И значит, Жанна Сергеевна, вы не с Марса и вы не Аэлита.
— Откуда же я? — медленно спросила птичка. — С Альфы Центавра?
— О, ближе, гораздо ближе, — печально улыбнулся я в ответ. — Мы с вами земляне и даже земляки. Есть, знаете ли, такая хитрая организация с большим прошлым и целой кучей имен. Назовем организацию для простоты Конторой. Раньше она у нас называлась Конторой Глубокого Бурения, а теперь более интересно — Феноменальной Секретной Конторой. Но здесь, как в математике, от перемены мест слагаемых сумма не меняется.
— Чушь, — спокойно проговорила птичка. — Яшенька, у тебя в ушах бананы. Ну, скажи, зачем бы Конторе, как ты говоришь, подсылать меня и городить весь этот огород? Взяли бы Иринархова тепленьким, увезли бы на Лубянку и получили от него все, что хотели. И к чему тут роман Макдональда, скажи на милость?
Услышав слово Макдональд, американец встрепенулся.
— Лубьянка, — воскликнул он. — Колоссаль!
Я одобрительно покивал Жанне Сергеевне:
— Очень верно вопрос поставлен. В самом деле — зачем? Взять, прижать к ногтю… Только вся штука в том, что ПРИЖИМАТЬ к ногтю Виталия Авдеевича Контора не хотела с самого начала. С одной стороны, и в Конторе сидят не дураки: если резко взять Иринархова за жабры, то этот шаг только приблизит падение пирамиды. «ИВА» обрушится, вкладчик встанет на дыбы — прости-прощай, денежки. Иринархову, конечно, будет плохо, но от такого обращения Феноменальная Контора ничего себе не выгадает. Поэтому принимается иное решение…
— Ты сказал с одной стороны, но забыл сказать, что же с другой… — укоризненно произнесла птичка. — Спешишь.
Я действительно немного прибавил темпа. Затянув преамбулу, я вдруг глянул на часы и убедился, что до полудня остается четверть часа. Мой план требовал точности. Тем не менее я быстро поправился:
— Да, с другой стороны. С другой стороны… нравится Конторе наш Иринархов, вот что. Умный, жестокий, властный. Без сантиментов. Даром, что ли, он штурмовичков Карташова на корню уже скупил? Недаром. Ясно, что такой президент страну возьмет в кулак. А где кулак, там и ГУЛАГ, извините уж за каламбур. Я даже уверен, что Контора вела сначала с Авдеичем свои переговоры. Но не договорились. Возможно, не сошлись в цене. Из того, что знаю, я заметил: на господина Иринархова иногда нападают нелепые приступы скупости. Миллион выбросит, а рублик зажмет. На издание речей депутатов и на свои мемуары денежки даст, а землекопов обсчитает… Да и для моей поимки пожадничал выделить побольше людей. Понадеялся взять малой кровью, а вон оно как вышло… — Я с притворной скорбью повздыхал. На самом деле, конечно, я ничуть не горевал, что так вышло.
— ГУЛАГ, — подал голос американец. — Сталин, анкл Джо.
— Именно, — поддержал я Макдональда. — Вы в самую точку. Сейчас многие по тем временам заскучали, и у нас, да и у вас. Чтобы опять железный занавес, и много-много красного острого соуса Анкл Джо… Но мы, кажется, чуть отвлеклись от темы. Итак, Контора принимает иное решение — слегка понервировать Авдеича и заставить его пойти на уступки. Причем сделать все так, чтобы официально Контора была тут как бы ни при чем, но чтобы Иринархов сам понял, откуда ветер дует. Короче, немного пощекотать нервишки: пусть Авдеич станет сговорчивее. И вот тут на подмостки выходит жизнерадостный кретин по фамилии Штерн. Контора знает квалификацию этого типа и также знает, что кретин Штерн может немножко пренебречь буквой закона. Кадр что надо. Думаю, что в досье на Штерна были еще какие-нибудь пикантные мелочи вроде обстоятельств его развода… Все это, подозреваю, было внимательно изучено — и только тогда в дверь квартиры детектива Штерна позвонило нежное существо по имени Жанна… Кстати, вас что, на самом деле зовут Жанна?
