То есть, может, хотел он врезать по ребрам, но грязный гегемон, взвизгнув, немножко увернулся.
— Нет, погодите, — упрямо произнес молодчик в итальянских туфлях, которого, оказывается, звали Сержем. Серегой, значит. Для друзей — Сергунчиком. — Этот говнюк мой кипятильник раздавил. Двадцать баксов коту под хвост. — Произнося эти слова, Сергунчик продолжал пробовать остроту носов своих итальянских туфель на моих боках. Я вертелся на полу ужом, взвизгивая все сильней и зажав в кулак все свои бойцовские рефлексы. Еще минута, и я бы, наверное, не выдержал, а Серега приплюсовал бы к потерянным двум десяткам долларов еще потери, куда более серьезные. Очень легко сейчас было бы придавить его итальянский носочек и легонько толкнуть в направлении пульта сигнализации. Мечты, мечты… Положение наконец спас безымянный автоматчик.
— Все, — сказал он твердо. — Отбой. Нашли с кем связаться.
— Отбой так отбой, — не стал спорить Колян. Они вместе с напарником легко подняли меня с пола и, в сопровождении моего истошного визга, выкинули меня за дверь. Через секунду за мной последовали сумка и кепка. Приземлился я весьма удачно, ничего себе не отбив. Свидетелей моего падения тоже не оказалось. Поэтому я неторопливо подобрал сумку и монтерскую кепку, как мог, почистился и вышел из негостеприимного двора. Сюда мне еще предстояло вернуться — в ночь с сегодняшнего дня на завтрашний. Спина и бок побаливали, но, как ни странно, прошедшая экзекуция меня даже обрадовала. Не в том смысле, что я мазохист-многостаночник и мне очень приятно, когда сбивают с ног, возят мордой по грязному полу и пинают в бок итальянской обувью. Это, в конце концов, издержки профессии. Просто теперь в моей ночной операции появился и элемент моей личной глубокой заинтересованности. Теперь в особнячке на Щусева находились не абстрактные дельцы, обворовавшие бедную Жанну Сергеевну, но еще и два моих личных недруга, Колян и Серж. Два, по крайней мере, человека, перед которыми у меня нет никаких моральных обязательств. Которых мне ничуть не жалко. Значит, именно этим молодчикам предстоит наутро… Ладно, оборвал я сам себя. Не будь садистом. Не буду, согласился я сам с собой, но ЭТИ милые ребята получат по заслугам. Монте-Кристо я или кто?
Обуреваемый мстительными мыслями, я доехал до станции назначения, вышел на поверхность и минут через пять оказался в квартире Жанны Сергеевны. Птичка была одета, как и вчера — в ковбоечку и джинсики. Утром я не стал ее будить и потому не попрощался; зато теперь можно было поздороваться. Лучше поздно, чем никогда.
— Доброе утро, Жанна Сергеевна, — бодро сказал я. — И добрый день тоже. Я пришел вот…
— Здравствуй, Яшенька, — нежно прощебетала птичка и потянулась ко мне своим клювиком.
Я замотал руками, что означало: я грязный, пыльный, слегка побитый и еще не созрел для приветственного поцелуя. Вглядевшись повнимательнее, птичка ужаснулась.
— Что случилось? — широко раскрыв глаза, прошептала она. — За тобой опять гнались?…
— Немножко, — честно признался я. — Но всего один этаж. А потом мною просто слегка вытерли пол в дежурной комнате одного милого особнячка. Может, вы его знаете. Такой домик на улице Щусева. Там еще с другой стороны акции продают.
— О Боже! — воскликнула птичка. — Все пропало, да? Они тебя раскрыли? К сейфу не пройти?
Отчаяние воробышка было столь велико, что мне пришлось в двух словах все объяснить.
— Нет, Жанна Сергеевна, — терпеливо сказал я. — Ничего не пропало. К сейфу пройти можно. И били они меня не потому, что раскрыли, а наоборот. А если бы раскрыли, то живым не выпустили, — добавил я уже про себя, чтобы не травмировать птичку. После чего я заперся в ванной, освободился от грязной спецовки и всей прочей цокинской униформы и битый час при помощи мыла и горячей воды восстанавливал душевное равновесие. Что бы я ни внушал сам себе, но быть битым какими-то мозгляками более чем унизительно для меня. Конспирация конспирацией, но все равно неприятно, как будто дерьма нахлебался.
