– Вы в порядке? – поинтересовался Макс.
Сцинк осмысленно кивнул.
– Это побочный эффект от жабы. Я извиняюсь.
– А вы уверены, что Бонни сумеет отыскать нас здесь?
– Ради Бога, зачем же ты женился на женщине, которая не может выполнить простейшие указания?
– Но сейчас очень темно...
Путешествие в Стилтсвилл ужасно напугало Макса: полно черепах, фонарей нет, хлипкий ялик протекает. Находиться в гидроплане, безусловно, приятнее. Шторм превратил залив в этакое кладбище затонувших яхт, траулеров, моторных лодок. На все время их поездки Сцинк вынул свой стеклянный глаз и поместил его для сохранности в зажатый кулак Макса. И Макс берег его так, словно это был алмаз «Надежда».
– Твоя жена наверняка прихватит с собой кого-нибудь, кто знает дорогу, – предположил Сцинк.
– Капитан, дайте мне, пожалуйста, сигарету, – попросил Макс.
Сцинк порылся в куртке, нашел пачку, распечатал ее и вместе с зажигалкой протянул своему пленнику.
Макса удивляло, насколько быстро он привык к сигаретам «Бронко», которые славились тем, что ужасно драли горло. В их рекламном агентстве эти сигареты в шутку называли «Бронхиальные», именно такая убийственная репутация была у них среди ярых противников курения. Макс относил свою вновь приобретенную губительную привычку на счет жестокой стрессовой ситуации, в которой он находился, а не на счет слабости характера. В рекламном бизнесе всегда следовало оставаться равнодушным к тем основным вкусам, которые навязывались среднему потребителю.
– Ну, а чем ты еще прославился? – спросил Сцинк.
– Я не понимаю, что вы имеете в виду?
– Твои рекламные фразы. Что еще, кроме «Плам Криспис».
– «Кранчиз», – решительным тоном поправил его Макс.
Причал зашатался, когда Сцинк поднялся на ноги, и Макс ухватился за полусгнившую балку. Деться отсюда им было некуда. Старик, который перевез их через залив, забрал у Сцинка пятьдесят долларов и тут же направил свой ялик к берегу.
Сцинк несколько раз покрутил над головой фонарем. Продолжая держаться за шаткую балку, Макс сказал:
– Хорошо, капитан, вот еще одна моя рекламная фраза: «Эта свежесть доброго утра остается с вами на весь день».
– А как называется продукт?
– «Интимный туман».
– Нет! – Сцинк резко взмахнул фонарем.
Макс постарался не показать своим тоном, что он оправдывается.
– Это женское средство гигиены. Очень популярное.
– Малиновый лосьон! Господи, я подумал, что ты шутишь. И это вершина того, чего ты достиг в жизни?
– Нет, – возразил Макс. – Еще я рекламировал слабоалкогольные напитки, присадки для бензина, лазерные копировальные машины... я принимал участие во многих рекламных проектах. – Макс и сам не понимал, почему он упомянул «Интимный туман». Может, это был бессознательный акт мазохизма или беспечность, вызванная усталостью?
Сцинк тяжело опустился на крыльцо, которое под опасным углом наклонилось к воде.
– Я слышу лодку, – произнес он.
Макс внимательно оглядел воду. Он ничего не услышал, кроме плеска волн и редких криков чаек.
– Что мы теперь будем делать? – спросил он.
Ответа Макс не дождался. При желтом свете фонаря он разглядел улыбку на лице полоумного Сцинка.
– Вы действительно не хотите получить за меня выкуп? – спросил он.
– Этого я не говорил. Я не хочу получить за тебя деньги.
– А что тогда? – Макс швырнул сигарету в воду. – Скажите мне, черт побери, зачем вы все это затеяли. Я устал от этой игры, на самом деле устал!
Сцинка позабавила эта вспышка гнева. Похоже, что это ничтожество осмелело.
– Все, что я хочу, так это провести несколько минут с твоей женой. Она меня интригует.
– В каком смысле?
– С точки зрения антропологии. Хочу понять, черт побери, что же она такого нашла в тебе? Как вы уживаетесь с ней? – Сцинк ехидно подмигнул Максу. – Люблю загадки.
– Если вы дотронетесь до нее...
– Ишь какой храбрый жеребец!
