Он ел любую пищу, какую ему давала
Олеся, и, хотя у него была привычка превращаться в волчонка без
предупреждения и приводить остальную стаю своим постоянным тявканьем в
неистовство, он большей частью оставался в человечьем виде. К лету у него
прорезались все зубы, и Виктор держал свои пальцы подальше ото рта
ребенка.
Иногда по ночам Михаил садился у края оврага и смотрел, как мимо
проходил поезд. Он начинал считать секунды от того момента, как тот с
грохотом выскакивал из западного туннеля, до того, как втягивался в
восточный. В прошлом году он вполсилы бегал за ним вместе с Никитой. По
правде говоря, для него не имело особого значения, как быстро он мог
превратиться. Он знал, что действительно был в этом скор, но всегда
отставал от Никиты. Теперь, однако, кости Никиты лежали в саду, а поезд,
огромное существо, дышал черным дымом и сверкал в ночи своим блестящим
глазом. Михаил часто думал, о чем же говорила бригада, когда нашла на
буфере кровь и куски черной шерсти. Мы сбили зверя, наверное говорили они,
если вообще обсуждали это. Зверя. Что-то такое, чему нельзя было быть на
нашем пути.
В середине лета Михаил уже и сам скакал рядом с поездом, когда тот
выскакивал из туннеля. Он не гнался за ним, просто разминал ноги. Паровоз
всегда оставлял его позади, обдав напоследок клубами черного дыма, а
горячий пар жег ему шкуру. И в эти ночи, после того, как поезд скрывался в
туннеле, Михаил перебегал через пути туда, где умер Никита, и сидел в
траве, и думал: я могу сделать это, если захочу. Я могу.
Может быть.
Ему нужно будет взять резкий старт. Самая каверзная задача - не
сбиться с темпа, когда руки и ноги будут изменять форму. Именно из-за
того, что изменение позвоночника изгибает тело, происходит нарушение
равновесия. И нервы, а также суставы визжат при этом от боли, и если
споткнуться о собственные лапы, можно налететь сбоку на поезд, и могут
случиться еще сотни других, столь же ужасных вещей. Нет, не стоит так
рисковать.
Михаил говорил себе, что не станет пытаться победить поезд. Он часто
говорил себе так, но знал, что это неправда. Сама идея соревнования в
скорости, испытания самого себя против того зверя, который убил Никиту,
увлекала его. Он стал бегать вдоль путей, однако не соревнуясь - пока еще.
Его равновесие на бегу было недостаточно устойчивым, он падал каждый раз,
когда пытался на скорости превратиться из человека в волка. Однако это
было вопросом времени, умения сохранять движение, пока передние лапы не
опустятся, поддерживая скорость задних лап. Михаил продолжал пробовать и
продолжал падать.
Однажды днем Рената вернулась с охоты с ошеломляющей новостью: на
северо-западе менее чем в пяти верстах от белого дворца люди начали валить
лес. Они уже вырубили просеку и приступили к постройке хижин из бревен.
Вдоль просеки корчуют пни для дороги. У людей много телег, пил и топоров.
Рената сказала, что она подползла облике подползла посмотреть, что там
творится, один из людей увидел ее, сказала она, и показал на нее другим,
прежде чем она скрылась в лесу. Что все это может значить? - спросила она
Виктора.
Скорее всего, временный поселок лесозаготовителей, подумал он. Ни при
каких обстоятельствах, сказал он стае, никто из них не должен приближаться
к этому месту ни в человечьем, ни в волчьем виде. Люди, скорее всего,
проработают все лето и уйдут. Самое лучшее - оставить их в покое.
Но Михаил заметил, что с того времени Виктор стал молчалив и
задумчив. Он запретил кому бы то ни было охотиться; только ночью. Он
нервничал и после того, как все ложились отдыхать, долго расхаживал взад и
вперед по залу. В скором времени, когда ветер дул в их сторону, Михаил и
остальные могли, отдыхая на солнце возле белого дворца, слышать звуки
работы топоров и пил, сводящих лес.
Но вот наступил день...
