..
– Мам, они же взрослые. Мало ли какое занятие они себе нашли. Когда бабушка жила у меня, я никогда понятия не имела, где она находится.
– Ее совсем понесло! – возмутилась мама. – Знаешь, что я нашла в ее комнате? Презервативы! Зачем ей презервативы?
– Может быть, она их надувает и делает фигурки зверей.
– У других женщин матери болеют, уходят в дома для престарелых или умирают в своей постели. Но не у меня. Моя мать носит эластичные брюки. Что я такое сделала, за что мне это наказание?
– Иди спать и перестань беспокоиться о бабушке.
– Я не пойду спать, пока эта женщина не вернется домой. Я ей устрою выволочку. Твой отец тоже здесь.
Замечательно. Будет грандиозный скандал, и бабушка снова переберется ко мне. Только этого мне не хватало!
– Скажи папе, чтобы шел спать. Я приеду и посижу с тобой. – Все, что угодно, но надо помешать бабушке вернуться ко мне.
Я позвонила Джо и сказала, что, возможно, попозже приеду, но пусть он меня не ждет. Затем снова взяла «Чероки» и направилась к дому родителей.
Мы с мамой дремали на диване, когда в два часа ночи появилась бабушка.
– Где ты была? – закричала мама. – Мы тут с ума сошли от беспокойства.
– У меня сегодня ночь греха, – заявила бабушка. – Господи, этот Майрон превосходный целовальщик. Я думаю, у него даже была эрекция, хотя трудно сказать, он так подтягивает наверх свои штаны.
Мать осенила себя крестным знамением, а я полезла в сумку за снотворным.
– Ну, я пошла спать, – объявила бабушка. – Вымоталась. К тому же завтра у меня снова экзамен по вождению.
Проснулась я на диване, накрытая одеялом. Дом был весь пропитан ароматом свежего кофе и жарящегося бекона. Мама гремела кастрюлями на кухне.
* * *
– Слава богу, что ты не гладишь, – заметила я. Если моя мать принималась гладить, мы все знали, что нас ждут большие неприятности.
Она с грохотом закрыла кастрюлю крышкой и спросила:
– Где твое белье?
– Я попала под дождь. Пришлось занять сухую одежду у Дага Крупера, вот только белья у него не нашлось. Я бы заехала домой переодеться, но меня караулили два мужика, собравшиеся отрубить мне палец, вот я и боялась, что они ждут меня в квартире.
– И слава богу, – сказала мама. – Я боялась, что ты потеряла свой лифчик в машине у Морелли.
– Мы в машине этим не занимаемся. Мы предпочитаем постель.
Мать держала в руке большой кухонный нож.
– Я убью себя, – заявила она.
– Меня не проведешь, – сказала я, наливая себе кофе. – Ты ни за что не убьешь себя в процессе приготовления супа.
В кухню, шаркая ногами, вошла бабушка, Волосы розового цвета и при полном макияже.
– Бог ты мой, – сказала мама. – Что дальше?
– Что скажешь по поводу цвета волос? – спросила меня бабушка. – Я купила этот ополаскиватель в аптеке. Надо им пользоваться как шампунем.
– Они розовые, – ответила я.
– Да, я тоже так решила. На этикетке написано «красный». – Она бросила взгляд на часы. – Мне надо поторапливаться. Луиза приедет с минуты на минуту. Я сегодня сдаю экзамен первой. Надеюсь, ты не обиделась, что я попросила Луизу отвезти меня. Я ведь не знала, что ты будешь здесь.
– Все нормально, – сказала я. – Дай им там прикурить.
Я сделала себе тост и допила кофе. Услышала, как наверху спустили воду в туалете, и поняла, что отец будет здесь через несколько секунд. У матери же был такой вид, будто она решала: а не погладить ли ей?
– Ну, – сказала я, спрыгивая со стула, – мне пора. Дела-делишки.
– Я только что помыла виноград. Возьми с собой, – предложила мама. – А в холодильнике есть ветчина для бутерброда.
* * *
Когда я подъехала к дому, я не увидела ни Хабиба, ни Митчелла, тем не менее я держала пистолет в руке. Машину я поставила в неположенном месте, чтобы сократить расстояние между ней и дверью черного хода, и по лестнице поднялась в квартиру. Добравшись до дверей, я сообразила, что у меня нет ключей, а Джо, уходя, запер квартиру.
