- У вас небольшой жар, - сказал он. - Но по сравнению со вчерашним днем он
стал слабее.
- Сколько я тут уже лежу?
- Три дня, - сказала Чесна. - Доктор Стронберг считает, что вам нужно
еще долго отдыхать.
Майкл ощутил во рту горький привкус. Лекарства, решил он. Скорее
всего, антибиотики и успокоительные. Доктор уже готовил еще один шприц.
- Этого больше не надо, - сказал Майкл.
- Не будьте идиотом, - Стронберг ухватил его за руку. - Ваш организм
подвергался воздействию такой грязи и бактерий, что вам просто повезло,
что у вас нет тифа, дифтерита и бубонной чумы. - Он воткнул иглу.
Сопротивляться этому было бессмысленно.
- А кто меня мыл?
- Я поливала вас из шланга, если вы это имеете в виду, - сказала ему
Чесна.
- Спасибо.
Она пожала плечами.
- Я не хотела, чтобы вы заразили кого-нибудь из моих людей.
- Они проделали хорошую работу, я у них в долгу. - Он вспомнил запах
крови на лесной тропе. - Скольких ранило?
- Только Эйснера. Пуля пробила ему руку. - Она нахмурила брови. -
Минутку. Откуда вы знаете, что кто-то ранен?
Майкл замялся. И в самом деле - откуда? - подумал он.
- Я... я, в общем-то, и не знал, - сказал он. - Просто много
стреляли.
- Ага, - Чесна внимательно наблюдала за ним. - Нам просто повезло,
что мы никого не потеряли. Может, теперь вы объясните, почему вы
отказались ехать с Бауманом, а потом добрались до нашего привала за восемь
миль от Фалькенхаузена? С какой целью вы преодолели такое расстояние
бегом? И как вы нашли нас?
- Лазарев, - сказал Майкл, уклоняясь на время, чтобы придумать
хороший ответ. - Мой друг. С ним все в порядке?
Чесна кивнула.
- С собой он привел целое стадо вшей. Нам пришлось обрить его наголо,
но он сказал, что убьет того, кто коснется его бороды. Он даже в худшем
состоянии, чем вы, но все же живой. - Она подняла свои светлые брови. - Вы
уже решили, как объясните то, что вы нас нашли?
Майкл вспомнил, что слышал той ночью спор Чесны и Баумана, когда они
вышли из палатки.
- Мне кажется, что я тогда немного тронулся, - объяснил он. - Я
кинулся за майором Кроллем. Я не очень помню, что произошло.
- Вы его убили?
- О нем... о нем позаботились, - сказал Майкл.
- Продолжайте.
- Я взял мотоцикл Кролля. На нем выехал из ворот. Но, наверно, пуля
пробила бензобак, потому что проехал я только несколько миль, а затем
мотор заглох. Тогда я пошел через лес. Я увидел ваши фонари и пришел к
вам. - Слишком явно притянуто за уши, подумал он, но это было все, что он
мог придумать.
Чесна мгновение молчала, уставившись на него. Потом сказала:
- У нас был человек, следивший за дорогой. Он не видел мотоцикла.
- Я ехал не по дороге. Я поехал через лес.
- И вы просто случайно нашли наш привал? В целом лесу? Вы наткнулись
на привал, в то время как никто из нацистов не смог найти нас по следу?
- Ну... да. Я же ведь попал сюда, разве не так? - Он устало
улыбнулся. - Можете назвать это судьбой.
- Мне кажется, - сказала Чесна, - что при этом вы еще всю дорогу
дышали через камышину. - Она подошла к постели немного ближе, в то время
как Стронберг готовил вторую инъекцию. - Если бы я не знала, что вы на
нашей стороне, барон, у меня были бы серьезные подозрения на ваш счет.
Победить Гарри Сэндлера в его собственной игре - это одно дело,
преодолеть, в вашем состоянии, больше восьми миль ночью по лесу и найти
наш привал, который был очень хорошо запрятан, могла бы я добавить, -
нечто совершенно другое.
- Я очень ловок в своих делах. Именно потому я и здесь. - Он
поморщился, когда кожу проткнула вторая игла.
Она покачала головой.
- Никто не может быть настолько ловок, барон. Что-то в вас есть
такое... что-то очень странное.
