Серебро было плохоньким, но и Алеша отнюдь не являлся ювелиром. И так смотрится солидно. Сойдет.
Сидя в такси, я перебирал в памяти эпизоды моего знакомства с Алексеем Цокиным, мастером по вызову из Мосэнергонадзора.
Встречу нашу организовала не иначе как госпожа Фортуна. Месяцев семь назад, когда я расследовал дерзкую кражу из «Олимпийца» (по понятным причинам милицию к этому делу не подключили), мне срочно понадобился знающий консультант по электрическим делам. Я предполагал, что похитители намудрили что-то с сигнализацией, но как им это удалось — я понятия не имел. В одно прекрасное утро я, направляясь в «Олимпиец», вышел на станции «Проспект Мира» и собирался уже подняться из подземного перехода на свет божий, как вдруг заметил в темном углу перехода пренеприятную картинку: двое жлобов, похожих на гоблинов, неинтеллигентно прижимали к стенке высокого очкастого парня с портфелем, по виду похожего на студента. Парень затравленно озирался: орать «Караул! Грабят!» ему гордость не позволяла, а ждать, что кто-то по собственной воле придет ему на помощь, было по меньшей мере глупо. Честно говоря, я даже не уверен, что кто-то в этом переходе мог отреагировать на крик. Наши люди, услышав «Грабят!», сегодня предпочитают уносить ноги — чтобы их самих не ограбили. А уж о том, чтобы еще и вступиться за ограбленного, — и думать забудьте — дураков нету.
Делать нечего: пришлось мне самому стать этим дураком. Терпеть не могу, когда двое жлобов на одного очкарика. В младших классах я сам был очкариком. Мрачное было время, доложу я вам.
Я мысленно приготовился к тому, что сейчас придется помахать кулаками, вздохнул глубоко и произнес в спину жлобам:
— Пре-кра-тить.
Жлобы с интересом повернулись на мой голос, и я немедленно понял, что в этот раз все обойдется безо всякой драки. Одного из псевдогоблинов я не знал, зато другой — главный в этой парочке — был мне прекрасно известен. Саня Кролик, бывший рэкетир из команды Мурзы, в настоящее время — свободный художник. Не далее как полгода назад Чертановский муниципальный суд отвесил Кролику три года условно — за соучастие во взятии табачного киоска точно в таком же подземном переходе. Во времена, когда Кролика судили, я еще работал в МУРе, и Саня теперь мог поверить, что я — один из немногих, способных превратить его условный срок в безусловный.
— Те че, деловой? — начал было наезжать на меня второй жлоб, но тут же, жалобно пискнув, замолк, потому что получил от Кролика увесистый пинок локтем в бок.
— Прощенья просим, босс, — покаянным голосом проговорил Саня. — Ошибочка вышла. Этот гражданин просто неправильно нас понял…
Не знаю уж, из каких закоулков кроличьего сознания выплыло это дурацкое словечко «босс» — очевидно, осело в памяти после просмотра по видео какого-нибудь фильмеца штатского производства. Важно, что Кролик его по глупости произнес, а внимательный Цокин (очкариком был как раз он) — услышал.
— Короче, Кролик, — с нажимом сказал я. — Если вы здесь еще когда-нибудь… Ну, ты меня понял.
— Все, нас уже нет, — мигом сообразил Кролик и, подхватив за руку ошеломленного приятеля, стремительно исчез из перехода.
Спасенный очкарик так и остался стоять у стены, во взгляде его растерянность сочеталась с уверенностью в самой страшной своей догадке.
— Так вы и есть босс? — тихо поинтересовался он, рассматривая меня с благоговейной опаской.
— Ну, вроде того, — небрежно согласился я, пока не понимая, к чему он клонит.
Как видно, спасенный из кроличьих лап юноша смотрел те же, что и сам Кролик, дурацкие боевики. Поэтому он, не долго думая, схватил мою руку и поцеловал ее.
— Готов служить вам, босс. Меня зовут Алексей Цокин. Я мастер в Мосэнергонадзоре…
У меня хватило ума сообразить, что парень не валяет дурака, а говорит совершенно серьезно. Первой моей реакцией было немедленно обратить все в шутку, однако место работы Цокина меня весьма заинтересовало. В конце концов, если ему приятно считать меня крестным отцом — пусть на здоровье считает.