Франко и Рената ушли на охоту, когда в небе висел месяц и лес был
полон стрекотания сверчков. Прошло чуть больше часа, когда вдруг звуки
далеких ружейных выстрелов заглушили шум насекомых и отдались эхом в
переходах белого дворца.
Михаил насчитал четыре выстрела, пока стоял рядом с Олесей. Петр
играл на полу заячьей косточкой. Виктор выронил книгу на латыни, которую
читал Михаилу, и поднялся на ноги. Раздались еще два выстрела, и Михаил от
этих звуков вздрогнул; они ясно напомнили ему те самые выстрелы и что
тогда сделали пули.
Когда затих звук последнего выстрела, послышался вой: хриплый голос
Франко, напуганный и звавший на помощь.
- Оставайся с Петром, - сказал Виктор Олесе и, идя к лестнице, начал
уже изменять облик. Михаил последовал за ним, и два волка покинули белый
дворец, мелькая в темноте, и понеслись в сторону, где выл Франко. Они не
пробежали и версты, когда почуяли запах пороха и человеческий дух: горький
запах пота и страха. В лесу светили фонари и люди окликали друг друга.
Франко стал бешено тявкать, давая звуковой сигнал, который привел Виктора
и Михаила к нему. Они нашли его, пригнувшегося, стоя у края обрыва,
посреди густого подлеска, а перед ним вокруг костра были натянуты в круг
палатки. Виктор толкнул Франко плечом под ребра, чтобы тот замолчал, и
Франко покорно лег на брюхо, в глазах его светился страх - не перед
Виктором, а от того, что происходило на освещенном костром пространстве.
Два человека с ружьями через плечо что-то волокли из леса на свет.
Там было еще шесть человек, все вооруженные пистолетами или ружьями и с
фонарями в руках. Все они собрались вокруг предмета, распростертого в
пыли, и светили над ним фонарями.
Михаил почувствовал, что Виктор вздрогнул. У него у самого легкие
будто бы наполнились ледяными иголками. На земле лежало тело волка с русой
шерстью, пробитое тремя пулевыми отверстиями. В свете фонарей кровь Ренаты
выглядела черной. И, всем на обозрение, у мертвого волка была одна
человеческая рука и человеческая нога.
Боже мой, подумал Михаил. Теперь они знают.
Один из лесорубов стал читать молитву - хриплым, высокопарным голосом
- и, когда закончил чтение, приставил дуло ружья к голове Ренаты и
выстрелом разнес ее в клочья.
- Мы услышали людей, - рассказал Франко, когда они вернулись домой.
Он дрожал, на лице его сверкал пот. - Они смеялись и разговаривали у
костра, производя столько шума, что нужно было бы быть глухим, чтобы их не
услышать.
- Глупо было подходить к ним! - рассвирепел Виктор, брызжа слюной. -
Черт побери, они убили Ренату!
- Ей хотелось подобраться поближе, - ошеломленно продолжал Франко. -
Я пытался удержать ее, но... она хотела посмотреть на них. Хотела
подползти достаточно близко, чтобы расслышать, о чем они говорили. - Он
затряс головой, борясь с оцепенением. - Мы стояли на краю просеки... так
близко, что можно было слышать стуки их сердец. И мне кажется, что... что
в них, с такой близи, было нечто такое, что загипнотизировало ее. Словно
бы встреча с существами из иного мира. Даже когда один из людей поднял
взгляд и увидел ее, она все еще не могла шевельнуться. Я думаю... - Он
медленно сощурился, его мышление было вялым. - Я думаю... что всего лишь
на мгновение... она позабыла, что она волк.
- Они теперь уйдут, правда? - с надеждой спросила Олеся, держа
извивающегося ребенка. - Они уйдут прочь, назад, туда, откуда пришли. -
Никто ей не ответил. - Разве нет?
- Тьфу, - сплюнул Виктор в костер. - Кто знает, что они будут делать?
Они же безумные! - Он утер рот тыльной стороной ладони. - Может, они
уйдут. Может от вида Ренаты они наложили в штаны и уже собирают вещички.
