..
- Это интересно, даже очень, - встрепенулась Баринова, хватаясь за ручку и блокнот.
Но в это время Боржанский поднял руку:
- Фадей Борисович, я думаю, что у нас еще будет время поговорить. А сейчас надо устроить нашу гостью, дать ей возможность отдохнуть...
- Согласен, согласен, - извинительным тоном сказал Заремба, тут же прошел к своему столу и нажал кнопку звонка. - Соедините с Крутояровым, сказал он появившейся секретарше.
Та, молча кивнув, вышла. Фадей Борисович вернулся под фикус.
- План передачи я хочу согласовать со всеми вами, - продолжила Баринова. - Кого снимать, где... Потом, когда я поближе познакомлюсь с жизнью фабрики.
- А когда съемки? - поинтересовался Анегин.
- Недели через две, - ответила Баринова.
- Ясно. Долго думаете снимать?
- Дней семь отдельные эпизоды, натура, потом соберем ваших работников в хорошем зале. Еще три дня прикиньте. Итого - дней десять... Кстати, вы не порекомендуете, где провести заключительную встречу? Чтобы современный интерьер и просторно. Без всяких там аляповатых колонн и балкончиков...
- Театр драмы, а? - посмотрел на Боржанского Заремба. - Я договорюсь с горкомом.
- Ну что вы, - поморщился главный художник. - Лжеампир... Киноконцертный зал "Юбилейный" - то, что надо.
Баринова записала в блокнот.
Зазвонил телефон. Заремба солидно снял трубку.
- Да, Заремба... Слушай, Крутояров, надеюсь, все в порядке? Да... Не подведи. - Закончив разговор, он посмотрел на часы: - Флора Юрьевна, если есть еще вопросы, мы можем в другом месте...
- Нет-нет, - поспешно встала журналистка. - Мне еще на вокзал, в камеру хранения за вещами, потом в гостиницу. Говорят, у вас это проблема...
- У нас - не проблема, - позволил себе улыбнуться директор. - Свой дом отдыха. Люкс вам готов. Море, пляж и питание. - Увидев, что Баринова хочет что-то сказать, он остановил ее вежливым жестом: - Вы наш гость и, как я понял, теперь наш товарищ по совместной работе!
Фадей Борисович отдал через секретаря распоряжение, чтобы за вещами Баринову отвез его личный шофер. Потом подумал и, что-то решив, добавил:
- С вокзала - сюда. Я сам отвезу товарища Баринову в "Зеленый берег".
- Честное слово, не знаю, как вас благодарить! - по-детски прижала руки к груди Флора Юрьевна.
- Делом, делом отблагодарите, - пошел провожать ее к двери Заремба. Чтобы передача вышла во! - он сжал свою руку в мощный кулак, выставив верхний палец. - А создать условия - это мы берем на себя...
Когда Баринова скрылась за дверью, директор вернулся к собеседникам, довольно потирая руки.
- Ну, деваха! Боевая! Люблю таких!
- По-моему, так даже слишком боевая, - хмыкнул Боржанский.
- Не понимаю вас, Герман Васильевич, - сказал директор. - Радоваться надо. Прогремим на всю область. Это солидная передача, и попасть в нее...
- В "Фитиль" бы не попасть, - пробурчал главный художник, нервно посасывая пустую трубку.
- За что? - удивился Заремба. - Показатели - дай бог каждому. План, качество...
- А на чем все это делается, уважаемый Фадей Борисович? - криво усмехнулся главный художник. - Помещения - курам на смех! Теснота, неприспособленность. А оборудование? Посмотрит зритель и ахнет: это конец двадцатого века или семнадцатый? - Он раздраженно махнул рукой: - Да что говорить, вы это не хуже моего знаете. И, прежде чем приглашать из телевидения, неплохо бы посоветоваться.
- Позвольте, позвольте! Я вон недавно смотрел по телевизору передачу о кавказских чеканщиках. Из этого, ну, как его?.. Не могу запомнить название селения... - он щелкнул пальцами. - Тьфу! Мука... Тука...
- Кубачи, - подсказал Боржанский.
- Вот-вот! Видели сами! Допотопный горн, инструмент весь дедовский! А какие чудеса вытворяют, черти!
- Согласен. Народный промысел, штучные изделия. А у нас фабрика, поток, конвейер! Разницу ощущаете?
