– Неужели останешься с трупом до приезда доблестных органов? Или будешь наблюдать, как он разлагается, этот твой герой-любовник?.. Твое здоровье, в следующей жизни оно может тебе пригодиться.
– Я никуда не пойду.
Мужчина ничем не выявил нетерпения, он аккуратно достал из кармана кусочек мягкой ткани, снял очки и протер их.
Этого оказалось достаточно.
Телохранители сгребли меня и завернули в шубу. Ту самую, которую я вытянула из пакета на заднем сиденье машины. Ту самую, в которой была Анна… Мужчина, не закусывая, выпил водку, плеснул ее остатки на тело Эрика и обратился к одному из спутников:
» – Дай-ка пушку, Витек.
Парень, который накинул на меня шубу, молча достал внушительных размеров пистолет и так же молча протянул его своему боссу.
Тот поднялся с кресла и, расставив ноги, стал над трупом Эрика.
– Запачкаешься, Илья, – с сомнением сказал владелец пистолета. – Нужно бы отойти…
Илья, Илья… Это имя упоминал Эрик. И моя послушная, как дрессированный тюлень, память тотчас же подсказала фамилию – Авраменко. Илья Авраменко, владелец казино…
– Заткнись, – процедил Илья. – Я знаю, что делаю.
Подведите ее сюда. Ближе.
Меня бесцеремонно подтолкнули к Илье и к трупу Эрика.
– Становись на колени, – приказал мне Илья. Его бесцветный голос обрел силу, стал мускулистым и угрожающим. – Ближе к нему. Еще ближе. Ну!..
Страх исчез. Я упала на колени и даже почувствовала облегчение.
Симона де Бовуар. «Очень легкая смерть». Одна из множества книг, которую читала медсестра Эллочка…
– А теперь смотри!
Я подняла голову и посмотрела на Илью. Его лицо завораживало меня, очковая змея, да и только. Очковая змея с ничем не потревоженной прической – волосок к волоску…
– Не на меня, на него! Смотри внимательно. Если закроешь глаза, пристрелю, как собаку.
Но мне не нужно было ничего говорить – лицо Эрика было совсем рядом; лицо, все части которого жили своей собственной, отличной друг от друга жизнью. Теперь, в смерти, они наконец соединились, сложились в цельную картину. И губы не выглядели такими бесстыжими – скорее обиженными, как у Иисуса Христа в алтаре готического собора… И полоска белков еще не подернулась мутной пеленой. Он был красив, он был красив по-настоящему: целомудренный цыганский Христос с немецкой фамилией… И когда я наконец-то поняла всю его красоту, раздался выстрел, разнесший эту прекрасную голову в клочья. Кусочки лобных костей, измазанные тем, что еще совсем недавно было мозгом Эрика, – его неуклюжим юмором, его воспоминаниями о черносливе и женщинах, которых он любил, – впились в мое тело, как шипы тернового венца…
– Грязновато получилось, босс, – глухим голосом сказал тот, кого Илья называл Витьком.
Это было последним, что я услышала, прежде чем потерять сознание…
* * *
…Они ехали молча. Они ничем не выдавали своего присутствия.
Так что когда я пришла в себя, то даже не сообразила, где нахожусь. Прихотливая память попыталась защитить меня – темный салон машины может быть чем угодно. Сейчас ты снова заснешь, и окружающая тебя действительность снова поменяется, примет более невинные очертания.
Но невинных очертаний не получилось – это была машина Ильи или кого-то из его подельников. Я сразу же поняла это – сразу же, стоило только посмотреть на аккуратную прическу этой очковой змеи, которая сидела на переднем сиденье, рядом с водителем.
Рядом со мной расположился меланхолично-обстоятельный Витек.
Я ничем не выдала себя, больше всего мне хотелось оставаться без сознания. И хотя бы еще некоторое время быть избавленной от ужаса вялых полудопросов-полубесед, по сравнению с которыми все ухищрения капитана Лапицкого казались детским лепетом. Но очковая змея, видимо, ловила ультразвук и обладала фантастическим чутьем.
– Очухалась, – тихо сказала она.
– Да не похоже. – Сквозь плотно прикрытые веки я почувствовала, что ко мне приблизились губы Витька, принеся с собой удушающий запах маринованного чеснока, смешанный с жевательной резинкой. Витек все время жевал жвачку, черт бы его побрал.
