В девять они оказались под огнем, но нападавшие утратили преимущество внезапности.
Ответный огонь покрывал улицы вокруг министерства, и пули летели через Житную площадь. Бойцам «Альфы» пришлось искать укрытия, им не хватало артиллерии. Но артиллерии у них не было.
– Американец?
– Так точно.
– Где вы сейчас?
– Пытаюсь остаться живым. Еду к югу от Телецентра, избегаю проспекта Мира.
– Туда идут войска. Тысяча моих и две тысячи ОМОНа.
– Можно мне предложить кое-что?
– Если вам очень нужно.
– Останкино – только часть плана. Если бы вы были на месте Гришина, куда бы вы направились?
– МВД, Лубянка.
– МВД – да. Лубянка – нет. Не думаю, что он ждет неприятностей от своих старых друзей из Второго главного управления.
– Может, вы и правы. Куда еще?
– Наверняка в правительственные здания на Старой площади и в Думу. Ради видимости законности. И в места, где ему могут оказать сопротивление. К вам, в ГУВД, к десантникам на Ходынском аэродроме. И к Министерству обороны. Но самое главное – Кремль. Он должен завладеть Кремлем.
– Это под защитой. Генерала Корина информировали, и он начеку. Мы не знаем, сколько сил у Гришина.
– Около тридцати, может быть, сорока тысяч.
– Бог мой, у нас нет и половины!
– Но качество лучше. И он потерял пятьдесят процентов.
– Каких пятьдесят процентов?
– Элемент внезапности. Как насчет подкреплений?
– Генерал Корин должен уже связаться с Министерством обороны.
Генерал– полковник Корин, командующий президентской службой безопасности, добрался до казарм внутри кремлевских стен и закрыл укрепленные ворота Кутафьей башни как раз перед тем, как главная колонна Гришина вышла на Манежную площадь. Немного дальше находится большая по размеру Троицкая башня, а за ней внутри Кремля -казармы президентской гвардии. Генерал Корин звонил из своего кабинета в Министерство обороны.
– Дайте мне дежурного старшего офицера! – кричал он.
Наступила пауза, и он услышал знакомый голос:
– Заместитель министра обороны Бутов слушает.
– Слава Богу, вы на месте! У нас критическое положение. Происходит государственный переворот. «Останкино» захвачено. МВД атакуют. Около Кремля – колонна бронированных машин и грузовиков. Мы нуждаемся в помощи.
– Вы ее получите. Что вам нужно?
– Все, что есть. Как насчет дивизии Дзержинского?
Он имел в виду Особую механизированную пехотную дивизию, созданную специально после путча 1991 года как сила обороны в случае государственного переворота.
– Она в Рязани. Я могу вызвать ее через час, будет у вас в три.
– Как можно скорее. А ВДВ?
Он знал, что элитная парашютно-десантная бригада находится всего лишь в часе лета и ее можно сбросить на Ходынский аэродром, если указать им место приземления.
– Вы получите все, что я могу вам предоставить. Только держитесь.
Группа черногвардейцев бросилась вперед под прикрытием огня своих тяжелых пулеметов и укрылась под Боровицкими воротами. Под каждую из четырех петель ворот подложили пластиковую взрывчатку. Когда группа отбегала обратно, двоих настигли пули, выпущенные со стен. Секундами позднее прогремел взрыв. Двадцатитонные деревянные створки ворот содрогнулись, когда из них взрывом вырвало петли, затем зашатались и рухнули на землю.
Неуязвимый для ручного оружия БМП подъехал к воротам и укрылся под аркой. За деревянными воротами находилась толстая стальная решетка. За ней на большой площадке, где обычно бродили туристы, был виден солдат, пытавшийся сквозь решетку навести противотанковое орудие на БМП. Прежде чем он успел это сделать, выстрел с БМП разнес его на куски.
Черногвардейцы выскочили из машины и прикрепили взрывные устройства к стальной решетке. Нападающие вернулись к БМП, и машина отъехала на безопасное расстояние, пока не сработали заряды и решетка беспомощно не повисла на одной петле. Тогда машина двинулась вперед и свалила решетку на землю.