Макс Лам сделал два шага навстречу безумцу, но тут же замер, увидев, как Сцинк поднес руку к горлу. Ошейник! Макс почувствовал, что по спине пробежала горячая волна. Он представил себе, как дергается, словно кукла. И даже знай Макс, что батарейки в пульте дистанционного управления ошейником сели шесть часов назад, он среагировал бы точно так же. Макс понимал, что ожидание боли парализует даже больше, чем сама боль, но ничего не мог поделать с собой.
* * *
Когда Макс успокоился, Сцинк заверил его, что не имеет никаких скабрезных намерений по отношению к его жене.
– Боже мой, я не буду к ней приставать. И вообще, я хочу проследить, как на протяжении тысячелетий мужчины добывали пищу. – Длинные руки Сцинка взметнулись к звездам. – Это загадка всех времен, турист. Пять тысяч лет назад мы рисовали на стенах пещер. А сегодня мы пишем оды лосьонам с фруктовыми запахами.
– Но это работа, – дерзким тоном возразил Макс. – И хватит об этом.
Сцинк зевнул, словно сытая гиена.
– У этой лодки чертовски мощный двигатель. Надеюсь, твоя Бонни не настолько глупа, чтобы привести с собой полицию.
– Я предупредил, чтобы она не делала этого.
– Мое мнение о твоей жене, – продолжил Сцинк, – будет складываться в зависимости от того, как она справится с этой ситуацией. Кого приведет с собой. Как будет себя вести.
Макс поинтересовался у Сцинка, есть ли у него пистолет. В ответ тот только поцокал языком и спросил:
– Видишь приближающиеся огни?
– Нет.
– В направлении Ки-Бискейн. Вон там.
– Ох, да, вижу.
– Похоже, что два двигателя, наверное, двойной «Меркурий».
На лодке имелся мощный прожектор, его луч обшаривал воды Стилтсвилла. Когда лодка подошла ближе, пятно света легло на крыльцо дома на сваях. Сцинка, похоже, это ничуть не волновало.
Он принялся доставать из кармана жаб. Серых, толстых, страшных, покрытых пупырышками жаб, некоторые из которых были величиной с большую картофелину. Макс насчитал одиннадцать жаб. Сцинк выстроил их рядышком возле своих ног. Максу нечего было добавить к этой картине. А может, все это просто сон, который начался с шелудивой обезьяны, и скоро он проснется на кровати, а рядом будет Бонни...
Жабы начали дергаться, прыгать и мочиться, а Сцинк тихонько бранил их. Когда луч прожектора осветил жаб, они захлопали влажными выпученными глазами и запрыгали вперед, падая одна за другой в воду. Сцинк весело напутствовал их:
– На юг, ребятки! В Гаванну, в Сан-Хуан, туда, черт побери, где вы жили!
Макс наблюдал, как исчезают жабы. Некоторые ушли под воду, других качало на пенистых гребнях волн. Макс не знал, что с ними будет, да его это и не волновало. Ведь это были просто безобразные жабы, так пусть ими полакомятся барракуды. Единственный интерес Макса заключался в извлечении урока из этого эпизода, такого урока, который можно было бы использовать в отношениях с одноглазым похитителем.
Но Сцинк, похоже, уже напрочь забыл о жабах. Теперь он снова начал восхищаться ураганом.
– Ты только взгляни на мыс полуострова Флорида, все деревья повалены, за каких-то тридцать благословенных минут все превратилось в сплошной лунный пейзаж!
– Лодка...
– Ты только задумайся над этим.
– Они мигают нам прожектором...
– Какая ярость была заключена в этом урагане. А ты со своей видеокамерой. – Сцинк разочарованно вздохнул. – Оскар Уайлд сказал, что грех проявляется на лице человека. Хотя не думаю, чтобы ты читал его.
Молчание Макса подтвердило предположение Сцинка.
– Вот я и увидел грех на твоем лице.
– Но ведь я никому не причинил вреда, так ведь? Возможно, мои действия были несколько бесчувственными, но безобидными. Своей цели вы добились, капитан. А теперь отпустите меня.
Моторная лодка подошла уже настолько близко, что можно было разглядеть синий металлический корпус с зигзагообразной белой полосой. У борта виднелись две фигуры.
– Это она, – сказал Макс.
– И без полиции. – Сцинк помахал, призывая лодку подплыть ближе.
