На этой неделе она была одноцветной – волосы, кожа и помада цвета какао. Цвет кожи был таким постоянно, а вот цвет волос менялся еженедельно.
Лула вела у Винни все бумажные дела и помогала мне, когда требовалась дополнительная информация. Поскольку я отнюдь не лучшая в мире охотница за беглыми преступниками, а Лула далеко не лучший информатор, чаще всего наше сотрудничество напоминало самодеятельный вариант передачи «Самые интересные ляпы полицейских».
– Плюшки шоколадные? – поинтересовалась Лула. – Мы с Конни только что решили, что нам пора съесть по шоколадной плюшке, правда, Конни?
Конни Розолли заведовала офисом Винни. Она сидела за столом в центре комнаты и разглядывала в зеркало свои усики.
– Пожалуй, надо снова заняться электролизом, – сказала она. – Как ты думаешь?
– Думаю, что давно пора, – объявила Лула, беря плюшку. – А то ты снова становишься похожей на ворчуна Маркса.
Я потягивала кофе и перебирала досье на столе у Конни.
– Что-нибудь новенькое есть?
Дверь кабинета Винни с грохотом распахнулась, и показалась голова Винни.
– Навалом, твою мать. И все в твоем распоряжении.
Лула скривила губы, а Конни сморщила нос.
Я нутром чувствовала, что-то тут не так. Обычно мне приходится выпрашивать у Винни работу, а тут он вдруг что-то для меня приберег.
– Что происходит? – спросила я.
– Это все Рейнджер, – объяснила Конни. – Куда-то пропал. И его пейджер отключен.
– Этот идиот вчера не явился на судебное заседание, – добавила Лула. – Теперь он ННП.
«ННП» на нашем охотничьем языке означает «неявка по неуважительным причинам». Обычно я радуюсь, когда кто-то не является, ведь это означает, что я могу заработать денежку, уговорив их вернуться. В данном случае никаких денег не предвиделось, потому что, если Рейнджер не хочет, чтобы его нашли, никто его не найдет. И точка. Рикардо Карлос Менозо по прозвищу Рейнджер, как и я, охотится за сбежавшими преступниками. Только он мастер своего дела. По национальности он кубинец, и я не сомневаюсь, что убивает он только плохих парней. Две недели назад какой-то полицейский недоумок-новичок арестовал Рейнджера за ношение оружия без лицензии. Все остальные копы в Трентоне знают, что у Рейнджера есть оружие, но нет лицензии, но их такое положение вещей вполне устраивает. Но новичку никто об этом не поведал. И Рейнджера задержали и обязали прибыть вчера в суд, где бы его слегка пожурили. Винни немало заплатил, чтобы Рейнджера выпустили под залог, так что теперь он тосковал в одиночестве, не зная, что предпринять. Сначала Кэрол, теперь Рейнджер. Паршивенько вторник начинался.
– Что-то в этой картинке не сходится, – заметила я. Сердце в моей груди превратилось в кусок свинца, потому что я знала, что немало бродит по свету людей, которые ничего не имели бы против того, чтобы Рейнджер исчез навсегда. А в моей жизни после его исчезновения осталась бы огромная дыра.
– Не похоже на Рейнджера пропускать судебные заседания. Или не обращать внимания на пейджер.
Лула и Конни переглянулись.
– Ты что-нибудь знаешь о большом пожаре в центре города в воскресенье? – спросила Конни. – Оказывается, здание принадлежит Александру Рамосу.
Александр Рамос занимался торговлей оружием, главным образом регулировал оружейные потоки между своей летней резиденцией в Нью-Джерси и зимней крепостью в Афинах. Двое из трех его взрослых сыновей живут в США, один в Санта-Барбаре, другой в графстве Хантердон. Третий сын обитает в Рио. Семейка Рамос аж четыре раза попадала на обложку «Ньюсуика». Люди давно поговаривали, что Рейнджер связан с Рамосами, но как именно связан – оставалось тайной. У Рейнджера стоит поучиться, как хранить секреты.
– И? – спросила я.
– И когда им вчера удалось наконец проникнуть в здание, они нашли младшего сына Рамоса Гомера в зажаренном виде в офисе на третьем этаже. Кроме поджаристой корки, у него еще была большая дыра в голове.
– Ну и?
