— отрезала холодно, давая понять, что не стоит намекать на мой возраст, — хотя и знала, что он все равно не поймет, для него это слишком тонко. — Так что…
— А чего не перезваниваешь? — Яшка, кажется, услышал холод, и хотя вряд ли понял, чем он вызван, быстро сменил тему:
— Я все жду, когда объявишься, скажешь, кому снимки продаем и сколько платят, — а ты…
Я вдруг вспомнила, что вместе с фотографиями, которые он оставил для меня в фотолаборатории в центре, лежал проект новой газеты. На который требуется всего-то десяток миллионов долларов — и который я пообещала показать вымышленным знакомым, обладающим такими деньгами. Но Яшка, к счастью, об этом не вспоминал — может потому, что подобные проекты у него возникали довольно часто и довольно быстро им же хоронились. А может, ждал, пока я сама не заговорю о его очередной утопии. Но дождаться ему было не суждено — обсуждать этот бред я не собиралась.
— Да покупатель-то на снимки, кажется, есть… — начала нерешительно. Я совершенно не ждала, что он мне позвонит, и была уверена, что он забыл давно о том, что напечатал мне пять фотографий. — Но фактуры не хватает. Кое-что я о нем знаю уже, о покойнике, — но маловато. Вот найду кого-нибудь, кто его знал хорошо, — и…
— Я, понимаешь, по первой твоей просьбе весь архив перерываю, в лабораторию лечу, карточки делаю… — Он говорил это так, словно напечатал для меня по меньшей мере сотню фотографий, перед этим пару ночей разгребая заваленный негативами склад размером с самолетный ангар. — А ты, мать, меня кидаешь. Так дела не делают — ты сначала материал готовь, потом ко мне обращайся. Печать-то денег стоит…
— Хорошо, я заплачу — по ценам обычной фотомастерской, без учета того, что тебе как постоянному клиенту скидки делают. — Я пустила в голос усталость, мне и вправду не хотелось сейчас слушать все это занудство. Тем более что у меня был праздник. А нравоучения от какого-то неудачника меня просто взбесили.
— Пять картинок примерно по тридцать центов за карточку — полтора доллара, так?
С учетом срочности и морального ущерба пусть будет пятнадцать. Устраивает?
— Ну, мать, не ждал! — На том конце обиженно запыхтели. — От кого, от кого, а от тебя не ждал…
— Я тоже, — ответила сухо, надеясь, что он попрощается сейчас и повесит трубку. А через какое-то время позвонит как ни в чем не бывало — он отходчив.
Тем более что обижаться ему было не на что — если проанализировать наши отношения, то получалось, что он должен мне куда больше, чем я ему. Потому что я не раз пристраивала его карточки в нашу газету — по старой, так сказать, дружбе, — хотя он и ныл потом, что ему за них слишком мало заплатили. Потому что я не раз по его просьбе писала к его картинкам тексты, без которых фотографии у него не брали, — и никогда не выясняла, какой именно гонорар он получил. Потому что когда в прошлом году он влип в очередную неприятную историю — а он в них часто влипает, — выручила его именно я.
Яшка, несмотря на все свое занудство, тип довольно комичный — с ним вечно приключается какая-то ерунда. То его скрепя сердце аккредитуют на какое-нибудь мероприятие типа вручения премий «Тэфи» — Яшку везде уже знают благодаря его приметности и скандальности, — а он потом начинает высказывать устроителям претензии по. поводу того, что ему как фотографу не было создано условий для работы. То он ругается с охраной какой-нибудь заезжей звезды типа Сталлоне — вполне справедливо ограждающей клиента от Назойливых типов — и получает исподтишка удар по печени или почкам. То печатает снимки, которые вызывают недовольство у того, кого он снял.
В тот раз было еще смешнее. Яшка снимал в одном клубе достаточно известную певицу, находившуюся в приличном подпитии и потому особо разошедшуюся, — а через пару недель на очередной музыкальной тусовке, куда он чудом проник, к нему подошли двое крепких парней, предложив ему выйти и побеседовать на свежем воздухе. Спасло Яшку только то, что организаторы мероприятия его знали и за него вступились — не ради него самого, но дабы не омрачать событие. Однако те, кто звал его прогуляться, пообещали, не стесняясь в выражениях, что разберутся с ним завтра или послезавтра — после чего ему придется сменить профессию, так как ему переломают все пальцы, разобьют камеру и, возможно, еще и оторвут голову.