— Меня зовут Жанна Сергеевна Володина! — несколько строже, чем требовал момент, заявила птичка. — Я возглавляю издательство «Вита»…
— Да будет вам! — усмехнулся я. — Возможно, вы и Жанна, но никак не Сергеевна и уж точно не Володина. Я вчера повстречался с настоящей Володиной. Милая интеллигентная старушка. Действительно, два года назад зарегистрировала издательство «Вита». Собиралась издавать книжки по цветоводству, но так ничего и не издала. Она мне как раз вчера жаловалась, что цена типографских услуг оказалась для нее непосильной… Однако издательство попало во все справочники, и когда я для порядка взглянул — все совпадало. Название. Фамилия, как и положено. Фотографий-то справочник не печатает, да и возраст не указывает. А глубоко проверять «Виту» я, естественно, не стал: я ведь уже работал на вас, а не против вас, верно?
Птичка потупилась. Американец таращил глаза то на нее, то на меня.
Я взглянул на часы — без десяти двенадцать. Пора было закруглять свой монолог.
— Дальше — просто, — сказал я. — Меня вы использовали втемную, и весьма умело. Очень скоро «ИВА» и подведомственный ей «Меркурий» сообразили, что дискету выкрал не сумасшедший, а некто по наводке Конторы. Само название романа «Второе лицо» должно было послужить намеком, что Конторе все известно про двойников, есть дискета с нужными координатами и, в случае чего, можно загрести всех доппелей. Не знаю уж, как происходили переговоры и участвовал ли в них Иринархов лично. Тем более не знаю, до чего все договорились и что выторговала Контора. Но только ко вчерашнему утру нужда в моих услугах отпала. Это ведь вы, Жанна, сообщили куда следует, что я направляюсь к Прянику, а тот что-то раскопал? Так? Ваши хозяева связались с «ИВОЙ», и в литагентстве меня уже ждали… А на тот случай, если бы у «ИВЫ» дрогнула рука, она бы в этот день не дрогнула у двух парнишек в желтом «фиате». Надо признать, ваши довольно плотно меня контролировали. Хотя и быстро отказались от элементарной уличной слежки. Зачем им нервировать меня обычным хвостом? Если я не брал машину, они узнавали о моих передвижениях от вас. А если я садился за руль, срабатывала коробочка радиомаяка… — Я перевел дыхание. — И веселые автобусики якобы с засадой возле моего дома — тоже были от вас. Я их ДОЛЖЕН был заметить и идти просить убежища у вас. А вы легко смогли удержать меня вблизи себя и хорошо мне подыгрывать… Между прочим, знаете, где я провел эту ночь? Вы не поверите — у себя дома! Поскольку я вчера сгорел в «мерседесе», никто меня не пас, все наблюдение сняли… Сплошные удовольствия. Насладился бабушкиной кашей, проверил шторы. Все работает.
На моих часах стрелка неотвратимо приближалась к двенадцати, но я еще не все сказал.
— По правде говоря, — проговорил я, — для меня долгое время очень загадочно выглядели все эти убийства вокруг меня — Петрищева, Лехи Быкова, Лебедева. Словно кто-то меня оберегал. Теперь уже ясно, что этот кто-то действовал по приказу Конторы. Пока я был нужен Конторе, меня старались охранять, чтобы я не погиб раньше времени от руки мстительного подонка. Как только я рассказал Жанне, что эти трое на меня охотятся, их участь была предрешена. Ребята из желтого «фиата» легко расщелкали хозяев «Папируса», «Клязьмы» и «Сюзанны». Гошку Черника они застрелили случайно, а может, просто под горячую руку попал. А вот покушение на Генпрокурора Контора спланировала очень тщательно. Его-то нельзя было просто шарахнуть из винтовки в лоб. Требовалось изобразить хоть что-то наподобие несчастного случая…
— Ты ненормальный! — вскинула головку Жанна. — У тебя бред! Ты ведь мне недавно сам говорил, что прокурора убила «ИВА»! Зачем же нам… — тут она прикусила язычок. Словечко нам выдало ее с головой. Хотя маскироваться СЕЙЧАС было уже просто глупо. Слова сказаны, точки над i практически расставлены.
