Ночь прорезали огни фар, и в снопах света замельтешили, словно конфетти, какие-то мелкие крылатые букашки.
Пьер, не дожидаясь приказа, с готовностью шлепнул обе руки за голову, приминая свою шоферскую фуражку. Он насчитал шестерых мужчин в темных костюмах. Выскочив из машин, они немедленно выхватили пистолеты. Самый высокий из всех, светловолосый, в черепаховых очках, подошел к Пьеру и спросил, он ли тот человек, который звонил.
– М-ра konprann , – ответил Пьер. Он повторил это дважды, всячески показывая, что не понимает ровнехонько ничего. На какое-то время его уловка возымела действие.
Новоприбывшие, не выпуская из рук оружия, наскоро обсудили свои лингвистические возможности и пришли к выводу, что по-креольски никто из них не говорит. Светловолосый человек твердой рукой сгреб Пьера за ворот.
– Где она? – грозно спросил он. – Ты знаешь, о ком я говорю.
Не отрывая рук от затылка, Пьер торопливо дернул локтем в нужном направлении. В это же самое время темноту прорезал крик, затем еще и еще один. Светловолосый человек и еще трое других скрылись среди рядов тростника. Пьера поразило, как быстро они умудрялись бежать, несмотря на свое чуть ли не похоронное облачение.
* * *
От столь тесного соприкосновения с предметом своих мечтаний конгрессмен пришел в состояние транса. Его глаза были полузакрыты, от стонов подергивались желтоватые складки шеи. Однако он ни на миг не ослабил своей железной хватки. Он тащил Эрин все дальше в глубь поля, и высокие стебли вокруг них качались и дрожали. Эрин изо всех сил старалась удержаться на ногах, потому что упасть ей совершенно не улыбалось. Дилбек был крупный мужчина; окажись он сверху, ей осталось бы только стиснуть зубы, закрыть глаза и попытаться раствориться в музыке...
Она еще раз попыталась крикнуть, но из горла вырвался только едва слышный писк. Она задыхалась от потной вони, жара разгоряченного тела Дилбека, его тяжелого дыхания. Его пыл обрел хотя и не слишком крупную, но вполне конкретную форму, неумолимо целившую в нее из-под боксерских трусов.
– Де-е-етка, – в который уж раз изнеможенно проблеял Дилбек.
Эрин выбросила вниз руку с намерением вцепиться конгрессмену в самое чувствительное место, однако, не зная, что он является жертвой крипторхизма, промахнулась. Дилбек стиснул ее еще сильнее и медленно, как подрубленный дуб, начал заваливаться, увлекая Эрин с собой. Падая, она поняла, насколько неудачной была ее идея насчет мачете: у нее сейчас был прекрасный шанс самой же напороться на него.
К счастью, первым приземлился конгрессмен, а Эрин оказалась сверху Удар при падении вывел Дилбека из его мечтательного состояния. Он принялся гладить Эрин по голове, приговаривая, что ее запах невероятно возбуждает его. Белый бюстгальтер все еще продолжал болтаться на Эрин, значительно выше своего законного места; ее щека прямо-таки расплющилась о ребра Дилбека. Эрин больше не слышала музыки, доносившейся из лимузина. Возможно, они слишком глубоко забрались в заросли. Возможно, тростник заглушил и ее крики.
И тут она подумала: «Да разве они когда-нибудь отыщут меня здесь?»
Внезапно резким движением конгрессмен опрокинул ее на спину Она упала, больно ударившись шеей и плечами. От соприкосновения с влажной землей по всему ее телу пробежала дрожь. Дилбек неуклюже вскарабкался на нее, впечатывая в землю своим немалым весом. Эрин почувствовала, как лезвие мачете плашмя скользит по ее бедру, подбираясь к резинке трусиков.
Определяя свободной рукой степень своей готовности, Дилбек бормотал:
– Вот сейчас начнется настоящая любовь...
Эрин приподняла голову и слегка прижала губы к его груди.
– Да, да, – выдохнул он.
Ее язык коснулся его кожи...
– О Господи, – простонал конгрессмен и заскользил дальше, пока не дошел до шрама...
– Кругами, – прошептал Дилбек, – кругами.
И тут Эрин из всех сил вонзила в него зубы, стиснула их и не разжимала до тех пор, пока Дилбек не рванулся в сторону, истошно вопя и ощупывая дрожащими пальцами мокрую рваную рану на груди...