— Зови меня дядя Яша, — ответствовал я — То, что ты мастер, это славно. Нам нужны мастера? Ты сейчас торопишься куда-нибудь?
— Нет-нет, — объяснил тут же Цокин, хотя наверняка шел на службу.
— Тогда пошли со мной, — пригласил я. — Есть дело.
Через пятнадцать минут мы были в «Олимпийце», где бедняга Алексей окончательно уверился в моем непререкаемом мафиозном статусе. «Олимпийские» секьюрити разговаривали со мной так уважительно, что у Цокина не осталось уже никаких сомнений в том, что я как минимум контролирую весь этот район и окрестности. На самом деле охранники в «Олимпийце» оказывали мне почтение, зная о моем приятельстве с «олимпийским» шефом (он, собственно, и нанял меня для этого расследования). Словом, в этом забавном пасьянсе все карты легли одна к одной, а поэтому я решил довериться судьбе. Мафия — так мафия. Хоть горшком называйте.
Мастером между тем Цокин оказался очень неплохим, и уже через десяток минут он гордо продемонстрировал мне, КАКИМ образом, оказывается, была нарушена сигнализация. Способ, каковым была совершена кража, немедленно вывел нас тогда на одного из виновников. Из гонорара, полученного мною в «Олимпийце», я тут же, на месте, расплатился с Цокиным — отчего юноша сообразил, что служить в мафии есть дело не только почетное, но и достаточно прибыльное. Оставалось только решить последний вопрос — внешность Алексея буквально провоцировала местную шпану цепляться к нему. Для мафиози получать подзатыльники от районных гоблинов было вещью просто-напросто унизительной. Возможно, Алексей втайне надеялся, что я выдам ему пистолет, однако я, естественно, предпочел этого не делать. Даже самое лучшее оружие в руках мирного Цокина могло быть ему только во вред. Даже газовое. Даже детская рогатка.
Выход был найден мною благодаря все тому же счастливому случаю. Я припомнил, что один из местных авторитетов, находящийся ныне в долгосрочной командировке на севере диком, — увы, мой тезка. Некто Яша-Пузо, здоровенный долдон с внешностью, соответствующей прозвищу. В случае чего говори, что пожалуешься дяде Яше, — объяснил я обрадованному Цокину. — И все будет в порядке… Несколько раз слова эти действительно срабатывали, а потом уже сам Цокин несколько осмелел, стал ходить по своему родному району с достоинством и вскоре перестал притягивать внимание всяких субъектов с криминальными наклонностями. Вообще же за время нашего знакомства Цокин не один раз помогал моему частному сыску, пользуясь недурным знанием столичных электрокоммуникаций. Вдобавок у него, кроме знания, был и выход к документации практически по всем московским городским электросетям. Будь Цокин на самом деле на службе у крестных отцов, многие банки оказались бы в опасности. Я же использовал Алексея исключительно в мирных целях…
Кстати, и сегодня я не собирался этим мирным принципам изменять.
