Иди сунула острый конец ломика между зубов Кусаки, прижав к ним его бледный язык.
– Только попробуй еще раз ударить меня, – предупредила она, – и я тебе яйца вырву.
Фред Дов схватил брюки, портфель и убежал.
* * *
Они вернули моторную лодку на причал и возвратились в Корал Гейблз. С большими усилиями им удалось затащить человека по прозвищу Сцинк в дом Августина.
Макс Лам слегка ошалел, увидев черепа на стене, но молча проследовал в душ. Августин принялся звонить по телефону, пытаясь выяснить, что случилось с южноафриканским буйволом его покойного дяди. Бонни сварила кофе и отнесла кофейник в комнату для гостей, где губернатор приходил в себя после дозы снотворного, содержавшейся в шприце, которым Августин поразил его. Он разговаривал с Джимом Тайлом, когда в комнату вошла Бонни. Она хотела остаться и послушать загадочного незнакомца, но поняла, что мешает. Мужчины, понизив голоса, вели серьезный разговор. Бонни услышала, как Сцинк сказал:
– Бренда сильная, она выкарабкается.
– Я прочитал уже все молитвы, какие знаю, – ответил Джим.
Выскользнув из комнаты, Бонни столкнулась с Максом, который вышел из ванной с сигаретой в зубах. Она решила, что будет терпимо относиться к новой привычке мужа, которую Макс, по его словам, приобрел в результате жуткого стресса, связанного с похищением.
Бонни прошла с мужем в гостиную и уселась рядом с ним на софе. И Макс во всех деталях описал ей пытку, которой подвергался, находясь в руках одноглазого безумца.
– Собачий ошейник, – промолвила Бонни.
– Вот именно. Посмотри на мою шею. – Макс расстегнул верхние пуговицы рубашки, которую ему одолжил Августин. – Видишь ожоги? Видишь?
Бонни не увидела никаких ожогов, но сочувственно кивнула.
– Значит, ты твердо решил выдвинуть против него обвинение.
– Абсолютно твердо! – Макс уловил сомнение в голосе жены. – Боже мой, Бонни, он мог убить меня.
Бонни сжала руку мужа.
– И все-таки я не понимаю, почему... почему он сделал это.
– Кто знает, что может взбрести в голову этому типу. – Макс умышленно промолчал о том, в какую ярость привела Сцинка его видеосъемка. Он помнил, что и Бонни это ужасно не понравилось.
– Мне кажется, ему нужна медицинская помощь.
– Нет, дорогая, ему нужна хорошая тюрьма. – Макс вскинул подбородок и выпустил к потолку струю дыма.
– Дорогой, давай подумаем об этом...
Макс отодвинулся от жены и схватил телефонную трубку, поскольку Августин только что закончил говорить по телефону.
– Мне нужно позвонить Питу Арчибальду, – бросил он через плечо, – пусть все в агентстве узнают, что со мной все в порядке.
Бонни встала с софы и направилась в комнату для гостей. Губернатор сидел на кровати, но глаза его были полузакрыты. На голове у него до сих пор была надета цветная пластиковая шапочка для душа, бороду усыпали мелкие крупинки морской соли. Джим Тайл, держа под мышкой свой «стетсон», стоял возле окна.
Бонни налила им еще по чашке кофе.
– Как он себя чувствует? – шепотом спросила она.
Сцинк открыл здоровый глаз.
– Уже лучше, – пробасил он.
Бонни поставила кофейник на прикроватный столик.
– Это транквилизатор для обезьян, – пояснила она.
– Никогда нельзя смешивать его с психотропными наркотиками, особенно с соком жабы.
Бонни посмотрела на Джим Тайла, и тот ответил на ее немой вопрос:
– Я спрашивал его об этом.
– О чем ты меня спрашивал? – проворчал Сцинк.
– О мертвом парне, распятом на спутниковой антенне, – пояснил Джим, затем снова обратился к Бонни: – Он этого не делал.
– Однако сама идея мне очень понравилась, – вставил Сцинк.
Бонни не удалось скрыть свое сомнение, и Сцинк устремил на нее суровый взгляд.
– Я не убивал этого парня, миссис Лам. А если бы и сделал это, то уж наверняка не сказал бы вам.
– Я вам верю. Действительно верю.
Губернатор допил кофе и попросил налить еще чашечку. Он сказал Бонни, что это лучший кофе, какой ему когда-либо приходилось пробовать.