Поскольку во всей вселенной я была единственной, кто не мог открыть дверь без ключа, мне пришлось попросить запасные у своей соседки, миссис Карватт.
– Прелестный день, не правда ли? – сказала она. – Совсем весенний.
– Надеюсь, сегодня здесь все было тихо? – спросила я. – Никаких громких звуков или посторонних мужчин внизу?
– Я никого не заметила. – Она опустила глаза на мой пистолет. – Какой милый «глок». У моей сестры есть «глок», так она его обожает. Я даже хотела выменять его на мой пистолет 45-го калибра, но как-то не решаюсь. Мой покойный муж подарил мне его на нашу первую годовщину. Да покоится его душа в мире!
– Как романтично!
– Конечно, я могла бы завести себе второй пистолет.
Я согласно кивнула:
– Пистолетов никогда не бывает слишком много.
Я распрощалась с миссис Карватт и вошла в свою квартиру. Прошлась по комнатам, проверила стенные шкафы, посмотрела, нет ли кого под кроватью и за занавеской в душе, чтобы убедиться, что я в квартире одна. Морелли сказал правду – в комнатах полный бардак, но незаметно, что что-то разбито или поломано. Мои гости не стали резать обшивку или вмазывать ботинком в экран телевизора.
Я приняла душ, натянула чистые джинсы и футболку. Слегка смазала волосы гелем и долго работала щеткой, чтобы получились естественные завитушки. В результате я стала выглядеть как нечто среднее между девушкой из Джерси и Бимбо из «Спасателей». С такой прической я показалась себе карлицей, поэтому я добавила туши на ресницы, чтобы как-то поправить общее впечатление.
Принялась было за уборку, но вскоре начала нервничать, чувствуя себя подсадной уткой. Не только для Митчелла и Хабиба, но и для Рейнджера. Шел уже десятый час.
Я позвонила Морелли в офис.
– Твоя бабушка вообще явилась домой? – спросил он.
– Да. Я не пришла от нее в восторг. Мне надо с тобой поговорить. Не мог бы ты встретить меня на ранний ленч в кафе «У Пино»?
После звонка Морелли я связалась с Лулой и спросила, не знает ли она что-нибудь о Моргане.
– С ним все в порядке, – сообщила Лула. – Но я не думаю, что эти парни, Хабиб и Митчелл, получат к Рождеству премию.
Я позвонила Дагу и сказала, что я еще немного подержу «Чероки».
– Да хоть вечно, – сказал он.
Когда я появилась в ресторане, Морелли уже сидел за столиком и уминал хлебные палочки.
– Хочу заключить с тобой сделку, – сказала я, выпутываясь из куртки. – Если ты расскажешь мне, что происходит между тобой и Рейнджером, я разрешу тебе оставить Боба навсегда.
– Господи, – потрясенно проговорил Морелли, – разве можно отказаться от такого предложения?
– У меня есть кое-какие мысли насчет этого дела Рамоса. Но, возможно, это моя фантазия. Я над этим уже дня три-четыре думаю.
Морелли ухмыльнулся:
– Женская интуиция?
Я тоже улыбнулась, потому что, как выяснилось, интуиция – самое надежное мое оружие. Я не умею стрелять, не могу слишком быстро бегать, а про карате знаю только из фильмов с Брюсом Ли. Но у меня здоровая интуиция. По правде говоря, большую часть времени я не знаю, что я, черт побери, делаю, но, если я следую своим инстинктам, в конечном итоге все получается нормально.
– Каким образом опознавали Гомера? – спросила я. – По зубоврачебной карте?
– Его опознали по побрякушкам и по обстоятельствам убийства. Зубоврачебную карту не нашли. Она таинственным образом исчезла.
– Вот я и думаю – а может, это вовсе не Гомера пристрелили? Никого из членов его семьи не расстроила его смерть. Даже если отец считает, что сынуля испорченный мерзавец, трудно поверить, что он мог так спокойно реагировать на его смерть. Затем я порыскала по дому Ганнибала и обнаружила, что там кто-то живет. Такой же комплекции, как Гомер. Я думаю, что Гомер скрывался в городском доме Ганнибала, потом убили Макарони, и он сбежал.
Морелли помолчал, пока официант ставил на стол заказанную пиццу.