Как выяснилось, виной всему были фотографии, появившиеся в одной из скандальных газет — с которой Яшка сотрудничал, как, впрочем, со всеми изданиями, готовыми брать его снимки. И на фотографиях этих была та самая певица в пьяном виде и в максимально неудачных позах, свидетельствовавших неоспоримо о том, что она сильно пьяна, — причем на одной из фотографий мини-юбка задралась чуть ли не до пупка, и камера отчетливо запечатлела отсутствие под колготками нижнего белья.
Самое смешное, что снимки были не Яшкины — под ними вообще не было подписи, видно, тот, кто их продал, просчитал возможность возникновения конфликтной ситуации, — но так как на мероприятие от той газеты аккреди-товывался именно Левицкий, претензии предъявили ему.
Думаю, что последствия обещали быть не из приятных. Яшка, похоже, думал так же — даже куда более пессимистично. Начав обзванивать имеющихся у него знакомых в поисках защиты — не знакомых даже, друзей, как он любит говорить, при этом прекрасно зная, что те, кого он считает друзьями, его зачастую даже не узнают. К тому моменту как очередь дошла до меня — думаю, я была в ней сотой примерно, вряд ли в поисках помощи женщине звонят в первую очередь, — надежд у Яшки уже не оставалось. Но со мной ему повезло — я набрала Кисину, который уладил конфликт на следующий же день.
Яшка, правда, его услугу отработал — по крайней мере на следующих соревнованиях, спонсируемых бывшим чемпионом, Яшка летал по залу с видом самого важного здесь человека, фамильярно похлопывая по плечам спортсменов и без устали щелкая камерой. Меня же вполне устроило его «спасибо». Так что сейчас я сказала себе, что если он продолжит ныть, я ему напомню про тот случай — просто чтобы не надоедал. Но Яшка, похоже, тоже про него вспомнил — потому что обиженное сопение наконец прекратилось.
— Ой, мать, — огорчила ты меня, пострадал я опять из-за доброты своей, — миролюбиво произнес Левицкий, как бы меня прощая милостиво. — Вот всегда так — звонишь человеку, хочешь его обрадовать, а он тебя мордой в грязь…
— Ну так обрадуй! — Я сменила холодность на капризность. — Давай, давай — что молчишь?
— Вот снимок тебе еще нашел по твоей теме — по Улитину. — В голосе Яшки было плохо скрываемое желание услышать от меня бурное изъявление восторга. — Но раз не надо…
— Ну конечно, надо, Яш! Ты такой молодец, я тебе так благодарна! — затараторила, зная, что иначе он так и будет ходить вокруг да около. — Я всегда всем говорю — яужны снимки, которых нет у других, звоните Левицкому, у него все есть. Всем тебя рекомендую как лучшего фотографа Москвы — видишь, как ценю?
— Да толку-то, — уныло прореагировал Яшка. — Звонить-то звонят — а толку нуль. Вот на днях…
Я тихо перевела дыхание — зануда Левицкий снова сел на любимого конька, на котором мог сидеть хоть час, хоть два, вспоминая, кто и как его обманул.
Совершенно упуская из виду, что все это я уже сто раз слышала — а новые истории до боли похожи на старые, потому что сюжет у них неизменен: Яшкино желание получать за свои картинки кучу денег — при том, что, даже на мой взгляд, они этого не стоят, — и нежелание заказчиков эти самые деньги платить. Потому что всегда можно найти того, кто продаст куда дешевле — пусть даже качество будет чуть похуже.