Маринованный чеснок… Видишь, Анна, какие кулинарные тонкости подвластны твоей памяти…
– Очухалась, очухалась… Разве по дыханию не ощущаешь? Ну-ка, растолкай ее, скоро приедем. Витек непочтительно ткнул меня в бок.
– Убери лапы, – с ненавистью прошептала я ему. – От тебя воняет. Ненавижу этот запах.
– Я тоже его ненавижу, – засмеялся Илья коротким дребезжащим смехом, – но считаю, что ценным сотрудникам нужно прощать маленькие слабости. Это же твой тезис, Анна!
– Я не Анна. Я не знаю, о ком вы говорите, – мне вдруг пришла в голову спасительная мысль отказаться от своей вновь приобретенной личины. У меня нет ничего общего со своей прошлой внешностью, они не могут этого не видеть. – Судя по всему, вы ищете какую-то Анну. Но я не имею ничего общего с ней. Я даже не похожа на нее…
– А кто здесь хоть слово сказал о похожести? – Очковая змея повернулась ко мне и пронзила своими холодными глазами.
Прокол, действительно прокол. Зачем я вообще упомянула о каком-то внешнем сходстве с какой-то Анной? Но теперь нужно было идти до конца.
– Я не Анна, – упрямо повторила я.
– Не Анна, – задумчиво произнес Илья. – Тогда кто же ты?
– Произошла ошибка, – измученный мозг пытался подсказать мне выход из положения. – Я не знаю, в чем вы меня подозреваете. Я знакомая Эрика. Близкая знакомая.
– Бывшая близкая знакомая. Хотя я и предполагал, что ты будешь выворачиваться именно так: близкая знакомая, случайная любовница, которую он подснял в ресторане гостиницы «Турист»… Подруга детства, родственница из провинциального города Калязина, сестра жены отчима брата…
– Куда вы меня везете? – спросила я напрямую, выкручиваться было бесполезно.
– Да ты знаешь куда. Отлично знаешь. Сейчас уточним происхождение твоего нового личика и приступим к игре в вопросы и ответы. К викторине «Счастливый случай». И хорошо подготовься, от этого зависит, как легко ты умрешь…
…Видимо, мы уже были за городом. Мощная иномарка Ильи легко прошила остаток февральской ночи и на самом ее исходе остановилась у ограды маленького уютного особнячка в дачном поселке.
Круг замкнулся, ситуация повторяется, сказала я себе, сейчас двое из них пойдут в дом, а один останется со мной…
Так и произошло.
Вот только в дом направились двое телохранителей Ильи. Сам же Илья остался со мной. Я видела, как мгновенно открылась дверь, видимо, здесь нас уже ждали. Парни, с трудом протиснув в проем громоздкие тела, скрылись внутри.
Несколько секунд мы с Ильей сидели молча. Потом он повернулся ко мне, и в бесстрастных глазах змеи промелькнуло что-то похожее на сочувствие:
– Зачем ты это сделала, Анна?
– Что?
– Мне можно сказать. Я же в свое время вытащил тебя… Вспомни, кем ты была. Валютная проститутка средней руки, сто баксов в час…
– Лучше бы я ею и оставалась, – вполне искренне вырвалось у меня.
– А семь лет назад ты так не думала. Что тебе светило? Ранняя старость, если останешься жива… Выпотрошенные внутренности в районном морге, если подохнешь… В тридцать лет – полная руина. Конечно, со временем ты бы перескочила с маковой соломки на кокаин, завела бы мундштук и египетскую кошку. Но это максимум из того, что бы ты поимела при самом удачном раскладе. Я был твоим единственным шансом, и ты им воспользовалась.
– Ничего себе, единственный шанс, – я вспомнила развалившуюся на куски голову Эрика.
– Я тебя сделал… Из плебейки с жалкой кукольной внешностью я сотворил аристократку фантастической красоты, роскошную женщину, которая могла запросто взять любого мужика, стоило ей только опустить ресницы. Ты помнишь, как я тебя делал?
– Не помню, – искренне сказала я.
