– На каком это диалекте ты говорил с мексиканцем? – спросил Ронейн, как только они покинули Форт-Блисс.
– На североирландском.
– Как ты догадался?
– Он упомянул Ливерпуль, там много выходцев из Ирландии, и я решил попробовать.
– Я сообщу об этом в Вашингтон.
Маршалл устал после долгой езды и, извинившись, ушел спать. Раздеваясь, он подошел к окну и стал смотреть вниз, на автовокзал. За десять минут наблюдения он отметил три сделки с наркотиками. Их всегда можно определить, если знать, что искать.
Очень тяжело беспомощно наблюдать, как свободно торгуют этим зельем. В такие минуты он начинал сомневаться в смысле своей работы. Действительно ли он способен сделать что-нибудь стоящее, как-то повлиять на то, что происходит на улицах?
Вспомнились родные места.
Он лег в постель, закрыл глаза и попытался уснуть. Сон не приходил. Всякий раз, когда вспоминалось прошлое, уснуть не удавалось. Он лежал на спине, скрестив руки под головой, и смотрел в окно на чистое небо Техаса, горбатый силуэт Франклинских гор.
* * *
Вьетнам
Там это и началось
1970 год
Сайгон
Призыв в армию застал его в Лос-Анджелесе. Когда пришла повестка, он сидел на мели – без денег, голодный, раздетый-разутый. Это было выходом из положения, и он пошел на призывной пункт. Он исчез из своей квартиры, не заплатив давно уже просроченной арендной платы. Маршалл усмехнулся, вспомнив толстого хозяина-поляка, без конца пристававшего к нему по этому поводу. Интересно, как старик воспринял исчезновение своего жильца? Это был его единственный неоплаченный долг. Хотя нет, был еще один, но это произошло еще до Лос-Анджелеса.
На военной базе в Бут-Кэмпе он прошел через все издевательства, которым подвергались новобранцы. Наконец, получив звание рядового первого класса, он был готов для отправки на войну, которая шла где-то далеко в Юго-Восточной Азии.
– Хочешь вступить в военную полицию? – спросил его однажды сержант. Сержанту нравился этот высокий и сильный новобранец, способный предложить армии нечто большее, чем просто окончить жизнь в окопе со снайперской пулей в голове.
– Да, – инстинктивно ответил он и подумал: а не будет ли это снова возвращением к занятиям?
29 января 1970 года он прибыл в Сайгон.
А два дня спустя, одетый в новую отутюженную униформу, уже приступил к исполнению обязанностей. Маршалл охранял Американское посольство, здание повышенной прочности, обнесенное высокой толстой стеной. Вдруг на одной из ближайших улиц раздался взрыв. Двое военных полицейских погибли, случайно наткнувшись на партизан. Еще двое, на джипе, пытались прийти на помощь, но были сражены сильным огнем. Маршалл выхватил пистолет и начал стрелять, однако в панике никак не мог попасть в цель. По нему открыли рассеянную винтовочную стрельбу. Неожиданно с крыши одного из домов огнем из легкого пулемета «М-60» его поддержал морской пехотинец. Укрывшись, Маршалл ждал поддержки. Вскоре она подошла, и через шесть часов с нападающими было покончено.
В течение нескольких последующих дней, когда вьетконговцы обстреливали город 122-миллиметровыми ракетами и засылали группы смертников, Маршалл впервые лицом к лицу столкнулся с ужасами войны. Увидел убитых детей, лишившиеся крова семьи, солдат, погибающих в сражении с невидимым противником.
Наконец наступление было отбито. К тому времени Маршалл уже превратился в закаленного ветерана – научился остерегаться нападения сзади, быть всегда начеку и не доверять никому, кроме самого себя. Это стало уроком на всю жизнь.
