Наверное, у меня крыша поехала. Поверить не могу, что я сидела с бабушкой и глушила виски, запивая горячим какао. Я не умею пить. Я пьянею от двух бутылок пива. У меня было такое ощущение, будто мозги мои вылетели куда-то в космос, а тело осталось мучиться на земле.
Я проехала еще четверть мили и свернула к «Макдоналдсу». Мне требовалось лекарство от похмелья, которое никогда меня не подводило: картошка фри и кока-кола.
– Раз уж мы здесь, – сказала Лула, – я тоже себе возьму самую малость. Яичница, картошка, шоколадный коктейль и «биг мак», – крикнула она через мою голову.
Я почувствовала, что зеленею.
– Это называется «самая малость»?
– Да, ты права, – согласилась она. – Картошки не надо.
Парень из окошка протянул мне большой пакет и заглянул в машину.
– А где ваша собака?
– Дома.
– Плохо. В прошлый раз у вас клево получилось. Господи, такая гора...
Я нажала на газ и уехала. Мы еще не доехали до дома Мансона, как с едой было покончено, и я чувствовала себя значительно лучше.
– Почему ты решила, что он сюда вернулся? – спросила Лула.
– Чувствую. Ему надо было перевязать ногу и взять другие ботинки. На его месте я бы для этого поехала домой. Потом, было уже поздно. А уж если бы я попала домой, то и спать предпочла бы в своей постели.
Снаружи ничего определенного сказать было нельзя. В окнах темно. Никаких признаков жизни. Я объехала дом и остановилась у гаража. Лула выскочила, чтобы заглянуть в окно.
– Он точно здесь, – сказала она, снова забираясь в «Бьюик». – По крайней мере, его развалюха здесь.
– У тебя с собой твой пистолет и перечный баллончик?
– Есть ли клюв у цыпленка? Я могу напасть на Болгарию с тем дерьмом, что у меня в сумке.
Я остановилась напротив дома и оставила Лулу караулить входную дверь Мансона. Потом поставила «Бьюик» на приличном расстоянии от дома, чтобы он не мог его видеть. Хабиб и Митчелл в детской машине встали прямо за мной, заперли двери и открыли свои пакеты из «Макдоналдса».
Я прошла через два двора к задней двери дома Мансона и осторожно заглянула в кухонное окно. На столе коробка с лейкопластырем и бумажные полотенца. Я что, гений? Я отошла на шаг и, задрав голову, посмотрела на окна второго этажа. До меня донесся слабый звук текущей воды. Мансон принимает душ. Надо же, как повезло.
Я подергала дверь. Заперто. Подергала окна. Тоже заперты. Я уже собиралась разбить стекло, когда Лула открыла мне дверь.
– Там замок совсем дрянной, – объяснила она.
Наверное, я единственный человек во всем мире, который не в состоянии открыть чужой замок.
Мы стояли на кухне и прислушивались. Над головой все еще слышался шум воды. Лула взяла в одну руку баллончик, а пистолет в другую. У меня одна рука оставалась свободной, в другой я держала наручники. Мы осторожно поднялись наверх и постояли на площадке. Дом был маленьким. На втором этаже две спальни и ванная комната. Двери в спальни были открыты, там ни души. Дверь в ванную закрыта. Лула встала с одной стороны, держа наготове баллончик. Я встала с другой стороны. Мы точно знали, что надо делать, поскольку не раз смотрели фильмы про полицейских по телевизору. Нигде не упоминалось, что у Мансона есть пистолет, так что, скорее всего, в ванной он без оружия, но поостеречься не повредит.
– По счету три, – произнесла я одними губами, положив руку на дверную ручку. – Раз, два, три!
Глава 9
– Подожди минутку, – сказала Лула, – он ведь наверняка голый. Зачем нам на это смотреть. Я в свое время насмотрелась на безобразных мужиков. Больше не хочется.
– Мне плевать, голый он или нет, – ответила я. – Меня беспокоит, нет ли у него ножа или пропановой горелки.
– Тоже верно.
– Ладно. Считаю снова. Приготовься. Раз, два, три!
Я открыла дверь ванной комнаты, и мы обе заскочили внутрь.
Мансон отдернул занавеску душа.
– Какого черта?
– Вы арестованы, – заявила Лула. – И мы бы были очень признательны, если бы вы прикрылись полотенцем, так как мне совсем не хочется смотреть на ваши жалкие съежившиеся гениталии.