— Может, сначала о хорошем? — поинтересовалась весело. — Давай, Яш, — пожалуйста…
— Ладно. — Яшка не обиделся — он привык, видно, к тому, что его занудство слушать никому неохота. — Тут в архиве копался вчера, нашел кое-что — с Улитиным твоим связано. Я когда юбилей «Нефтабанка» снимал, там в первый день с ним жена была — официальное ж мероприятие, — а на второй девчонка такая симпатичная. Высокая, худая, типичная модель — мне такие как раз девчонки нравятся. Я еще подумал, что ничего вкус у банкира — губа не дура…
Покойный Улитин, наверное, перевернулся в гробу — услышав, что непреуспевающий, мягко .говоря, фотограф одобрил и разделил его вкусы в плане женщин. Да что Улитин — даже я еле сдержалась от язвительной реплики или деланно удивленного возгласа. А если бы курила, точно поперхнулась бы дымом. Но вместо этого просто скорчила физиономию — благо лицо мое Левицкий видеть не мог. И значит, мог истолковать мое молчание как то, что я спокойно проглотила фразу — не увидев в ней ничего комичного.
— Ничего такая девчонка — мы с ней потрепались даже. Телефончик думал взять — а потом не стал, думаю, еще поймет банкир не так, обидится, денег не отдаст. Знать бы, что и так не заплатит, — точно взял бы, — как ни в чем не бывало продолжал Яшка. Кажется, в данный момент веря, что любовница банкира охотно бы пообщалась с ним, великим фотографом. — И внешность у девчонки классная, и толковая оказалась. Я-то уж на моделей насмотрелся — им лишь бы мужика с бабками найти, только деньги в голове. А эта толковая…
— Надо было тебе ее отбить, — выдавила наконец, потому что Яшка замолчал, кажется, предлагая мне сказать что-нибудь. — Предложил бы ей фотосессию устроить, а там, глядишь, и до снимков в стиле ню дошло бы, а там уж…
— Так я и предложил — ты че думаешь, мать?! — Яшка аж возмутился — такой опытный соблазнитель в моих советах точно не нуждался. — Думал, хахаль ее заплатит, а я картинки нормальные сделаю и с девчонкой приятной пообщаюсь.
Думал, объявить ему так десятку или пятнашку — студия же нужна, визажист, свет, да и работа не на один день, на неделю минимум. Говорю ей — тебе б в модели, а она мне — а я и есть модель. Вот и закинул ей — не нужен тебе, спрашиваю, портфолио? А она мне — у меня есть, но качество не очень нравится. Знаешь же, мать, как фотографы эти модные работают — им лишь бы бабок срубить, халтурщикам. Все крутые такие, камер дорогих накупили, сами все из себя, а снимать не умеют…
Я закурила наконец — и затянулась намеренно шумно, чтобы не комментировать Яшкины высказывания. И не заверять его, что, естественно, лучше его, никогда не снимавшего моделей, никто их и не снимет — а все фотографы страны, и модные, и спортивные, и прочие, не годятся ему в подметки.
— Потрепались мы с ней — я ж всех моделей знаю и агентства тоже. Но я так понял, что этот ее чуть не в первый месяц работы подцепил, чуть не на первом показе, — и, видать, работать не дал, не хотел, чтоб на его телку другие мужики пялились да трахнуться ей предлагали. — Яшка рассказывал со знанием дела — хотя к модельному бизнесу имел такое же отношение, как я к торговле нефтью. — Но я ей все равно закинул насчет съемки — намекнул, что хоть на плакат можно сделать, лишь бы хахаль ее оплатил. Да хоть на рекламный щит — что, плохая реклама для банка, если красивая девчонка на ней будет? Визитку ей дал — думал, раскрутит банкира. Да куда там — если он, сволочь, мне не заплатил за работу, видать, и на ней решил сэкономить. А представь, реклама банка была бы — красивая телка в короткой юбке и с грудью полуобнаженной кредитку в руках держит?
На мой взгляд, солидному банку такая реклама бы только повредила — если бы он, конечно, не надумал обслуживать жриц любви, изобретя для них какой-нибудь особый вид вклада. Тех бы, может, такая реклама и привлекла — а вот остальные бы ее не поняли.
— Упустил ты, Яшка, девчонку, — ляпнула, чтобы поддержать разговор. — Хвататься надо было руками и ногами — а ты…
— Да чего хвататься, когда рядом с ней такой жлоб! — Яшка помрачнел, кажется, слишком всерьез восприняв мои слова. — Жалко, конечно, — классная телка.
— Да ладно, другую найдешь, — выдала философское, вдруг спохватившись и поняв наконец, о чем речь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73