– Ты всегда была неблагодарной сукой. Ты все забыла. Ты так и осталась плебейкой. Даже этого своего безмозглого дурака Эрика не смогла скроить получше. Пусть бы оставался безобидным мелким альфонсом, дольше бы прожил… Он на твоей совести. О чем я говорю, какая совесть…
– А я думала – на вашей. Ведь это же не я убила его, – неожиданно ко мне вернулось спокойствие. Бывшей валютной проститутке, которая успела побыть аристократкой, уже не о чем жалеть в жизни…
– Ты не меняешься, – в его голосе даже проскользнули нотки восхищения. – Мне искренне жаль, что ты оказалась такой неумной, такой жадной стервой. Я думал, что в тебе есть еще что-нибудь, кроме этого скотского желания обладать всем и сразу. К счастью, ты не смогла всем этим распорядиться… Хотя и подставила – и меня, и людей, которые стоят за мной. Даже последняя собака не кусает руку, которая дает ей жратву…
– А я, стало быть, укусила, – близость неотвратимой развязки, расплата за грехи, которых я не помнила, вызвали во мне чувства, о которых я даже не подозревала. Если крайняя степень цинизма достойна уважения, то я, несомненно, тоже достойна уважения…
– А ты не помнишь?
– Нет. Я не помню. Я ничего не помню. Если вы так легко нашли этого человека… Эрика… То должны были знать, что я два месяца провалялась в коме и потеряла память. Я не знаю, видела ли его раньше. Я не знаю, кто я…
– Тогда почему ты поехала с ним?
– Я поехала бы с любым, кто пообещал мне вспомнить себя.
– Рассказывай об этом сопливым экспертам, – насмешливо перебил меня Илья. – Я слишком хорошо тебя знаю, чтобы поверить во всю эту чушь. Ты ведь и сейчас надеешься выйти сухой из воды.
– Нет, – теперь я была искренней, – нет, я не надеюсь. Вы не будете слушать меня. А мне нечем доказать свою непричастность ко всему тому, о чем вы говорите.
– Ну что ж, это очень трезвый взгляд на вещи. В самообладании тебе не откажешь, это всегда меня восхищало, Анна… Жаль, что ты оказалась такой алчной сукой…
Он не успел договорить. На крыльцо дома вышел Витек и нетерпеливо помахал рукой.
– Пойдем. Нас ждут, – сказал мне Илья…Я никогда не была в этом доме. Впрочем, я нигде не была, в этом была особенность моей памяти. В отличие от дачи Кудрявцева, дом был обжит, уютно обставлен и заполнен не манекенами, а живыми людьми. Кроме спутников Ильи, в комнате находился еще один человек, Он не принадлежал к вассалам Ильи, я сразу это поняла: слишком уж был напуган.
Ворот его рубахи был порван, а под глазом красовался свежий синяк.
– Ну что, ребята, истина восстановлена? – спросил Илья. Он уже справился с собой, и его голос, лишенный интонаций, снова стал бесцветным.
– Вполне, – ответил за мужчину, затравленно сидящего на стуле, Витек.
– Тогда приступим, – Илья подтолкнул меня вперед. – Вы знаете эту женщину, Николай Станиславович?
Подчеркнутая вежливость Ильи совершенно не гармонировала с синяком под глазом человека, которого назвали Николаем Станиславовичем. Но тем не менее Николай Станиславович услужливо дернул кадыком и просипел:
– Да.
– Кто это?
– Она назвалась Ольгой… Я не уточнял… В нашей профессии, вы сами понимаете… Я знал ее как Ольгу.
– При каких обстоятельствах вы познакомились?
– Мне ее рекомендовал коллега…
– Зачем?
– Ей необходима была пластическая операция, – Николай Станиславович с недоумением посмотрел на Илью. – Пластическая операция, которая бы полностью изменила лицо.
Илья подтолкнул меня к хирургу-пластику. Витек бесцеремонно взял лампу, стоящую на столике рядом с Николаем Станиславовичем, и поднес к моему лицу.
– Ваша работа? – спросил Илья и ухватил мой подбородок змеиными пальцами.
– Зачем этот свет? – Хирург поморщился. – Это излишне… Конечно же, моя работа… Это то лицо, которое я сделал…
– Поздравляю, у вас большой талант.
– Если честно, мне было непонятно, почему вдруг такая эффектная девушка решила расстаться со своей внешностью… Я редко встречал таких красавиц, а я знаю толк в женщинах, поверьте мне.
– Дай-ка сюда фотографии, – приказал Илья своему верному Витьку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66