– И Рейнджера желают допросить. Полиция наведывалась сюда несколько минут назад, его искали.
– Зачем им Рейнджер?
Конни подняла руки.
– Так или иначе, но он улизнул, – вмешался Винни, – и тебе придется его найти.
Голос мой поднялся на целую октаву:
– Ты что, рехнулся? Не стану я искать Рейнджера.
– В этом-то и вся прелесть, – сказал Винни. – Тебе не надо его искать. Он сам тебя найдет. Он к тебе неровно дышит.
– Нет! Ни за что! Выкинь это из головы.
– Ладно, – согласился Винни, – значит, тебе работа не нужна. Я отдам ее Джойс.
Джойс Барнхардт – мой злейший враг. В другой ситуации я скорее бы удавилась, чем отдала что-то Джойс. Но в данном случае, пожалуйста, милости просим. Пусть побегает, разыскивая невидимку.
– А что еще у тебя есть? – спросила я у Конни.
– Два пустячка и один – настоящая мерзость. – Она пододвинула ко мне три досье. – Раз Рейнджера нет, придется эту мерзость подсунуть тебе.
Я открыла папку. Моррис Мансон. Наезд со смертельным исходом.
– Могло быть и хуже, – заметила я. – Вполне мог быть и насильником.
– Ты дальше читай, – сказала Конни. – После того как этот парень переехал жертву, которая случайно оказалась его бывшей женой, он отделал ее монтировкой, изнасиловал и попытался поджечь. Его обвинили в убийстве при наезде, поскольку медицинская экспертиза показала, что она была уже мертва, когда он взялся за монтировку. Он облил ее бензином и щелкал зажигалкой как раз в тот момент, когда мимо проезжала полицейская машина.
Перед моими глазами плясали черные точки. Я тяжело опустилась на диван из искусственной кожи и опустила голову на колени.
– Ты в порядке? – спросила Лула.
– Наверное, сахара в крови мало, – сказала я. – Или все дело в моей работе.
– Могло быть и хуже, – заметила Конни. – Тут говорится, что он не вооружен. Так ты возьми с собой пушку, все будет в порядке, я уверена.
– Не могу поверить, что его выпустили под залог!
– Придется поверить, – сказала Конни. – Видно, в их гостинице не осталось свободных мест.
Я повернулась к Винни, который все еще стоял в дверях своего кабинета.
– Ты внес залог за этого маньяка?
– Слушай, я ведь не судья, я деловой человек. У него раньше не было приводов, – сказал Винни. – У него хорошая работа на пуговичной фабрике. Домовладелец опять же.
– А теперь он слинял.
– Не явился в назначенный день в суд, – подтвердила Конни. – Я звонила на фабрику, там его со среды не видели.
– А вообще они о нем что-нибудь знают? Может, он звонил, сказал, что заболел?
– Нет. Ничего. Я звонила ему домой и нарвалась на автоответчик.
Я заглянула в другие два досье. Ленни Дейл обвиняется в домашнем рукоприкладстве. И Уолтер Данфи, по прозвищу Лунатик, привлекается за пьянство, дебоши и за то, что мочился в общественном месте.
Я сунула все три досье в сумку и встала.
– Сообщите мне на пейджер, если Рейнджер появится.
– Это вряд ли, – сказал Винни. – Клянусь, отдам его досье Джойс.
Я взяла плюшку, передала коробку Луле и вышла. Стоял март, и снежной буре приходилось как следует потрудиться, чтобы выглядеть серьезно. На дороге – слякоть, на лобовом стекле моей машины – ледяная пленка. За окном виднелся неясный силуэт. Я присмотрелась сквозь ледяную корку. Неясный силуэт оказался Джо Морелли.
У большинства женщин немедленно случился бы оргазм только при одном взгляде на Джо. Так уж он действовал на баб. Я же знала Морелли почти всю свою жизнь и теперь уже не испытывала оргазма в ту же секунду. Мне требовалось по меньшей мере минуты четыре.
На нем были сапоги, джинсы и черная пушистая куртка. Под байковой рубашкой – черная футболка и «глок» 40-го калибра. Глаза цвета старого виски, а тело свидетельствовало о добрых итальянских генах и часах тренировок в спортзале. В последнее время Морелли сосредоточился исключительно на работе.