Эрин поднялась на ноги, выплевывая кровь, мясо и волосы.
– Настоящая любовь, – проговорила она, яростно вытирая рот. – Ну как, понравилось?
Дилбек, все еще не веря, кое-как выпрямился.
– Мерзавка... м-м-мерзавка...
– Что ж, справедливая оценка. – Эрин прикрыла наготу обеими руками. – С тебя новый комплект белья.
В фиолетовой темноте, среди валявшихся на земле поломанных стеблей и листьев, конгрессмен усмотрел мачете Вилли Рохо.
– Не будь смешным, – сказала Эрин.
Дилбек, тяжело дыша и сопя, обеими руками поднял мачете.
– Ты хотела вырвать у меня сердце, – выговорил он, замахиваясь.
Эрин повернулась и, как была, босиком, бросилась бежать. Ей представилось, что Дилбек вдруг понесся с олимпийской скоростью, сминая сапогами тростник; ей представлялись пауки, червяки, жуки и прочая живность, кишащая под ее босыми ногами; ей представлялся Дэррелл Грант, прячущийся среди высоких стеблей в ожидании подходящего для отмщения момента. Но она бежала все дальше и дальше, представляя себе глубокий, прохладный пруд, в который она нырнет, отмоется дочиста, а потом исчезнет, как выдра. Она представила себе Анджелу, ожидающую ее на берегу со своими куклами, и помчалась еще быстрее.
Она влетела прямо в раскинутые руки знакомого светловолосого человека.
Агента по особым поручениям Томаса Клири.
* * *
– Я могу все объяснить, – сказал конгрессмен.
Трое мужчин в темных костюмах приказали ему бросить оружие и поднять руки. Они уже отрекомендовались сотрудниками ФБР, и Дилбек испытал настоящее облегчение.
– Вам известно, кто я? – спросил он, мигая от бьющих в глаза лучей яркого света. Он отбросил мечете, и то упало почти вертикально, наискосок вонзившись в мягкую почву. – Прошу вас, джентльмены. Я могу все объяснить, – повторил он.
Федеральное бюро расследований давало своим агентам весьма разностороннюю подготовку, однако в нее не входило запоминание лиц всех пятисот тридцати пяти членов конгресса. Более того: даже ближайшие друзья и коллеги Дилбека вряд ли узнали бы его в боксерских трусах и ковбойских сапогах, с выпученными глазами, без рубашки, с все еще торчащим пенисом, с какими-то грязными и растрепанными лохмами на голове вместо его фирменной, безупречно аккуратной серебристой шевелюры. Луч фонаря одного из агентов выхватил из темноты ужасную рваную рану, зиявшую среди шерстистого покрова его груди. В таком виде, стоя полуголым на тростниковом поле, Дилбек ничем не напоминал того достойного джентльмена, чьи фотографии украшали тысячи предвыборных плакатов и листовок. Агентам он казался самым обыкновенным выродком, задержанным при попытке изнасилования.
– Слава Богу, вы здесь, – чуть ли не с нежностью произнес конгрессмен. Он думал, что теперь-то он спасен. Разве не в этом заключаются обязанности ФБР?
Один из агентов проинформировал его, что он имеет право не отвечать на вопросы.
– Иисус-Мария, – прошипел конгрессмен, – да вы знаете, кто я такой? – И он сказал им, кто он такой, и с жаром повторял это, пока они надевали на него наручники.
Агенты ФБР держались вежливо, но твердо и не вышли из себя даже тогда, когда Дилбек обозвал их молодыми нацистами в коричневых рубашках.
– Это ваша, сэр? – Один из агентов нашел ковбойскую шляпу и водрузил ее на голову Дилбеку.
– Вы надели задом наперед, – проворчал конгрессмен.
– Да нет, выглядит нормально, – возразил агент. – Кого вы изображали – Джорджа Стрейта? Или Дуайта Йоукэма?
– Никого! – рявкнул Дилбек. – Бога ради!