Несмотря на огонь, черногвардейцы врывались внутрь Кремля, превосходя президентское войско по численности в соотношении четыре к одному. Часть обороняющихся отступила в различные бастионы и редуты кремлевских стен. Другая – рассыпалась по тремстам тысячам квадратных метров дворцов, арсеналов, соборов, садов и площадей Кремля, и в некоторых местах бой переходил в рукопашный. Постепенно черногвардейцы начали брать верх.
– Джейсон, что, черт возьми, происходит? – Это звонил по радиотелефону Умар Гунаев.
– Гришин пытается захватить Москву, да и всю Россию, друг мой.
– У вас все в порядке?
– Пока да.
– Где вы?
– Еду из Останкина, пытаюсь объехать стороной Лубянскую площадь. А что?
– Один из моих людей ехал по Тверской. Там огромная толпа громил из движения «Новая Россия» пробивается в резиденцию мэра.
– А вам известно, что ДНР думает о вас и вашем народе?
– Конечно.
– Почему бы не позволить вашим парням свести с ними счеты? Сейчас никто не помешает вам.
Спустя час три сотни вооруженных чеченцев прибыли на Тверскую, где уличные банды ДНР буйствовали в здании правительства Москвы. На противоположной стороне улицы каменная статуя Юрия Долгорукого, основателя Москвы, сидящего верхом на своем коне, с презрением смотрела на происходящее. Входная дверь в мэрию была разнесена в щепки, вход – широко открыт.
Чеченцы, вынув длинные кавказские кинжалы, пистолеты и мини-"узи", вошли в здание. Каждый из них помнил о разрушении Грозного в 1995 году и насилии над Чечней в последующие два года. Прошло десять минут, и сражаться было уже не с кем.
Здание Думы, «Белый дом», пало под натиском наемников из охранных агентств почти без борьбы, потому что там находились лишь несколько привратников и ночных сторожей. Но на Старой площади тысяча бойцов СОБРа сошлась в бою за каждую улицу, каждое помещение с долгоруковской бандой, собранной из двухсот принадлежавших им охранных агентств, и мощь тяжелого оружия сил быстрого реагирования из московской милиции уравновешивалась численным превосходством противника.
На Ходынском аэродроме спецназовцы «Вымпела» неожиданно встретили сопротивление нескольких десантников и офицеров разведки ГРУ, которые, получив вовремя предупреждение, забаррикадировались внутри казарм.
Монк свернул на Арбатскую площадь и в изумлении остановился. На восточной стороне треугольной площади белый гранитный куб Министерства обороны стоял в молчаливом одиночестве. Никаких черногвардейцев, никакой стрельбы, никаких следов нападения. Из всех объектов тот, кто планировал государственный переворот в Москве или любой другой столице, на первое место поставил бы Министерство обороны. В пятистах метрах, со стороны Знаменки и за Боровицкой площадью, он слышал стрельбу разгоравшегося боя за Кремль.
Почему Министерство обороны не взято в осаду? Из целого леса антенн на крыше, должно быть, разлетались по всей стране призывы к армии прийти на помощь Москве. Монк сверился со своей тоненькой записной книжкой и набрал номер на радиотелефоне.
У себя дома, в двухстах метрах от главного въезда на базу в Кобякове, генерал-майор Михаил Андреев перед уходом завязывал галстук. Он часто удивлялся, зачем он надевает форму на встречу Нового года в офицерском клубе. К утру она будет вся в пятнах, и ее придется отдавать в чистку. Когда наступало время праздновать встречу Нового года, танкисты гордились, что тут им никто не указ.
Зазвонил телефон. Это, должно быть, заместитель хочет поторопить его, жалуясь, что ребята собрались и хочется начать; сначала водка с бесконечными тостами, затем закуски и шампанское в полночь.
– Иду, иду, – сказал он, обращаясь к пустой комнате, и снял трубку.
– Генерал Андреев? – Голос был ему не знаком.
– Да.
– Вы меня не знаете. Я был в некотором роде другом вашего покойного дяди.
– Вот как?
– Это был хороший человек.
– Я тоже так думаю.
– Он сделал все, что смог. Разоблачил Комарова в своем интервью.
