Водители уже слышали или видели по телевизору утренние сообщения. Однако теперь все казалось нормальным, кроме почерневших торговых рядов вдоль Паркуэй. Еще много месяцев они будут напоминать о случившемся, пока страховые компании будут вести спор о том, кто же виноват.
Соулсон и его старшие офицеры провели бессонную ночь. Утром начальник полиции приехал осмотреть район. Затем он вернулся в Стрэтфорд для встречи с министром внутренних дел, репортерами и всеми остальными, кто жаждал его крови. Только после семи вечера, когда на улицах Мосс-Сайда для предотвращения дальнейших неприятностей были расставлены усиленные наряды полиции, он наконец отправился домой.
В ближайшее время в городе не должно быть новых беспорядков. Только в этот раз Соулсон настоял на том, чтобы в Главном зале инцидентов оставили дежурную группу.
Бурн ждал у Рочдейльского канала. Было около половины двенадцатого ночи, скоро должны закрыться пабы. Вокруг ни души.
Человек, которого он ждал, прибыл ровно в половине, воротник его пальто был поднят.
– Слава Богу, кончилась забастовка, – сказал Бурн, кивнув на плавающие в канале мешки с мусором. – Превратили город черт знает во что.
– Так же как и вчера ночью. Твоя работа? Ну конечно, твой почерк, – произнес Манчестер Блю.
Бурн проигнорировал замечание.
– Удивился, когда мы к тебе обратились? Через столько лет.
– Я уже почти забыл.
– А мы никогда не забываем. За тобой должок, Манчестер Блю.
– Я не знаю такого имени.
– Да неужели? Твоя кличка. Помнишь Кристли?..
– Что вам надо?
– Вы с Кристли были слаженной парой. Имели неплохой доход, а?
– Что вы хотите?
– Пока не знаем. Но мы позвоним. Скоро.
– Что вам надо? – настаивал Манчестер Блю.
– Если в полицейском деле есть моя фотография, сделай так, чтобы она исчезла. Это твое первое задание. – Бурн повернулся и пошел прочь.
– Зачем было звонить мне домой? Только из-за фотографии? – крикнул вслед Манчестер Блю.
– Просто чтобы знал – мы не забыли. За тобой долг.
– Если я уберу твою фотографию, мы квиты. – Он услышал смех Бурна. – • Ты имеешь отношение ко вчерашней ночи?
Но Бурн уже растворился в темноте. Выругавшись, Манчестер Блю резко повернулся и двинулся в противоположном направлении. Опасаясь быть узнанным, он шел с низко опущенной головой.
Все-таки именно эти ублюдки заварили кашу в Мосс-Сайде. Но что, черт возьми, он может поделать, если они связали его по рукам и ногам?
Три дня спустя, после нескольких недель раздумий, Соулсон читал подготовленный Армитеджем черновик письма. Там было изложено все, ничего не скрывалось от человека, которому оно было предназначено.
Закончив, он позвонил Армитеджу:
– По-моему, нормально.
– Еще есть время отказаться, – сказал тот.
– Нет. Пути назад уже нет. Все готово?
– Приступаю, как только кладу трубку.
– Добро.
– Только две копии. Одна для тебя, вторая для него.
– Решено.
Через час Чарли Соулсон поехал в церковь Святой Марии и прошел в исповедальню. Его исповедь касалась простых, каждодневных грехов. На этот раз он не просил прощения за грехи, еще не совершенные. За которые он был готов держать ответ непосредственно перед Богом, а не перед его посредником – сидящим в темной кабинке исповедальни попом.
10
Вынужденное бездействие
Управление по борьбе с наркотиками
700, Арми-Нейви-Драйв
Арлингтон
Виргиния
Список на Доске памяти в мраморном холле содержал сорок два имени.
Сорок два агента УБН погибли при исполнении служебного долга с 1921 года по сегодняшний день.
Стоя перед большой доской, Маршалл усмехнулся. Некоторые из этого здания удивлялись, что на Доске памяти еще не было его имени. Вспоминая свои безумные выходки, он и сам удивлялся тому, что стоит здесь и читает этот список.
Агент Чарльз А. Вуд. 22 марта 1921года. Место смерти – Эль-Пасо, Техас.
Агент Стаффорд Е. Бекет. 22 марта 1921 года. Место смерти – Эль-Пасо, Техас.