– Вот что нам известно. Или, по меньшей мере, мы считаем, что нам известно. Гомер участвовал в торговле наркотиками, которой занялся Столле. Эта инициатива не понравилась парням из Нью-Джерси и Нью-Йорка, и люди начали выбирать – на чьей они стороне.
– Война наркоторговцев.
– Более того. Если член семьи Рамоса начал торговать наркотиками, значит, парни из Нью-Джерси могут торговать оружием. Никто не был в восторге от ситуации, поскольку она означала передел границ. Все нервничали. Настолько нервничали, что стало известно, будто Гомера заказали. Мы думаем, но не можем доказать, что ты права – Гомер вовсе не умер. У Рейнджера возникли подозрения с самого начала, а ты их усилила, когда рассказала, что видела Улисса на крыльце дома на побережье. Улисс никогда не покидал Бразилию. Мы думаем, что в том доме поджарили какого-то бедолагу, а Гомер спрятался в ожидании, когда его вывезут из страны.
– И ты думаешь, что он сейчас на побережье?
– Весьма логичный вывод, но ничего точно я не знаю. У нас нет оснований вваливаться туда с обыском. Рейнджер там побывал, но ничего не нашел.
– Как насчет спортивной сумки? В ней ведь были деньги Столле, так?
– Мы полагаем, что, когда Ганнибал прослышал, что его маленький братец вот-вот поднимет новую криминальную волну, он приказал ему прекратить всякую деятельность вне семейного бизнеса и не встречаться больше со Столле. Ганнибал попросил Рейнджера отвезти Столле деньги и сказать, что он лишен защиты семейства Рамосов. Беда в том, что, когда Столле открыл сумку, там оказалась газетная бумага.
– Разве Рейнджер не проверил, что в сумке, прежде чем согласиться?
– Когда сумку передали Рейнджеру, она была закрыта. Ганнибал все продумал.
– Он подставил Рейнджера?
– Да, но, пожалуй, только в той части, что касается убийства и пожара. Мне кажется, он решил, что на этот раз Гомер зашел слишком далеко и обещание стать паинькой и не продавать больше наркотики не отменит заказа. Вот Ганнибал и организовал все так, чтобы Гомера сочли мертвым. Из Рейнджера получался хороший козел отпущения, потому что он не принадлежал ни к одной из группировок. Нет оснований для мести, если убийца Рейнджер.
– А у кого деньги? У Ганнибала?
– Ганнибал подставил Рейнджера, чтобы на него свалили убийство, но трудно поверить, что он намеревался надуть Столле. Он хотел умиротворить Столле, а не разозлить его. – Морелли взял себе еще один кусок пиццы. – Мне думается, это больше смахивает на проделки Гомера. Вероятно, он поменял сумки по дороге в офис.
О господи.
– Полагаю, ты не в курсе, в какой он ездил машине?
– В серебристом «Порше». Машине Синтии Лотте.
Наверное, это и объясняет смерть Синтии.
– Что это за гримасу ты сейчас скорчила? – поинтересовался Морелли.
– Виноватую. Я вроде бы помогла Синтии украсть эту машину у Гомера.
Я рассказала Джо о том, как Синтия застала нас с Лулой в доме Ганнибала, как она мечтала получить назад машину и как для этого пришлось вытащить из нее мертвеца. К концу моего повествования Морелли сидел с таким видом, будто его пыльным мешком ударили.
– Знаешь, если работаешь полицейским, то наступает момент, когда тебе кажется, ты слышал уже все, – наконец сказал он. – Что ничего больше не может тебя удивить. Но появляешься ты, и все начинается сначала, все по новой.
Я взяла еще один кусок пиццы и подумала, что разговор принимает неприятное направление.
– Наверняка мне не стоит говорить тебе, что ты уничтожила картину преступления, – сказал Морелли.
Увы, я была права, ничего хорошего ждать не приходится.
– И наверняка мне не стоит говорить, что ты утаила улики в криминальном расследовании.
Я согласно кивнула.
– Господи милостивый, да о чем ты думала? – заорал он.
Все повернулись и посмотрели на нас.
– Понимаешь, я не могла ее остановить, – сказала я, – так что ничего не оставалось, как помочь ей.
– Ты могла гати. Повернуться и уйти. Ты не должна была помогать! Я-то думал, вы всего лишь подняли его с цементного пола. Я не знал, что вы вытащили его из машины, черт бы вас побрал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
– Мам, они же взрослые. Мало ли какое занятие они себе нашли. Когда бабушка жила у меня, я никогда понятия не имела, где она находится.
