- Ее следовало бы вызвать прежде, чем вы выехали из клиники.
Джинни подумала, что я ее в чем-то обвиняю.
- Мой муж не позволил бы мне этого. Он сказал, что это будет означать
конец всему.
Ее тяжелый взгляд метался из стороны в сторону, будто конец всему для
нее уже наступил.
Сильвестр успокаивал ее, обнимая за плечи. Мягко и нежно он ввел ее в
комнату. Я зашел к соседям. Статный, похожий на администратора мужчина в
черном свитере из шерсти апака стоял на лужайке перед домом. Он выглядел
беспомощно и растерянно. У него было другое владение на Сабадо-авеню, а
этот дом они приобрели для спокойной жизни.
- Что вам нужно?
- Разрешите воспользоваться вашим телефоном. Была стрельба!
- Из-за этого поднялся шум?
- Вы слышали выстрел?
- Я и не подумал, что это выстрел, я принял его за выхлоп.
- Вы видели машину?
- Я видел отъезжающий "роллс-ройс", а может быть, "бентли". Но спустя
некоторое время.
От него не было проку. Я попросил показать, где телефон. Через заднюю
дверь он ввел меня на кухню. Это была одна из тех кухонь космического
века, сверкающих металлом и контрольными панелями, готовых отправиться на
лунную орбиту. Человек показал мне телефон и ушел из кухни, чтобы избежать
новых осложнений для себя.
Через несколько минут прибыла патрульная машина, а следом за ней
машина капитана Перлберга, занимающегося расследованием убийств. Немного
спустя мы нашли "бентли" Мартеля. Она отъехала недалеко. Ее сверкающий
передок воткнулся в охранительную ограду в конце Сабадо-авеню. За оградой
пустырь склоном спускался к краю обрыва, за которым открывался Тихий
океан.
Мотор "бентли" все еще работал. Мартель уткнулся подбородком в руль.
Мертвые глаза на желтом лице смотрели в бесконечную голубизну неба.
Перлберг и я, мы знали друг друга раньше. Он и его люди сделали
быстрый обыск, попытались найти мартелевскую сотню тысяч, но не нашли и
следов их ни в машине, ни в доме. Тот, кто убил Мартеля, забрал и его
деньги.
К этому времени Джинни стало немного лучше, и Сильвестр дал Перлбергу
разрешение ее допросить. Он и я сели в гостиной вместе с ними и записали
весь разговор.
Джинни и Мартель поженились в Беверли-Хиллз в прошлую субботу. Их
зарегистрировал местный судья. В тот же день он арендовал этот дом,
полностью обставленный. Она не знала, кто официальный владелец.
Нет, она не знает, кто стрелял в ее мужа. Он дремала, когда это
произошло. Когда она сбежала вниз, все было кончено.
- Но ваш муж был жив, - сказал Перлберг. - Что он сказал?
- Ничего.
- Но он должен был что-то сказать.
- Только то, что я не должна никого вызывать, - сказала она. - Еще он
сказал, что рана несерьезная. Я поняла, что это не так, уже позднее.
- Как позднее?
- Я не знаю. Я была так расстроенна, и у нас не было часов. Я сидела
и смотрела на него и увидела как жизнь уходит с его лица. Он не говорил со
мной. Казалось, что он подвергся глубокому унижению. Когда я окончательно
поняла, что он плох, я пошла к соседям и позвонила доктору Сильвестру. -
Она кивнула в сторону сидящего рядом с ней доктора.
- Почему вы не вызвали местного доктора?
- Я никого здесь не знаю.
- Почему не позвонили нам? - спросил Перлберг.
- Я боялась. Мой муж сказал, что для него это будет концом.
- Что он имел в виду?
- Я не знаю, но я боялась. Когда я позвонила, он тут же уехал.
Она закрыла лицо руками. Сильвестр убедил капитана закончить допрос и
отпустить Джинни. Люди Перлберга сделали несколько снимков и соскребли
кровь с паркета. Джинни осталась в большом гулком доме, а мы вместе с ней.
Она сказала, что хотела бы поехать домой к матери. Сильвестр сообщил
ей о смерти матери. Казалось, она не поняла, потому что промолчала.