Я повернула ключ зажигания и включила систему обогрева. Я ездила на «Хонде-Сивик» голубого цвета, которая вполне справлялась со своими обязанностями, но в фантазиях моих отказывалась принимать участие. Ведь затруднительно чувствовать себя Зеной, принцессой воинов из «Звездных войн», в «Хонде» шестилетней давности.
– Ну, – обратилась я к Морелли, когда он впихнулся в машину, – в чем дело?
– Ты собираешься искать Рейнджера?
– Нет! Только не я!
Он поднял брови.
– Я же не маг-волшебник, – добавила я. – Посылать меня на поиски Рейнджера – все равно, что посылать цыпленка на поиски лисы.
Морелли привалился к дверце.
– Мне надо с ним поговорить.
– Не ты ли занимаешься делом о пожаре?
– Нет. Тут кое-что другое.
– Другое, имеющее отношение к пожару? Не дырка ли в голове у Гомера Рамоса?
Морелли усмехнулся.
– Ты задаешь слишком много вопросов.
– Да, но не получаю на них ответов. Почему Рейнджер не отвечает на пейджер? Как он связан с этим делом?
– Он поздно вечером встречался с Рамосом. Их поймала камера в холле. Здание ведь на ночь закрывают, но у Рамоса был свой ключ. Он прибыл первым и открыл дверь Рейнджеру, который приехал через десять минут. Они прошли через холл и на лифте поднялись на третий этаж. Через тридцать пять минут Рейнджер ушел один. А еще через десять минут заработала пожарная сигнализация. Мы просмотрели сорок восемь часов видеозаписи, и, если верить пленке, больше в здании никого не было, только Рейнджер и Рамос.
– Десять минут довольно долгий отрезок времени. Добавь сюда еще три минуты на лифт или лестницу. Если Рейнджер устроил поджог, почему сигнализация не сработала раньше?
– В кабинете Рамоса, где его нашли, нет пожарного детектора. Дверь была закрыта, а ближайший детектор находился в холле.
– Рейнджер не дурак. Зачем ему позировать перед видеокамерой, если он собирается кого-то прикончить?
– Камера была скрытой. – Морелли посмотрел на мою плюшку. – Ты это будешь есть?
Я разломила плюшку пополам и протянула ему кусок. Остальное сунула в рот.
– Что использовалось для поджога?
– Заправка для зажигалок.
– Ты думаешь, это дело рук Рейнджера?
– Трудно сказать, когда имеешь дело с Рейнджером.
– Конни сказала, Рамоса застрелили.
– Да, из девятимиллиметрового.
– Значит, ты считаешь, что Рейнджер прячется от полиции?
– Расследованием убийств занимается Ален Барнс. Пока все, что у него есть, указывает на Рейнджера. Если ему удастся заполучить Рейнджера на допрос, он, похоже, сможет на основании предварительных данных задержать его. Тут ведь, как ни смотри, а торчать в камере сейчас совсем не в интересах Рейнджера. И уж если Барнс посчитает Рейнджера подозреваемым номер один, вполне вероятно, что и Александр Рамос придет к такому же выводу. Если же старший Рамос решит, что именно Рейнджер разделался с его сыном, он не станет ждать решения суда.
Кусок плюшки комом застрял у меня в горле.
– Или же Рамос уже добрался до Рейнджера...
– Это тоже возможно.
Черт! Рейнджер – наемник с суровыми принципами, которые, однако, далеко не всегда совпадают с общепринятыми. Когда я начала работать на Вилли, он взялся меня учить, и мы подружились, хотя дальнейшее развитие отношений тормозилось образом жизни Рейнджера (эдакий одинокий волк) и моим инстинктом самосохранения. И если говорить правду, нас все больше тянуло друг к другу, хотя сама мысль о сексе с ним приводила меня в трепет. Короче, мое отношение к Рейнджеру было сложным с самого начала, а теперь еще и добавилось ощущение обреченности, без чего я предпочла бы обойтись.
Запищал пейджер Морелли. Он взглянул на экран и вздохнул.
– Мне пора. Если встретишь Рейнджера, передай ему мои слова. Нам и в самом деле надо поговорить.
– Это тебе недешево обойдется.
– Ужин?
– Жареный цыпленок, – заявила я, – причем жирный.