Завершив сеанс аутотренинга, я облачился в хозяйский махровый халат и отправился отсыпаться. Птичка в кухне ходила на цыпочках, чтобы не потревожить мой отдых накануне ограбления, а я все ворочался на диване, в голову лезла всякая белиберда; потом я вспомнил что-то очень важное, но не успел понять, что именно, потому что проснулся. Разбудила меня птичка и показала на часы. Девять вечера. Пора собираться. К этому времени вся моя одежда была выстирана, высушена, проглажена. Эти ненавязчивые знаки внимания со стороны птички, не скрою, были мне приятны, хотя и настораживали. В конце концов, Наталья до нашей свадьбы совершала чудеса заботливости и внимания, и лишь после свадьбы выяснилось, что готовить она не любит, детей не любит и даже за Якова Семеновича Штерна вышла не по любви. Просто Яков Семенович, сотрудник МУРа с приличной зарплатой, из всех ее знакомых оказался самой подходящей партией. Собственно, и знакомых-то было всего ничего, так что выбирать было ей особенно не из кого. До сих пор не пойму, как меня угораздило? Затмение какое-то нашло. Временное помешательство, как на наших думских депутатов. Я припомнил сегодняшнюю встречу с депутатом Крымовым и невольно поморщился, Не то чтобы я особенно любил его как писателя. Но все равно неприятно, как на твоих глазах человек скурвливается.
— Как вы относитесь к писателю Крымову? — ради любопытства поинтересовался у птички.
Жанна Сергеевна, склонив головку набок, задумалась. А потом сказала, что «Игрушку» читала еще в школе и не понравилось, а «Преданную Россию» видела на днях в книжном, но не купила.
— И правильно, — согласился я. — О том, что при царе-батюшке люди жили чуток получше, чем при большевиках, и так все знают. За это пять штук жалко отдавать, лучше купить шоколадку. Верно?
— Не люблю шоколад, — наморщила клювик птичка. — И косметику не люблю, и всякие дурацкие заколки для волос.
— А когда первый раз ко мне пришли, глаза-то накрасили, — на всякий случай уточнил я. — Назло врагам, что ли?
— Для солидности, — вздохнула птичка. — И так иногда за девчонку принимают. Особенно в магазинах.
— Разве женщине это неприятно? — удивился я. — Я-то думал…
— Надоедает, — печально сообщила мне птичка. — Тебе все время словно бы напоминают, что маленькая собачка и до старости щенок.
Я сочувственно кивнул.
— Тем не менее, — проговорил я, — нет ли у вас двух шпилек?
Птичка порылась в каком-то своем ящике и извлекла мне две шпильки.
— Что-нибудь еще? — с интересом спросила она. — Ты ведь сейф будешь… — Тут Жанна Сергеевна запнулась. Слово взламывать ей употреблять почему-то не хотелось.
— Смелее, Жанна Сергеевна, — приободрил я воробышка. — Не стесняйтесь, скажите взламывать. Или вскрывать. А хотите — потрошить. Добро должно быть с кулаками, а справедливость — со взломом. Вы ведь для этого меня наняли?
— Для этого, — грустно подтвердила птичка. — Тебе нужна взрывчатка? Автоген? Это все можно, наверное, достать?
— Ага, — сказал я. — Можно. На Тишинке. В тех же рядах, где патроны к Калашникову продают. Третий прилавок, поворотясь налево. Всегда в продаже свежий динамит, еще ни разу не надеванный…
— Ты все шутишь, — задумчиво проговорила птичка.
— Шучу, — ответил я. — Не беспокойтесь, Жанна Сергеевна. Сегодня мне автоген с динамитом не понадобятся. Две шпильки, моток скотча, резиновые перчатки и перочинный ножичек. Шпильки уже есть. Все остальное найдете?
Птичка заглянула в несколько своих ящиков, слазила на антресоль и принесла мне все, о чем я просил. Потом спросила тихонько:
— Яшенька, а может, ты меня все-таки просто по имени будешь звать, а? Без отчества…
Я улыбнулся:
— Без отчества слишком легкомысленно получается. А мы с вами как-никак серьезным делом занимаемся. Опасным. Тут расслабляться нельзя. К тому же и песенка эта навязла в зубах. Ну, про стюардессу по имени Жанна…
— Дрянь песня, — сурово отозвалась птичка. — Житья от нее нет. Хорошо, я согласна на вы и отчество. Но я все равно буду называть тебя на ты и Яшенькой. Договорились?