Я вызвался собрать некоторые ее вещи. Пока Сильвестр успокаивал ее в
гостиной, я вошел в большую спальню на втором этаже. Кровать, являющаяся
центром всего, была круглой, около девяти футов в диаметре. Я уже
насмотрелся на эти королевских размеров кровати, похожие на алтари старых
Богов. Кровать была не прибрана, и мятые простыни говорили о том, что
здесь занимались любовью.
Чемоданы стояли на полу в шкафу под рядом пустых вешалок. Они были
нераспакованными, за исключением тех, вещи из которых потребовались на
ночь: ночная рубашка Джинни, щетка для волос, зубная щетка, косметика,
бритва Мартеля, его пижама. Я быстро просмотрел его чемоданы. Большая
часть его одежды была новой и хорошего качества, некоторые вещи с
этикетками магазинов на Бонд-стрит. Помимо книги "Размышления" на
французском, я не обнаружил ничего личного, и даже на этой книге на
титульном листе не стояло фамилии.
Позднее, когда проезжали через бесконечные пригороды Монтевисты, я
спросил Джинни, знала ли она, кем был ее муж. Сильвестр дал ей
успокаивающего, и она сидела между нами, положив голову на его вытянутую
руку. Потрясение от смерти Мартеля привело к тому, что она как бы впала в
детство. Ее голос звучал полусонно:
- Он - Фрэнсис Мартель из Парижа, вы это знаете.
- Я думал, я знаю, Джинни. Но сегодня всплыло другое имя - Фелиц
Сервантес.
- Я никогда не слышала об этом человеке.
- Вы встречали его, или он встречал вас на встрече членов кружка
французского языка в доме профессора Таппинджера.
- Когда? Я бывала на дюжине таких встреч.
- Эта происходила семь лет назад в сентябре. Фрэнсис Мартель выступал
там под именем Сервантес. Миссис Таппинджер узнала его фотографию.
- Могу я ее посмотреть?
Я перебрался в ряд с медленным движением и достал фото из кармана
пиджака. Она взяла карточку. Затем какое-то время молчала. Мы оттеснили
полуденное движение на трассе к левой стороне. Водители осуждающе
посматривали: мы мешали движению.
- Это действительно Фрэнсис стоит у стены?
- Я почти уверен, что он. Вы его знали в те дни?
- Нет, а могла ли?
- Он вас знал. Он сказал своей домохозяйке, что он собирается однажды
разбогатеть, вернуться и жениться на вас.
- Но это смешно.
- Не очень. Так это и произошло!
Сильвестр, молчавший всю дорогу, прорычал что-то на меня, вроде того,
чтобы я заткнулся.
Джинни в задумчивости свесила голову над снимком.
- Если это Фрэнсис, что он делает с Кетчелами?
- Вы их знаете?
- Однажды встретила.
- Когда?
- В сентябре, семь лет назад. Мой отец взял меня на обед с ними. Это
было как раз перед его смертью.
Сильвестр рычал на меня:
- Хватит этого, Арчер. Сейчас не время, чтобы рыться во взрывчатом
материале.
- К сожалению, я имею только это время. - Я обратился к девушке: - Вы
не возражаете продолжать беседовать со мной об этом?
- Нет, если это поможет. - Она ухитрилась выдавить болезненную
улыбку.
- О'кей. Что-нибудь произошло во время этого обеда с Кетчелами?
- Ничего особенного. Мы что-то ели во дворике его коттеджа. Я
пыталась заговорить с миссис Кетчел. Она местная девушка, как она сказала,
но это было единственно общее между нами. Она сразу же возненавидела меня.
- Почему?
- Потому что я понравилась мистеру Кетчелу. Он хотел что-то сделать
для меня, помочь с образованием и тому подобное.
Ее голос звучал безжизненно.
- Ваш отец знал об этом?
- Да, это и было целью обеда. Рой был очень наивен, пытаясь
использовать кого-то. Он думал, что может использовать людей, и они
помогут ему, а самому нечем было платить.
- Использовать для чего? - спросил я.
- Рой был должен Кетчелу деньги. Рой был хороший человек, но к тому
времени он должен был всем. Я не могла ему помочь. Ничего не вышло бы
хорошего, если бы был принят план Кетчела. Мистер Кетчел относится к
разряду людей, которые берут все и ничего не дают. Я сказала об этом Рою.