Однажды он был свидетелем жуткой сцены. У бара возле группы солдат крутился мальчишка лет двенадцати. С противоположной стороны улицы Маршалл наблюдал, как он просил у них что-то, а те, не обращая на него внимания, продолжали разговаривать. Обычная картина на улицах Сайгона. Проявляя настойчивость, мальчик протиснулся в середину группы. Солдат развеселила такая прыть, и один из них полез в карман за мелочью, чтобы дать мальчишке. Это было последним его движением: мальчишка, оказавшийся миной-сюрпризом, взорвался, уничтожив при этом четверых солдат. Так Маршалл впервые увидел, насколько сильна власть наркотиков. Дело в том, что этому мальчику-наркоману пообещали порцию героина, если он подойдет к солдатам. Вьетконговцы сунули ему за пояс сверток и сказали, что там микрофон, с помощью которого можно подслушать, о чем говорят американские солдаты. Стремясь получить обещанное, тот не стал задавать лишних вопросов.
Два года спустя Маршалл вернулся в Штаты сержантом, теперь это был уже не мальчик, а взрослый мужчина. К тому времени страна старалась не замечать своих героев и относилась к ветеранам вьетнамской войны, как к кошмарному сну, который как можно скорее надо забыть.
В Вашингтоне он уволился из армии и подал заявление в столичную полицию. Ему предложили на выбор: патрулировать улицы или служить в охране Белого дома. После двух лет Вьетнама сражаться на улицах Вашингтона совершенно не тянуло. Он предпочел наблюдать за белками на знаменитой лужайке и проверять пропуска у посетителей правительственной резиденции.
Вскоре, однако, Маршалл почувствовал скуку. Жаль было проводить жизнь впустую, и через четыре года он поступил в Бюро наркотиков и опасных препаратов. Позже, когда наркомания и наркобизнес превратились в серьезную проблему, власти объединили все ведающие этими вопросами организации в единое Управление по борьбе с наркотиками. Найдя применение своему опыту, Маршалл вдруг почувствовал себя на месте. Он был удачливым тайным агентом, ему доверяли наиболее опасные задания. Именно такая жизнь была ему по нутру. Его никогда не беспокоила опасность, он обладал прирожденной способностью к выживанию.
Только однажды Маршалл испытал страх и почувствовал свою уязвимость. Его послали на короткий срок в учебный центр ФБР в Куантико, Виргиния. Куантико использовался УБН в качестве полигона и базы боевой подготовки.
Это был первый и единственный раз, когда он влюбился. Убежденному сорокалетнему холостяку трудно было общаться с нормальными женщинами, и он предпочитал проституток, к которым привык еще в юности. Чем грубее они были, тем свободнее он с ними себя чувствовал. Они ничего не требовали и ничего не давали. Секс в обмен на деньги. Но почему-то чем больше времени он с ними проводил, тем скорее они ему надоедали. Возможно, потому, что общение с ними лишь еще сильнее высвечивало его одиночество и его слабости. Смерть, борьба с наркотиками, война и, наконец, женщины, приносящие ему удовлетворение в своих рабочих постелях, где до него побывали сотни мужчин, – эти четыре вещи составляли всю сущность его жизни, ничего другого он не знал.
Она была офицером полиции, проходила курс обучения по владению оружием. На четырнадцать лет моложе его. В отличие от других женщин, она привлекала Маршалла своей изысканностью и какой-то беззащитностью. Она терпеть не могла оружия, а он пытался привить ей мысль о том, что в один прекрасный день оружие может спасти ей жизнь. Она стала доверять ему, и это было приятно. Он вдруг почувствовал себя желанным, совершенно другим человеком. У них установились дружеские отношения, он приглашал ее в рестораны, выслушивал ее откровения. После недавнего развода она много общалась. Но отношения с мужчинами оставались кратковременными, глубокой связи, ведущей к любви, не возникало. Позже он понял, что она никому по-настоящему не доверяла, жила в мире ложных эмоций, которые вводили мужчин в заблуждение, заставляя их думать, будто она ими увлечена. Однако, когда, поддавшись иллюзии, они пытались покорить ее душу, она тут же отстранялась и не знала, как себя вести. Это огорчало ее любовников, огорчало ее мужа и теперь вызывало огорчение у Маршалла.
