губы.
– Во всяком случае, сегодня я своими глазами видел в зале парня, который спал как младенец. За четвертым столиком. Спал! У него чуть ли не под носом голый зад Сабрины, а он храпит вовсю! Я сам видел. – Орли наклонился вперед и повысил голос: – Что это за стриптизерша, у которой клиенты засыпают?!
Сабрина, занятая расчесыванием каштанового парика, промолчала. Танцовщицы предпочитали воздерживаться от споров с мистером Орли, который постоянно бахвалился, что ему ничего не стоит «организовать» все, что угодно, вплоть до «мокрого» дела. Кроме того, некоторые из них и сами знали, что не слишком-то хорошо смотрятся на сцене и что выступления их, очень мягко выражаясь, совсем никакие. Эрин пыталась помочь им, но большинство танцовщиц относились к репетициям с большой прохладцей.
Орли продолжал свою речь:
– Быстрая музыка, медленная или что-то среднее – это не имеет никакого значения. Главное, чтобы каждая из вас хорошенько вертела тем, что ей дал Господь. – Внезапно он чихнул, схватил еще один платок и затолкал его себе глубоко в обе ноздри. Когда он снова заговорил, тонкая бумага трепетала при каждом слове: – Так что подумайте об этом как следует. Важно не то, чтобы вы двигались быстро, а то, чтобы вы не стояли на месте. Ну и, конечно, чтобы на это было приятно смотреть. Я плачу вам не за то, чтобы вы вгоняли моих клиентов в сон, понятно? Клиент, который дрыхнет, не покупает себе выпивку, да и вам не сунет за подвязки ни одного бакса.
В ответ опять заговорила Эрин:
– Вот вы сказали, мистер Орли: чтобы на нас было приятно смотреть. У нас действительно не все гладко насчет морали, но, кажется, я знаю почему.
На всех лицах появилось внимание. Даже Шэд навострил ухо.
– Все дело в названии, – сказала Эрин. – Уж больно оно у нас откровенное.
Мистер Орли вытащил из носа платок. За такого рода замечание он стер бы в порошок любую из танцовщиц, но Эрин приносила заведению немалый доход Она была одной из немногих, которые танцевали действительно как надо.
– А мне вот нравится наше название, – изрек мистер Орли. – Оно привлекает клиентов, дает им понять, что они могут здесь найти, да и звучит неплохо.
Но Эрин стояла на своем:
– Оно грубо, унизительно и безнравственно. Из-за него у людей создается впечатление, будто все мы, здесь работающие, – просто компания проституток. А ведь вы сами знаете, что это совсем не так!
– Ну, ну, успокойся, детка, – остановил ее мистер Орли – Название должно сразу же зацепить человека, чтобы ему захотелось войти. У нас, черт побери, стрип-клуб, а не богадельня. Кому охота выкладывать семь баксов только за то, чтобы поглазеть просто на смазливых девчонок?
В его доводах имелась своя логика. Тем не менее Эрин продолжала возражать:
– Я отлично знаю, что представляет собой наше заведение. Но это не значит, что мы не можем сохранить хотя бы некоторую гордость. Когда знакомые или родные спрашивают нас, где мы работаем, многие ведь придумывают что угодно, лишь бы не сказать правды. Просто язык не поворачивается ответить, что ты работаешь в заведении с таким названием...
Слова Эрин, пожалуй, не столько задели мистера Орли, сколько показались ему забавными. Оглядев стоящих перед ним танцовщиц, он спросил:
– Это правда?
Некоторые из девушек кивнули. Мистер Орли повернулся к Шэду:
– А ты что скажешь? Тебе здесь тоже не в кайф?
– Да что вы, босс, – поспешил ответить Шэд. – Да я всю жизнь мечтал работать в таком местечке! – Он потихоньку подмигнул Эрин, и та постаралась не рассмеяться.
Мистер Орли откинулся на спинку стула и заложил руки за голову, выставив будто напоказ залоснившиеся подмышки своей белой рубашки.
– Название менять не будем, – объявил он.
– А может, устроим конкурс? – не сдавалась Эрин. – Вдруг что-нибудь да придумается!
– Нет!
– А я помню, – заговорила Урбана Спрол, – когда это заведение называлось «Дворец удовольствий». А еще раньше – «Веселый курятник».
– А еще раньше – «Все для джентльмена», – подхватила Моника-младшая. – Как раз тогда его закрыли за проституцию.
– Ну а теперь оно называется «И хочется, и можется», – подвел итог дискуссии мистер Орли. – И будет называться так до тех пор, пока это устраивает меня.
– Что ж, отлично. Прелестное название, – не удержалась Эрин.
Мистер Орли пропустил мимо ушей ее ироническое замечание.
– Главное, – продолжал он, – чтобы вы занимались своим делом. А ваше дело здесь – танцевать, черт побери. – Выдвинув один из ящиков стола, он извлек из него стопку видеокассет. – Это мне привезли из Далласа, из такого же заведения, как наше. Возьмите кассеты домой и хорошенько изучите, как работают тамошние девочки. Каждая имеет по три-четыре сотни за вечер, и меня это совсем не удивляет.
Взяв кассеты со стола, Шэд принялся раздавать их танцовщицам.
– Мистер Орли, у меня нет видака, – пожаловалась Урбана Спрол.
– У меня есть, могу одолжить.
– Четыре сотни за вечер? – ехидно переспросила Эрин. – Пожалуй, стоило бы смотаться в Даллас – вдруг у них там есть вакансии?
Мистер Орли и это пропустил мимо ушей.
– Вот еще что, – снова заговорил он, – а потом можете идти по домам. Это насчет вчерашнего. Я имею в виду драку на сцене.
– Да никакой драки, считай, и не было, – заметила Моника-младшая. – Просто один мужик начал размахивать бутылкой.
– Вот-вот, – подтвердил мистер Орли. – Вы ничего не видели, о'кей?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75