– И твой парень мне нравится. – Сцинк показал на черепа, висевшие на стене. – Нравится, как он украсил свой дом.
– Он не мой парень. Просто друг, – возразила Бонни.
Сцинк кивнул.
– Всем нам нужны друзья. – Губернатор с трудом поднялся с постели и принялся снимать мокрую одежду. Джим Тайл отвел его в душ и включил воду. Когда патрульный вернулся с губернаторской пластиковой шапочкой в руках, он спросил у Бонни, что намерен предпринять ее муж.
– Он хочет выдвинуть обвинение. – Она присела на край кровати, прислушиваясь к шуму воды в ванной.
– Ну, как дела? – спросил Августин, заходя в комнату.
– Я могу сегодня же арестовать его, – сказал Джим, обращаясь к Бонни, – если ваш муж придет в участок и напишет заявление. А дальше уже дело прокурора.
– И вы это сделаете... арестуете своего друга?
– Лучше я, чем незнакомый полицейский. Не расстраивайтесь, миссис Лам. Ваш муж имеет полное право выдвинуть обвинение.
– Да, я знаю. – Конечно, следовало выдвинуть обвинение против губернатора... нельзя позволять человеку похищать туристов, как бы безобразно они себя ни вели. И все же Бонни опечалила мысль о том, что Сцинк окажется за решеткой. Глупо, конечно, она понимала это, но именно такие чувства Бонни испытывала в отношении губернатора.
Джим Тайл спросил у Августина, указывая на черепа:
– Кубинское вуду?
– Нет, ничего подобного.
– Я насчитал девятнадцать штук. Не буду спрашивать, где вы их взяли. Они слишком чистые, убийством здесь и не пахнет.
– Это медицинские пособия, – пояснила Бонни.
– Ладно, будем считать их пособиями, – согласился Джим Тайл. За двадцать лет службы он повидал массу автомобильных аварий, и у него выработалось отвращение к частям человеческих тел.
Августин снял с полок пять черепов и расставил их на паркетном полу возле своих ног. Затем взял три черепа и начал жонглировать.
– Будь я проклят, – пробормотал патрульный.
Жонглируя, Августин думал о молодом пьяном кретине, который пытался застрелить южноафриканского буйвола. Какая печальная, нелепая смерть. К трем черепам вскоре добавился четвертый, а потом и пятый.
Бонни поймала себя на том, что улыбается, глядя на это зрелище, от которого бросало в дрожь. В этот момент в облаке пара из ванной появился губернатор, голый, с небесного цвета полотенцем на шее. Капли воды стекали с его длинных седых волос на грудь. Уголком полотенца губернатор протер запотевший стеклянный глаз и улыбнулся, глядя на жонглирующего Августина.
Наблюдая за летающими черепами, Джим Тайл почувствовал, что у него кружится голова. В дверях комнаты появился Макс Лам. Любопытство на его лице тут же сменилось гримасой отвращения, как будто кто-то переключил тумблер у него в голове. Едва он раскрыл рот, Бонни уже знала, что скажет муж.
– И ты находишь вот это забавным?
* * *
Августин продолжал жонглировать. Было неясно, что вызвало неодобрение Макса – его жонглирование или нагота губернатора.
– Мы все устали, приятель, – промолвил патрульный.
– Бонни, мы уходим, – заявил Макс начальственным и угрожающим тоном. – Ты меня слышишь? Шутки закончились.
Бонни разозлило, что Макс говорит с ней таким тоном в присутствии посторонних. Она пулей вылетела из комнаты.
– О, Макс? – Сцинк лукаво улыбнулся и дотронулся пальцем до горла. Этот жест напомнил Максу об ошейнике, он инстинктивно отскочил назад, ударившись о дверь.
Из своего рюкзака Сцинк извлек бумажник Макса и ключи от взятой напрокат машины. Губернатор вложил все это в ладонь Макса. Тот пробормотал: «Спасибо» – и отправился вслед за Бонни.
Августин прекратил жонглировать, поймав черепа один за другим. Он осторожно водрузил их на свои места.
Губернатор сдернул с шеи полотенце и принялся вытирать руки и ноги.
– А мне понравилась эта девушка, – сказал он, обращаясь к Августину. – А тебе?
– Она не может не понравиться.
