- Рот Мартеля искривился в гримасе. - Дайте
мне, пожалуйста, вашу камеру.
- Вы спятили? Она стоит сто пятьдесят баксов.
- Мне она обойдется в двести, - сказал Мартель. - Конечно, вместе с
пленкой. Я очень не люблю афишировать себя.
Он произнес фразу с долгими носовыми звуками, как француз. Но для
француза он действительно был слишком темен.
Я пытался разглядеть девушку в машине. Хоть я и не видел ее глаз, мне
показалось, что она через дорогу также рассматривает меня. Нижняя часть ее
лица была неподвижна, будто она была напугана создавшейся ситуацией.
Гарри вслух что-то подсчитывал.
- Вы можете получить камеру за три сотни, - сказал он.
- За три сотни? Ничего себе. Но это должно включать квитанцию с вашей
подписью и адресом.
- Идет.
Я получил мгновенное представление о всей жизни Гарри: он не знал,
где надо остановиться, если на его стороне был выигрыш.
Девушка высунулась из открытой дверцы "бентли":
- Не позволяй ему делать из себя дурака, Фрэнсис.
- У меня нет такого желания.
Мартель внезапно ринулся к Гарри и выхватил камеру из его рук,
отпрянул сразу же назад, швырнул камеру на асфальт и растоптал ее
каблуком.
Гарри был потрясен.
- Вы не имеете права это делать!
- Но я сделал. Это свершившийся факт.
- Я хочу получить свои деньги.
- Никаких денег. Они плакали. Не за что платить.
Мартель уселся в машину и захлопнул дверцу. Гарри бежал за ним
завывая, как собачка:
- Вы не можете так поступить со мной. Это не моя камера, вы должны
заплатить за нее.
- Заплати ему, Фрэнсис, - сказала девушка.
- Нет. У него была такая возможность, но он ее не использовал.
Мартель сделал внезапное движение. Его кулак появился в окне, а из
него высовывался кругленький ствол пистолета.
- Слушай меня, мой друг. Я не люблю, когда меня беспокоят всякие
мерзавцы. Если ты еще здесь появишься или без разрешения вступишь на мою
собственность, в какой бы форме это ни было, я убью тебя. - Он
красноречиво прищелкнул языком.
Гарри отпрянул от него. Он пятился до края дороги, потерял равновесие
и чуть не упал. Необремененный заботой о сохранении собственного
достоинства, он неожиданно рванул как спринтер к своему "кадиллаку",
забрался в него, чертыхаясь и громко крича.
- Он почти застрелил меня. Вы являетесь свидетелем.
- Скажите спасибо, что не застрелил.
- Арестуйте его. Поспешите. Он не должен так просто ускользнуть. Он
ничего из себя не представляет, это дешевый уголовник. Его французский вид
не что иное, как фальшивка, как трехдолларовая бумажка.
- Вы можете это подтвердить?
- Не в данный момент. Но я его раскопаю, этого латиноамериканца. Он
должен рассчитаться за мою камеру. Это дорогая камера, и она не моя.
В его голосе звучала горькая обида: жизнь наносила ему удары
несчетное число раз.
- Вы не должны спокойно смотреть на это, если вы принадлежите к
работникам безопасности, как говорите.
"бентли" тем временем выбрался на главную дорогу. Одним колесом
машина проехалась по разбитой камере и окончательно сплющила ее. Мартель
спокойно направился в сторону города.
- Надо с этим что-то делать, - произнес Гарри, обращаясь к самому
себе.
Он стянул с себя шляпу с таким видом, будто она мешала ему думать и
принимать решения, и поставил ее на колено, как нищенскую чашу. Торговая
марка на внутренней шелковой подкладке свидетельствовала о том, что шляпа
была приобретена в магазине "Хабердашери" в Лас-Вегасе. Золотое тиснение
на кожаной полоске говорило о том, что ее первоначальным хозяином был
Л.Спилмен. "Гарри украл эту шляпу, - подумал я. - Или же у него фальшивые
водительские права".
Он обернулся ко мне, будто подслушал мои молчаливые обвинения. С
тщательно отмеренной долей враждебности он произнес:
- Судя по всему, вы не намерены здесь надолго остаться. От вас нет
никакого толка.