— Да, — согласился я. — Я ДУМАЛ, что Саблина убила «ИВА». И возможно, в конце концов, она бы так и сделала. Но Контора еще раньше узнала, что Генпрокурор начал вдруг докапываться до тайны доппелей. Он ведь даже мне пытался что-то намекнуть, но не успел. Человек, который до подмены знал английский, а потом забыл — это ведь депутат Яворский! А повесть Достоевского называлась как раз «Двойник». То есть Доппельгангер. История про двух Голядкиных, плохого и хорошего. И о том, как самозванец занимает чужое место, а настоящего отправляют в психушку. Только у Достоевского история была не такой кровавой: настоящего Голядкина никто, по крайней мере, не убивал, чтобы дать дорогу двойнику… Одним словом, упрямый Генпрокурор мог ненароком сорвать операцию и нарушить торг между Конторой и «ИВОЙ». Да и его требования не допустить выборов по Щелковскому округу кое-кому действовали на нервы. Вот так все и случилось…
— Сорри, мистер Штерн, — неожиданно проговорил американец. — Ваши слова мне есть ньюс… новость. Я не знал…
— А-а, мистер Макдональд! — Я всплеснул руками. — Про вас совсем забыл. Как ваша нога?
— Сорри?… — уставился на меня американец.
— Совсем зарапортовался, — объявила птичка.
— Вовсе нет, — обиженно возразил я. — Я просто хочу сказать, что, пока вы, Стив, сломав ногу, отважно рискнули здоровьем и примчались в Москву, тот жалкий тип в Нью-Йорке, который приковылял на костылях на вечеринку в издательство «Дабл-Ю», имел наглость утверждать…
— Факин маза! — злобно выругался американец. — Объясняли ведь этому алкоголику, чтобы сидел и… — Тут он осекся.
— Говорите-говорите, — улыбнулся я. — Оказывается, по-русски вы тоже спикаете очень прилично. Впрочем, в вашем Агентстве недоучек не держат. Вы все рассчитали правильно. И вы не виноваты, что настоящий Макдональд, обалдев от скуки, плюнет на запрет и выйдет на люди… И тем более вы не виноваты, что на эту вечеринку был приглашен некто Франкфурт… Это уж скорее ваше упущение… — обратился я к птичке. — Могли бы знать о моем знакомстве с Эндрю. Хотя что я говорю! Ведь Контора с Агентством договорились только-только. Времени не хватило на все детали, понимаю… Не понимаю одного: с чего бы Америке-то так приглянулся Авдеич? Я всегда почему-то был уверен, что вашему Президенту симпатичен наш Президент…
— Вы правильно были уверены, мистер Штерн, — сказал Макдональд. Гнев его улетучился, и он поглядел на меня тоже с милой улыбкой во все тридцать два зуба. — Но у Белого дома и нашего, как вы назвали, Агентства точки зрения иногда не совпадают. В Капитолии полагают, что Россия — друг и этот тошнотворный слюнявый детант Америке во благо. У нас же — иное мнение. Гарант стабильности в мире — это соревнование двух систем. Только тогда страна может наращивать мускулы; без хорошего противостояния сила уходит в песок. Саддам слишком мелок в качестве мальчика для битья. Мы теряем форму. С распадом Союза мы приобрели весь мир? Черта с два! Мы растеклись киселем по всему миру. Мы разучились воевать. Мы даже в Африке не смогли, в этой чертовой Руанде… Нам нужен людоед в России, мистер Штерн. Мы тоже ставим на Иринархова. Такой человек на посту вашего Президента стал бы хорошим пугалом для наших идиотов. Андестенд?
— Почти понял, — сказал я печально. — Так вы прибыли сюда, чтобы договориться с Конторой?
— И для этого тоже, — согласился Макдональд. — Но сперва я хотел выяснить обстановку в «ИВЕ». Ведь «Меркурий» ДЕЙСТВИТЕЛЬНО приобрел права на Макдональда и «Второе лицо» имел право издать на вполне законных основаниях. Собственно говоря, это МЫ помогли этой сделке. Мы искали повод для контакта… Если уж вам совсем интересно, именно Агентство позавчера помогло «ИВЕ» договориться с Конторой. Мы поняли, что делаем одно общее дело. Теперь вам все ясно?
— Теперь — все, — произнес я совсем грустно. Американец и птичка невозмутимо смотрели на меня. Она и он, такие симпатичные, такие уверенные в своей правоте. — «Второе лицо»… — сказал я после небольшой паузы. — Какое, однако, точное название. В этой истории у всех оказались вторые лица. Депутаты — фальшивые, Жанна — сотрудник Конторы, писатель Макдональд — тоже двойник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
— Откуда же я? — медленно спросила птичка. — С Альфы Центавра?