– Ее совсем понесло! – возмутилась мама. – Знаешь, что я нашла в ее комнате? Презервативы! Зачем ей презервативы?
– Может быть, она их надувает и делает фигурки зверей.
– У других женщин матери болеют, уходят в дома для престарелых или умирают в своей постели. Но не у меня. Моя мать носит эластичные брюки. Что я такое сделала, за что мне это наказание?
– Иди спать и перестань беспокоиться о бабушке.
– Я не пойду спать, пока эта женщина не вернется домой. Я ей устрою выволочку. Твой отец тоже здесь.
Замечательно. Будет грандиозный скандал, и бабушка снова переберется ко мне. Только этого мне не хватало!
– Скажи папе, чтобы шел спать. Я приеду и посижу с тобой. – Все, что угодно, но надо помешать бабушке вернуться ко мне.
Я позвонила Джо и сказала, что, возможно, попозже приеду, но пусть он меня не ждет. Затем снова взяла «Чероки» и направилась к дому родителей.
Мы с мамой дремали на диване, когда в два часа ночи появилась бабушка.
– Где ты была? – закричала мама. – Мы тут с ума сошли от беспокойства.
– У меня сегодня ночь греха, – заявила бабушка. – Господи, этот Майрон превосходный целовальщик. Я думаю, у него даже была эрекция, хотя трудно сказать, он так подтягивает наверх свои штаны.
Мать осенила себя крестным знамением, а я полезла в сумку за снотворным.
– Ну, я пошла спать, – объявила бабушка. – Вымоталась. К тому же завтра у меня снова экзамен по вождению.
Проснулась я на диване, накрытая одеялом. Дом был весь пропитан ароматом свежего кофе и жарящегося бекона. Мама гремела кастрюлями на кухне.
* * *
– Слава богу, что ты не гладишь, – заметила я. Если моя мать принималась гладить, мы все знали, что нас ждут большие неприятности.
Она с грохотом закрыла кастрюлю крышкой и спросила:
– Где твое белье?
– Я попала под дождь. Пришлось занять сухую одежду у Дага Крупера, вот только белья у него не нашлось. Я бы заехала домой переодеться, но меня караулили два мужика, собравшиеся отрубить мне палец, вот я и боялась, что они ждут меня в квартире.
– И слава богу, – сказала мама. – Я боялась, что ты потеряла свой лифчик в машине у Морелли.
– Мы в машине этим не занимаемся. Мы предпочитаем постель.
Мать держала в руке большой кухонный нож.
– Я убью себя, – заявила она.
– Меня не проведешь, – сказала я, наливая себе кофе. – Ты ни за что не убьешь себя в процессе приготовления супа.
В кухню, шаркая ногами, вошла бабушка, Волосы розового цвета и при полном макияже.
– Бог ты мой, – сказала мама. – Что дальше?
– Что скажешь по поводу цвета волос? – спросила меня бабушка. – Я купила этот ополаскиватель в аптеке. Надо им пользоваться как шампунем.
– Они розовые, – ответила я.
– Да, я тоже так решила. На этикетке написано «красный». – Она бросила взгляд на часы. – Мне надо поторапливаться. Луиза приедет с минуты на минуту. Я сегодня сдаю экзамен первой. Надеюсь, ты не обиделась, что я попросила Луизу отвезти меня. Я ведь не знала, что ты будешь здесь.
– Все нормально, – сказала я. – Дай им там прикурить.
Я сделала себе тост и допила кофе. Услышала, как наверху спустили воду в туалете, и поняла, что отец будет здесь через несколько секунд. У матери же был такой вид, будто она решала: а не погладить ли ей?
– Ну, – сказала я, спрыгивая со стула, – мне пора. Дела-делишки.
– Я только что помыла виноград. Возьми с собой, – предложила мама. – А в холодильнике есть ветчина для бутерброда.
* * *
Когда я подъехала к дому, я не увидела ни Хабиба, ни Митчелла, тем не менее я держала пистолет в руке. Машину я поставила в неположенном месте, чтобы сократить расстояние между ней и дверью черного хода, и по лестнице поднялась в квартиру. Добравшись до дверей, я сообразила, что у меня нет ключей, а Джо, уходя, запер квартиру.