— Желание клиента — для меня закон, — машинально проговорил я. При этих словах Жанна Сергеевна заговорщицки мне подмигнула, а я — ей. И мы наконец поцеловались.
— Ты забыл побриться, — тотчас же с огорчением сообщила мне птичка. — Дикобраз ты. Небритый ежик.
— Точно, — согласился я. — Моток колючей проволоки, гибрид ежа и ужа. Но только я не забыл. Так надо для дела.
Я рассовал по карманам все то, что мне дала птичка, а также несколько своих сюрпризов. Потом я взял ключи от другой квартиры и выслушал подробные инструкции, как найти нужный дом. Оказалось не так все сложно.
Подумав хорошенько, я вернул ключи обратно Жанне Сергеевне.
— Ты решил еще пожить у меня? — обрадованно спросила птичка. Я покачал головой:
— Напротив. Вам тоже надо перебираться на ту, другую квартиру. Берите сейчас самое необходимое, отправляйтесь туда и ждите меня.
— Но почему? — с удивленным видом проговорила Жанна Сергеевна.
Я сделал глубокий вдох. Как объяснить дилетантам азбучные истины?
— Дорогая Жанна Сергеевна, — сказал я максимально официальным тоном, на какой был только способен после вчерашней ночи. — Не пройдет и двух дней, как «Меркурий» может выйти на вас. Я, конечно, сделаю все возможное, чтобы замести следы и отвести от вас подозрения. Но, скорее всего, у них в «Меркурии» — и тем более в «ИВЕ» — не дураки сидят. Первый вопрос, который они зададут, — «кому выгодно?». И все.
Птичка втянула головку в плечи, вид у нее был презабавный.
— Может быть, передумаете? — предложил я. — Черт с ней, с этой дискетой. Покой дороже. А?
Жанна Сергеевна гордо выпрямилась.
— Никогда, — произнесла она серьезно. — Пусть будет так, как мы задумали. Ты прав, конечно, и я перебираюсь на ту квартиру. Но мы не отступим. Да, Яшенька?
Двое самоубийц, подумал я. Женьска и мужеска пола. Самый эффективный способ самоубийства — это подставить ножку компании «ИВА». Слон все-таки раздавит моську и не чихнет. Но, с другой стороны, муравья слон, пожалуй, и не раздавит. Потому что не заметит. По сравнению с империей господина Иринархова я как раз муравей. Это дает маленький шанс.
— Не отступим! — свирепо сказал я, выпятив подбородок по примеру нашего Генерального прокурора.
— Тогда ни пуха ни пера, — важно произнесла птичка, как будто это было какое-то сверхдейственное заклинание.
— Идите к черту, Жанна Сергеевна, — проникновенно ответил я. — А еще лучше — собирайте побыстрее вещички и двигайтесь туда. Надеюсь, этого адреса «Меркурий» не знает.
Напоследок я оглядел себя в зеркало, своим видом остался доволен, помахал ручкой и вышел.
Через час я уже был на месте. Осенняя ночка — не самое удачное время для прогулок и поэтому замечательное время для преступлений. Хороший хозяин свою собаку в такую ночь из дома не выведет, пожалеет. Стало быть, и свидетелей не будет. Вот и славненько.
Во всем особнячке на Щусева одиноко горело только окошко на первом этаже, и именно рядом с неприметной дверью, откуда сегодня меня, монтера Мосэнергонадзора, подло выкинули. Нормальные герои всегда идут в обход. Дважды. Поэтому в эту дверь мы больше не пойдем. Не на ней, в конце-то концов, сошелся клином белый свет. Как говорится, гони природу в дверь, она влетит в окно. В роли непослушной природы сегодня взялся выступить сам Яков Семенович Штерн собственной персоной. Окно для этих целей любезно предоставила компания «ИВА», я лишь аккуратно подготовил данное окно в свой предыдущий визит. Для страховки я бдительно осмотрелся, не увидел ничего, кроме темени, и осторожно пальчиком в перчатке подцепил раму. Окно бесшумно открылось. При этом сигнализация не завопила, сторожевые собаки не забегали, автоматчики из дежурки не открыли оглушительную стрельбу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
— Нет, погодите, — упрямо произнес молодчик в итальянских туфлях, которого, оказывается, звали Сержем. Серегой, значит. Для друзей — Сергунчиком. — Этот говнюк мой кипятильник раздавил. Двадцать баксов коту под хвост. — Произнося эти слова, Сергунчик продолжал пробовать остроту носов своих итальянских туфель на моих боках. Я вертелся на полу ужом, взвизгивая все сильней и зажав в кулак все свои бойцовские рефлексы. Еще минута, и я бы, наверное, не выдержал, а Серега приплюсовал бы к потерянным двум десяткам долларов еще потери, куда более серьезные. Очень легко сейчас было бы придавить его итальянский носочек и легонько толкнуть в направлении пульта сигнализации. Мечты, мечты… Положение наконец спас безымянный автоматчик.