Когда я прибыл, Цокин уже послушно дожидался меня у входа в проходную своего энергонадзора. На лице его было написано привычное почтение лейтенанта мафии к своему дону, чуть приглушенное легчайшим недовольством советского служащего, который привык покидать рабочее место никак не позднее звонка. Победил, разумеется, вышколенный мафиози. Цокин беспрекословно провел меня через проходную, а затем — сразу в свой кабинет. Точнее, это был никакой не кабинет, а маленький закуток, отгороженный шкафом, на котором были доверху навалены какие-то папки. За шкафом стояли стол, два стула и кривая вешалка на трех ногах. Окна цокинского закутка выходили на помойку (по крайней мере, выглядел заоконный ландшафт именно и только как помойка). На столе у Алексея стоял телефонный аппарат в окружении какого-то электрического хлама: обрезков провода, мотков изоляции и разнообразных — на мой взгляд, одинаково древних — тестеров. О тайной причастности Цокина к организованной преступности свидетельствовал только большой портрет, вырезанный из киножурнала и приляпанный к тыльной стороне шкафа. Во время первого же моего визита Цокин, надуваясь от гордости, поведал мне, что это сам Марлон Брандо в роли дона Корлеоне из фильма «Крестный отец». Угу, — сказал тогда я, чтобы не остудить пыл неофита. — Одобряю. Это наша классика… Знаменитого фильма сам я, впрочем, не видел, но, по крайней мере, мелодию оттуда своему лейтенанту снисходительно насвистел. Этого оказалось вполне достаточно для полного цокинского счастья…
Сегодня, однако, мне было не до «Крестного отца». Оказавшись в Лешином закутке, я поспешно сунул под нос Цокину свою руку, дождался, пока тот благоговейно поцелует перстень (этот идиотский ритуал приветствия мастер энергонадзора тоже нашел в фильме и стал истово такой процедуре следовать, вынуждая меня подыгрывать в меру моих творческих сил). После чего я быстро сказал:
— К делу. Раньше начнем — раньше выйдешь.
Цокин преданно захихикал и навострил уши. Конечно, бывшему сотруднику МУРа он едва бы счел нужным помогать, но ореол мафии для него был свят. Боже мой, с горечью подумал я, куда катится страна? Вслух же я произнес нечто другое:
— Мне нужна подробная схема электрокоммуникаций одного домишки. Это во-первых. А во-вторых… Ладно, неси сначала схему. — И я продиктовал Цокину адрес особняка на Щусева. В принципе, все эти схемы относились к числу секретных материалов, и у мэра, полагаю, схемы в обрамлении соответствующих грифов были запрятаны в надежные хранилища. В Мосэнергонадзоре те же самые схемы преспокойно лежали безо всяких грифов, потому любой работяга, отправляясь по срочному вызову, брал с собой любую из схем. Коллег у Цокина здесь было около сотни — значит, я ничуть не подставлял под удар своего помощника.
Алексей отправился за искомой схемой, но вскоре вернулся с пустыми руками.
— В чем дело? — недовольно осведомился я. Цокин растерянно пожал плечами.
— Нет нигде, — проговорил он. — Похоже, особнячок этот серьезный…
Я кивнул:
— Ну, и что сие означает?
Цокин помолчал, собираясь с мыслями.
— В последние три месяца, — признался наконец он, — начальник наш нервничать стал. Страхуется от всего. Схемы проводки на оборонных объектах, представьте, выдавать нам стал под расписку…
— Совсем спятил, — поддакнул я.
— Это он после того случая, — доверительно поделился со мной Цокин. — Когда начальник нашего начальника по дурочке приказал вырубить на часок электричество у одного злостного неплательщика. А это оказался командный пункт ракетных войск стратегического назначения.
— Бывает, — согласился я. — Но этот домик к военным никакого отношения не имеет. Там всего лишь пункт продажи акций компании «ИВА»…
В полном восхищении Цокин уставился на меня.
— Значит, вы хотите… — начал он звенящим от волнения голосом.
— Никаких вопросов, — строго прервал я его. — Омерта.
— Понимаю, — торжественно произнес Цокин. — Могила. Я добуду сейчас вам эту схему, или можете меня удавить.
На негнущихся ногах он вновь покинул свой закуток и на этот раз отсутствовал довольно долго — так что я, грешным делом, уже подумал, что мастер, не выполнив мой приказ, покончил жизнь самоубийством. В конце концов Цокин вновь появился, держа в руках слегка помятый рулон.
— Но это мне нужно будет быстро вернуть, — предупредил он. — Как я и думал, бумаги лежали в кабинете у шефа. Нам повезло, что старик, как всегда, неплотно закрыл свою дверь. Точнее, он думал, что закрыл плотно, но на самом деле…
— Браво, — похвалил я своего лейтенанта и даже потрепал его по плечу. Согласитесь, крестные отцы имеют известное преимущество перед простыми смертными. Ради своего воображаемого дона наш Цокин запросто совершает должностное преступление. При этих мыслях я почувствовал укол совести и дал себе зарок не задействовать Алексея в операциях, сомнительных с точки зрения закона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
Сидя в такси, я перебирал в памяти эпизоды моего знакомства с Алексеем Цокиным, мастером по вызову из Мосэнергонадзора.