- Очень хорошо! - не сдавался директор. - Сделаем упор на людей. Тем более, насколько я проник в замысел товарища с телевидения, она сама хочет заострить внимание на дух в коллективе. Отдых, быт, в конце концов...
- Быт, - покачал головой Боржанский. - Три года не можем общежитие достроить.
- Вот и пусть покритикует строителей, - сердито хлопнул рукой по подлокотнику кресла Заремба. - Их забота, им и ответ держать.
- Заказчик-то вы, - возразил Герман Васильевич. - Зритель не будет разбираться в генподрядчиках-субподрядчиках. Он только запомнит, что общежития на фабрике нет...
- К чему вы клоните, никак в толк не возьму, - раздраженно встал Фадей Борисович. - Ей-богу, вы сами всегда говорили: пресса - это сила! Радио - нужное дело! Вспомните, когда в прошлом году телевизионщики засняли выставку наших изделий, кто радовался больше всех?
Директор прошелся по кабинету, заложив руки в карманы. Пол под его шагами поскрипывал.
- Верно, - спокойно ответил Боржанский. - Выставка - ради бога! Это реклама, что совсем нелишне. Пишут, что нам срезают фонды, отказывают в автотранспорте и технике - отлично! Действенная помощь. За такое участие я обеими руками. Но лезть на экран, когда у нас еще столько дыр... - Он покачал головой. - Не знаю, много ли будет пользы, если все это увидят десятки тысяч людей...
- Бери выше - сотни, - раздался бас Анегина.
- Вот именно, - кивнул Боржанский.
Заремба остановился посреди комнаты. Доводы главного художника, по-видимому, внесли смятение в его душу. На лбу пролегла одна, но глубокая продольная складка. Он некоторое время мучительно обдумывал что-то и наконец полувопросительно произнес:
- Хозяева-то мы... Вот и дадим направление, что снимать и кого.
- Лучше бы совсем... - начал было начальник СЭЦ.
- Ни в коем случае, - отрубил Фадей Борисович. - Там все решено, ткнул он пальцем куда-то наверх.
- Решено - значит, решено, - стремительно поднялся Боржанский. Анегин тоже встал. - Мы свободны, Фадей Борисович?
- Разумеется, - кивнул тот. - Рабочий день уже кончился, отдыхайте... А с Флорой Юрьевной я сегодня же проведу работу, - задумчиво произнес он. - Селяночкой побалуемся, чайку попьем...
- Не советовал бы, - сказал Герман Васильевич. - Зачем настраивать? Еще подумает бог знает что. - Главный художник вдруг улыбнулся: - А может, напрасно я страхи развел?
Заремба с надеждой посмотрел на него. Герман Васильевич пыхнул в чубук трубки.
- Ведь у нас есть что показать хорошего, - ободряюще сказал Боржанский.
- Есть, сам бог видит, есть, - обрадовался директор перемене настроения главного художника.
- И можно показать товар лицом, не краснея, - все еще улыбался Боржанский. - Нет, в этой девочке определенно имеется что-то, - он щелкнул пальцами.
- В Флоре Юрьевне? - переспросил Заремба.
- Да. Ищет, раскапывает необыкновенное...
- Ну, конечно, - расплылся в улыбке директор. - Молодость, одним словом! Энергия бьет ключом!
- Уверен, мы сможем помочь найти ей для передачи и форму, и содержание, - заключил главный художник. - У творчества одни законы...
Боржанский и Анегин ушли, пожелав Зарембе хорошо провести вечер в обществе Флоры Юрьевны. Директор пришел в отличное расположение, забубнил себе под нос какой-то марш, предвкушая, что ему предстоит быть сегодня в роли радушного хозяина и вести интересные разговоры с представителем областного телевидения.
- Так-с, - бормотал он, расхаживая по кабинету. - Обмозгуем программку... Перво-наперво обед. Самоварчик, естественно... Затем прогулка на катере...
Следующий пункт он додумать не успел - раздался телефонный звонок. Это была его жена, Капитолина Платоновна. Спокойным голосом, который, однако, не предвещал ничего хорошего, она спросила, почему Фадей Борисович до сих пор не дома.
- Капочка, прости, дела... И освобожусь не скоро...
- Не говори ерунды, - отрезала жена. - Чтобы через десять минут был.
- Но у меня корреспондент телевидения!
- А у нас дома сам Константин Венедиктович.