Волосы у него были в шампуне, а на ноге огромная повязка, которую он прикрыл от воды пластиковым пакетом и закрепил лейкопластырем на лодыжке.
– Я сумасшедший, – завизжал он. – Я сумасшедший, твою мать! Живым не дамся!
– Ладно, хватит, – сказала Лула, протягивая ему полотенце. – Ты воду выключишь или как?
Мансон схватил полотенце и хлестнул им Лулу.
– Эй, – возмутилась она, – сделаешь так еще раз, получишь струю перца в лицо.
Мансон снова замахнулся полотенцем.
– Толстая, толстая, претолстая, – пропел он.
Лула забыла про баллончик и попыталась схватить его за горло. Мансон исхитрился поднять руку и направить струю воды на нее, потом выпрыгнул из душа. Я сделала попытку схватить его, но он был скользким от мыла и воды, а Лула была занята, размахивала руками, стараясь уйти из-под струи воды.
– Прысни на него, – крикнула я Луле. – Пристрели его! Сделай что-нибудь!
Мансон отбросил нас в стороны и рванул вниз по лестнице. Промчался через весь дом к двери черного хода и выбежал во двор. Я почти наступала ему на пятки, Лула бежала в футах десяти за мной. По-видимому, нога у него жутко болела, однако он промчался через два двора и выскочил в переулок. Я прыгнула вперед и ударила его по спине. Мы оба свалились на землю и принялись кататься, свившись в клубок, ругаясь и царапаясь. Мансон пытался вырваться, я же – удержать его и надеть наручники. Если бы на нем была одежда, за которую можно уцепиться, мне было бы легче. А так, цепляться за то, что подворачивалось под руку, мне не хотелось.
– Дай ему туда, где больно! – орала Лула. – Дай как следует!
Я последовала ее совету. Человека можно довести до такого состояния, когда ему больше не хочется кататься по земле. Я откинулась назад и поддала Мансону коленкой в пах.
Мансон икнул и свернулся калачиком.
Мы с Лулой оторвали его руки от причинного места, завели их ему за спину и надели наручники.
– Жаль, не удалось снять на пленку, как ты с ним боролась, – заметила Лула. – Напомнила мне анекдот про карлика в колонии нудистов, который вечно совал нос куда не надо.
Митчелл и Хабиб вылезли из машины и стояли в сторонке с поникшими лицами.
– Бедный мужик! Как я ему сочувствую, – сказал Митчелл. – Если нам велят заняться тобой вплотную, я надену щиток.
Лула побежала в дом, чтобы взять одеяло и запереть дверь. Я, Хабиб и Митчелл поволокли Мансона к «Бьюику». Когда вернулась Лула, мы обернули Мансона одеялом, швырнули на заднее сиденье и поехали в полицейский участок на Норт-Клинтон-стрит. Подъехали сзади, куда вела дорожка.
– Точно как в «Макдоналдсе», – заметила Лула. – Только мы тут оставляем, а не забираем.
Я нажала на звонок и представилась. Через мгновение появился Карл Констанца, открыл дверь и взглянул на «Бьюик».
– Что теперь? – спросил он.
– У меня там тело на заднем сиденье. Моррис Мансон. Сбежал из-под залога.
Карл подошел к машине и ухмыльнулся:
– А он голый.
Я вздохнула.
– Ты не собираешься ко мне вязаться по этому поводу? Бери, что дают.
– Эй, Джулиан, – крикнул он, – выйди посмотреть на голого мужика. Угадай, кто его привез!
– Ладно, – обратилась Лула к Мансону, – конец истории. Можешь вылезать.
– Нет, – заявил Мансон, – не буду.
– Черта с два, – заявила Лула.
Джулиан и еще один коп присоединились к стоящему в дверях Карлу. И все по-дурацки лыбились.
– Иногда я думаю: что за дерьмовая у нас работа, – сказал один из полицейских. – Но когда удается увидеть такое, понимаешь, что овчинка стоит выделки. Почему у этого голого парня на ноге пластиковый пакет?
– Я его подстрелила, – сказала я.
Констанца и Джулиан переглянулись.
– Ничего не хочу знать, – заявил Карл. – Я ничего не слышал.
Лула одарила Мансона своим фирменным презрительным взглядом.
– Если ты не вытащишь свой костлявый белый скелет из машины, я врежу тебе еще раз по яйцам.
– А пошла ты, – сказал Мансон. – Имел я тебя в твою черную задницу.
Все копы разом перевели дыхание и сделали шаг назад.