Встречу нашу организовала не иначе как госпожа Фортуна. Месяцев семь назад, когда я расследовал дерзкую кражу из «Олимпийца» (по понятным причинам милицию к этому делу не подключили), мне срочно понадобился знающий консультант по электрическим делам. Я предполагал, что похитители намудрили что-то с сигнализацией, но как им это удалось — я понятия не имел. В одно прекрасное утро я, направляясь в «Олимпиец», вышел на станции «Проспект Мира» и собирался уже подняться из подземного перехода на свет божий, как вдруг заметил в темном углу перехода пренеприятную картинку: двое жлобов, похожих на гоблинов, неинтеллигентно прижимали к стенке высокого очкастого парня с портфелем, по виду похожего на студента. Парень затравленно озирался: орать «Караул! Грабят!» ему гордость не позволяла, а ждать, что кто-то по собственной воле придет ему на помощь, было по меньшей мере глупо. Честно говоря, я даже не уверен, что кто-то в этом переходе мог отреагировать на крик. Наши люди, услышав «Грабят!», сегодня предпочитают уносить ноги — чтобы их самих не ограбили. А уж о том, чтобы еще и вступиться за ограбленного, — и думать забудьте — дураков нету.
Делать нечего: пришлось мне самому стать этим дураком. Терпеть не могу, когда двое жлобов на одного очкарика. В младших классах я сам был очкариком. Мрачное было время, доложу я вам.
Я мысленно приготовился к тому, что сейчас придется помахать кулаками, вздохнул глубоко и произнес в спину жлобам:
— Пре-кра-тить.
Жлобы с интересом повернулись на мой голос, и я немедленно понял, что в этот раз все обойдется безо всякой драки. Одного из псевдогоблинов я не знал, зато другой — главный в этой парочке — был мне прекрасно известен. Саня Кролик, бывший рэкетир из команды Мурзы, в настоящее время — свободный художник. Не далее как полгода назад Чертановский муниципальный суд отвесил Кролику три года условно — за соучастие во взятии табачного киоска точно в таком же подземном переходе. Во времена, когда Кролика судили, я еще работал в МУРе, и Саня теперь мог поверить, что я — один из немногих, способных превратить его условный срок в безусловный.
— Те че, деловой? — начал было наезжать на меня второй жлоб, но тут же, жалобно пискнув, замолк, потому что получил от Кролика увесистый пинок локтем в бок.
— Прощенья просим, босс, — покаянным голосом проговорил Саня. — Ошибочка вышла. Этот гражданин просто неправильно нас понял…
Не знаю уж, из каких закоулков кроличьего сознания выплыло это дурацкое словечко «босс» — очевидно, осело в памяти после просмотра по видео какого-нибудь фильмеца штатского производства. Важно, что Кролик его по глупости произнес, а внимательный Цокин (очкариком был как раз он) — услышал.
— Короче, Кролик, — с нажимом сказал я. — Если вы здесь еще когда-нибудь… Ну, ты меня понял.
— Все, нас уже нет, — мигом сообразил Кролик и, подхватив за руку ошеломленного приятеля, стремительно исчез из перехода.
Спасенный очкарик так и остался стоять у стены, во взгляде его растерянность сочеталась с уверенностью в самой страшной своей догадке.
— Так вы и есть босс? — тихо поинтересовался он, рассматривая меня с благоговейной опаской.
— Ну, вроде того, — небрежно согласился я, пока не понимая, к чему он клонит.
Как видно, спасенный из кроличьих лап юноша смотрел те же, что и сам Кролик, дурацкие боевики. Поэтому он, не долго думая, схватил мою руку и поцеловал ее.
— Готов служить вам, босс. Меня зовут Алексей Цокин. Я мастер в Мосэнергонадзоре…
У меня хватило ума сообразить, что парень не валяет дурака, а говорит совершенно серьезно. Первой моей реакцией было немедленно обратить все в шутку, однако место работы Цокина меня весьма заинтересовало. В конце концов, если ему приятно считать меня крестным отцом — пусть на здоровье считает.
