— Между нами не Должно быть никаких тайн.
Блэк посмотрел на него. Если Тримболино не придет первы м, то этот человек станет его рабом. Он сможет тогда пользоваться его именем и положением, как ему вздумается.
— Если б только этот Верлонд не вел себя так гнусно, — продолжал сэр Исаак. — Он прямо-таки настраивает девушку против меня, и она не обращает на меня ни малейшего внимания. А я уже думал, что все улажено. Я ведь и ставил-то в надежде на ее деньги.
— В чем же дело?
— Я только что встретил ее тут и открыто спросил ее. Но она с ледяной холодностью отказала мне. Это ужасно!
В эту минуту по толпе пробежало движение. Через головы зрителей они увидели пестрые кепи жокеев, ехавших к старту.
Сэр Исаак тщательно избегал подходить к ограде для седлания лошадей после того, как он один раз взглянул на свою лошадь. В противоположность ему Гораций до послед- ней минуты лично наблюдал за тем, как Немезиду подготов ляли к бегу. Он осмотрел подпруги, проверил повода и отдал жокею последние приказания, потом посмотрел вслед удалившейся грациозным шагом кобыле и пошел к манежу.
— Послушайте, Грешэм, — окликнул его сзади лорд Верлонд. — Как вы думаете, ваша лошадь придет первой?
- Да, теперь я уверен в этом. —Акак вы думаете, —- медленно продолжал лорд, - если Немезида не придет первой, то первое место займет Тримболино?
Гораций удивленно посмотрел на него.
— Да, я так думаю, — ответил он спокойно.
Воцарилось молчание. Лорд Верлонд несколько раз рассеянно прошелся рукой по своему гладко выбритому подбородку.
— А что бы вы сказали, если б я вас попросил удержать вашу лошадь, чтобы она не пришла первой? — с напускным ранодушием спросил он.
Грешэм густо покраснел.
— Вы шутите, лорд Верлонд, — холодно сказал он.
— Я не шучу, я говорю с вами, как с честным человеком, и ожидаю от вас, что вы не злоупотребите моим доверием. Предположим, что я серьезно попросил бы вас приказать вашему жокею удержать Немезиду, вы бы это сделали?
— Нет, никогда. Но я не понимаю...
—Мне все равно, понимаете вы или нет. — Лорд Верлонд говорил опять своим обыкновенным резким тоном. — Но если я обещаю вам исполнить ваше сильнейшее желание, вы согласитесь?
— Нет, ни за что на свете! — серьезно ответил Гораций. Старик горько улыбнулся.
— Я понимаю.
— Но я не понимаю, зачем вы задали мне этот вопрос. — Гораций был сильно смущен. — Вы же знаете...
— Я знаю только одно: вы думаете, что я высказал эту просьбу из соображений личного характера, потому что я поставил на Тримболино, —: сказал лорд с легкой усмешкой. — Я бы посоветовал вам не слишком гордиться своей собственной честностью, — невежливым тоном сказал он, все еще улыбаясь. — Через несколько дней вы, может быть, пожалеете о том, что не исполнили моей просьбы.
— Если б вы мне только сказали... — начал Гораций. Это требование лорда, бывшего, независимо от всех своих недостатков, честным спортсменом, крайне изумляло его.
— Я вам ничего не скажу...потому что мне нечего вам говорить.
Гораций повел его вверх по лестнице на трибуну. Он все еще не мог прийти в себя. Он знал, что лорд был чудаком; знал также, что слыл он и дурным человеком, хотя никто не приводил доказательств. Но даже в те минуты, когда Гораций был самого плохого мнения о лорде, он бы никогда не подумал, что этот старый негодяй — так его теперь называл - мог серьезно попросить его удержать свою лошадь. Это было просто непостижимо. Он вспомнил о том, что лорд Верлонд в свое время был председателем и. устроителем боль-
ших скачек и что являлся членом одного из лучших спортивных клубов мира. Он очистил себе дорогу наверх, где увидел шляпу леди Мэри.
— У тебя удрученный вид, — сказала она, когда Гораций подошел к ней. — Ты поругался с дядей?
— Нет, — ответил он резко.
— Может быть, у твоей лошади мигрень? — спросила она его дразнящим тоном.