— Все, — сказал он твердо. — Отбой. Нашли с кем связаться.
— Отбой так отбой, — не стал спорить Колян. Они вместе с напарником легко подняли меня с пола и, в сопровождении моего истошного визга, выкинули меня за дверь. Через секунду за мной последовали сумка и кепка. Приземлился я весьма удачно, ничего себе не отбив. Свидетелей моего падения тоже не оказалось. Поэтому я неторопливо подобрал сумку и монтерскую кепку, как мог, почистился и вышел из негостеприимного двора. Сюда мне еще предстояло вернуться — в ночь с сегодняшнего дня на завтрашний. Спина и бок побаливали, но, как ни странно, прошедшая экзекуция меня даже обрадовала. Не в том смысле, что я мазохист-многостаночник и мне очень приятно, когда сбивают с ног, возят мордой по грязному полу и пинают в бок итальянской обувью. Это, в конце концов, издержки профессии. Просто теперь в моей ночной операции появился и элемент моей личной глубокой заинтересованности. Теперь в особнячке на Щусева находились не абстрактные дельцы, обворовавшие бедную Жанну Сергеевну, но еще и два моих личных недруга, Колян и Серж. Два, по крайней мере, человека, перед которыми у меня нет никаких моральных обязательств. Которых мне ничуть не жалко. Значит, именно этим молодчикам предстоит наутро… Ладно, оборвал я сам себя. Не будь садистом. Не буду, согласился я сам с собой, но ЭТИ милые ребята получат по заслугам. Монте-Кристо я или кто?
Обуреваемый мстительными мыслями, я доехал до станции назначения, вышел на поверхность и минут через пять оказался в квартире Жанны Сергеевны. Птичка была одета, как и вчера — в ковбоечку и джинсики. Утром я не стал ее будить и потому не попрощался; зато теперь можно было поздороваться. Лучше поздно, чем никогда.
— Доброе утро, Жанна Сергеевна, — бодро сказал я. — И добрый день тоже. Я пришел вот…
— Здравствуй, Яшенька, — нежно прощебетала птичка и потянулась ко мне своим клювиком.
Я замотал руками, что означало: я грязный, пыльный, слегка побитый и еще не созрел для приветственного поцелуя. Вглядевшись повнимательнее, птичка ужаснулась.
— Что случилось? — широко раскрыв глаза, прошептала она. — За тобой опять гнались?…
— Немножко, — честно признался я. — Но всего один этаж. А потом мною просто слегка вытерли пол в дежурной комнате одного милого особнячка. Может, вы его знаете. Такой домик на улице Щусева. Там еще с другой стороны акции продают.
— О Боже! — воскликнула птичка. — Все пропало, да? Они тебя раскрыли? К сейфу не пройти?
Отчаяние воробышка было столь велико, что мне пришлось в двух словах все объяснить.
— Нет, Жанна Сергеевна, — терпеливо сказал я. — Ничего не пропало. К сейфу пройти можно. И били они меня не потому, что раскрыли, а наоборот. А если бы раскрыли, то живым не выпустили, — добавил я уже про себя, чтобы не травмировать птичку. После чего я заперся в ванной, освободился от грязной спецовки и всей прочей цокинской униформы и битый час при помощи мыла и горячей воды восстанавливал душевное равновесие. Что бы я ни внушал сам себе, но быть битым какими-то мозгляками более чем унизительно для меня. Конспирация конспирацией, но все равно неприятно, как будто дерьма нахлебался.