– Кем бы вы ни были, что вам нужно?
– Игорь Комаров организовал государственный переворот в Москве. Сегодня. Командует его пес, полковник Гришин. «Черная гвардия» захватывает Москву, а с ней и Россию.
– Ладно, шутка затянулась. Возвращайтесь к своей водке и не звоните сюда.
– Генерал, если вы мне не верите, почему бы вам не позвонить кому-нибудь, кто находится в центре Москвы?
– Зачем мне звонить?
– Кругом стреляют. Половина города слышит стрельбу. И последнее. Дядю Колю убили черногвардейцы. По приказу полковника Гришина.
Миша Андреев смотрел на аппарат и слушал гудки в трубке – его собеседник отсоединился. Он разозлился. Он был зол на то, что вторглись в его личную жизнь, позвонили по его личному телефону и оскорбили его дядю. Если что-то серьезное происходит в Москве, Министерство обороны немедленно поднимет по тревоге армейские части в радиусе ста километров от столицы.
Военная база Кобяково, занимавшая площадь в восемьсот тысяч квадратных метров, находилась всего в сорока шести километрах от Кремля; он знал это, потому что однажды проверил по спидометру. База была местом постоянной дислокации Тамайской дивизии – элитной дивизии, известной как Таманская гвардейская, и он испытывал гордость оттого, что командует ею.
Он положил трубку. Телефон тотчас же зазвонил.
– Давай, Миша, без тебя мы не начнем. – Это был его заместитель из клуба.
– Иду, Костя. Вот только сделаю пару звонков.
– Ладно, но не задерживайся, а то начнем без тебя.
Андреев набрал номер.
– Министерство обороны, – ответили ему.
– Позовите дежурного офицера.
Довольно быстро включился другой голос:
– Кто это?
– Генерал-майор Андреев, командующий Таманской дивизией.
– А это заместитель министра обороны Бутов.
– Простите, что беспокою вас. В Москве все в порядке?
– Конечно. А в чем дело?
– Ни в чем. Я только что слышал… что-то странное. Я мог бы мобилизовать…
– Оставайтесь на месте, генерал. Это приказ. Все части остаются на базах. Возвращайтесь в свой клуб.
– Слушаюсь.
Он снова положил трубку. Заместитель министра обороны? В коммутационном зале, в десять часов в новогодний вечер? Почему он, черт бы его побрал, не со своей семьей или с любовницей где-нибудь за городом? Он поискал в глубине памяти имя своего товарища еще по военному училищу, который попал в разведку ГРУ. Наконец он сверился с секретным военным телефонным справочником и позвонил.
К телефону никто не подходил, и он посмотрел на часы. Без десяти одиннадцать. Конечно, все уже напились. На Ходынском аэродроме кто-то снял трубку. Прежде чем он успел что-либо сказать, голос в трубке закричал: «Алло! Алло!»
В трубке был слышен треск и стрекот.
– Кто у телефона? – спросил он. – Полковник Демидов там?
– Как я, б…, могу знать? – прокричал голос. – Я лежу на полу, увертываюсь от пуль. А вы из Министерства обороны?
– Нет.
– Тогда слушай, друг, позвони им и скажи, чтобы поторапливались с помощью. Мы не сможем продержаться долго.
– С какой помощью?
– Пусть министерство присылает войска из-за города. Здесь у нас настоящий ад!…
Говоривший бросил трубку и, очевидно, отполз в сторону.
Генерал Андреев стоял с замолкшей трубкой в руке. Нет, они не пришлют, думал он, они и не собираются кого-либо присылать.
Он получил приказ официально, для беспрекословного исполнения. Он получил его от генерала с четырьмя звездами и заместителя министра. Оставаться на базе. Он может подчиниться приказу, и его карьера останется незапятнанной.
Он смотрел на засыпанные снегом дорожки и ярко освещенные окна офицерского клуба метрах в сорока от него, откуда доносились веселые голоса и смех.