Я наблюдала, как он по частям извлекает себя из машины и переходит улицу. Я любовалась этим зрелищем, пока он не скрылся из вида, и снова занялась досье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
Лула вела у Винни все бумажные дела и помогала мне, когда требовалась дополнительная информация. Поскольку я отнюдь не лучшая в мире охотница за беглыми преступниками, а Лула далеко не лучший информатор, чаще всего наше сотрудничество напоминало самодеятельный вариант передачи «Самые интересные ляпы полицейских».
– Плюшки шоколадные? – поинтересовалась Лула. – Мы с Конни только что решили, что нам пора съесть по шоколадной плюшке, правда, Конни?
Конни Розолли заведовала офисом Винни. Она сидела за столом в центре комнаты и разглядывала в зеркало свои усики.
– Пожалуй, надо снова заняться электролизом, – сказала она. – Как ты думаешь?
– Думаю, что давно пора, – объявила Лула, беря плюшку. – А то ты снова становишься похожей на ворчуна Маркса.
Я потягивала кофе и перебирала досье на столе у Конни.
– Что-нибудь новенькое есть?
Дверь кабинета Винни с грохотом распахнулась, и показалась голова Винни.
– Навалом, твою мать. И все в твоем распоряжении.
Лула скривила губы, а Конни сморщила нос.
Я нутром чувствовала, что-то тут не так. Обычно мне приходится выпрашивать у Винни работу, а тут он вдруг что-то для меня приберег.
– Что происходит? – спросила я.
– Это все Рейнджер, – объяснила Конни. – Куда-то пропал. И его пейджер отключен.
– Этот идиот вчера не явился на судебное заседание, – добавила Лула. – Теперь он ННП.
«ННП» на нашем охотничьем языке означает «неявка по неуважительным причинам». Обычно я радуюсь, когда кто-то не является, ведь это означает, что я могу заработать денежку, уговорив их вернуться. В данном случае никаких денег не предвиделось, потому что, если Рейнджер не хочет, чтобы его нашли, никто его не найдет. И точка. Рикардо Карлос Менозо по прозвищу Рейнджер, как и я, охотится за сбежавшими преступниками. Только он мастер своего дела. По национальности он кубинец, и я не сомневаюсь, что убивает он только плохих парней. Две недели назад какой-то полицейский недоумок-новичок арестовал Рейнджера за ношение оружия без лицензии. Все остальные копы в Трентоне знают, что у Рейнджера есть оружие, но нет лицензии, но их такое положение вещей вполне устраивает. Но новичку никто об этом не поведал. И Рейнджера задержали и обязали прибыть вчера в суд, где бы его слегка пожурили. Винни немало заплатил, чтобы Рейнджера выпустили под залог, так что теперь он тосковал в одиночестве, не зная, что предпринять. Сначала Кэрол, теперь Рейнджер. Паршивенько вторник начинался.
– Что-то в этой картинке не сходится, – заметила я. Сердце в моей груди превратилось в кусок свинца, потому что я знала, что немало бродит по свету людей, которые ничего не имели бы против того, чтобы Рейнджер исчез навсегда. А в моей жизни после его исчезновения осталась бы огромная дыра.
– Не похоже на Рейнджера пропускать судебные заседания. Или не обращать внимания на пейджер.
Лула и Конни переглянулись.
– Ты что-нибудь знаешь о большом пожаре в центре города в воскресенье? – спросила Конни. – Оказывается, здание принадлежит Александру Рамосу.
Александр Рамос занимался торговлей оружием, главным образом регулировал оружейные потоки между своей летней резиденцией в Нью-Джерси и зимней крепостью в Афинах. Двое из трех его взрослых сыновей живут в США, один в Санта-Барбаре, другой в графстве Хантердон. Третий сын обитает в Рио. Семейка Рамос аж четыре раза попадала на обложку «Ньюсуика». Люди давно поговаривали, что Рейнджер связан с Рамосами, но как именно связан – оставалось тайной. У Рейнджера стоит поучиться, как хранить секреты.
– И? – спросила я.
– И когда им вчера удалось наконец проникнуть в здание, они нашли младшего сына Рамоса Гомера в зажаренном виде в офисе на третьем этаже. Кроме поджаристой корки, у него еще была большая дыра в голове.
– Ну и?
– И Рейнджера желают допросить. Полиция наведывалась сюда несколько минут назад, его искали.