Люди из ФБР перевязали его кровоточащую рану, дали четыре таблетки аспирина, чтобы унять боль, и заперли в одном из «фордов». Глядя в окошко, Дилбек чувствовал, что потихоньку сходит с ума. Там, снаружи, собралась странная компания: те агенты Федерального бюро, которые взяли его, и еще другие, которых он раньше не видел, его шофер Пьер, темноволосая женщина, маленькая девочка в пижамке, восседающая на плечах огромного, абсолютно лысого кроманьонца. В какой-то момент к стеклу приблизилось еще одно лицо – смуглое, с грубоватыми чертами, явно принадлежащее кубинцу; незнакомец усмехнулся, выпуская сквозь крупные белые зубы струйки голубоватого дыма.
«Это какой-то проклятый замкнутый круг, – подумал конгрессмен. – Телефон! Как ему нужен телефон, чтобы немедленно позвонить Молди! Вот уж кто сразу разберется во всей этой заварухе».
* * *
– Вот уж не ожидал встретить тебя здесь, – сказал Эл Гарсиа, целуя жену.
– Они приехали за Анджи, – объяснила Донна. – Не могла же я отпустить ее одну! Что тут происходит, Эл?
Гарсиа знал, что его жена наверняка позвонила куда следует, чтобы удостовериться, что это действительно агенты ФБР. Вот уж, наверное, они разозлились! Он спросил Донну об Энди и Линн.
– Они у твоей матери, – ответила та, – и не пытайся перевести разговор на другую тему. Скажи мне, что тут происходит.
– Полный хаос – больше ничего сказать не могу. – Гарсиа познакомил жену с Шэдом, который галопом носился вдоль рядов тростниковых стеблей с хохочущей Анджелой на плечах.
– А где мама? – спросила девочка.
– Она скоро придет сюда, – ответил Гарсиа, надеясь, что сказал правду. Фэбээровцы, как обычно, не говорили ничего. Они воззрились на его сержантский значок точно так же, как на простреленный «каприс»: с минимумом любопытства и нулевой симпатией.
Шэд обратил внимание на их неприязненное отношение к представителю полиции.
– Какого черта она вызвала их? – спросил он, понизив голос. – Что – они могут что-то, чего не можешь ты?
– Все дело в юрисдикции, – так же тихо ответил Гарсиа. Он не чувствовал себя слишком обиженным: вызвав фэбээровцев, Эрин избавила его от громадного количества бумажной работы.
Шэд спустил Анджи на землю, чтобы она могла взять своих кукол. А сам подошел к одному из серых «фордов» и вгляделся в видневшееся в окошке лицо: старое, потрепанное, увенчанное ковбойской шляпой, надетой задом наперед. Дэвид Дилбек выглядел взволнованным и обеспокоенным, как бродячий пес, которого поймали и засадили в клетку.
– Извращенец, – процедил Шэд. Он помнил рожу этого сукина сына еще с того вечера в «И хочется, и можется».
– Побольше уважения, друг мой! – Это сказал Гарсиа, который незаметно подошел и теперь стоял рядом. – Этот тип – ни больше, ни меньше как член конгресса Соединенных Штатов!
– Ни хрена себе, – отозвался Шэд. Пожалуй, настала пора и ему поучаствовать в голосовании.
* * *
Они стояли вместе среди зарослей тростника. Агент Клири набросил на Эрин свой пиджак. Он испытывал тревогу и некоторую неловкость – оттого что видел Эрин в таком виде.
– Где Анджи? – спросила она. – Ты ее не привез?
Клири кивнул и протер запотевшие стекла очков.
– Я не уверен в мотивах. Я не уверен, что тут на самом деле происходит.
– Похищение, умыкание – назови как хочешь. – И Эрин вкратце рассказала ему о событиях этого вечера. У нее было искушение выложить ему все, что она знала о конгрессмене, начиная с вечера в «И хочется, и можется», однако она решила, что это ни к чему. Клири был человеком линейного мышления, не склонным к мечтательству и придумыванию хитроумных планов. С ним следовало говорить конкретным языком, перечисляя имевшие место действия и доказательства, могущие подтвердить наличие состава преступления.
– Значит, ты танцовщица, – сухо сказал он, выслушав Эрин.
– Была – до сегодняшнего дня. Услуги адвоката стоят кучу денег, Том. Я ведь говорила тебе, Дэррелл просто взял меня за горло. Кстати, он должен быть где-то здесь. – Она махнула рукой в сторону тростниковых зарослей и закончила с горькой иронией: – Мой драгоценный бывший супруг.