Но видел на снегу высокую прямую фигуру и рядом маленького нахимовца. «Что бы они ни обещали тебе, – говорил высокий человек, – какие бы деньги, повышения или почести ни предлагали, я не хочу, чтобы ты предал погибших солдат».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
Ответный огонь покрывал улицы вокруг министерства, и пули летели через Житную площадь. Бойцам «Альфы» пришлось искать укрытия, им не хватало артиллерии. Но артиллерии у них не было.
– Американец?
– Так точно.
– Где вы сейчас?
– Пытаюсь остаться живым. Еду к югу от Телецентра, избегаю проспекта Мира.
– Туда идут войска. Тысяча моих и две тысячи ОМОНа.
– Можно мне предложить кое-что?
– Если вам очень нужно.
– Останкино – только часть плана. Если бы вы были на месте Гришина, куда бы вы направились?
– МВД, Лубянка.
– МВД – да. Лубянка – нет. Не думаю, что он ждет неприятностей от своих старых друзей из Второго главного управления.
– Может, вы и правы. Куда еще?
– Наверняка в правительственные здания на Старой площади и в Думу. Ради видимости законности. И в места, где ему могут оказать сопротивление. К вам, в ГУВД, к десантникам на Ходынском аэродроме. И к Министерству обороны. Но самое главное – Кремль. Он должен завладеть Кремлем.
– Это под защитой. Генерала Корина информировали, и он начеку. Мы не знаем, сколько сил у Гришина.
– Около тридцати, может быть, сорока тысяч.
– Бог мой, у нас нет и половины!
– Но качество лучше. И он потерял пятьдесят процентов.
– Каких пятьдесят процентов?
– Элемент внезапности. Как насчет подкреплений?
– Генерал Корин должен уже связаться с Министерством обороны.
Генерал– полковник Корин, командующий президентской службой безопасности, добрался до казарм внутри кремлевских стен и закрыл укрепленные ворота Кутафьей башни как раз перед тем, как главная колонна Гришина вышла на Манежную площадь. Немного дальше находится большая по размеру Троицкая башня, а за ней внутри Кремля -казармы президентской гвардии. Генерал Корин звонил из своего кабинета в Министерство обороны.
– Дайте мне дежурного старшего офицера! – кричал он.
Наступила пауза, и он услышал знакомый голос:
– Заместитель министра обороны Бутов слушает.
– Слава Богу, вы на месте! У нас критическое положение. Происходит государственный переворот. «Останкино» захвачено. МВД атакуют. Около Кремля – колонна бронированных машин и грузовиков. Мы нуждаемся в помощи.
– Вы ее получите. Что вам нужно?
– Все, что есть. Как насчет дивизии Дзержинского?
Он имел в виду Особую механизированную пехотную дивизию, созданную специально после путча 1991 года как сила обороны в случае государственного переворота.
– Она в Рязани. Я могу вызвать ее через час, будет у вас в три.
– Как можно скорее. А ВДВ?
Он знал, что элитная парашютно-десантная бригада находится всего лишь в часе лета и ее можно сбросить на Ходынский аэродром, если указать им место приземления.
– Вы получите все, что я могу вам предоставить. Только держитесь.
Группа черногвардейцев бросилась вперед под прикрытием огня своих тяжелых пулеметов и укрылась под Боровицкими воротами. Под каждую из четырех петель ворот подложили пластиковую взрывчатку. Когда группа отбегала обратно, двоих настигли пули, выпущенные со стен. Секундами позднее прогремел взрыв. Двадцатитонные деревянные створки ворот содрогнулись, когда из них взрывом вырвало петли, затем зашатались и рухнули на землю.
Неуязвимый для ручного оружия БМП подъехал к воротам и укрылся под аркой. За деревянными воротами находилась толстая стальная решетка. За ней на большой площадке, где обычно бродили туристы, был виден солдат, пытавшийся сквозь решетку навести противотанковое орудие на БМП. Прежде чем он успел это сделать, выстрел с БМП разнес его на куски.
Черногвардейцы выскочили из машины и прикрепили взрывные устройства к стальной решетке. Нападающие вернулись к БМП, и машина отъехала на безопасное расстояние, пока не сработали заряды и решетка беспомощно не повисла на одной петле. Тогда машина двинулась вперед и свалила решетку на землю.