- А что это был за план?
- Все было очень неопределенно. Но мистер Кетчел предложил послать
меня в школу в Европу.
- И ваш отец пошел на это?
- Не совсем. Он просто хотел, чтобы я подмаслила немного Кетчела. Но
мистер Кетчел хотел иметь все. Люди хотят все получить, когда они бояться,
что умирают.
Девушка меня удивила. Я напомнил себе, что она не девочка, а женщина
с коротким и трагическим замужеством, ставшим уже прошлым. У нее было
долгое и тоже трагическое детство. Ее голос заметно изменился, будто она
перешла из поры юности в средний взраст. Это, когда она стала звать отца
Роем.
- Вы часто встречались с Кетчпелом?
- Я разговаривала с ним только раз. Он заметил меня в клубе.
- Вы сказали, что обед с ним состоялся незадолго до того, как умер
ваш отец, на той же неделе?
- В тот же самый день, - сказала она. - Это был последний день, когда
я видела Роя живым. Мать послала меня тогда поискать его в ту ночь.
- Где?
- Внизу не побережье и в клубе. Питер Джемисон был чать времени со
мной. Он пошел в коттедж к Кетчелам, я не хотела, но их там не было. Во
всяком случае, на стук они не отвечали.
- Вы не думаете, что Кетчел и ваш отец поссорились из-за вас?
- Я не знаю. Возможно, - она продолжала тем же безжизненным голосом.
- Мне так хотелось, чтобы я родилась без носа или с одним глазом.
Мне не требовалось спрашивать Джинни, что она имела в виду. Я знал
много девушек, к которым настойчиво приставали мужчины.
- Вы не подозреваете, Джинни, что Кетчел убил вашего отца?
- Я не знаю. Мама так думала.
Сильвестр застонал:
- Я не вижу смысла копаться в прошлом.
- Дело в том, что это связано с нынешней ситуацией, доктор. Вы не
хотите видеть связь, потому что сами являетесь частью той цепи, которая
связывает причину и следствие.
- Мы должны снова заниматься всем этим?
- Пожалуйста, - Джинни скривила лицо и замотала головой. -
Пожалуйста, не препирайтесь из-за меня. Все почему-то всегда ссорились
из-за меня.
Мы оба выразили сожаление. Немного спустя она спросила меня
потеплевшим голосом:
- Вы тоже подозреваете, что мистер Кетчел убил моего мужа?
- Он - главный подозреваемый. Я не считаю, что он сделал это лично.
Похоже, что он использовал для этого наемного убийцу.
- Но почему?
- Я не могу углубляться во все обстоятельства. Семь лет назад ваш муж
покинул Монтевисту вместе с Кетчелом. Очевидно, Кетчел послал его в школу
во Франции.
- Взамен меня?
- Едва ли. Но я уверен, что Кетчел имел свои виды на Фрэнсиса.
Она оскорбилась.
- Фрэнсис не такой человек.
- Я не имею в виду секс. Я думаю, он использовал вашего мужа в сфере
бизнеса.
- Какого бизнеса?
- Он крупный заправила игорного бизнеса. Фрэнсис никогда не говорил
об этом?
- Нет, никогда.
- И не упоминал о Лео Спилмене? Это настоящее имя Кетчела.
- Нет.
- О чем вы и Фрэнсис всегда говорили?
- О поэзии, философии большей частью. Я узнавала так много от
Фрэнсиса.
- Ни о чем реальном?
Она ответила мученическим голосом:
- Почему все реальное всегда так ужасно и безобразно?
Она ощущала боль теперь, думал я, жестокую боль. Она возвращалась в
Монтевисту вдовой после трехдневного замужества.
Следовало сойти с трассы. Я видел вдали огни Монтевисты: деревья как
зеленый лес столпились на горизонте. Боковая дорога вытянулась стрелой в
сторону моря.
Мои мысли вертелись вокруг Фрэнсиса Мартеля. Он вел свой "бентли" по
этой дороге пару месяцев назад, по дороге своих семилетних мечтаний. Вся
энергия, породившая мечты и претворившая их в реальность в короткое время,
куда-то ушла. Даже Джинни, сидевшая рядом со мной, стала похожей на вялую
куклу, будто часть ее умерла вместе с мечтателем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37