– Зачем им Рейнджер?
Конни подняла руки.
– Так или иначе, но он улизнул, – вмешался Винни, – и тебе придется его найти.
Голос мой поднялся на целую октаву:
– Ты что, рехнулся? Не стану я искать Рейнджера.
– В этом-то и вся прелесть, – сказал Винни. – Тебе не надо его искать. Он сам тебя найдет. Он к тебе неровно дышит.
– Нет! Ни за что! Выкинь это из головы.
– Ладно, – согласился Винни, – значит, тебе работа не нужна. Я отдам ее Джойс.
Джойс Барнхардт – мой злейший враг. В другой ситуации я скорее бы удавилась, чем отдала что-то Джойс. Но в данном случае, пожалуйста, милости просим. Пусть побегает, разыскивая невидимку.
– А что еще у тебя есть? – спросила я у Конни.
– Два пустячка и один – настоящая мерзость. – Она пододвинула ко мне три досье. – Раз Рейнджера нет, придется эту мерзость подсунуть тебе.
Я открыла папку. Моррис Мансон. Наезд со смертельным исходом.
– Могло быть и хуже, – заметила я. – Вполне мог быть и насильником.
– Ты дальше читай, – сказала Конни. – После того как этот парень переехал жертву, которая случайно оказалась его бывшей женой, он отделал ее монтировкой, изнасиловал и попытался поджечь. Его обвинили в убийстве при наезде, поскольку медицинская экспертиза показала, что она была уже мертва, когда он взялся за монтировку. Он облил ее бензином и щелкал зажигалкой как раз в тот момент, когда мимо проезжала полицейская машина.
Перед моими глазами плясали черные точки. Я тяжело опустилась на диван из искусственной кожи и опустила голову на колени.
– Ты в порядке? – спросила Лула.
– Наверное, сахара в крови мало, – сказала я. – Или все дело в моей работе.
– Могло быть и хуже, – заметила Конни. – Тут говорится, что он не вооружен. Так ты возьми с собой пушку, все будет в порядке, я уверена.
– Не могу поверить, что его выпустили под залог!
– Придется поверить, – сказала Конни. – Видно, в их гостинице не осталось свободных мест.
Я повернулась к Винни, который все еще стоял в дверях своего кабинета.
– Ты внес залог за этого маньяка?
– Слушай, я ведь не судья, я деловой человек. У него раньше не было приводов, – сказал Винни. – У него хорошая работа на пуговичной фабрике. Домовладелец опять же.
– А теперь он слинял.
– Не явился в назначенный день в суд, – подтвердила Конни. – Я звонила на фабрику, там его со среды не видели.
– А вообще они о нем что-нибудь знают? Может, он звонил, сказал, что заболел?
– Нет. Ничего. Я звонила ему домой и нарвалась на автоответчик.
Я заглянула в другие два досье. Ленни Дейл обвиняется в домашнем рукоприкладстве. И Уолтер Данфи, по прозвищу Лунатик, привлекается за пьянство, дебоши и за то, что мочился в общественном месте.
Я сунула все три досье в сумку и встала.
– Сообщите мне на пейджер, если Рейнджер появится.
– Это вряд ли, – сказал Винни. – Клянусь, отдам его досье Джойс.
Я взяла плюшку, передала коробку Луле и вышла. Стоял март, и снежной буре приходилось как следует потрудиться, чтобы выглядеть серьезно. На дороге – слякоть, на лобовом стекле моей машины – ледяная пленка. За окном виднелся неясный силуэт. Я присмотрелась сквозь ледяную корку. Неясный силуэт оказался Джо Морелли.
У большинства женщин немедленно случился бы оргазм только при одном взгляде на Джо. Так уж он действовал на баб. Я же знала Морелли почти всю свою жизнь и теперь уже не испытывала оргазма в ту же секунду. Мне требовалось по меньшей мере минуты четыре.
На нем были сапоги, джинсы и черная пушистая куртка. Под байковой рубашкой – черная футболка и «глок» 40-го калибра. Глаза цвета старого виски, а тело свидетельствовало о добрых итальянских генах и часах тренировок в спортзале. В последнее время Морелли сосредоточился исключительно на работе.