Несмотря на огонь, черногвардейцы врывались внутрь Кремля, превосходя президентское войско по численности в соотношении четыре к одному. Часть обороняющихся отступила в различные бастионы и редуты кремлевских стен. Другая – рассыпалась по тремстам тысячам квадратных метров дворцов, арсеналов, соборов, садов и площадей Кремля, и в некоторых местах бой переходил в рукопашный. Постепенно черногвардейцы начали брать верх.
– Джейсон, что, черт возьми, происходит? – Это звонил по радиотелефону Умар Гунаев.
– Гришин пытается захватить Москву, да и всю Россию, друг мой.
– У вас все в порядке?
– Пока да.
– Где вы?
– Еду из Останкина, пытаюсь объехать стороной Лубянскую площадь. А что?
– Один из моих людей ехал по Тверской. Там огромная толпа громил из движения «Новая Россия» пробивается в резиденцию мэра.
– А вам известно, что ДНР думает о вас и вашем народе?
– Конечно.
– Почему бы не позволить вашим парням свести с ними счеты? Сейчас никто не помешает вам.
Спустя час три сотни вооруженных чеченцев прибыли на Тверскую, где уличные банды ДНР буйствовали в здании правительства Москвы. На противоположной стороне улицы каменная статуя Юрия Долгорукого, основателя Москвы, сидящего верхом на своем коне, с презрением смотрела на происходящее. Входная дверь в мэрию была разнесена в щепки, вход – широко открыт.
Чеченцы, вынув длинные кавказские кинжалы, пистолеты и мини-"узи", вошли в здание. Каждый из них помнил о разрушении Грозного в 1995 году и насилии над Чечней в последующие два года. Прошло десять минут, и сражаться было уже не с кем.
Здание Думы, «Белый дом», пало под натиском наемников из охранных агентств почти без борьбы, потому что там находились лишь несколько привратников и ночных сторожей. Но на Старой площади тысяча бойцов СОБРа сошлась в бою за каждую улицу, каждое помещение с долгоруковской бандой, собранной из двухсот принадлежавших им охранных агентств, и мощь тяжелого оружия сил быстрого реагирования из московской милиции уравновешивалась численным превосходством противника.
На Ходынском аэродроме спецназовцы «Вымпела» неожиданно встретили сопротивление нескольких десантников и офицеров разведки ГРУ, которые, получив вовремя предупреждение, забаррикадировались внутри казарм.
Монк свернул на Арбатскую площадь и в изумлении остановился. На восточной стороне треугольной площади белый гранитный куб Министерства обороны стоял в молчаливом одиночестве. Никаких черногвардейцев, никакой стрельбы, никаких следов нападения. Из всех объектов тот, кто планировал государственный переворот в Москве или любой другой столице, на первое место поставил бы Министерство обороны. В пятистах метрах, со стороны Знаменки и за Боровицкой площадью, он слышал стрельбу разгоравшегося боя за Кремль.
Почему Министерство обороны не взято в осаду? Из целого леса антенн на крыше, должно быть, разлетались по всей стране призывы к армии прийти на помощь Москве. Монк сверился со своей тоненькой записной книжкой и набрал номер на радиотелефоне.
У себя дома, в двухстах метрах от главного въезда на базу в Кобякове, генерал-майор Михаил Андреев перед уходом завязывал галстук. Он часто удивлялся, зачем он надевает форму на встречу Нового года в офицерском клубе. К утру она будет вся в пятнах, и ее придется отдавать в чистку. Когда наступало время праздновать встречу Нового года, танкисты гордились, что тут им никто не указ.
Зазвонил телефон. Это, должно быть, заместитель хочет поторопить его, жалуясь, что ребята собрались и хочется начать; сначала водка с бесконечными тостами, затем закуски и шампанское в полночь.
– Иду, иду, – сказал он, обращаясь к пустой комнате, и снял трубку.
– Генерал Андреев? – Голос был ему не знаком.
– Да.
– Вы меня не знаете. Я был в некотором роде другом вашего покойного дяди.
– Вот как?
– Это был хороший человек.
– Я тоже так думаю.
– Он сделал все, что смог. Разоблачил Комарова в своем интервью.
– Кем бы вы ни были, что вам нужно?