— О, ближе, гораздо ближе, — печально улыбнулся я в ответ. — Мы с вами земляне и даже земляки. Есть, знаете ли, такая хитрая организация с большим прошлым и целой кучей имен. Назовем организацию для простоты Конторой. Раньше она у нас называлась Конторой Глубокого Бурения, а теперь более интересно — Феноменальной Секретной Конторой. Но здесь, как в математике, от перемены мест слагаемых сумма не меняется.
— Чушь, — спокойно проговорила птичка. — Яшенька, у тебя в ушах бананы. Ну, скажи, зачем бы Конторе, как ты говоришь, подсылать меня и городить весь этот огород? Взяли бы Иринархова тепленьким, увезли бы на Лубянку и получили от него все, что хотели. И к чему тут роман Макдональда, скажи на милость?
Услышав слово Макдональд, американец встрепенулся.
— Лубьянка, — воскликнул он. — Колоссаль!
Я одобрительно покивал Жанне Сергеевне:
— Очень верно вопрос поставлен. В самом деле — зачем? Взять, прижать к ногтю… Только вся штука в том, что ПРИЖИМАТЬ к ногтю Виталия Авдеевича Контора не хотела с самого начала. С одной стороны, и в Конторе сидят не дураки: если резко взять Иринархова за жабры, то этот шаг только приблизит падение пирамиды. «ИВА» обрушится, вкладчик встанет на дыбы — прости-прощай, денежки. Иринархову, конечно, будет плохо, но от такого обращения Феноменальная Контора ничего себе не выгадает. Поэтому принимается иное решение…
— Ты сказал с одной стороны, но забыл сказать, что же с другой… — укоризненно произнесла птичка. — Спешишь.
Я действительно немного прибавил темпа. Затянув преамбулу, я вдруг глянул на часы и убедился, что до полудня остается четверть часа. Мой план требовал точности. Тем не менее я быстро поправился:
— Да, с другой стороны. С другой стороны… нравится Конторе наш Иринархов, вот что. Умный, жестокий, властный. Без сантиментов. Даром, что ли, он штурмовичков Карташова на корню уже скупил? Недаром. Ясно, что такой президент страну возьмет в кулак. А где кулак, там и ГУЛАГ, извините уж за каламбур. Я даже уверен, что Контора вела сначала с Авдеичем свои переговоры. Но не договорились. Возможно, не сошлись в цене. Из того, что знаю, я заметил: на господина Иринархова иногда нападают нелепые приступы скупости. Миллион выбросит, а рублик зажмет. На издание речей депутатов и на свои мемуары денежки даст, а землекопов обсчитает… Да и для моей поимки пожадничал выделить побольше людей. Понадеялся взять малой кровью, а вон оно как вышло… — Я с притворной скорбью повздыхал. На самом деле, конечно, я ничуть не горевал, что так вышло.
— ГУЛАГ, — подал голос американец. — Сталин, анкл Джо.
— Именно, — поддержал я Макдональда. — Вы в самую точку. Сейчас многие по тем временам заскучали, и у нас, да и у вас. Чтобы опять железный занавес, и много-много красного острого соуса Анкл Джо… Но мы, кажется, чуть отвлеклись от темы. Итак, Контора принимает иное решение — слегка понервировать Авдеича и заставить его пойти на уступки. Причем сделать все так, чтобы официально Контора была тут как бы ни при чем, но чтобы Иринархов сам понял, откуда ветер дует. Короче, немного пощекотать нервишки: пусть Авдеич станет сговорчивее. И вот тут на подмостки выходит жизнерадостный кретин по фамилии Штерн. Контора знает квалификацию этого типа и также знает, что кретин Штерн может немножко пренебречь буквой закона. Кадр что надо. Думаю, что в досье на Штерна были еще какие-нибудь пикантные мелочи вроде обстоятельств его развода… Все это, подозреваю, было внимательно изучено — и только тогда в дверь квартиры детектива Штерна позвонило нежное существо по имени Жанна… Кстати, вас что, на самом деле зовут Жанна?