Я ответил, что увижу его позднее в отеле. По его лицу было видно, что
он не был обрадован такой перспективой.

3
Дорога "Лаурель-драйв" петляла в зарослях кустарника, похожих на
английский парк. Внушительная зеленая ограда из можжевельника скрывала его
от взглядов со стороны дороги. В дальнем конце парка сидела женщина,
издали напоминавшая сестру Джинни. Вместе с ней за столом, прикрытым
зонтом, сидел мужчина, поглощавший свой обед.
У него была выдающаяся вперед нижняя челюсть. Его лицо сразу же стало
несколько напряженным, когда я появился в проезде. Он вскочил, вытирая рот
салфеткой. Он был высок и держался прямо, с приятным, но несколько
вызывающим видом.
- Ну, я вас покидаю, - услышал я его поспешные слова.
- Не спешите. Я никого не жду.
- Я тоже не ждал, - произнес он резко.
Он бросил салфетку на тарелку с недоеденным майонезом. Не возобновляя
разговор и не глядя на меня, он направился к "мерседесу", припаркованному
под дубом, сел в машину и укатил по другой стороне полукруглой дорожки. Он
был похож на человека, которому нужен был лишь предлог, чтобы быстро
удалиться.
Миссис Фэблон стояла около стола в явном замешательстве.
- Кто вы такой, ради Бога?
- Меня зовут Арчер. Я частный детектив.
- А доктор Сильвестр знает вас?
- Если он и знает меня, то я его не знаю. А в чем дело?
- Он уехал в такой спешке, когда увидел вас.
- Весьма сожалею.
- В этом нет необходимости. Обед не совсем удался. Не утверждайте,
что Сильвестра выслеживает кто-то.
- Вероятно, нет. По крайней мере, я здесь ни при чем. А есть причина
для этого?
- Во всяком случае, не до дверей моего дома. Джордж Сильвестр наш
семейный доктор уже в течение десяти лет, и отношения между нами в таком
же засушенном состоянии, как и его палочки для осмотра горла. - Она
улыбнулась своему собственному остроумию. - Вы выслеживаете людей, мистер
Арчер?
Я посмотрел ей в глаза - не шутит ли она. Если это и было, она этого
не показала. У нее было удивительное лицо с некоторым налетом
непроницаемости. Меня заинтересовали ее глаза, потому что я не видел глаз
ее дочери.
Это были глаза самой невинности, не молодые, а именно невинности,
будто она воспринимала только заранее известные факты. Такие глаза очень
подходили к хорошо подкрашенным волосам блондинки, вьющимся свободно на ее
хорошенькой головке, и безупречной фигурке под слишком молодящем ее
платьем. Она позволяла мне с простодушным видом рассматривать себя. Но за
ее невозмутимостью все же чувствовалась какая-то напряженность.
- Я кому-то для чего-то понадобилась? - спросила она, слегка
улыбаясь.
Я не отвечал. Я пытался нащупать тактичный ход, чтобы затронуть
вопрос о Джинни и Мартеле.
- Я вам задала вопрос, - сказала она, - а вы не отвечаете. Что, таким
образом работают детективы?
- У меня свой метод работы.
- Свои таинственные пути совершать чудеса? Я начала это подозревать.
Теперь скажите мне, какого рода чудеса вы хотите совершить здесь.
- Это имеет отношение к вашей дочери Джинни.
- Понятно. - Но ее глаза не изменили выражения. - Присаживайтесь,
если желаете. - Она указала на железный стул напротив себя.
- Вирджиния попала в какую-нибудь неприятность? С ней никогда такого
не случалось.
- Как раз на этот вопрос я ищу ответ.
- Кто навел вас на наш дом? - произнесла она довольно резко. - Это не
Джордж Сильвестр?
- А почему вы так думаете?
- Меня поразила поспешность, с которой он скрылся только что. - Она
внимательно смотрела на меня. - Но это был не Джордж, не так ли? Он
увлечен Вирджинией - все мужчины ею увлечены, - но он не показывает этого.
- Она замолчала.
- Не показывает этого?