– Игорь Комаров организовал государственный переворот в Москве. Сегодня. Командует его пес, полковник Гришин. «Черная гвардия» захватывает Москву, а с ней и Россию.
– Ладно, шутка затянулась. Возвращайтесь к своей водке и не звоните сюда.
– Генерал, если вы мне не верите, почему бы вам не позвонить кому-нибудь, кто находится в центре Москвы?
– Зачем мне звонить?
– Кругом стреляют. Половина города слышит стрельбу. И последнее. Дядю Колю убили черногвардейцы. По приказу полковника Гришина.
Миша Андреев смотрел на аппарат и слушал гудки в трубке – его собеседник отсоединился. Он разозлился. Он был зол на то, что вторглись в его личную жизнь, позвонили по его личному телефону и оскорбили его дядю. Если что-то серьезное происходит в Москве, Министерство обороны немедленно поднимет по тревоге армейские части в радиусе ста километров от столицы.
Военная база Кобяково, занимавшая площадь в восемьсот тысяч квадратных метров, находилась всего в сорока шести километрах от Кремля; он знал это, потому что однажды проверил по спидометру. База была местом постоянной дислокации Тамайской дивизии – элитной дивизии, известной как Таманская гвардейская, и он испытывал гордость оттого, что командует ею.
Он положил трубку. Телефон тотчас же зазвонил.
– Давай, Миша, без тебя мы не начнем. – Это был его заместитель из клуба.
– Иду, Костя. Вот только сделаю пару звонков.
– Ладно, но не задерживайся, а то начнем без тебя.
Андреев набрал номер.
– Министерство обороны, – ответили ему.
– Позовите дежурного офицера.
Довольно быстро включился другой голос:
– Кто это?
– Генерал-майор Андреев, командующий Таманской дивизией.
– А это заместитель министра обороны Бутов.
– Простите, что беспокою вас. В Москве все в порядке?
– Конечно. А в чем дело?
– Ни в чем. Я только что слышал… что-то странное. Я мог бы мобилизовать…
– Оставайтесь на месте, генерал. Это приказ. Все части остаются на базах. Возвращайтесь в свой клуб.
– Слушаюсь.
Он снова положил трубку. Заместитель министра обороны? В коммутационном зале, в десять часов в новогодний вечер? Почему он, черт бы его побрал, не со своей семьей или с любовницей где-нибудь за городом? Он поискал в глубине памяти имя своего товарища еще по военному училищу, который попал в разведку ГРУ. Наконец он сверился с секретным военным телефонным справочником и позвонил.
К телефону никто не подходил, и он посмотрел на часы. Без десяти одиннадцать. Конечно, все уже напились. На Ходынском аэродроме кто-то снял трубку. Прежде чем он успел что-либо сказать, голос в трубке закричал: «Алло! Алло!»
В трубке был слышен треск и стрекот.
– Кто у телефона? – спросил он. – Полковник Демидов там?
– Как я, б…, могу знать? – прокричал голос. – Я лежу на полу, увертываюсь от пуль. А вы из Министерства обороны?
– Нет.
– Тогда слушай, друг, позвони им и скажи, чтобы поторапливались с помощью. Мы не сможем продержаться долго.
– С какой помощью?
– Пусть министерство присылает войска из-за города. Здесь у нас настоящий ад!…
Говоривший бросил трубку и, очевидно, отполз в сторону.
Генерал Андреев стоял с замолкшей трубкой в руке. Нет, они не пришлют, думал он, они и не собираются кого-либо присылать.
Он получил приказ официально, для беспрекословного исполнения. Он получил его от генерала с четырьмя звездами и заместителя министра. Оставаться на базе. Он может подчиниться приказу, и его карьера останется незапятнанной.
Он смотрел на засыпанные снегом дорожки и ярко освещенные окна офицерского клуба метрах в сорока от него, откуда доносились веселые голоса и смех.
Но видел на снегу высокую прямую фигуру и рядом маленького нахимовца. «Что бы они ни обещали тебе, – говорил высокий человек, – какие бы деньги, повышения или почести ни предлагали, я не хочу, чтобы ты предал погибших солдат».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80