- Ну, это мы можем обсуждать не один день, если хотите. - Он
подпустил в голос чуток неподдельной усталости. Глаза Чесны были остры,
они видели его увертку. - Вы подготовили самолет?
- Он будет готов в нужный мне момент. - Она решила пока больше не
трогать этот вопрос. Но этот человек что-то скрывал, и она хотела узнать,
что.
- Хорошо. Так когда же мы полетим?
- Для вас никакого полета не будет, - твердо сказал Стронберг. Он со
щелчком закрыл свой чемоданчик. - По крайней мере, недели две. Ваш
организм истощен и доведен до жуткого состояния. Обычный человек, такой, у
которого нет вашей диверсионной подготовки, к этому времени был бы уже
совершенно безнадежен.
- Доктор, - сказал Майкл, - благодарю вас за внимание и заботу. Но
сейчас будьте любезны оставить нас наедине.
- Доктор прав, - сказала Чесна. - Вы слишком слабы, чтобы куда-нибудь
ехать. Так что ваша миссия теперь окончена.
- И для этого вы меня оттуда вытащили? Только для того, чтобы сказать
мне, что я - инвалид?
- Нет. Для того, чтобы не позволить вам сломаться. С тех пор, как вас
схватили, полковник Блок закрыл "Рейхкронен". Из того, что я слышала, он
допрашивает всех служащих и изучает их послужные документы. Он обыскивает
номер за номером. Мы вытащили вас из Фалькенхаузена, потому что Бауман
оповестил нас о том, что Блок планировал со следующего утра снова пытать
вас - уже более серьезно. Еще бы часа четыре - и катетер был бы
бесполезен.
- Ага, понимаю. - В свете этого временное бездействие ноги было
незначительной неприятностью.
Доктор Стронберг стал было уходить, но остановился в дверях и сказал:
- Интересное у вас, однако, родимое пятно. Я никогда ничего подобного
не видел.
- Родимое пятно? - спросил Майкл. - Какое родимое пятно?
Стронберг казался озадаченным.
- Ну, которое под левой рукой.
Майкл поднял левую руку и от изумления замер. От подмышки до бедра
шла полоска гладкой черной шерсти. Волчья шерсть, догадался он. При таком
напряжении организма и мозга он не полностью выполнил обратное превращение
с тех пор, как выбрался из Фалькенхаузена.
- Невероятно, - сказал Стронберг. Он наклонился, чтобы разглядеть
волоски поближе. - Это загадка для дерматологов.
- Наверное, - Майкл опустил руку и прижал ее к боку.
Стронберг мимо Чесны прошел к двери.
- С завтрашнего дня мы будем давать твердую пищу. Немного мяса в
бульоне.
- Не хочу я никакого проклятого бульона. Я хочу ростбиф. Страшно
соскучился.
- Ваш желудок к этому еще не готов, - сказал Стронберг и вышел из
комнаты.
- Какой сегодня день? - спросил Майкл у Чесны, когда доктор ушел. -
Дата?
- Седьмое мая. - Чесна подошла к окну и загляделась на лес, лицо ее
омывал полуденный свет. - В ответ на ваш следующий вопрос скажу, что мы в
доме нашего друга в сорока милях к северо-западу от Берлина. Ближайшее
селение - маленькая деревушка с названием Россов - в одиннадцати милях к
западу. Так что здесь мы в безопасности, можете отдыхать спокойно.
- Я не хочу отдыхать. У меня есть задание, которое нужно выполнить. -
Но как только он сказал это, он почувствовал, как то, что ввел ему
Стронберг, стало действовать. Язык у него онемел, он опять почувствовал
сонливость.
- Четыре дня назад мы получили шифровку из Лондона. - Чесна
отвернулась от окна, чтобы видеть его. - День вторжения назначен на пятое
июня. Я радировала в ответ, что наше задание не завершено и что успех
вторжения может быть под угрозой. Я пока еще жду ответа.
- Мне кажется, что я знаю, что такое Стальной Кулак, - сказал Майкл и
стал излагать ей свою гипотезу о "летающей крепости".
Она внимательно слушала, с бесстрастным лицом, не выражая ни
согласия, ни несогласия.
