Рейнджер снова улыбался.
Глава 5
– А я думала, ты кофе не пьешь, – сказала я Рейнджеру. – Ведь, если мне не изменяет память, тело твое – храм и все такое прочее...
Он отпил еще глоток кофе.
– Это всего лишь маскировка. Подходит к моей стрижке.
– Ты потом станешь отращивать волосы?
– Возможно.
– И тогда перестанешь пить кофе?
– Ты задаешь слишком много вопросов, – заметил Рейнджер.
– Просто хочу разобраться.
Он свободно развалился в кресле, вытянув длинные ноги и положив руки на подлокотники, и не сводил с меня глаз. Поставил чашку на кофейный столик, поднялся с кресла и остановился около дивана. Наклонился и легонько поцеловал меня в губы.
– Пусть некоторые вещи так и останутся тайной, – сказал он и направился к двери.
– Эй, подожди минуту, – заторопилась я. – Мне продолжать следить за Ганнибалом?
– А ты можешь делать это так, чтобы он тебя не пристрелил?
Я скорчила рожу в темноте.
– Вижу, – сказал он.
– Морелли хочет с тобой поговорить.
– Я позвоню ему завтра. Может быть.
Входная дверь открылась и щелкнула, закрываясь. Рейнджер ушел. Я протопала к двери и заглянула в «глазок». Рейнджера нигде не было. Я снова набросила дверную цепочку и вернулась на диван. Взбила подушку и забралась под одеяло.
И стала думать о поцелуе. Как я должна его воспринимать? Дружеский, сказала я себе. Это был дружеский поцелуй. Никакого языка. Без лапанья. Без скрипа зубов от неконтролируемой страсти. Дружеский поцелуй. Вот только дружеским он мне не показался, он показался мне... сексуальным.
Черт!
* * *
– Что бы ты хотела на завтрак? – спросила бабушка. – Как насчет вкусной теплой овсянки? Моя бы воля, я бы доела пирог.
– Ладно, – сказала я, – каша подойдет.
Едва я успела налить себе кофе, как раздался стук в дверь. Я открыла, и в квартиру ворвалось что-то большое и оранжевое.
– Милостивый боже! – удивилась я. – Это еще что такое?
– Золотистый ретривер, – пояснил Саймон. – В целом.
– Не великоват ли он для золотистого ретривера?
Саймон втащил в прихожую пятидесятифунтовый мешок еды для собак.
– Я купил его за фунт, и они мне сказали – золотистый ретривер.
– Ты же говорил, что собака маленькая.
– Я соврал. Подай на меня в суд.
Пес рванул на кухню, сунул нос в бабушкин пах и шумно потянул носом.
– Надо же, – заметила бабушка. – Похоже, мои новые духи делают свое дело. Надо будет испробовать их на собрании в Ассоциации пенсионеров.
Саймон оттащил пса от бабушки и протянул мне большой бумажный пакет.
– Здесь его вещи. Две миски, лакомства, игрушка для жевания, щетка и приспособление для сбора какашек.
– Приспособление? Послушай, подожди...
– Я побежал, – сказал Саймон, – а то опоздаю на самолет.
– Как его зовут? – крикнула я ему вслед.
– Боб.
– Надо же, – глубокомысленно заметила бабушка. – Собаку зовут Боб!
Я налила Бобу в миску воды и поставила на пол в кухне.
– Он пробудет здесь только пару дней, – сказала я. – Саймон заберет его в воскресенье.
Бабушка оглядела мешок с собачьим кормом.
– Что-то великоват мешочек на два дня.
– Может, он много ест.
– Если он съест все за два дня, тебе никакое приспособление не понадобится, – заметила бабушка. – Тут потребуется лопата.
Я отстегнула поводок и повесила его на крючок в прихожей.
– Ну, что же, Боб, – сказала я, – все будет нормально. Мне всегда хотелось иметь золотистого ретривера.
Боб замахал хвостом, переводя взгляд с меня на бабушку.
Бабушка положила нам всем овсянки. Мы взяли свои тарелки и пошли к столу, Боб же остался есть свою порцию на кухне. Когда мы с бабушкой туда вернулись, миска была пуста. Как и картонная коробка, в которой лежал пирог.
– Наверное, Боб любит сладкое, – сделала вывод бабушка.
Я погрозила ему пальцем.
– Это невежливо. К тому же ты растолстеешь.
Боб завилял хвостом.
– Похоже, он не слишком умный, – предположила бабушка.
Достаточно умный, чтобы слопать пирог.
У бабушки на девять часов был назначен урок вождения.