Черт побери, они теперь знают о нас! Нет ничего страшнее, чем испуганный
человек с пистолетом! - Он быстро глянул на Михаила и на Олесю с ребенком
на руках. - Может, они уйдут, - сказал Виктор. - Но я бы на это не
полагался. С этого дня мы будем постоянно следить с башни. Я буду первым.
Михаил, ты пойдешь во вторую смену?
Михаил кивнул.
- Нам нужно поделиться на шестичасовые смены, - продолжал Виктор.
Он оглядел Олесю, Петра, Франко и Михаила: выживших членов стаи. Ему
не нужно было говорить это вслух; выражение его лица говорило за него, и
Михаил смог это прочесть. Стая вымирает. Взгляд Виктора обошел зал, словно
бы в поисках потерянных.
- Рената мертва, - прошептал он, и Михаил увидел, как у него на
глазах появились слезы. - Я любил ее, - сказал Виктор, ни к кому конкретно
не обращаясь. А затем подобрал полы своей одежды из оленьей шкуры, резко
отвернулся и пошел к лестнице.
Прошло три дня. Звуки работавших пил и топоров прекратились. На
четвертую ночь после смерти Ренаты Виктор и Михаил прокрались к краю
обрыва, стоявшего над кругом палаток. Палатки исчезли, костер остыл.
Человечья вонь тоже пропала. Виктор с Михаилом пошли к западу, следуя по
просеке из пней, чтобы найти основную стоянку лесорубов. Она тоже
опустела. Хижины были пусты, телеги уехали. Но дорога, которую они
прорубили в лесу, осталась, точно шрам. Следов трупа Ренаты не было; они
забрали его с собой; что же случится, когда внешний мир увидит тело волка
с человечьей рукой и ногой? Дорога эта была нацелена прямо на белый
дворец. Из горла Виктора вышел низкий стон, и Михаил понял, что он
означал: Боже, помоги нам.
Лето проходило вереницей знойных дней. Лесорубы не возвращались, на
лесной дороге другие телеги не прокладывали колею. Михаил стал опять
приходить ночью на край оврага и смотреть, как мимо грохочет поезд.
Машинист, казалось, теперь вел состав даже быстрее, чем раньше. Он думал,
слышал ли машинист о Ренате и те рассказы, которые наверняка должны были
за этим последовать: в здешних лесах обитают чудовища.
Он несколько раз затевал гонку с поездом, каждый раз сбиваясь в тот
момент, когда тело начинало превращаться из человеческого в волчье и
равновесие у него нарушалось. Стальные колеса шипели на него и оставляли
его позади.
Лето заканчивалось, лес одевался в пурпур и золото, лучи солнца косо
скользили по земле, а утренний туман становился густым и холодным, когда
появились солдаты.
Они пришли вместе с первыми заморозками. Из было двадцать два
человека на телегах, запряженных лошадьми, и Виктор с Михаилом,
пригнувшись в кустах, наблюдали, как они устраивались в бревенчатых
хижинах, оставшихся после лесорубов. У всех солдат были ружья, а у
некоторых еще и пистолеты. Одна телега была доверху нагружена провизией, а
на другой среди ящиков с надписями "Опасно! Динамит!" был солидно
выглядевший пулемет на колесах. Человек - должно быть, старший - сразу же
расставил вокруг лагеря охрану, и солдаты начали копать траншеи и на дне
их ставить заостренные деревянные колья. Они раскатали сети и развесили их
среди деревьев, соединив расходящимися во все стороны натянутыми струнами.
Конечно, на всех ловушках остался их запах, поэтому обходить сети и струны
было легко, - но затем половина солдат с двумя телегами направились по
дороге лесорубов к месту, где когда-то стояли палатки, и там поставили
свои палатки, выкопали еще траншеи и растянули еще сети со струнами. Они
сняли ящики со взрывчаткой и спустили с телеги пулемет, и когда для пробы
постреляли из пулемета, звучало это умопомрачительно, тонкие ветки падали,
срезанные, будто бы работала дюжина топоров.
- Пулемет, - сказал Виктор, когда они возвратились назад в белый
дворец. - Они привезли пулемет! Убивать нас!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106