— Меня зовут Жанна Сергеевна Володина! — несколько строже, чем требовал момент, заявила птичка. — Я возглавляю издательство «Вита»…
— Да будет вам! — усмехнулся я. — Возможно, вы и Жанна, но никак не Сергеевна и уж точно не Володина. Я вчера повстречался с настоящей Володиной. Милая интеллигентная старушка. Действительно, два года назад зарегистрировала издательство «Вита». Собиралась издавать книжки по цветоводству, но так ничего и не издала. Она мне как раз вчера жаловалась, что цена типографских услуг оказалась для нее непосильной… Однако издательство попало во все справочники, и когда я для порядка взглянул — все совпадало. Название. Фамилия, как и положено. Фотографий-то справочник не печатает, да и возраст не указывает. А глубоко проверять «Виту» я, естественно, не стал: я ведь уже работал на вас, а не против вас, верно?
Птичка потупилась. Американец таращил глаза то на нее, то на меня.
Я взглянул на часы — без десяти двенадцать. Пора было закруглять свой монолог.
— Дальше — просто, — сказал я. — Меня вы использовали втемную, и весьма умело. Очень скоро «ИВА» и подведомственный ей «Меркурий» сообразили, что дискету выкрал не сумасшедший, а некто по наводке Конторы. Само название романа «Второе лицо» должно было послужить намеком, что Конторе все известно про двойников, есть дискета с нужными координатами и, в случае чего, можно загрести всех доппелей. Не знаю уж, как происходили переговоры и участвовал ли в них Иринархов лично. Тем более не знаю, до чего все договорились и что выторговала Контора. Но только ко вчерашнему утру нужда в моих услугах отпала. Это ведь вы, Жанна, сообщили куда следует, что я направляюсь к Прянику, а тот что-то раскопал? Так? Ваши хозяева связались с «ИВОЙ», и в литагентстве меня уже ждали… А на тот случай, если бы у «ИВЫ» дрогнула рука, она бы в этот день не дрогнула у двух парнишек в желтом «фиате». Надо признать, ваши довольно плотно меня контролировали. Хотя и быстро отказались от элементарной уличной слежки. Зачем им нервировать меня обычным хвостом? Если я не брал машину, они узнавали о моих передвижениях от вас. А если я садился за руль, срабатывала коробочка радиомаяка… — Я перевел дыхание. — И веселые автобусики якобы с засадой возле моего дома — тоже были от вас. Я их ДОЛЖЕН был заметить и идти просить убежища у вас. А вы легко смогли удержать меня вблизи себя и хорошо мне подыгрывать… Между прочим, знаете, где я провел эту ночь? Вы не поверите — у себя дома! Поскольку я вчера сгорел в «мерседесе», никто меня не пас, все наблюдение сняли… Сплошные удовольствия. Насладился бабушкиной кашей, проверил шторы. Все работает.
На моих часах стрелка неотвратимо приближалась к двенадцати, но я еще не все сказал.
— По правде говоря, — проговорил я, — для меня долгое время очень загадочно выглядели все эти убийства вокруг меня — Петрищева, Лехи Быкова, Лебедева. Словно кто-то меня оберегал. Теперь уже ясно, что этот кто-то действовал по приказу Конторы. Пока я был нужен Конторе, меня старались охранять, чтобы я не погиб раньше времени от руки мстительного подонка. Как только я рассказал Жанне, что эти трое на меня охотятся, их участь была предрешена. Ребята из желтого «фиата» легко расщелкали хозяев «Папируса», «Клязьмы» и «Сюзанны». Гошку Черника они застрелили случайно, а может, просто под горячую руку попал. А вот покушение на Генпрокурора Контора спланировала очень тщательно. Его-то нельзя было просто шарахнуть из винтовки в лоб. Требовалось изобразить хоть что-то наподобие несчастного случая…
— Ты ненормальный! — вскинула головку Жанна. — У тебя бред! Ты ведь мне недавно сам говорил, что прокурора убила «ИВА»! Зачем же нам… — тут она прикусила язычок. Словечко нам выдало ее с головой. Хотя маскироваться СЕЙЧАС было уже просто глупо. Слова сказаны, точки над i практически расставлены.