При упоминании имени Дэррелла Гранта лицо Тома Клири омрачилось. Эрин знала, что ему стыдно и неловко:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
Пьер, не дожидаясь приказа, с готовностью шлепнул обе руки за голову, приминая свою шоферскую фуражку. Он насчитал шестерых мужчин в темных костюмах. Выскочив из машин, они немедленно выхватили пистолеты. Самый высокий из всех, светловолосый, в черепаховых очках, подошел к Пьеру и спросил, он ли тот человек, который звонил.
– М-ра konprann , – ответил Пьер. Он повторил это дважды, всячески показывая, что не понимает ровнехонько ничего. На какое-то время его уловка возымела действие.
Новоприбывшие, не выпуская из рук оружия, наскоро обсудили свои лингвистические возможности и пришли к выводу, что по-креольски никто из них не говорит. Светловолосый человек твердой рукой сгреб Пьера за ворот.
– Где она? – грозно спросил он. – Ты знаешь, о ком я говорю.
Не отрывая рук от затылка, Пьер торопливо дернул локтем в нужном направлении. В это же самое время темноту прорезал крик, затем еще и еще один. Светловолосый человек и еще трое других скрылись среди рядов тростника. Пьера поразило, как быстро они умудрялись бежать, несмотря на свое чуть ли не похоронное облачение.
* * *
От столь тесного соприкосновения с предметом своих мечтаний конгрессмен пришел в состояние транса. Его глаза были полузакрыты, от стонов подергивались желтоватые складки шеи. Однако он ни на миг не ослабил своей железной хватки. Он тащил Эрин все дальше в глубь поля, и высокие стебли вокруг них качались и дрожали. Эрин изо всех сил старалась удержаться на ногах, потому что упасть ей совершенно не улыбалось. Дилбек был крупный мужчина; окажись он сверху, ей осталось бы только стиснуть зубы, закрыть глаза и попытаться раствориться в музыке...
Она еще раз попыталась крикнуть, но из горла вырвался только едва слышный писк. Она задыхалась от потной вони, жара разгоряченного тела Дилбека, его тяжелого дыхания. Его пыл обрел хотя и не слишком крупную, но вполне конкретную форму, неумолимо целившую в нее из-под боксерских трусов.
– Де-е-етка, – в который уж раз изнеможенно проблеял Дилбек.
Эрин выбросила вниз руку с намерением вцепиться конгрессмену в самое чувствительное место, однако, не зная, что он является жертвой крипторхизма, промахнулась. Дилбек стиснул ее еще сильнее и медленно, как подрубленный дуб, начал заваливаться, увлекая Эрин с собой. Падая, она поняла, насколько неудачной была ее идея насчет мачете: у нее сейчас был прекрасный шанс самой же напороться на него.
К счастью, первым приземлился конгрессмен, а Эрин оказалась сверху Удар при падении вывел Дилбека из его мечтательного состояния. Он принялся гладить Эрин по голове, приговаривая, что ее запах невероятно возбуждает его. Белый бюстгальтер все еще продолжал болтаться на Эрин, значительно выше своего законного места; ее щека прямо-таки расплющилась о ребра Дилбека. Эрин больше не слышала музыки, доносившейся из лимузина. Возможно, они слишком глубоко забрались в заросли. Возможно, тростник заглушил и ее крики.
И тут она подумала: «Да разве они когда-нибудь отыщут меня здесь?»
Внезапно резким движением конгрессмен опрокинул ее на спину Она упала, больно ударившись шеей и плечами. От соприкосновения с влажной землей по всему ее телу пробежала дрожь. Дилбек неуклюже вскарабкался на нее, впечатывая в землю своим немалым весом. Эрин почувствовала, как лезвие мачете плашмя скользит по ее бедру, подбираясь к резинке трусиков.
Определяя свободной рукой степень своей готовности, Дилбек бормотал:
– Вот сейчас начнется настоящая любовь...
Эрин приподняла голову и слегка прижала губы к его груди.
– Да, да, – выдохнул он.
Ее язык коснулся его кожи...
– О Господи, – простонал конгрессмен и заскользил дальше, пока не дошел до шрама...
– Кругами, – прошептал Дилбек, – кругами.
И тут Эрин из всех сил вонзила в него зубы, стиснула их и не разжимала до тех пор, пока Дилбек не рванулся в сторону, истошно вопя и ощупывая дрожащими пальцами мокрую рваную рану на груди...