- Я не думаю, что самолет спрятан в ангаре в Норвегии, - сказал он
ей, - потому что это слишком далеко от побережья вторжения. Но Гильдебранд
знает, где самолет. Нам нужно попасть на Скарпу... - в глазах у него стало
туманиться, во рту чувствовался сильный привкус лекарств, - ...и выяснить,
что же изобрел Гильдебранд.
- Вы никуда не можете ехать. Не в таком состоянии, в каком вы
находитесь. Будет лучше, если я сама подберу людей и доставлю их туда
самолетом.
- Нет! Послушайте... ваши друзья могут быть хороши, чтобы ворваться в
лагерь для пленных... но Скарпа будет много крепче. Вам для такой работы
нужен профессионал.
- Вроде вас?
- Именно. Я смогу быть готовым к поездке через шесть дней.
- Доктор Стронберг сказал - две недели.
- Его слова ни черта не стоят! - Он почувствовал прилив злости. -
Стронберг меня не знает. Я буду готов через шесть дней... при условии, что
у меня будет мясо.
Чесна чуть улыбнулась.
- Верю, что вы говорите серьезно.
- Да, серьезно. И больше не надо мне никаких успокоительных или что
там мне упорно колет Стронберг. Понимаете?
Она помолчала немного, обдумывая. Потом:
- Я скажу ему.
- И еще одно. Вы... учитывали возможность... что между этим местом и
Скарпой мы можем нарваться на истребители?
- Да. Я иду на такой риск, вполне сознавая его.
- Если нас собьют, то нам все равно тогда придется падать
подожженными. Но вам нужен второй пилот. У вас такой есть?
Чесна покачала головой.
- Поговорите с Лазаревым, - сказал Майкл. - Вам он может
показаться... интересным.
- Это животное? Он - летчик?
- Хотя бы просто поговорите с ним. - Веки Майкла тяжелели. Трудно
было сопротивляться помрачению зрения. Лучше не сопротивляться, а
отдыхать, подумал он. Отдыхать, а завтра тогда уже сопротивляться.
Чесна оставалась у его кровати, пока он не уснул. Лицо ее смягчилось,
она потянулась, чтобы потрогать его волосы, но в этот момент он повернулся
на другой бок, и она убрала руку назад. Когда она узнала, что его и
Мышонка схватили, то чуть с ума не сошла от волнений, и вовсе не потому,
что боялась, что он выдаст секреты. Увидев его появившимся из леса -
грязного и всего в синяках, с лицом, запавшим от голода и испытаний в
заключении, - она чуть не упала в обморок. Но как же он нашел их по следам
в лесу? Как?
Кто вы? - мысленно спросила она спящего. Лазарев спрашивал, как дела
у его друга "Галатинова". Русский он или британец? Или какой-то другой,
более редкой национальности? Даже в изнуренном состоянии он был красивым
мужчиной - но было в нем что-то от одиночества. Что-то потерянное. Всю
свою жизнь она воспитывалась со вкусом серебряной ложечки во рту; это был
человек, познавший вкус земли. В разведслужбе было железное правило: не
поддаваться чувствам. Невыполнение этого правила могло привести к
неописуемым страданиям и смерти. Но она устала, так устала быть актрисой.
А вести жизнь без чувств было тем же, что играть роль критика вместо
публики: в том не было удовольствия, только сценическое искусство.
Барон - Галатинов или каким бы там ни было его имя - вздрогнул во
сне. Она увидела, что кожа руки у него покрылась пупырышками. Она
вспомнила, как мыла его, не из шланга, а со щеткой, пока он лежал в
беспамятстве, в тазу с теплой водой. Она выскребла у него вшей из головы,
с груди, под мышками и в паху. Она брила его и мыла его волосы, и она
проделала все это потому, что никто другой этого бы не сделал. Это была ее
работа, но от нее не требовалось, чтобы у нее ныло сердце, когда она
отмывала грязь с его лица.
Чесна натянула на него простынь. Его глаза открылись - блеснули
зеленью, - но лекарства были сильные, и он опять отключился. Она пожелала
ему хороших снов, не из этого мира кошмаров, и когда вышла, тихо прикрыла
дверь.
2
Менее чем через восемнадцать часов после своего первого пробуждения
Майкл уже смог встать на ноги. Он опорожнился в "утку", моча была красной,
но боли не было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106