— Зови меня дядя Яша, — ответствовал я — То, что ты мастер, это славно. Нам нужны мастера? Ты сейчас торопишься куда-нибудь?
— Нет-нет, — объяснил тут же Цокин, хотя наверняка шел на службу.
— Тогда пошли со мной, — пригласил я. — Есть дело.
Через пятнадцать минут мы были в «Олимпийце», где бедняга Алексей окончательно уверился в моем непререкаемом мафиозном статусе. «Олимпийские» секьюрити разговаривали со мной так уважительно, что у Цокина не осталось уже никаких сомнений в том, что я как минимум контролирую весь этот район и окрестности. На самом деле охранники в «Олимпийце» оказывали мне почтение, зная о моем приятельстве с «олимпийским» шефом (он, собственно, и нанял меня для этого расследования). Словом, в этом забавном пасьянсе все карты легли одна к одной, а поэтому я решил довериться судьбе. Мафия — так мафия. Хоть горшком называйте.
Мастером между тем Цокин оказался очень неплохим, и уже через десяток минут он гордо продемонстрировал мне, КАКИМ образом, оказывается, была нарушена сигнализация. Способ, каковым была совершена кража, немедленно вывел нас тогда на одного из виновников. Из гонорара, полученного мною в «Олимпийце», я тут же, на месте, расплатился с Цокиным — отчего юноша сообразил, что служить в мафии есть дело не только почетное, но и достаточно прибыльное. Оставалось только решить последний вопрос — внешность Алексея буквально провоцировала местную шпану цепляться к нему. Для мафиози получать подзатыльники от районных гоблинов было вещью просто-напросто унизительной. Возможно, Алексей втайне надеялся, что я выдам ему пистолет, однако я, естественно, предпочел этого не делать. Даже самое лучшее оружие в руках мирного Цокина могло быть ему только во вред. Даже газовое. Даже детская рогатка.
Выход был найден мною благодаря все тому же счастливому случаю. Я припомнил, что один из местных авторитетов, находящийся ныне в долгосрочной командировке на севере диком, — увы, мой тезка. Некто Яша-Пузо, здоровенный долдон с внешностью, соответствующей прозвищу. В случае чего говори, что пожалуешься дяде Яше, — объяснил я обрадованному Цокину. — И все будет в порядке… Несколько раз слова эти действительно срабатывали, а потом уже сам Цокин несколько осмелел, стал ходить по своему родному району с достоинством и вскоре перестал притягивать внимание всяких субъектов с криминальными наклонностями. Вообще же за время нашего знакомства Цокин не один раз помогал моему частному сыску, пользуясь недурным знанием столичных электрокоммуникаций. Вдобавок у него, кроме знания, был и выход к документации практически по всем московским городским электросетям. Будь Цокин на самом деле на службе у крестных отцов, многие банки оказались бы в опасности. Я же использовал Алексея исключительно в мирных целях…
Кстати, и сегодня я не собирался этим мирным принципам изменять.
Когда я прибыл, Цокин уже послушно дожидался меня у входа в проходную своего энергонадзора. На лице его было написано привычное почтение лейтенанта мафии к своему дону, чуть приглушенное легчайшим недовольством советского служащего, который привык покидать рабочее место никак не позднее звонка. Победил, разумеется, вышколенный мафиози. Цокин беспрекословно провел меня через проходную, а затем — сразу в свой кабинет. Точнее, это был никакой не кабинет, а маленький закуток, отгороженный шкафом, на котором были доверху навалены какие-то папки. За шкафом стояли стол, два стула и кривая вешалка на трех ногах. Окна цокинского закутка выходили на помойку (по крайней мере, выглядел заоконный ландшафт именно и только как помойка). На столе у Алексея стоял телефонный аппарат в окружении какого-то электрического хлама: обрезков провода, мотков изоляции и разнообразных — на мой взгляд, одинаково древних — тестеров. О тайной причастности Цокина к организованной преступности свидетельствовал только большой портрет, вырезанный из киножурнала и приляпанный к тыльной стороне шкафа. Во время первого же моего визита Цокин, надуваясь от гордости, поведал мне, что это сам Марлон Брандо в роли дона Корлеоне из фильма «Крестный отец». Угу, — сказал тогда я, чтобы не остудить пыл неофита. — Одобряю. Это наша классика… Знаменитого фильма сам я, впрочем, не видел, но, по крайней мере, мелодию оттуда своему лейтенанту снисходительно насвистел. Этого оказалось вполне достаточно для полного цокинского счастья…
Сегодня, однако, мне было не до «Крестного отца». Оказавшись в Лешином закутке, я поспешно сунул под нос Цокину свою руку, дождался, пока тот благоговейно поцелует перстень (этот идиотский ритуал приветствия мастер энергонадзора тоже нашел в фильме и стал истово такой процедуре следовать, вынуждая меня подыгрывать в меру моих творческих сил). После чего я быстро сказал:
— К делу. Раньше начнем — раньше выйдешь.