Эрин поднялась на ноги, выплевывая кровь, мясо и волосы.
– Настоящая любовь, – проговорила она, яростно вытирая рот. – Ну как, понравилось?
Дилбек, все еще не веря, кое-как выпрямился.
– Мерзавка... м-м-мерзавка...
– Что ж, справедливая оценка. – Эрин прикрыла наготу обеими руками. – С тебя новый комплект белья.
В фиолетовой темноте, среди валявшихся на земле поломанных стеблей и листьев, конгрессмен усмотрел мачете Вилли Рохо.
– Не будь смешным, – сказала Эрин.
Дилбек, тяжело дыша и сопя, обеими руками поднял мачете.
– Ты хотела вырвать у меня сердце, – выговорил он, замахиваясь.
Эрин повернулась и, как была, босиком, бросилась бежать. Ей представилось, что Дилбек вдруг понесся с олимпийской скоростью, сминая сапогами тростник; ей представлялись пауки, червяки, жуки и прочая живность, кишащая под ее босыми ногами; ей представлялся Дэррелл Грант, прячущийся среди высоких стеблей в ожидании подходящего для отмщения момента. Но она бежала все дальше и дальше, представляя себе глубокий, прохладный пруд, в который она нырнет, отмоется дочиста, а потом исчезнет, как выдра. Она представила себе Анджелу, ожидающую ее на берегу со своими куклами, и помчалась еще быстрее.
Она влетела прямо в раскинутые руки знакомого светловолосого человека.
Агента по особым поручениям Томаса Клири.
* * *
– Я могу все объяснить, – сказал конгрессмен.
Трое мужчин в темных костюмах приказали ему бросить оружие и поднять руки. Они уже отрекомендовались сотрудниками ФБР, и Дилбек испытал настоящее облегчение.
– Вам известно, кто я? – спросил он, мигая от бьющих в глаза лучей яркого света. Он отбросил мечете, и то упало почти вертикально, наискосок вонзившись в мягкую почву. – Прошу вас, джентльмены. Я могу все объяснить, – повторил он.
Федеральное бюро расследований давало своим агентам весьма разностороннюю подготовку, однако в нее не входило запоминание лиц всех пятисот тридцати пяти членов конгресса. Более того: даже ближайшие друзья и коллеги Дилбека вряд ли узнали бы его в боксерских трусах и ковбойских сапогах, с выпученными глазами, без рубашки, с все еще торчащим пенисом, с какими-то грязными и растрепанными лохмами на голове вместо его фирменной, безупречно аккуратной серебристой шевелюры. Луч фонаря одного из агентов выхватил из темноты ужасную рваную рану, зиявшую среди шерстистого покрова его груди. В таком виде, стоя полуголым на тростниковом поле, Дилбек ничем не напоминал того достойного джентльмена, чьи фотографии украшали тысячи предвыборных плакатов и листовок. Агентам он казался самым обыкновенным выродком, задержанным при попытке изнасилования.
– Слава Богу, вы здесь, – чуть ли не с нежностью произнес конгрессмен. Он думал, что теперь-то он спасен. Разве не в этом заключаются обязанности ФБР?
Один из агентов проинформировал его, что он имеет право не отвечать на вопросы.
– Иисус-Мария, – прошипел конгрессмен, – да вы знаете, кто я такой? – И он сказал им, кто он такой, и с жаром повторял это, пока они надевали на него наручники.
Агенты ФБР держались вежливо, но твердо и не вышли из себя даже тогда, когда Дилбек обозвал их молодыми нацистами в коричневых рубашках.
– Это ваша, сэр? – Один из агентов нашел ковбойскую шляпу и водрузил ее на голову Дилбеку.
– Вы надели задом наперед, – проворчал конгрессмен.
– Да нет, выглядит нормально, – возразил агент. – Кого вы изображали – Джорджа Стрейта? Или Дуайта Йоукэма?
– Никого! – рявкнул Дилбек. – Бога ради!