Одна из фигур прошла на нос и бросила причальный конец. Сцинк поймал его и закрепил. Двигатель лодки замолк, течением ее развернуло, корма лодки коснулась свай, оказавшись в свете фонаря.
Макс увидел, что на носу лодки стоит Бонни. Когда он окликнул ее по имени, Бонни ступила на причал и заботливо обняла Макса, словно он был ребенком, поранившим коленку. Макс принял этот знак внимания с мужской сдержанностью, он понимал, что за ними наблюдает не только его похититель, но и мужчина, сопровождавший Бонни.
Сцинк улыбнулся, наблюдая за сценой встречи супругов, и отступил в тень. Мужчина, управлявший лодкой, вылезать на причал не стал. Он был молод, широкоплеч, уверенно чувствовал себя на воде, одет в светло-синий пуловер, обрезанные джинсы, обуви на ногах не было. Похоже, его не утомила прогулка на моторной лодке в темноте по заливу, полному затонувших судов и плавающих бревен.
Стоя в темноте, Сцинк спросил у молодого человека, как его зовут.
– Августин, – ответил тот.
– А выкуп привезли?
– Разумеется.
– Не беспокойтесь, он не из полиции, – подала голос Бонни.
– Я это вижу, – отозвался Сцинк.
Августин шагнул к борту и протянул Бонни сумку, которую она передала мужу, а тот, в свою очередь, стоявшему в тени похитителю.
– Бонни, дорогая, капитан хочет поговорить с тобой. После этого он отпустит меня.
– Я еще не решил, – поправил Макса Сцинк.
– О чем он хочет поговорить со мной?
Августин сунул руку в шкафчик и вытащил из него банку пива. Сделав глоток, он облокотился на штурвал.
– Что это у тебя на шее? – спросила Бонни у мужа. Предмет напоминал бандаж, нечто подобное она видела в витринах кожгалантерейных магазинов в Гринвич-Виллидж.
Сцинк вышел из тени на свет.
– Эта штука нужна для дрессировки. Лечь, Макс.
Бонни внимательно посмотрела на высокого, с растрепанными волосами незнакомца. Он был именно таким, как описал патрульный. По габаритам и виду он был похож на человека, способного на все, но Бонни совершенно не испытывала страха.
– Выполняй, Макс! – приказал похититель ее мужу.
Макс Лам послушно распластался на досках причала. Когда Сцинк приказал ему сесть, он выполнил и эту команду.
Бонни стало стыдно за мужа. Сцинк заметил это, извинился и приказал Максу встать.
В сумке находилось все, что потребовал принести Сцинк. Он тут же вставил новые батарейки в плейер, и в наушниках зазвучала музыка. Открыв банку с зелеными оливками, Сцинк поднес ее ко рту.
Бонни спросила Макса, что же, в конце концов, происходит.
– Потом, – прошептал Макс.
– Нет, скажи мне сейчас!
– Она заслуживает ответа, – вмешался в разговор Сцинк, прихлебывая сок из банки. – Ведь она рискует жизнью, находясь здесь с таким безумцем, как я.
Бонни оделась специально для поездки на лодке: синий плащ, джинсы, парусиновые туфли на толстой каучуковой подошве. Сцинк отметил про себя, что все вещи хорошие и практичные, не то что всякая дребедень из калифорнийских каталогов. Он снял наушники и похвалил Бонни за предусмотрительность. Потом приказал ее мужу снять ошейник и выбросить его в воду.
Макс поднес дрожащие руки к шее. Сцинк приказал ему снимать, быстрее! Макс решительно сжал губы, но все же у него не хватало смелости даже дотронуться до ошейника. В конце концов Бонни подошла к нему, расстегнула пряжку и сняла ошейник. Потом внимательно осмотрела его под фонарем.
– Ужас какой, – упрекнула она Сцинка и швырнула ошейник на причал.
В ответ Сцинк достал из куртки видеокассету и бросил ее Бонни. Она поймала ее двумя руками.
– Ваш муженек снимал последствия урагана, чтобы потом демонстрировать пленку своим друзьям. А вы говорите ужас.
Бонни повернулась и швырнула кассету в воду.
А у этой девчонки есть характер! Сцинку она уже начала нравиться. Макс нервно закурил сигарету.
Бонни была бы потрясена гораздо меньше, если бы Макс на ее глазах ввел себе дозу героина.
– С каких это пор ты начал курить?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61