Заремба понял, что планы его рушатся. Константин Венедиктович занимал ответственный пост в госкомитете в Москве и в настоящее время отдыхал в лучшем санатории Южноморска. Капитолина Платоновна прилагала неимоверные усилия, чтобы затащить его в гости. И надо же было случиться, что он, наконец, осчастливил их именно в этот вечер...
- Конечно, Капочка, буду! - не колеблясь, принял решение Фадей Борисович. Впрочем, решение было принято женой.
Он тут же попросил секретаря разыскать Боржанского, на худой конец Анегина. Но те уже ушли с фабрики, а дома их еще не было. Зарембе очень не хотелось оставлять Баринову без опеки, однако ничего не мог поделать.
Когда она приехала с вокзала, Фадей Борисович рассыпался в извинениях, что не имеет возможности проводить ее в дом отдыха. Но уверил, что там встретят и обеспечат всем необходимым - указания даны.
Его подвезли домой. На прощанье Заремба сказал:
- Не беспокойтесь, Флора Юрьевна, вас доставят в полном порядке. - Он похлопал по плечу шофера: - На Витюню можно положиться. Он же завтра утром и приедет за вами...
...Машина влилась в уличный поток.
- Наверное, любите с ветерком? - спросила девушка у шофера, ожидая услышать положительный ответ: водители любят, когда им доверяют.
- У нас месячник безопасности движения, - хмыкнул тот.
- Только поэтому? - лукаво посмотрела на него Баринова.
Витюня помолчал, усмехнулся.
- Знаете такую поговорку: быстро поедешь - тихо понесут?
- А-а, - протянула с улыбкой девушка. - Вот почему Фадей Борисович сказал, что моя жизнь в надежных руках...
- Постараемся, - кивнул Виктор и замолк.
Вскоре выехали за город.
"Молчун", - подумала Баринова. Шофер и по дороге на вокзал и обратно говорил не очень охотно. Она исподтишка разглядывала его коренастую фигуру. На правой руке, на пальцах, было вытатуировано "Витюня" (на фаланге среднего уместили две буквы - ТЮ).
- Из Москвы, значит? - неожиданно спросил шофер.
- Нет, из областного телевидения.
- А у нас на фабрике болтают, мол, приехали московские киношники. Он мотнул головой, цыкнул уголком губ: - Ну, дают! Слышали звон...
- Разочарованы, что не из самой столицы?
Виктор бросил на нее быстрый взгляд:
- Одеты по-столичному. Тут москвичей навалом гуляет по набережной. Не отличишь.
- А я действительно только что из Москвы. Училась там, ВГИК закончила...
- С чем его едят, этот ВГИК?
- Неужели не слыхали? - искренне удивилась девушка, несколько даже обидевшись за такой знаменитый вуз. - Всесоюзный государственный институт кинематографии.
- На кого же там обучают?
- Я, например, окончила сценарный факультет. Но, чтобы писать киносценарии, надо, по-моему, сначала узнать жизнь. Без опыта, без наблюдений ничего путного не сделаешь... Думала поехать на стройки Сибири или в Тюмень. Но предложили на телевидение...
- Без знания жизни - никуда, - согласился Виктор. - А еще на кого учат в вашем ВГИКе?
- На актеров.
- Хо! - вырвалось у шофера. - Что же, и Боярский, и Мордюкова, и Чурсина тоже там учились? .
- Но не все они из ВГИКа... В общем, многие наши студенты становятся звездами... Еще есть факультет операторов, киноведческий, - стала перечислять Баринова, однако водителя это уже, видимо, не интересовало.
- Смоктуновского люблю, - признался он. - Сила! "Гамлета" раз пять смотрел - и все мурашки по коже. - Он задумался, потом повторил: - Сила мужик. Наповал!
- Еще бы! Грандиозный! - подхватила девушка. - Я считаю, по-настоящему его открыл Козинцев. Так же, как Феллини - Джульетту Мазину, а в свое время Жан Кокто сделал Жана Маре, - загорелась было она, но, заметив, что шофер стал тускнеть от этих имен, которые ему ничего не говорили, спохватилась: - Неинтересно?
- О кино всегда интересно... Я так понял: артиста, который подходит по душе режиссеру, он будет в каждую свою картину толкать... Моя мамаша, к примеру, блины только из гречишной муки ладит. Пшеничная, говорит, не то...
- Вот-вот! - чуть не подпрыгнула от восторга Баринова. - Актер для режиссера - это его пластический материал, средство для самовыражения...
- Согласен, - скупо улыбнулся тот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81