Когда между ними возникла близость, он обнаружил в себе нежность, о которой прежде не подозревал. Однако при всей ее искренности в постели он не был уверен в абсолютной взаимности своей любви. Ее современные взгляды, в соответствии с которыми секс являлся таким же естественным продолжением вечерней прогулки, как чашка кофе после обеда, огорчали его и наводили на мысль о ее равнодушии. Самым неприятным ему казалось то, что она заставляет его чувствовать себя стариком: разница в возрасте ощущалась не только физически, но и духовно. Человек, привыкший не давать ничего, он теперь отдавал все и мучился мыслью о том, что почти ничего не получал взамен. Часами он расспрашивал ее о бывших любовниках, выпытывал подробности и оставлял ее в покое только тогда, когда, вынужденная защищать свое прошлое, она доходила до полного изнеможения. Хотя сам он почти всю свою жизнь общался только с женщинами, для которых секс был лишь средством к существованию. Эти его навязчивые идеи перемежались со страстью, которой оба они никогда прежде не испытывали. Она увлекала их в пучину эмоций, вздымала к высшей точке сексуального наслаждения, после чего шло падение в пропасть, так как следом за кульминацией в нем вспыхивала ревность. Затем огорчение внезапно перерастало в еще более неистовое, отчаянное желание, страсть, казалось, достигала еще более высокой точки, чем когда-либо раньше. Она была совершенно неуправляема, и они не желали ничего иного.
Это была любовь со всеми ее достоинствами и недостатками.
Горечь взаимных упреков возрастала. Через восемнадцать недель она улетела из Вашингтона домой. Он привез ее в аэропорт Даллес, и на этом их связь прервалась, так как в дальнейшем на телефонные звонки она не отвечала. Маршалл чувствовал себя полностью опустошенным. В ту же ночь он вызвал по телефону двух проституток и, сидя в углу комнаты, оплакивал свою утрату, пока женщины резвились на постели, которую он делил с ней и на которой теперь будет спать один.
Глядя остановившимся взглядом в потолок гостиничного номера, он отчетливо представил себе ее лицо. Где ты, лишая? Кто сейчас смотрит в твои глаза, кто слушает твои возбуждающие вздохи, которые я до сих пор каждый день вспоминаю?
К черту! Сейчас не время. Он заставил себя подумать о предстоящей опасности. Сейчас ему нужны силы и энергия. Отбросив мысли о девушке, он вернулся к реальности.
Рамон Кортес, пленник Форт-Блисса, упоминал, что в Хуаресе он околачивался в баре «Ла Посада-дель-Индио». Вот с чего надо начать завтра.
Наконец он повернулся и закрыл глаза. Как всегда, он спал, прижав подушку к животу, представляя, что держит в объятиях любимую. Засыпая, он вспоминал запах ее волос, ее шею, ее плечи.
Неуправляемая ракета была близка к тому, чтобы обнаружить цель.
* * *
В полдень Маршалл вышел из отеля и направился в Хуарес. Перешел мост Санта-Фе и взял такси. Торговые ряды находились всего в нескольких кварталах отсюда, но, играя роль туриста-техасца, он позволил шоферу, с первого взгляда определившему в нем фраера, повозить себя по городу. Езда заняла десять минут вместо двух. Маршалл расплатился с таксистом, дав ему большие чаевые, и пошел по лавкам, которые мексиканцы гордо называли торговой аллеей.
Приграничные города – это рай для покупателей, желающих приобрести товары подешевле. Маршалл начал с магазина «Каса Опенгейм», выбрав среди изделий из серебра пряжку для ковбойского пояса. Через двадцать минут он вышел на улицу и вошел в следующий магазин.
Хуарес – поблекший город с облупившимися зданиями. Если Эль-Пасо чистый и по-американски уютный, то его заграничный брат – обветшалый, бедный и грязный. Местные жители живут за счет туристов, и вскоре Маршаллу уже предлагали женщин, открытки, керамику, прогулки на осле и вообще все, что он Пожелает. Прогуляв почти два часа по магазинам на Авенида-Хуарес и Авенида-Линкольн, он свернул на Авенида-де-лас-Америкас и укрылся в ресторане «Шангри-Ла». Он никогда не доверял мексиканской кухне и здесь, в одном из лучших китайских ресторанов на американском континенте, чувствовал себя вполне уютно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70