Поскольку во всей вселенной я была единственной, кто не мог открыть дверь без ключа, мне пришлось попросить запасные у своей соседки, миссис Карватт.
– Прелестный день, не правда ли? – сказала она. – Совсем весенний.
– Надеюсь, сегодня здесь все было тихо? – спросила я. – Никаких громких звуков или посторонних мужчин внизу?
– Я никого не заметила. – Она опустила глаза на мой пистолет. – Какой милый «глок». У моей сестры есть «глок», так она его обожает. Я даже хотела выменять его на мой пистолет 45-го калибра, но как-то не решаюсь. Мой покойный муж подарил мне его на нашу первую годовщину. Да покоится его душа в мире!
– Как романтично!
– Конечно, я могла бы завести себе второй пистолет.
Я согласно кивнула:
– Пистолетов никогда не бывает слишком много.
Я распрощалась с миссис Карватт и вошла в свою квартиру. Прошлась по комнатам, проверила стенные шкафы, посмотрела, нет ли кого под кроватью и за занавеской в душе, чтобы убедиться, что я в квартире одна. Морелли сказал правду – в комнатах полный бардак, но незаметно, что что-то разбито или поломано. Мои гости не стали резать обшивку или вмазывать ботинком в экран телевизора.
Я приняла душ, натянула чистые джинсы и футболку. Слегка смазала волосы гелем и долго работала щеткой, чтобы получились естественные завитушки. В результате я стала выглядеть как нечто среднее между девушкой из Джерси и Бимбо из «Спасателей». С такой прической я показалась себе карлицей, поэтому я добавила туши на ресницы, чтобы как-то поправить общее впечатление.
Принялась было за уборку, но вскоре начала нервничать, чувствуя себя подсадной уткой. Не только для Митчелла и Хабиба, но и для Рейнджера. Шел уже десятый час.
Я позвонила Морелли в офис.
– Твоя бабушка вообще явилась домой? – спросил он.
– Да. Я не пришла от нее в восторг. Мне надо с тобой поговорить. Не мог бы ты встретить меня на ранний ленч в кафе «У Пино»?
После звонка Морелли я связалась с Лулой и спросила, не знает ли она что-нибудь о Моргане.
– С ним все в порядке, – сообщила Лула. – Но я не думаю, что эти парни, Хабиб и Митчелл, получат к Рождеству премию.
Я позвонила Дагу и сказала, что я еще немного подержу «Чероки».
– Да хоть вечно, – сказал он.
Когда я появилась в ресторане, Морелли уже сидел за столиком и уминал хлебные палочки.
– Хочу заключить с тобой сделку, – сказала я, выпутываясь из куртки. – Если ты расскажешь мне, что происходит между тобой и Рейнджером, я разрешу тебе оставить Боба навсегда.
– Господи, – потрясенно проговорил Морелли, – разве можно отказаться от такого предложения?
– У меня есть кое-какие мысли насчет этого дела Рамоса. Но, возможно, это моя фантазия. Я над этим уже дня три-четыре думаю.
Морелли ухмыльнулся:
– Женская интуиция?
Я тоже улыбнулась, потому что, как выяснилось, интуиция – самое надежное мое оружие. Я не умею стрелять, не могу слишком быстро бегать, а про карате знаю только из фильмов с Брюсом Ли. Но у меня здоровая интуиция. По правде говоря, большую часть времени я не знаю, что я, черт побери, делаю, но, если я следую своим инстинктам, в конечном итоге все получается нормально.
– Каким образом опознавали Гомера? – спросила я. – По зубоврачебной карте?
– Его опознали по побрякушкам и по обстоятельствам убийства. Зубоврачебную карту не нашли. Она таинственным образом исчезла.
– Вот я и думаю – а может, это вовсе не Гомера пристрелили? Никого из членов его семьи не расстроила его смерть. Даже если отец считает, что сынуля испорченный мерзавец, трудно поверить, что он мог так спокойно реагировать на его смерть. Затем я порыскала по дому Ганнибала и обнаружила, что там кто-то живет. Такой же комплекции, как Гомер. Я думаю, что Гомер скрывался в городском доме Ганнибала, потом убили Макарони, и он сбежал.
Морелли помолчал, пока официант ставил на стол заказанную пиццу.