Завершив сеанс аутотренинга, я облачился в хозяйский махровый халат и отправился отсыпаться. Птичка в кухне ходила на цыпочках, чтобы не потревожить мой отдых накануне ограбления, а я все ворочался на диване, в голову лезла всякая белиберда; потом я вспомнил что-то очень важное, но не успел понять, что именно, потому что проснулся. Разбудила меня птичка и показала на часы. Девять вечера. Пора собираться. К этому времени вся моя одежда была выстирана, высушена, проглажена. Эти ненавязчивые знаки внимания со стороны птички, не скрою, были мне приятны, хотя и настораживали. В конце концов, Наталья до нашей свадьбы совершала чудеса заботливости и внимания, и лишь после свадьбы выяснилось, что готовить она не любит, детей не любит и даже за Якова Семеновича Штерна вышла не по любви. Просто Яков Семенович, сотрудник МУРа с приличной зарплатой, из всех ее знакомых оказался самой подходящей партией. Собственно, и знакомых-то было всего ничего, так что выбирать было ей особенно не из кого. До сих пор не пойму, как меня угораздило? Затмение какое-то нашло. Временное помешательство, как на наших думских депутатов. Я припомнил сегодняшнюю встречу с депутатом Крымовым и невольно поморщился, Не то чтобы я особенно любил его как писателя. Но все равно неприятно, как на твоих глазах человек скурвливается.
— Как вы относитесь к писателю Крымову? — ради любопытства поинтересовался у птички.
Жанна Сергеевна, склонив головку набок, задумалась. А потом сказала, что «Игрушку» читала еще в школе и не понравилось, а «Преданную Россию» видела на днях в книжном, но не купила.
— И правильно, — согласился я. — О том, что при царе-батюшке люди жили чуток получше, чем при большевиках, и так все знают. За это пять штук жалко отдавать, лучше купить шоколадку. Верно?
— Не люблю шоколад, — наморщила клювик птичка. — И косметику не люблю, и всякие дурацкие заколки для волос.
— А когда первый раз ко мне пришли, глаза-то накрасили, — на всякий случай уточнил я. — Назло врагам, что ли?
— Для солидности, — вздохнула птичка. — И так иногда за девчонку принимают. Особенно в магазинах.
— Разве женщине это неприятно? — удивился я. — Я-то думал…
— Надоедает, — печально сообщила мне птичка. — Тебе все время словно бы напоминают, что маленькая собачка и до старости щенок.
Я сочувственно кивнул.
— Тем не менее, — проговорил я, — нет ли у вас двух шпилек?
Птичка порылась в каком-то своем ящике и извлекла мне две шпильки.
— Что-нибудь еще? — с интересом спросила она. — Ты ведь сейф будешь… — Тут Жанна Сергеевна запнулась. Слово взламывать ей употреблять почему-то не хотелось.
— Смелее, Жанна Сергеевна, — приободрил я воробышка. — Не стесняйтесь, скажите взламывать. Или вскрывать. А хотите — потрошить. Добро должно быть с кулаками, а справедливость — со взломом. Вы ведь для этого меня наняли?
— Для этого, — грустно подтвердила птичка. — Тебе нужна взрывчатка? Автоген? Это все можно, наверное, достать?
— Ага, — сказал я. — Можно. На Тишинке. В тех же рядах, где патроны к Калашникову продают. Третий прилавок, поворотясь налево. Всегда в продаже свежий динамит, еще ни разу не надеванный…
— Ты все шутишь, — задумчиво проговорила птичка.
— Шучу, — ответил я. — Не беспокойтесь, Жанна Сергеевна. Сегодня мне автоген с динамитом не понадобятся. Две шпильки, моток скотча, резиновые перчатки и перочинный ножичек. Шпильки уже есть. Все остальное найдете?
Птичка заглянула в несколько своих ящиков, слазила на антресоль и принесла мне все, о чем я просил. Потом спросила тихонько:
— Яшенька, а может, ты меня все-таки просто по имени будешь звать, а? Без отчества…
Я улыбнулся:
— Без отчества слишком легкомысленно получается. А мы с вами как-никак серьезным делом занимаемся. Опасным. Тут расслабляться нельзя. К тому же и песенка эта навязла в зубах. Ну, про стюардессу по имени Жанна…
— Дрянь песня, — сурово отозвалась птичка. — Житья от нее нет. Хорошо, я согласна на вы и отчество. Но я все равно буду называть тебя на ты и Яшенькой. Договорились?