— Я вспомнил кое о чем неприятном, — бессвязно пробормотал парень.
Все лошади теперь находились у старта.
— Твоя посередине! — крикнула Мэри.
Он взял бинокль и ясно разглядел коричнево-зеленые цвета своего жокея. Серые полосы по белому и желтое кепи жокея сэра Исаака были также ясно видны. Тримболино по жребию занял место у внутренней стороны.
Двадцать четыре горячих лошади нетерпеливо топтались у старта. Стартер ждал, отдавал приказания, пока лошади толкались и брыкались, но, в конце концов, он выругался, ибо был шотландцем и не питал ни малейшего уважения к любимцам жокеев.
Эта задержка дала Горацию возможность спокойно обдумать странное предложение лорда, беседовавшего теперь с кем-то рядом.Сэр Исаак от волнения еле стоял. Его руки нервно дрожали; он нетерпеливо поднял бинокль и опять опустил его. Его обуял необъяснимый ужас, когда, наконец, дали сигнал. Лошади разделились на три группы, потом растянулись поперек дорожки и с грохотом пронеслись мимо, как полк
улан.В толпе послышались взволнованные крики. Все бинокли уставились на поле. Первое время все лошади щли вместе, старт удался на славу. Они приближались почти прямой шеренгой, но вдруг у ограды одна лошадь выдвинулась вперед. Это был Тримболино.
— Похоже на то, что он придет первым, — сказал Гораций с философским спокойствием. — Немезиду слишком затерли.
В середине скачки жокей Немезиды начал искать выхода. Он находился между двумя лошадьми, которые не собирались пропускать его вперед. Они уже покрыли половину расстояния,: когда жокей придержал кобылу и объехал их сзади.
Тримболино шел первым. Немезида находилась на восьмом или девятом месте. Гораций держал в руках секундомер. Он пустил его в ход, когда лошади проходили мимо четвертого столба, и посмотрел на циферблат.
— Медленно, — сказал он немного взволнованным голосом.
Увидав перед собой пустое место, Немезида вырвалась вперед, и скоро между ней и Тримболино оказалась только одна лошадь. Жокей, сидевший на лошади сэра Исаака, был вполне уверен в победе. Так как у него было самое выгодное положение — у самой ограды, — то он до сих пор не оглядывался. Теперь он повернулся в седле, чтобы посмотреть, не грозит ли ему какая-нибудь опасность, и увидел постепенно догонявшую его Немезиду. В ста ярдах от финиша жокей погнал Немезиду, и немного спустя она уже почти догнала своего соперника. Наездник, правивший Тримболино, заработал руками и ногами, послушная лошадь прибавила шагу.
Теперь обе лошади скакали рядом, далеко впереди остальных. Преимущество, по-видимому, было на стороне Тримболино, потому что он бежал у ограды, но Гораций, наблюдавший за всем взором знатока, знал, что посередине дорожка была лучше утоптана.
Тримболино несся как вихрь. Ему даже удалось немного опередить свою соперницу. Жокей, скакавший на Немезиде, поднял хлыст, но не ударил ее. Он не спускал глаз с Тримболино и в двадцати ярдах от финиша погнал Немезиду вовсю.
Тримболино напряг последние силы, и когда обе лошади пронеслись мимо судейского стола, никто, кроме судей, не мог сказать, какая из них пришла первой.
Гораций повернулся к леди Мэри с улыбкой на губах.
— Немезида пришла первой! — закричала она. — Ведь правда? — Ее глаза блестели от возбуждения.
— Я, к сожалению, не могу тебе на это ничего ответить. Обе лошади находились так близко друг от друга, что отсюда нельзя было разобрать, какая из них первая.
Он посмотрел на стоявшего вдалеке сэра Исаака. Лицо барона нервно подергивалось, и его рука, державшая бинокль, дрожала, как осиновый лист.
"Вот человек, ожидающий объявления результатов с большим страхом, чем я" , — подумал Гораций.
В толпе заволновались. Заключались последние пари, так как результат еще не был объявлен. Публика разделилась на две партии. Вдруг поднялся шум, превратившийся в рев. На доске появились два нуля. Скачка окончилась вничью!