– Ну все, – сказала Лула. – Мое терпение кончилось. Ты испортил мне настроение. Я сейчас вылезу и выдерну тебя оттуда вместе с твоим крошечным членчиком. – Она выбралась из машины и открыла заднюю дверцу.
И Мансон пулей вылетел из машины.
Я накинула на него полотенце, и мы все потащились в полицейский участок, кроме Лулы, у которой на такие места была аллергия. Она проехала по дорожке и поставила машину на стоянку.
Я наручниками прикрепила Мансона к скамье рядом с дежурным, сдала свои бумаги и получила квитанцию, подтверждающую получение тела. Но у меня имелось здесь еще одно дельце – Брайан Саймон.
Я уже поднималась на третий этаж, когда меня остановил Констанца.
– Если ищешь Саймона, не трудись. Он сбежал, как только прослышал, что ты здесь. – Он оглядел меня с ног до головы. – Не обижайся, но выглядишь ты ужасно.
Я вся сплошняком была покрыта пылью, клок джинсов на коленке выдран, волосы всклокочены, да еще и прыщ на подбородке.
– У тебя такой вид, будто ты несколько дней не спала.
– Я и в самом деле не спала.
– Я могу поговорить с Морелли.
– Морелли тут ни при чем. Все дело в бабушке. Она переехала ко мне и храпит. – Не считая появления в моей жизни Лунатика. И этого психа. И Рейнджера.
– Подожди. Я правильно тебя понял? Ты живешь с бабушкой и собакой Саймона?
– Ага.
Констанца усмехнулся.
– Эй, Джулиан, – крикнул он, – иди сюда и послушай. – Он снова повернулся ко мне. – Неудивительно, что Морелли в последнее время в таком плохом настроении.
– Скажи Саймону, что я его искала.
– Скажу, можешь не сомневаться.
Я ушла из участка и вернулась вместе с Лулой в офис погреться в лучах моей славы охотницы за сбежавшими преступниками. Мы с Лулой схватили-таки этого парня. И нам нелегко пришлось. Ведь он – маньяк-убийца. Ладно, может, операция прошла не совсем гладко, но мы все же его повязали!
Я положила квитанцию на стол Конни.
– Мы молодцы, правда? – сказала я.
Из кабинета выглянул Винни.
– Я правильно услышал – вы его взяли?
– Морриса Мансона, – подтвердила Конни. – Подписано, печать стоит, все в ажуре.
Винни покачался на пятках, сунув руки в карманы. Лицо его озарила улыбка.
– Чудесно.
– На этот раз ему даже не удалось никого из нас поджечь, – похвасталась Лула. – Мы сработали здорово. Притащили его в кутузку.
Конни внимательно разглядывала Лулу.
– А чего это ты вся мокрая?
– Да мы этого придурка вытащили из-под душа.
У Винни глаза полезли на лоб.
– Ты хочешь сказать, что вы арестовали его в голом виде?
– Все бы ничего, да он еще пустился бежать по улице, – сказала Лула.
Винни покачал головой и улыбнулся еще шире.
– Обожаю эту работу.
Конни выдала мне мой гонорар. Я отдала Луле ее часть и отправилась домой, чтобы переодеться.
Бабушка готовилась к уроку вождения. Она нацепила свой теплый костюм пурпурного цвета, кроссовки на платформе и футболку с длинными рукавами с надписью «Съешь мои шорты» поперек груди.
– Я сегодня в лифте познакомилась с мужчиной, – сообщила она, – и пригласила его с нами на ужин.
– Как его зовут?
– Майрон Ландовски. Старый пердун, конечно, но надо же с кого-то начинать. – Она взяла с буфета сумку, сунула ее под мышку и погладила Боба по голове. – Боб сегодня хорошо себя вел, вот только съел рулон туалетной бумаги. Да, вот еще что. Я надеюсь, мы сможем поехать вместе с тобой и Джозефом. Майрон в темноте не ездит, говорит, зрение подводит.
– Без проблем.
Я сделала себе бутерброд с яичницей в качестве ленча, натянула другие джинсы, расчесала волосы, стянула их в маленький хвостик и наложила тонну тонального крема на свой прыщ. Я густо намазала ресницы тушью и уставилась на себя в зеркало. Стефани, Стефани, Стефани, сказала я себе. Что ты творишь?
Готовлюсь к поездке на пляж, вот что я делаю. Я простить себе не могла, что упустила возможность поговорить с Александром Рамосом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36