Я повернула ключ зажигания и включила систему обогрева. Я ездила на «Хонде-Сивик» голубого цвета, которая вполне справлялась со своими обязанностями, но в фантазиях моих отказывалась принимать участие. Ведь затруднительно чувствовать себя Зеной, принцессой воинов из «Звездных войн», в «Хонде» шестилетней давности.
– Ну, – обратилась я к Морелли, когда он впихнулся в машину, – в чем дело?
– Ты собираешься искать Рейнджера?
– Нет! Только не я!
Он поднял брови.
– Я же не маг-волшебник, – добавила я. – Посылать меня на поиски Рейнджера – все равно, что посылать цыпленка на поиски лисы.
Морелли привалился к дверце.
– Мне надо с ним поговорить.
– Не ты ли занимаешься делом о пожаре?
– Нет. Тут кое-что другое.
– Другое, имеющее отношение к пожару? Не дырка ли в голове у Гомера Рамоса?
Морелли усмехнулся.
– Ты задаешь слишком много вопросов.
– Да, но не получаю на них ответов. Почему Рейнджер не отвечает на пейджер? Как он связан с этим делом?
– Он поздно вечером встречался с Рамосом. Их поймала камера в холле. Здание ведь на ночь закрывают, но у Рамоса был свой ключ. Он прибыл первым и открыл дверь Рейнджеру, который приехал через десять минут. Они прошли через холл и на лифте поднялись на третий этаж. Через тридцать пять минут Рейнджер ушел один. А еще через десять минут заработала пожарная сигнализация. Мы просмотрели сорок восемь часов видеозаписи, и, если верить пленке, больше в здании никого не было, только Рейнджер и Рамос.
– Десять минут довольно долгий отрезок времени. Добавь сюда еще три минуты на лифт или лестницу. Если Рейнджер устроил поджог, почему сигнализация не сработала раньше?
– В кабинете Рамоса, где его нашли, нет пожарного детектора. Дверь была закрыта, а ближайший детектор находился в холле.
– Рейнджер не дурак. Зачем ему позировать перед видеокамерой, если он собирается кого-то прикончить?
– Камера была скрытой. – Морелли посмотрел на мою плюшку. – Ты это будешь есть?
Я разломила плюшку пополам и протянула ему кусок. Остальное сунула в рот.
– Что использовалось для поджога?
– Заправка для зажигалок.
– Ты думаешь, это дело рук Рейнджера?
– Трудно сказать, когда имеешь дело с Рейнджером.
– Конни сказала, Рамоса застрелили.
– Да, из девятимиллиметрового.
– Значит, ты считаешь, что Рейнджер прячется от полиции?
– Расследованием убийств занимается Ален Барнс. Пока все, что у него есть, указывает на Рейнджера. Если ему удастся заполучить Рейнджера на допрос, он, похоже, сможет на основании предварительных данных задержать его. Тут ведь, как ни смотри, а торчать в камере сейчас совсем не в интересах Рейнджера. И уж если Барнс посчитает Рейнджера подозреваемым номер один, вполне вероятно, что и Александр Рамос придет к такому же выводу. Если же старший Рамос решит, что именно Рейнджер разделался с его сыном, он не станет ждать решения суда.
Кусок плюшки комом застрял у меня в горле.
– Или же Рамос уже добрался до Рейнджера...
– Это тоже возможно.
Черт! Рейнджер – наемник с суровыми принципами, которые, однако, далеко не всегда совпадают с общепринятыми. Когда я начала работать на Вилли, он взялся меня учить, и мы подружились, хотя дальнейшее развитие отношений тормозилось образом жизни Рейнджера (эдакий одинокий волк) и моим инстинктом самосохранения. И если говорить правду, нас все больше тянуло друг к другу, хотя сама мысль о сексе с ним приводила меня в трепет. Короче, мое отношение к Рейнджеру было сложным с самого начала, а теперь еще и добавилось ощущение обреченности, без чего я предпочла бы обойтись.
Запищал пейджер Морелли. Он взглянул на экран и вздохнул.
– Мне пора. Если встретишь Рейнджера, передай ему мои слова. Нам и в самом деле надо поговорить.
– Это тебе недешево обойдется.
– Ужин?
– Жареный цыпленок, – заявила я, – причем жирный.
Я наблюдала, как он по частям извлекает себя из машины и переходит улицу. Я любовалась этим зрелищем, пока он не скрылся из вида, и снова занялась досье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36