— Черт возьми! — Это было все, что сказал по этому поводу Гораций. Он с большой поспешностью начал пробираться на другой конец поля. Сэр Исаак тотчас же последовал за ним. Вдруг кто-то схватил его за руку. Он оглянулся
— это был Блэк.
— Заставьте их повторить скачку, — сказал он хриплым голосом. — Ведь это только случайность, что Немезида догнала вашу лошадь. Ваш жокей спал! Послушайтесь меня и добейтесь решительного забега для Тримболино и Немезиды.
Сэр Исаак медлил.
— Я получаю теперь полприза и половину ставок, — задумчиво сказал он.
— Да что вам половина, когда вы можете получить все! Ну же, вам нечего бояться. Я тоже кое-что смыслю в этом деле. Добейтесь повторения забега, и ничто не помешает вашей победе!
Сэр Исаак медленно прошел к тому месту, где расседлывали лошадей, от которых шел пар. Грешэм уже был там. Он весело посмотрел на барона.
— Ну-с, сэр Исаак, что вы намереваетесь предпринять?
— любезно обратился он к нему;
— А что, по-вашему, следовало бы предпринять? — недоверчиво спросил сэр Исаак. В глубине души он был убежден в том, что все люди мошенники, и считал самым благоразумным не делать того, что пожелает его соперник. Но, как и все недоверчивые люди, он часто ошибался в своих суждениях.
— Я считаю самым лучшим поделить приз. Лошади сильно устали. Мне кажется, Немезиде не повезло.
Это дало сэру Исааку последний толчок. — Нет, мы повторим скачку.
— Как хотите, — холодно ответил Гораций. — Во всяком случае, я вправе предупредить вас. Моя лошадь, наверное, пришла бы первой, если бы ее не затерли. Она...
— Я это все знаю, — резко перебил его барон. — И все-таки настаиваю на решительном состязании.
Гораций кивнул и повернулся к своему тренеру, чтобы посоветоваться с ним. Если барон твердо решит повторить забег, то ему придется подчиниться. Правила скачек требовали согласия обоих владельцев для того, чтобы можно было поделить приз. . Сэр Исаак сообщил правлению скачек о своем намерении, и повторное состязание было назначено вечером того же дня, по окончании всех остальных скачек. Трэмбер вернулся к Блэку, дрожа от волнения.
— Я не знаю, правы ли вы, — сказал он с сомнением в голосе. — Этот Грешэм говорит, что его лошадь могла прийти первой, если бы она не застряла между двумя другими. Я не видал этого. Спросите кого-нибудь об этом.
— Не заботьтесь об этом. — Блэк похлопал его по плечу.
— Не бойтесь, в повторном забеге ваша лошадь с легкостью придет первой.
Но сэр Исаак не успокоился и заговорил с одним знакомым журналистом, только что возвратившимся из телеграфной конторы.
— Вы внимательно следили за скачкой?
— Да, сэр Исаак, — улыбаясь, сказал репортер. — А что, разве Грешэм потребовал повторения забега?
— Нет, он этого не сделал. Но мне кажется, что моя лошадь не пришла первой только из-за несчастной случайности.
Журналист поморщился.
— Мне очень жаль, но я другого мнения. Лошадь м-ра Грешэма с легкостью пришла бы первой, если б ее не затерли.
Трэмбер доложил полковнику обо всем только что услышанном.
— Да что вы обращаете внимание на этих журналистов,— презрительно сказал Блэк. — Что они понимают? У меня же тоже голова на плечах!
Но сэр Исаак все не успокаивался.
— Они хорошо знают это дело. Надо было поделить приз. Блэк опять похлопал его по спине.
— Не нервничайте, Исаак. За ужином вы будете благодарить меня за то, что я спас для вас много тысяч фунтов. Ведь он же хотел повторить состязание?
— Кто? Грешэм?
— Да, чего он хотел?
— Он не хотел повторного забега. Он сказал, что нельзя так переутомлять лошадей.
Блэк засмеялся.
—Это же все глупости! — презрительно сказал он. — Что вы думаете, такому человеку, как он, не безразлично, устала ли его лошадь или нет? Он знает, что ваш жокей просто поленился. Вот он и испугался, захотел делить! Уверяю, Тримболино легко придет первым.
Оптимизм полковника ободряюще подействовал на сэра Исаака. К тому же большинство зрителей рассуждало так же.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22