Первые двое погибших. Имена которых должны вызывать уважение и гордость. Помнит ли кто-нибудь о них? Особенно сейчас, когда список пополнился именами друзей, коллег, отдавших жизнь в этой безнадежной войне? Будут ли помнить о нем через пятьдесят лет, если и его имя появится в этом списке? Кто же, черт возьми, выйдет победителем?
– Мистер Маршалл, – окликнули его сзади.
Маршалл обернулся к подошедшему секретарю из охраны:
– Да?
– Вы можете пройти к мистеру Ронейну, сэр.
– Спасибо.
– Наденьте, пожалуйста, ваш значок.
Маршалл кивнул и, прикрепив к лацкану пиджака золотой значок полицейского, последовал за секретарем к лифтам.
– Мистер Ронейн на одиннадцатом этаже.
Поднявшись на одиннадцатый, Маршалл ступил из лифта на коричневый ковер. Его уже ожидала секретарша, и он прошел за ней в кабинет.
– Вот это да! – сказал он Ронейну, когда за секретаршей закрылась дверь.
– Оставь свои шуточки, – мрачно проворчал тот. Ронейн сидел за большим столом, почти незаметный в огромном администраторском кресле.
– О такой должности всю жизнь можно мечтать, а? Главный координатор по связям с общественностью.
– Прекрати, я сказал. Я не рвался к этой работе.
– Знаю. Но кто-то ведь должен ее делать.
Ронейн устало покачал головой:
– У них это называется продвижением по службе.
Маршалл уселся напротив Ронейна.
– Пусть кабинетная работа, но ты по крайней мере чем-то занят. Меня же просто вышвырнули. Сначала послали в Куантико обучать салаг, а теперь отправляют домой в длительный отпуск.
– Это тебе за то, что ты противишься системе.
– Черта с два. Это за то, что я доказал неправоту этих ублюдков. – Дверь открылась, и вошла секретарша с двумя чашками кофе. Маршалл поблагодарил и подождал, пока она выйдет. – Знаешь, какой у меня будет отпуск? Полгода. Накопилось за несколько лет. И теперь мне предлагают эти отпуска использовать. Все сразу. Да что я, черт побери, буду делать полгода?
– Сидеть на берегу? Строить замки из песка?
– Ну ладно, Ронейн. Помоги мне. Я даже готов ловить мелких уличных торговцев.
– Жаль, что у тебя нет семьи. Или кого-нибудь, кто мог бы разделить...
– Ну нет и нет, – прервал Маршалл. – Зараза, так они меня и в отставку отправят.
– Шла речь и об этом.
– Ты шутишь.
– Ничуть.
– И что их заставило передумать?
– Я. Пришлось крепко биться за тебя, Маршалл. Они не любят волков-одиночек.
– Мы все волки-одиночки. Эта профессия не для нормальных, так ведь?
– Возможно. Но существуют правила игры. Нужна единая команда. Будем откровенны. Когда ты следуешь своей дурацкой интуиции, ты хватаешь через край.
– В Эль-Пасо я был прав.
– Ты ошибся.
– Кто говорит?
– Разведка.
– Как это?
– Тот груз был приманкой, а основной шел следом и прошел беспрепятственно. Скорее всего, он предназначался для Европы. Если бы нам удалось его проследить, то мы накрыли бы крупнейшую сеть Кали.
– А разведка не ошибается?
– Сведения совершенно точные.
– Вероятно, через Ирландию.
– Они так не думают.
– Но они не знают. Про груз было известно заранее?
– Да.
– Почему же нам не сказали?
– Сбой в системе оповещения.
– Ну натурально. У них все через задницу, как у негров.
– Оставь свои южные предрассудки.
– Ни хрена себе, предрассудки! Да я терпеть не могу черномазых.
– Знаю, ты всех терпеть не можешь. Китаезов, евреев, фашистов, священников. И особенно себя. Послушай, Маршалл, я долго с тобой работал. Видел тебя в деле, когда нас обкладывали со всех сторон. Помнишь Милкена? Он был черный. Спасая его, ты получил две пули. Вот твоя натура – мягкая, как воск. Так что не надо рассказывать, будто ты кого-то там терпеть не можешь. Мне кажется, ты просто страдаешь.
Маршалл помолчал и сделал несколько глотков кофе.
– Это ничего не меняет, – сказал он наконец. – Я должен чем-то заниматься.
– Поезжай на рыбалку.
– Очень оригинально, Ронейн.
– Отдых идет на пользу.
– Я уже слышал об этом.