Она поиграла своими тонкими бровями.
- Вы заставляете меня говорить о вещах, о которых я не хотела бы
говорить. - Она перевела дыхание. - Я знаю, должно быть, замешан Питер.
Это он?
- Я не могу это утверждать.
- Если Питер, значит, он пребывает в еще более беспомощном состоянии,
чем я думаю. Это был Питер, так ведь? Он грозился иногда, что наймет
детектива. Питер сошел с ума от ревности, но я не думала, что он так
далеко зайдет.
- Это еще не очень далеко. Он попросил меня выяснить прошлое того
человека, за которого собирается выйти замуж ваша дочь. Я полагаю, вы
хорошо знаете Фрэнсиса Мартеля?
- Естественно, я встречалась с ним. Он яркая личность.
- Нет сомнения. Но за последний час произошло кое-что, что делает
необходимой попытку узнать побольше о нем. Я сам видел на дороге внизу
вашего дома. Человек хотел его сфотографировать. Мартель напугал его до
смерти своим пистолетом, грозился убить его.
Она кивнула головой:
- Я не осуждаю его за это.
- У него в привычке грозить убийством людям?
- Это не было бы убийство. Это был акт самозащиты. - Она говорила
так, будто повторяла чьи-то слова. - У него свои причины для того, что вы
видели, я в этом уверена. Он не хочет, чтобы в городе узнали, кто он.
- А вы знаете, кто он?
- Я обязалась хранить его секрет. - Она коснулась губ пальцами с
ногтями, окрашенными в тот же красный цвет, что и губы.
- Кто же он? - спросил я. - Потерявшийся наследник престола Франции?
Без серьезных усилий я сумел насторожить ее. Она глядела на меня с
открытым ртом. Затем вспомнила, что с закрытым выглядит лучше, и закрыла
его.
- Я не могу сказать вам, кто он такой, - сказал она. - Могут
возникнуть большие международные осложнения, если его здесь обнаружат. -
Снова чувствовалось, что она повторяет чужие слова. - Я уверена, что вы не
видите ничего плохого в том, что делаете, мистер Арчер. Но я не уверена в
отношении Питера. Я хочу просить вас остановиться и воздержаться от
дальнейшего расследования, мистер Арчер.
Сейчас она не шутила. У нее был озабоченный вид.
- Вы хотите сказать мне, что Мартель завяз в политике?
- Он был. И снова займется этим, когда создадутся условия. Сейчас он
изгнанник из своей страны, - она произнесла это с драматизмом в голосе.
- Франция?
- Да, он француз и не делает из этого секрета.
- Но его имя не Фрэнсис Мартель?
- Он имеет право им пользоваться, но да, это не настоящее его имя.
- А какое настоящее?
- Я не знаю. Но одно из величайших имен Франции.
- У вас есть тому какие-либо доказательства?
- Доказательства? - Она улыбалась мне, будто располагала высшими
сведениями, почерпнутыми непосредственно от Всевышнего. - Вы же не
спрашиваете никаких свидетельств от ваших друзей.
- Нет, я-то спрашиваю.
- Тогда у вас, вероятно, немного друзей. Я вижу, вы принадлежите к
натурам подозрительным. Вы и Питер Джемисон составляете чудесную пару.
- Вы давно его знаете?
Я имел в виду Мартеля, но она не поняла вопроса, и думаю, что
намеренно.
- Питер всегда вертелся под ногами в нашем доме в течение двадцати
лет.
Она махнула рукой в сторону одноэтажного строения позади ее
собственного.
- Могу поклясться, что в течение этого срока я вытирала ему нос.
Когда умерла мать Питера, я решила взять его на время. Он был маленьким
мальчиком. Но маленькие вырастают, и, когда это случилось, он влюбился в
Джинни, чего не имел права делать. Она не отвечала на чувства Питера
взаимностью ни в прошлом, ни сейчас. Он просто сломил ее сопротивление,
потому что рядом не было никого другого.
Было видно, что она любила Питера несмотря ни на что.
- Конечно, вы полюбите человека, если видите его каждый день в
течение двадцати лет. В то же время я перестала переносить его, особенно
теперь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37