– Меня, скорее всего, весь день не будет, – сообщила она. – Так что не волнуйся. После урока я собираюсь в магазин с Луизой Грибер. Потом мы хотели посмотреть еще несколько квартир. Если хочешь, я могу заехать и купить фарша. Я хотела на ужин сделать биточки.
Я почувствовала угрызения совести. Бабушка взяла на себя всю готовку.
– Моя очередь, – сказала я. – Я сделаю биточки.
– Не знала, что ты умеешь готовить.
– Что ты, – воскликнула я, – я умею готовить кучу блюд. – Чистое вранье! Я совсем не умею готовить.
Я дала Бобу лакомство из пакета, и мы с бабушкой вышли из квартиры. Не успели мы пройти через холл, как бабуля остановилась.
– Что это за звук? – спросила она.
Мы прислушались. С другой стороны двери завывал Боб.
Миссис Карватт, моя соседка, высунула голову.
– Что это за звук?
– Это Боб, – пояснила бабушка. – Он не любит оставаться дома один.
Через десять минут я была уже в пути, Боб сидел рядом, высунув в окно голову, только уши хлопали на ветру.
– Вот это да, – заметила Лула, когда мы вошли в офис. – И кто это?
– Его зовут Боб. Я временно в собачьих няньках.
– Да? И что это за порода?
– Золотистый ретривер.
– У него такой вид, будто он пересидел под феном.
Я слегка пригладила псу шерсть.
– Он высовывал голову в окно.
– Тогда понятно, – заметила Лула.
Я отпустила Боба с поводка, он подбежал к Луле и проделал свой трюк с обнюхиванием паха.
– Эй, – сказала Лула, – отойди, а то оставишь отпечатки своего носа на моих новых штанах. – Она погладила Боба по голове. – Если он будет продолжать в том же духе, мы можем отправить его работать на улицу.
Я воспользовалась телефоном Конни, чтобы позвонить своей подруге Мэрилин Траро, работавшей в полиции.
– Мне надо проверить один номерной знак, – сказала я. – У тебя есть время?
– Ты шутишь? Тут человек сорок в очереди стоят. Они видят, что я говорю по телефону, и вот-вот устроят бунт. – Она сменила тон. – Это для какого-то дела? Об убийстве или еще что?
– Это может быть связано с делом Рамоса.
– Ты мне лапшу на уши не вешаешь? Вот клево!
Я продиктовала ей номер.
– Не вешай трубку, – сказала она. Послышалось кликанье компьютерных клавиш и затем голос Мэрилин: – Номер принадлежит Терри Джилман. Разве она не работает на Вито Гризолли?
На мгновение я потеряла дар речи. После Джойс Барнхардт я ненавижу Терри Джилман больше всех на свете. Она, мягко выражаясь, бегала за Джо в школе, и у меня было такое чувство, что она не прочь возобновить взаимоотношения. Сейчас Терри работала на своего дядю Вито Гризолли, что несколько мешало развитию ее отношений с Джо, поскольку Джо трудился над искоренением преступности, тогда как Вито занимался прямо противоположным – плодил преступников.
– Ого, – сказала Лула. – Меня слух не подвел? Ты действительно суешь свой длинный толстый нос в дело Рамоса?
– Понимаешь, я совершенно случайно...
Глаза Лулы расширились.
– Ты работаешь на Рейнджера!
Из кабинета высунулась голова Винни.
– Это правда? Ты работаешь на Рейнджера?
– Нет, это неправда. Здесь нет ни капли правды. – Какого черта – раз соврал, два соврал, какая разница?
Входная дверь с шумом распахнулась, и в приемную влетела Джойс Барнхардт.
Лула, Конни и я бросились брать Боба на поводок.
– Тупая сучка! – орала Джойс. – Ты послала меня черт знает куда. У Рейнджера нет сестры, работающей на фабрике верхней одежды.
– Может, она уволилась? – предположила я.
– Ну да, – вступилась за меня Лула, – люди все время меняют работу.
Джойс опустила глаза и заметила Боба.
– А это еще что такое?
– Собака, – сказала я, подтягивая поводок.
– Почему это у нее шерсть дыбом?
И это из уст женщины, которая прибавляет себе пять дюймов роста с помощью щетки.
– Если забыть об этой поездке впустую, – сказала Лула, – то как твои дела с поимкой Рейнджера? Ты его уже выследила?
– Еще нет, но подбираюсь.
– Я думаю, ты врешь, – сказала Лула. – Я думаю, у тебя ничего нет.