– Значит, тебе предстоит принять серьезное решение.
– Не смешите меня. Она же замужем.
– Как поется в песне, любовь может начаться всего с одного поцелуя. – Сцинк шутливо схватил Джима Тайла за локоть. – Скажите мне, офицер, я арестован или нет?
– Все зависит от мистера Макса Лама.
– Но мне необходимо это знать.
– Супруги обсуждают этот вопрос.
– Потому что, если ты не упрячешь меня за решетку, я с удовольствием разыщу того подонка, который избил твою Бренду.
На какую-то секунду показалось, что Джим Тайл может сломаться под грузом выпавших на его долю несчастий. Глаза полицейского увлажнились, но он сумел взять себя в руки.
– Джим, прошу тебя. Я ведь только и живу ради таких дел.
– Хватит с вас приключений. Да и мы все устали.
– Эй, сынок! – воскликнул губернатор, обращаясь к Августину. – Ты устал?
– Они недавно застрелили в супермаркете моего буйвола...
– Ох!
– ...но я с удовольствием помог бы вам. – Жонглирование черепами зарядило Августина энергией и вдохновило. Теперь, когда муж Бонни находился в безопасности, он готов был заняться новым делом.
– Подумай над моими словами, – попросил Сцинк Джима. – Кстати, я настолько голоден, что готов есть магазинную еду. А как вы, ребята?
Губернатор направился к двери, но полицейский преградил ему дорогу.
– Наденьте брюки, капитан. Пожалуйста.
* * *
Труп Тони Торреса лежал в морге, оставаясь неопознанным и невостребованным. Каждое утро Айра Джексон просматривал «Геральд», но в новостях о жертвах урагана не было никаких упоминаний о распятом торговце трейлерами. Айра Джексон воспринял это как подтверждение ничтожности и никчемности Тони Торреса. Его смерть не удостоилась даже единственной строчки в газете.
Теперь Айра Джексон перенес свои планы мщения на Авилу, коррумпированного инспектора, поставившего печать и разрешившего продажу трейлеров, один из которых купила покойная Беатрис Джексон. Айра считал, что Авила точно так же, как Тони Торрес, виновен в трагедии, оборвавшей жизнь его доверчивой матери.
Рано утром 28 августа Айра Джексон отправился на машине по адресу, который он выколотил из несговорчивого клерка в департаменте строительства. Дверь ему открыла женщина, говорившая с сильным акцентом. Айра сказал, что хочет поговорить с сеньором Авилой.
– Он занята в гараж.
– Прошу вас, скажите, что у меня важное дело.
– Ладна, но он сильна занята.
Авила соскребал петушиную кровь с «бьюика» жены, когда мать сообщила, что к нему пришел посетитель. Авила выругался и пнул ногой ведро с мыльной водой. Наверное, это Гар Уитмарк, пришел за своими семью тысячами. Должно быть, вообразил, что Авила ради него... ограбит банк!
Но в дверях стоял не Уитмарк. Это был плотного сложения, средних лет незнакомец, короткая стрижка, на шее золотая цепочка, а на верхней губе пятнышко белого зубного порошка. «Сахарная пудра от пирожка, – определил Авила. – А не легавый ли он?»
– Меня зовут Рик, – представился Айра Джексон, протягивая пухлую ладонь со шрамами. – Рик Рейнольдс.
Когда незнакомец улыбнулся, Авила заметил на его верхних зубах остатки виноградного желе.
– Я сейчас очень занят.
– Я проезжал мимо и заметил грузовик. – Айра кивнул в сторону грузовика. – «Фортрес Руфинг», это ваша фирма, да?
Авила не ответил ни «да», ни «нет». Он бросил взгляд на свой грузовик, стоявший у тротуара, и заметил припаркованный позади него «кадиллак». Нет, этот парень не легавый, легавый не стал бы разъезжать на такой приметной машине.
– У меня ураганом сорвало крышу на доме. И мне как можно скорее нужна новая.
– Простите, но у нас полно заказов.
Авиле ужасно не хотелось отказывать перспективному «лоху», но проворачивать аферу с тем, кто знает его адрес, было равносильно самоубийству. Тем более что у этого парня бицепсы толщиной со столб.
Авила сделал заметку в уме убрать грузовик с улицы и поставить его так, чтобы не видно было прохожим.
Айра Джексон слизнул с губы сахарную пудру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61