— Желание клиента — для меня закон, — машинально проговорил я. При этих словах Жанна Сергеевна заговорщицки мне подмигнула, а я — ей. И мы наконец поцеловались.
— Ты забыл побриться, — тотчас же с огорчением сообщила мне птичка. — Дикобраз ты. Небритый ежик.
— Точно, — согласился я. — Моток колючей проволоки, гибрид ежа и ужа. Но только я не забыл. Так надо для дела.
Я рассовал по карманам все то, что мне дала птичка, а также несколько своих сюрпризов. Потом я взял ключи от другой квартиры и выслушал подробные инструкции, как найти нужный дом. Оказалось не так все сложно.
Подумав хорошенько, я вернул ключи обратно Жанне Сергеевне.
— Ты решил еще пожить у меня? — обрадованно спросила птичка. Я покачал головой:
— Напротив. Вам тоже надо перебираться на ту, другую квартиру. Берите сейчас самое необходимое, отправляйтесь туда и ждите меня.
— Но почему? — с удивленным видом проговорила Жанна Сергеевна.
Я сделал глубокий вдох. Как объяснить дилетантам азбучные истины?
— Дорогая Жанна Сергеевна, — сказал я максимально официальным тоном, на какой был только способен после вчерашней ночи. — Не пройдет и двух дней, как «Меркурий» может выйти на вас. Я, конечно, сделаю все возможное, чтобы замести следы и отвести от вас подозрения. Но, скорее всего, у них в «Меркурии» — и тем более в «ИВЕ» — не дураки сидят. Первый вопрос, который они зададут, — «кому выгодно?». И все.
Птичка втянула головку в плечи, вид у нее был презабавный.
— Может быть, передумаете? — предложил я. — Черт с ней, с этой дискетой. Покой дороже. А?
Жанна Сергеевна гордо выпрямилась.
— Никогда, — произнесла она серьезно. — Пусть будет так, как мы задумали. Ты прав, конечно, и я перебираюсь на ту квартиру. Но мы не отступим. Да, Яшенька?
Двое самоубийц, подумал я. Женьска и мужеска пола. Самый эффективный способ самоубийства — это подставить ножку компании «ИВА». Слон все-таки раздавит моську и не чихнет. Но, с другой стороны, муравья слон, пожалуй, и не раздавит. Потому что не заметит. По сравнению с империей господина Иринархова я как раз муравей. Это дает маленький шанс.
— Не отступим! — свирепо сказал я, выпятив подбородок по примеру нашего Генерального прокурора.
— Тогда ни пуха ни пера, — важно произнесла птичка, как будто это было какое-то сверхдейственное заклинание.
— Идите к черту, Жанна Сергеевна, — проникновенно ответил я. — А еще лучше — собирайте побыстрее вещички и двигайтесь туда. Надеюсь, этого адреса «Меркурий» не знает.
Напоследок я оглядел себя в зеркало, своим видом остался доволен, помахал ручкой и вышел.
Через час я уже был на месте. Осенняя ночка — не самое удачное время для прогулок и поэтому замечательное время для преступлений. Хороший хозяин свою собаку в такую ночь из дома не выведет, пожалеет. Стало быть, и свидетелей не будет. Вот и славненько.
Во всем особнячке на Щусева одиноко горело только окошко на первом этаже, и именно рядом с неприметной дверью, откуда сегодня меня, монтера Мосэнергонадзора, подло выкинули. Нормальные герои всегда идут в обход. Дважды. Поэтому в эту дверь мы больше не пойдем. Не на ней, в конце-то концов, сошелся клином белый свет. Как говорится, гони природу в дверь, она влетит в окно. В роли непослушной природы сегодня взялся выступить сам Яков Семенович Штерн собственной персоной. Окно для этих целей любезно предоставила компания «ИВА», я лишь аккуратно подготовил данное окно в свой предыдущий визит. Для страховки я бдительно осмотрелся, не увидел ничего, кроме темени, и осторожно пальчиком в перчатке подцепил раму. Окно бесшумно открылось. При этом сигнализация не завопила, сторожевые собаки не забегали, автоматчики из дежурки не открыли оглушительную стрельбу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58