– Вот что нам известно. Или, по меньшей мере, мы считаем, что нам известно. Гомер участвовал в торговле наркотиками, которой занялся Столле. Эта инициатива не понравилась парням из Нью-Джерси и Нью-Йорка, и люди начали выбирать – на чьей они стороне.
– Война наркоторговцев.
– Более того. Если член семьи Рамоса начал торговать наркотиками, значит, парни из Нью-Джерси могут торговать оружием. Никто не был в восторге от ситуации, поскольку она означала передел границ. Все нервничали. Настолько нервничали, что стало известно, будто Гомера заказали. Мы думаем, но не можем доказать, что ты права – Гомер вовсе не умер. У Рейнджера возникли подозрения с самого начала, а ты их усилила, когда рассказала, что видела Улисса на крыльце дома на побережье. Улисс никогда не покидал Бразилию. Мы думаем, что в том доме поджарили какого-то бедолагу, а Гомер спрятался в ожидании, когда его вывезут из страны.
– И ты думаешь, что он сейчас на побережье?
– Весьма логичный вывод, но ничего точно я не знаю. У нас нет оснований вваливаться туда с обыском. Рейнджер там побывал, но ничего не нашел.
– Как насчет спортивной сумки? В ней ведь были деньги Столле, так?
– Мы полагаем, что, когда Ганнибал прослышал, что его маленький братец вот-вот поднимет новую криминальную волну, он приказал ему прекратить всякую деятельность вне семейного бизнеса и не встречаться больше со Столле. Ганнибал попросил Рейнджера отвезти Столле деньги и сказать, что он лишен защиты семейства Рамосов. Беда в том, что, когда Столле открыл сумку, там оказалась газетная бумага.
– Разве Рейнджер не проверил, что в сумке, прежде чем согласиться?
– Когда сумку передали Рейнджеру, она была закрыта. Ганнибал все продумал.
– Он подставил Рейнджера?
– Да, но, пожалуй, только в той части, что касается убийства и пожара. Мне кажется, он решил, что на этот раз Гомер зашел слишком далеко и обещание стать паинькой и не продавать больше наркотики не отменит заказа. Вот Ганнибал и организовал все так, чтобы Гомера сочли мертвым. Из Рейнджера получался хороший козел отпущения, потому что он не принадлежал ни к одной из группировок. Нет оснований для мести, если убийца Рейнджер.
– А у кого деньги? У Ганнибала?
– Ганнибал подставил Рейнджера, чтобы на него свалили убийство, но трудно поверить, что он намеревался надуть Столле. Он хотел умиротворить Столле, а не разозлить его. – Морелли взял себе еще один кусок пиццы. – Мне думается, это больше смахивает на проделки Гомера. Вероятно, он поменял сумки по дороге в офис.
О господи.
– Полагаю, ты не в курсе, в какой он ездил машине?
– В серебристом «Порше». Машине Синтии Лотте.
Наверное, это и объясняет смерть Синтии.
– Что это за гримасу ты сейчас скорчила? – поинтересовался Морелли.
– Виноватую. Я вроде бы помогла Синтии украсть эту машину у Гомера.
Я рассказала Джо о том, как Синтия застала нас с Лулой в доме Ганнибала, как она мечтала получить назад машину и как для этого пришлось вытащить из нее мертвеца. К концу моего повествования Морелли сидел с таким видом, будто его пыльным мешком ударили.
– Знаешь, если работаешь полицейским, то наступает момент, когда тебе кажется, ты слышал уже все, – наконец сказал он. – Что ничего больше не может тебя удивить. Но появляешься ты, и все начинается сначала, все по новой.
Я взяла еще один кусок пиццы и подумала, что разговор принимает неприятное направление.
– Наверняка мне не стоит говорить тебе, что ты уничтожила картину преступления, – сказал Морелли.
Увы, я была права, ничего хорошего ждать не приходится.
– И наверняка мне не стоит говорить, что ты утаила улики в криминальном расследовании.
Я согласно кивнула.
– Господи милостивый, да о чем ты думала? – заорал он.
Все повернулись и посмотрели на нас.
– Понимаешь, я не могла ее остановить, – сказала я, – так что ничего не оставалось, как помочь ей.
– Ты могла гати. Повернуться и уйти. Ты не должна была помогать! Я-то думал, вы всего лишь подняли его с цементного пола. Я не знал, что вы вытащили его из машины, черт бы вас побрал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36