Люди из ФБР перевязали его кровоточащую рану, дали четыре таблетки аспирина, чтобы унять боль, и заперли в одном из «фордов». Глядя в окошко, Дилбек чувствовал, что потихоньку сходит с ума. Там, снаружи, собралась странная компания: те агенты Федерального бюро, которые взяли его, и еще другие, которых он раньше не видел, его шофер Пьер, темноволосая женщина, маленькая девочка в пижамке, восседающая на плечах огромного, абсолютно лысого кроманьонца. В какой-то момент к стеклу приблизилось еще одно лицо – смуглое, с грубоватыми чертами, явно принадлежащее кубинцу; незнакомец усмехнулся, выпуская сквозь крупные белые зубы струйки голубоватого дыма.
«Это какой-то проклятый замкнутый круг, – подумал конгрессмен. – Телефон! Как ему нужен телефон, чтобы немедленно позвонить Молди! Вот уж кто сразу разберется во всей этой заварухе».
* * *
– Вот уж не ожидал встретить тебя здесь, – сказал Эл Гарсиа, целуя жену.
– Они приехали за Анджи, – объяснила Донна. – Не могла же я отпустить ее одну! Что тут происходит, Эл?
Гарсиа знал, что его жена наверняка позвонила куда следует, чтобы удостовериться, что это действительно агенты ФБР. Вот уж, наверное, они разозлились! Он спросил Донну об Энди и Линн.
– Они у твоей матери, – ответила та, – и не пытайся перевести разговор на другую тему. Скажи мне, что тут происходит.
– Полный хаос – больше ничего сказать не могу. – Гарсиа познакомил жену с Шэдом, который галопом носился вдоль рядов тростниковых стеблей с хохочущей Анджелой на плечах.
– А где мама? – спросила девочка.
– Она скоро придет сюда, – ответил Гарсиа, надеясь, что сказал правду. Фэбээровцы, как обычно, не говорили ничего. Они воззрились на его сержантский значок точно так же, как на простреленный «каприс»: с минимумом любопытства и нулевой симпатией.
Шэд обратил внимание на их неприязненное отношение к представителю полиции.
– Какого черта она вызвала их? – спросил он, понизив голос. – Что – они могут что-то, чего не можешь ты?
– Все дело в юрисдикции, – так же тихо ответил Гарсиа. Он не чувствовал себя слишком обиженным: вызвав фэбээровцев, Эрин избавила его от громадного количества бумажной работы.
Шэд спустил Анджи на землю, чтобы она могла взять своих кукол. А сам подошел к одному из серых «фордов» и вгляделся в видневшееся в окошке лицо: старое, потрепанное, увенчанное ковбойской шляпой, надетой задом наперед. Дэвид Дилбек выглядел взволнованным и обеспокоенным, как бродячий пес, которого поймали и засадили в клетку.
– Извращенец, – процедил Шэд. Он помнил рожу этого сукина сына еще с того вечера в «И хочется, и можется».
– Побольше уважения, друг мой! – Это сказал Гарсиа, который незаметно подошел и теперь стоял рядом. – Этот тип – ни больше, ни меньше как член конгресса Соединенных Штатов!
– Ни хрена себе, – отозвался Шэд. Пожалуй, настала пора и ему поучаствовать в голосовании.
* * *
Они стояли вместе среди зарослей тростника. Агент Клири набросил на Эрин свой пиджак. Он испытывал тревогу и некоторую неловкость – оттого что видел Эрин в таком виде.
– Где Анджи? – спросила она. – Ты ее не привез?
Клири кивнул и протер запотевшие стекла очков.
– Я не уверен в мотивах. Я не уверен, что тут на самом деле происходит.
– Похищение, умыкание – назови как хочешь. – И Эрин вкратце рассказала ему о событиях этого вечера. У нее было искушение выложить ему все, что она знала о конгрессмене, начиная с вечера в «И хочется, и можется», однако она решила, что это ни к чему. Клири был человеком линейного мышления, не склонным к мечтательству и придумыванию хитроумных планов. С ним следовало говорить конкретным языком, перечисляя имевшие место действия и доказательства, могущие подтвердить наличие состава преступления.
– Значит, ты танцовщица, – сухо сказал он, выслушав Эрин.
– Была – до сегодняшнего дня. Услуги адвоката стоят кучу денег, Том. Я ведь говорила тебе, Дэррелл просто взял меня за горло. Кстати, он должен быть где-то здесь. – Она махнула рукой в сторону тростниковых зарослей и закончила с горькой иронией: – Мой драгоценный бывший супруг.
При упоминании имени Дэррелла Гранта лицо Тома Клири омрачилось. Эрин знала, что ему стыдно и неловко:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75