– Поверь мне. Да, у тебя нет семьи. Но когда я чувствую, что больше не могу, я еду на рыбалку. Просто беру отпуск, сажусь в фургон и отправляюсь куда-нибудь в тихое место. Трудно жить в большом городе, а в Сан-Антонио большинство из нас с удовольствием бы отдохнули.
– Полгода?
– Да ладно тебе, Маршалл. Будешь себя хорошо вести, я, возможно, приеду навестить тебя.
– Серьезно?
– Вполне. У меня остался неиспользованный отпуск. У детей каникулы. Мне всегда хотелось увидеть Аламо. Ты-то его видел?
– Нет.
– Живешь в Сан-Антонио и ни разу не видел Аламо?
Маршалл пожал плечами.
– Нет. Только проезжал мимо. Есть же жители Нью-Йорка, никогда не поднимавшиеся на Эмпайр-Стейт-Билдинг! – Он усмехнулся: – Так что ты сам мне покажешь, когда приедешь.
– Ладно.
– Я знаю, там прекрасные хот-доги.
– Да?
– Совсем рядом с Аламо. Хот-доги длиной в милю с ароматным луком. Никогда не ел вкуснее.
– Угощение за мной.
– Не оставят же они меня на полгода, а?
– Не знаю. Не забывай, что ты раскрылся. Теперь за тобой будут охотиться.
– Ну и, что? – Маршалл пожал плечами. – Это нелепо, Ронейн. Отдаешь всю жизнь управлению, даже готов умереть за него, и вдруг тебя выбрасывают, отсылают домой и велят не звонить, мол, когда понадобишься, сами вызовем.
– Ну, мало ли что за это время может произойти.
– Я хотел бы еще раз побыть в деле, перед тем как меня отправят гулять.
– Это не в моей власти. Меня вынуждают умыть руки.
– Ты, бля, прямо как Понтий Пилат.
– Его-то по крайней мере отправили домой к жене, к детям.
– Только один раз. Мне бы хотелось сделать что-нибудь... стоящее.
– То есть?
– Просто нечто значительное. Что оправдало бы мое существование, придало бы смысл всей моей работе.
* * *
Аэропорт Лоуген
Бостон
Массачусетс
Тони Куигли, сорока трех лет, был одним из крупнейших ирландских предпринимателей. Созданная им империя включала прессу, телевидение и недвижимость. Он был столпом истеблишмента, и у него хватало благоразумия не лезть в политику у себя на родине. Обычно из таких людей выходят премьер-министры.
Беда заключалась в том, что Тони Марли Куигли был мертв.
Его обнаружили в машине в два часа ночи в одном из переулков Бостона" с пулевым отверстием в черепе. Сидящая рядом жена в вечернем наряде из Парижа стоимостью 30 000 долларов тоже была застрелена. На заднем сиденье лежал убитый ударом ножа в шею его деловой партнер. Все трое возвращались в гостиницу после вечеринки. Куигли верил в то, что он сам вершит свою судьбу, и никогда не держал шофера.
После обыска полиция установила пропажу драгоценностей, кошельков и бумажников. Радиоприемник, магнитофон и телефон были вырваны из панели. Естественно, полиция предположила, что Куигли заблудился и попал в район, пользующийся дурной репутацией. Это был очевидный случай грабежа с насилием, и по просьбе Главной квартиры Куигли в Дублине тела были переданы в известное бостонское похоронное бюро для последующей отправки в Ирландию.
После того как все было готово, пулевые и ножевые ранения скрыли с помощью грима, тела запечатали в гробы и отвезли в аэропорт Лоуген. Там они были погружены в собственный реактивный самолет Куигли – «Гольфстрим G 4» и переправлены через Атлантику. Никто не удивился большому количеству багажа в тридцать пять мест. Все знали, что Куигли всегда путешествовали с шиком.
На таможне в Дублине задержек почти не было. Гробы вскрыли, бегло осмотрели, снова запечатали и отправили в похоронное бюро в центре Дублина. Таможенники были гораздо больше озабочены тем, чтобы произвести хорошее впечатление на съемочную группу, приехавшую снять печальное возвращение Куигли, и постарались не создавать бюрократических барьеров.
Как только двери похоронного бюро захлопнулись, двое сотрудников вскрыли гробы, опытными движениями вспороли покойников и освободили их от 400 килограммов кокаина, спрятанного в их телах. Затем из багажа, сопровождающего гробы, извлекли еще 600 килограммов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70