— Да, — согласился я. — Я ДУМАЛ, что Саблина убила «ИВА». И возможно, в конце концов, она бы так и сделала. Но Контора еще раньше узнала, что Генпрокурор начал вдруг докапываться до тайны доппелей. Он ведь даже мне пытался что-то намекнуть, но не успел. Человек, который до подмены знал английский, а потом забыл — это ведь депутат Яворский! А повесть Достоевского называлась как раз «Двойник». То есть Доппельгангер. История про двух Голядкиных, плохого и хорошего. И о том, как самозванец занимает чужое место, а настоящего отправляют в психушку. Только у Достоевского история была не такой кровавой: настоящего Голядкина никто, по крайней мере, не убивал, чтобы дать дорогу двойнику… Одним словом, упрямый Генпрокурор мог ненароком сорвать операцию и нарушить торг между Конторой и «ИВОЙ». Да и его требования не допустить выборов по Щелковскому округу кое-кому действовали на нервы. Вот так все и случилось…
— Сорри, мистер Штерн, — неожиданно проговорил американец. — Ваши слова мне есть ньюс… новость. Я не знал…
— А-а, мистер Макдональд! — Я всплеснул руками. — Про вас совсем забыл. Как ваша нога?
— Сорри?… — уставился на меня американец.
— Совсем зарапортовался, — объявила птичка.
— Вовсе нет, — обиженно возразил я. — Я просто хочу сказать, что, пока вы, Стив, сломав ногу, отважно рискнули здоровьем и примчались в Москву, тот жалкий тип в Нью-Йорке, который приковылял на костылях на вечеринку в издательство «Дабл-Ю», имел наглость утверждать…
— Факин маза! — злобно выругался американец. — Объясняли ведь этому алкоголику, чтобы сидел и… — Тут он осекся.
— Говорите-говорите, — улыбнулся я. — Оказывается, по-русски вы тоже спикаете очень прилично. Впрочем, в вашем Агентстве недоучек не держат. Вы все рассчитали правильно. И вы не виноваты, что настоящий Макдональд, обалдев от скуки, плюнет на запрет и выйдет на люди… И тем более вы не виноваты, что на эту вечеринку был приглашен некто Франкфурт… Это уж скорее ваше упущение… — обратился я к птичке. — Могли бы знать о моем знакомстве с Эндрю. Хотя что я говорю! Ведь Контора с Агентством договорились только-только. Времени не хватило на все детали, понимаю… Не понимаю одного: с чего бы Америке-то так приглянулся Авдеич? Я всегда почему-то был уверен, что вашему Президенту симпатичен наш Президент…
— Вы правильно были уверены, мистер Штерн, — сказал Макдональд. Гнев его улетучился, и он поглядел на меня тоже с милой улыбкой во все тридцать два зуба. — Но у Белого дома и нашего, как вы назвали, Агентства точки зрения иногда не совпадают. В Капитолии полагают, что Россия — друг и этот тошнотворный слюнявый детант Америке во благо. У нас же — иное мнение. Гарант стабильности в мире — это соревнование двух систем. Только тогда страна может наращивать мускулы; без хорошего противостояния сила уходит в песок. Саддам слишком мелок в качестве мальчика для битья. Мы теряем форму. С распадом Союза мы приобрели весь мир? Черта с два! Мы растеклись киселем по всему миру. Мы разучились воевать. Мы даже в Африке не смогли, в этой чертовой Руанде… Нам нужен людоед в России, мистер Штерн. Мы тоже ставим на Иринархова. Такой человек на посту вашего Президента стал бы хорошим пугалом для наших идиотов. Андестенд?
— Почти понял, — сказал я печально. — Так вы прибыли сюда, чтобы договориться с Конторой?
— И для этого тоже, — согласился Макдональд. — Но сперва я хотел выяснить обстановку в «ИВЕ». Ведь «Меркурий» ДЕЙСТВИТЕЛЬНО приобрел права на Макдональда и «Второе лицо» имел право издать на вполне законных основаниях. Собственно говоря, это МЫ помогли этой сделке. Мы искали повод для контакта… Если уж вам совсем интересно, именно Агентство позавчера помогло «ИВЕ» договориться с Конторой. Мы поняли, что делаем одно общее дело. Теперь вам все ясно?
— Теперь — все, — произнес я совсем грустно. Американец и птичка невозмутимо смотрели на меня. Она и он, такие симпатичные, такие уверенные в своей правоте. — «Второе лицо»… — сказал я после небольшой паузы. — Какое, однако, точное название. В этой истории у всех оказались вторые лица. Депутаты — фальшивые, Жанна — сотрудник Конторы, писатель Макдональд — тоже двойник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58