– А я думаю, что у тебя нет талии, – парировала Джойс.
Лула наклонилась к Бобу.
– Если я сейчас швырну палку, ты мне ее принесешь?
Боб завилял хвостом.
– Позже. – Я покрепче ухватилась за поводок.
Винни снова высунулся из кабинета.
– Что здесь происходит? Я своих собственных мыслей не слышу.
Лула, Конни и я переглянулись и прикусили нижние губы.
– Винни! – заворковала Джойс, направляя на него свой внушительный бюст. – Хорошо выглядишь, Винни.
– Ну да, ты тоже неплохо выглядишь, – сказал Винни. – Что здесь делает эта собака со странной шерстью?
– Я ее нянчу, – пояснила я.
– Надеюсь, тебе за это хорошо платят. Такое впечатление, что он пережил крушение поезда.
Я почесала Боба за ухом.
– А мне он кажется забавным. – В доисторическом смысле.
– Ну, так что здесь происходит? – спросила Джойс. – Для меня есть что-нибудь новое?
Винни немного подумал, перевел взгляд с Лулы на Конни и удалился в свой кабинет.
– Ничего нового, – сообщила Конни.
Джойс прищурилась, глядя на закрытую дверь кабинета.
– Трус паршивый.
Винни открыл дверь и уставился на нее.
– Да, я про тебя, – подтвердила Джойс.
Винни снова втянул голову в комнату, захлопнул дверь и с грохотом запер ее на замок.
– Одноклеточный, – заявила Джойс, сделав неприличный жест. Повернулась на своих огромных каблуках и вынесла свой зад из дверей.
Мы все закатили глаза.
– Что теперь? – спросила Лула. – Вы с Бобом уже решили, что будете сегодня делать?
– Ну, сама знаешь... немного здесь, немного там.
Снова распахнулась дверь кабинета.
– А как насчет немного Морриса Мансона? – заорал он. – У меня тут не благотворительная лавочка.
– Этот Мансон – псих, – тоже заорала я. – Он пытался меня поджечь!
Винни уперся руками в бедра.
– К чему ты ведешь?
– Ладно, пусть, – сказала я. – Я поеду за Моррисом Мансоном. А вдруг он меня переедет? Или подожжет? Или разобьет мне голову монтировкой? Это моя работа, так? Вот я и отправляюсь выполнять свою работу.
– Вот это я понимаю, – сказал Винни.
– Стой-ка, – вмешалась Лула. – Я этого ни за что не хочу пропустить. Поеду с тобой.
Она сунула руки в рукава куртки и схватила сумку, такую огромную, что там вполне мог поместиться обрез.
– Хорошо, – согласилась я, подозрительно разглядывая сумку. – Что у тебя там?
– «Тех-9».
Боевое оружие для городских условий.
– Разрешение у тебя есть?
– Повтори еще раз.
– Считай меня сумасшедшей, но мне будет спокойнее, если ты оставишь свой «тех-9» здесь.
– Ну вот, всегда ты все испортишь, – пожаловалась Лула.
– Отдай его мне, – предложила Конни, – я его использую как пресс-папье.
– Ха, – возмутилась Лула.
Я открыла дверь, и Боб радостно выскочил на улицу. Он остановился около «Бьюика», виляя хвостом и блестя глазами.
– Смотри, какой умный пес, – сказала я Луле. – Он узнает мою машину, хотя ездил в ней всего один раз.
– А что случилось с «Роллсвагеном»?
– Вернула дилеру.
Солнце уже поднялось довольно высоко, съедая утренний туман и согревая Трентон. В центр города стекались чиновники и работники магазинов. Школьные автобусы вернулись на стоянку в ожидании окончания школьного дня. Домашние хозяйки в Бурге возились у своих плит. А моя приятельница Мэрилин Траро в своем полицейском участке приканчивала уже третью чашку кофе без кофеина и раздумывала, не добавить ли еще антиникотиновую наклейку к той, что она уже носила на руке, и как бы было здорово придушить человека, стоящего к ней в очереди следующим.
Лула, я и Боб думали о своем, пока ехали по Гамильтон-авеню к пуговичной фабрике. В уме я перебирала, что у меня есть из оружия. Шоковый пистолет – в левом кармане. Перечный баллончик – в правом кармане. Наручники прицеплены к поясу моих джинсов сзади. Пистолет – дома в банке с печеньем. Отвага – дома, вместе с пистолетом.
– Не знаю, как ты, – сказала Лула, когда мы подъехали к дому Мансона, – но я не собираюсь сегодня гореть ярким пламенем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36