Цокин преданно захихикал и навострил уши. Конечно, бывшему сотруднику МУРа он едва бы счел нужным помогать, но ореол мафии для него был свят. Боже мой, с горечью подумал я, куда катится страна? Вслух же я произнес нечто другое:
— Мне нужна подробная схема электрокоммуникаций одного домишки. Это во-первых. А во-вторых… Ладно, неси сначала схему. — И я продиктовал Цокину адрес особняка на Щусева. В принципе, все эти схемы относились к числу секретных материалов, и у мэра, полагаю, схемы в обрамлении соответствующих грифов были запрятаны в надежные хранилища. В Мосэнергонадзоре те же самые схемы преспокойно лежали безо всяких грифов, потому любой работяга, отправляясь по срочному вызову, брал с собой любую из схем. Коллег у Цокина здесь было около сотни — значит, я ничуть не подставлял под удар своего помощника.
Алексей отправился за искомой схемой, но вскоре вернулся с пустыми руками.
— В чем дело? — недовольно осведомился я. Цокин растерянно пожал плечами.
— Нет нигде, — проговорил он. — Похоже, особнячок этот серьезный…
Я кивнул:
— Ну, и что сие означает?
Цокин помолчал, собираясь с мыслями.
— В последние три месяца, — признался наконец он, — начальник наш нервничать стал. Страхуется от всего. Схемы проводки на оборонных объектах, представьте, выдавать нам стал под расписку…
— Совсем спятил, — поддакнул я.
— Это он после того случая, — доверительно поделился со мной Цокин. — Когда начальник нашего начальника по дурочке приказал вырубить на часок электричество у одного злостного неплательщика. А это оказался командный пункт ракетных войск стратегического назначения.
— Бывает, — согласился я. — Но этот домик к военным никакого отношения не имеет. Там всего лишь пункт продажи акций компании «ИВА»…
В полном восхищении Цокин уставился на меня.
— Значит, вы хотите… — начал он звенящим от волнения голосом.
— Никаких вопросов, — строго прервал я его. — Омерта.
— Понимаю, — торжественно произнес Цокин. — Могила. Я добуду сейчас вам эту схему, или можете меня удавить.
На негнущихся ногах он вновь покинул свой закуток и на этот раз отсутствовал довольно долго — так что я, грешным делом, уже подумал, что мастер, не выполнив мой приказ, покончил жизнь самоубийством. В конце концов Цокин вновь появился, держа в руках слегка помятый рулон.
— Но это мне нужно будет быстро вернуть, — предупредил он. — Как я и думал, бумаги лежали в кабинете у шефа. Нам повезло, что старик, как всегда, неплотно закрыл свою дверь. Точнее, он думал, что закрыл плотно, но на самом деле…
— Браво, — похвалил я своего лейтенанта и даже потрепал его по плечу. Согласитесь, крестные отцы имеют известное преимущество перед простыми смертными. Ради своего воображаемого дона наш Цокин запросто совершает должностное преступление. При этих мыслях я почувствовал укол совести и дал себе зарок не задействовать Алексея в операциях, сомнительных с точки зрения закона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58